Не то, чем кажется

L… что-то такое мне встречалось во время поисков в интернете, вспомнить бы контекст. Именно одна латинская буква, вроде как чье-то имя или никнейм. Нет, не вспомню. Ладно, что тут в письмах? «Добрался до места, готовлюсь установить слежку за объектом. Занял комнату в отеле неподалеку от дома подозреваемого, однако, из-за штор на окнах следить за ним в ночное время будет затруднительно…» «…на основании полученных от Вас данных смог установить маршрут подозреваемого. Общался с преподавателями в университете, представился родственником. Подозреваемого характеризуют, как замкнутого молодого человека с легкой формой мизантропии» «…мне представляется логичным, что Кирой окажется человек, ненавидящий собственное окружение и даже самого себя. Впрочем, делать выводы из отчетов оставляю Вам, L». Я подавилась кофе, чуть не вывернула на себя кружку и рванулась к ноутбуку, перечитав последнее предложение для верности несколько раз. И тут этот чертов Кира! Отец разыскивал его по приказу этого L? Это и есть то засекреченное дело, над которым он столько работал? В голове словно закрутились шестеренки, да так, что искры посыпались. L и Кира, Кира и L, они совершенно точно упоминались вместе, но в каком контексте? Что это значит? Окей, интернет, мне снова нужна твоя помощь. Кто эти люди, и какое отношение они имеют к моему отцу? Впрочем, на второй вопрос ты вряд ли дашь мне ответ, но вот на первый определенно должно что-то найтись. Количество результатов поиска здорово меня удивило, особенно то, что половиной из них были видео с того же незабвенного Youtube. «Вызов Кире брошен!» — возвещало первое из них. Кто его бросил и куда? В описании сказано, что оно транслировались по центральному телевидению в Японии. Окей, давайте, посмотрим. На экране возник молодой человек с длинными темными волосами и неприятным надменным взглядом. «Линд Л. Тейлор» — гласила табличка на его столе. Сообщив, что он - тот самый L, мужчина начал с места в карьер: глядя прямо в камеру немигающим злым взглядом, он обращался напрямую к Кире с угрозами и обещал в скором времени поймать его и казнить. Странно, такое чувство, будто он уверен, что по ту сторону экрана непременно находится его враг. А если он не сидел в это время у телевизора, а, к примеру, спал, или гулял, или… Я не успела додумать. Человек по ту сторону экрана захрипел, схватился за сердце и рухнул на тумбу. Та накренилась под его тяжестью и тоже упала вниз вместе с телом, за пределы видимости камеры. Я вскочила и остановила видео. Так, еще раз! Что произошло? В него выстрелили? Он мертв? Нет, подождите, с кем тогда переписывался отец? А кто сейчас умер?! Чувствуя, что у меня начинается натуральная паника, я пересмотрела кусок еще несколько раз. Видимых повреждений нет — человек просто умирает, ПРОСТО БЕРЕТ И УМИРАЕТ, держась за… Сердце. «Чаще всего преступники умирают от сердечного приступа». Мама. Мамочка. Как же так? Это что, все на самом деле? Это правда? Господи, он действительно существует и действительно убивает. До этого я думала о Кире с иронией, как о хорошо пропиаренном политике, обещающем вам перед выборами все блага и даже больше, но сейчас по спине прошел холод. Мне захотелось обернуться и проверить, не стоит ли позади меня какой-нибудь ангел смерти, пришедший покарать меня за святотатство и насмешку над богом? Но подождите, видео еще не кончилось. Что там показывают, интересно — то, как убирают труп? Может быть, этот L все-таки выжил? Это объяснило бы, почему он потом снова возникает в переписке с отцом. Но вместо перевернутой тумбы и тела возле нее на экране возникла литера L, и механический голос произнес: — Невероятно. Я замерла, открыв рот и забыв о том, что иногда надо дышать. — Значит, ты действительно можешь убивать людей, даже не находясь с ними рядом, Кира. Выходит, это правда. Если бы я не видел это собственными глазами, то никогда не поверил бы. Таинственному голосу больше повезло с подсознанием. Лично я до сих пор находилась на грани обморока, и в глубине души надеялась, что это все просто реалистичные съемки дурацкого фильма. — Слушай, Кира. Только что ты убил преступника, смертная казнь которого была назначена на это время. Пресса ничего не знала о его аресте, и в интернете ничего на него не было, поэтому, полагаю, ты даже и не подозревал о его существовании. Но я — L — существую. Почему бы тебе не убить меня? — продолжал голос, — Ну давай же! Убей меня прямо сейчас! Я стиснула руками полы махрового халата, не замечая, что пальцами почти прорвала в нем дыры. Мысли скакали, как сумасшедшие. Он что, совсем ненормальный, господи, этот парень — гений, как он мог, пусть это был преступник, но ведь он тоже человек, черт возьми, да плевать на преступника, его же сейчас просто убьют, неужели ему не страшно?! — В чем дело? Не можешь? — я могла бы поклясться, что в механическом голосе проскользнула насмешка. Словно он был заранее уверен в таком исходе и знал, что ему ничто не грозит. А вот я отнюдь не была в этом уверена, — Значит, все-таки есть люди, которых ты не можешь убить. Спасибо за подсказку. Взамен я тебе кое-что расскажу. Куда еще-то, господи, я и так почти при смерти, хватит, парень, остановись! На моих глазах разворачивалось что-то совершенно невероятное: клянусь, раньше такое противостояние я могла видеть только в фильмах. Куда там Бэтмену с Джокером! — Тейлор сказал, что это сообщение передается по всему миру, но это не так. На самом деле трансляция шла только по району Канто в Японии. Я собирался повторить ее в других областях, но теперь это не нужно. Я знаю, что ты в Канто. И Кира тоже в Канто?! Значит, отец не просто так прилетел в этот район. L дал ему четкие инструкции, узнав с помощью этой трансляции очень и очень многое. Может быть, отец даже нашел Киру, и тот, испугавшись разоблачения, убил его? — Полиция, возможно, не обратила на это внимание, но я знаю, что первой твоей жертвой стал убийца в Синдзюку, — говорил тем временем L, — По сравнению с другими преступниками, умершими по той же причине, он выглядит слишком мелкой сошкой. Только японское ТВ сообщило о нем, и этой зацепки мне хватило, чтобы понять, что ты в Японии, Кира. Тот человек был лишь проверкой твоих сил. Тебе очень повезло, что ты оказался в самой заселенной части Японии. Забавно, я сделала тот же вывод на основании кучи прочитанных публикаций, отследив географическое местоположение пользователей социальных сетей и репортеров, но L было достаточно информации о первом убитом Кирой. Я до сих пор не понимаю, как он смог подловить этого маньяка, почему был уверен, что тот будет смотреть телевизор именно во время трансляции и поведется на провокацию со стороны убитого Тейлора. Похоже, у L есть информация, которая мне очень и очень нужна. — Я даже не ожидал, что все пройдет так удачно. Кира, до дня вынесения твоего смертного приговора осталось совсем немного. Мне безумно интересно, как ты их убиваешь, и клянусь, я выясню это, когда поймаю тебя. До скорой встречи! Видео кончилось. Я сидела в темноте и смотрела в пустой экран. В голове бурлил котел, и варево явно планировало перелиться через край. Это все было, конечно, очень эффектно, но выходит, что отец попал в мясорубку противостояния между этими двумя. Они уничтожили его, как простую пешку, и наверняка уже забыли о его существовании. У меня есть множество вопросов к обоим, но если с L я готова на конструктивный диалог, то Кире буду задавать вопросы лишь после того, как его привяжут к электрическому стулу и будут держать руку на кнопке, запускающей ток. Плевать, что он сверхсущество или кто-то еще, он убивает не только преступников. Он убил человека только за то, что тот ему угрожал. Он убил отца, который ничего ему не сделал! «Потому что не успел поймать?» — мерзко поинтересовался внутренний голос, — «Ты же понимаешь, что он и L искали Киру не для того, чтобы с ним познакомиться и взять автограф?». Я сжала губы. Меня не волнует, что они хотели сделать. Я знаю одно: отца убили, это сделал Кира, и я не остановлюсь, пока не узнаю, как он это сделал, и не увижу, как смертный приговор, который обещал Киллеру L, приводят в исполнение. Выхода нет: мне придется лететь в Японию и искать детектива, потому что он единственный, кто сможет ответить на мои вопросы и, возможно, помочь мне. Мне придется искать человека, о котором я не знаю ничего: имени, внешности, возраста. Все, что мне известно — это то, что он хочет найти Киру, и что у него есть информация, которая мне нужна. Я переверну Канто вверх дном, но найду его. А если по дороге мне попадется Кира… то лучше бы ему этого не делать. Я взяла мобильный телефон и позвонила по номеру, указанному в билете отца, который я нашла в ежедневнике. — Здравствуйте, это аэропорт? Я хочу забронировать билет в Токио. Самый ближайший рейс, цена не имеет значения. *** Перелет в общей сложности занял около одиннадцати часов. Я успела поспать, посмотреть какие-то глупые комедийные фильмы, дочитать книгу, начатую неделю назад, поглазеть в окно, пару раз поесть и основательно закиснуть от безделья, когда самолет, наконец, начал заходить на посадку. Весь мой нехитрый скарб уместился в спортивной сумке: ее-то я и забросила на плечо, спустившись с трапа. На японском я знала буквально несколько слов, но сильно сомневалась, что команды, отдаваемые ученикам во время спаррингов, могли мне пригодиться в реальной жизни. Но зато у меня на руках был адрес отеля, в котором останавливался папа (я планировала идти до конца по его следам), и с шофером в такси я надеялась как-нибудь договориться. Собственно, так оно и вышло — таксист откомандировал меня на железнодорожный вокзал и меньше, чем через час, я сидела в вагоне, который торопливо полз к восточной части Канто. Я созвонилась со справочной отеля и забронировала номер. Пока что дальнейшие действия были предельно ясны — добраться до места назначения и завалиться спать. О том, что я буду делать завтра, я старалась не задумываться, во всяком случае, на уставшую голову. К моему беспредельному счастью, метрдотель понимал английский, и я без проблем получила на руки заветный ключ от номера. Я влезла в ванну, чуть не уснула там, перебралась в постель, и этот кошмарный день, наконец-то, закончился. Проснулась я на следующий день, когда было уже глубоко за полдень, разбитая и с больной головой. В азарте поисков я совсем забыла, что такое смена часовых поясов и насколько болезненно на них реагирует организм. За всю свою жизнь я не так часто летала в другие страны, разве что, мы с отцом мигрировали поближе к морю раз в два года, поэтому в голове у меня эта информация не торопилась откладываться. Пришлось выпить таблетки вместо завтрака, а потом заставить себя разломаться. Я выполнила несколько приемов, пока с радостью не ощутила, что тело вновь начинает мне подчиняться. Отлично. Теперь можно и продумать дальнейшие действия. Только завтрак сначала закажу. Потягивая кофе, я задумчиво ковырялась в привезенном с собой отцовском ноутбуке. Все-таки мне неясно, почему агенты ФБР подчиняются этому L? Насколько я могла судить из скудной информации в интернете, он — частный детектив, не имеющий отношения к государственным организациям. Значит, он не просто важная шишка, а очень важная шишка. Один детектив вряд ли сможет сделать что-то масштабное, будь он даже невероятно умен, но кого бы он смог привлечь к себе на помощь? Японскую полицию или спецназ, буде таковой тут имеется. Вряд ли рядовые полицейские могут знать, что за звезда пожаловала к ним в Канто. Значит, надо брать выше. Ну-ка, кто тут у нас в настоящий момент является шефом японской полиции? «Ягами Соитиро» — пришел ответ. О, даже фотка есть? Это здорово, конечно. Но мне бы адрес его участка… ага, вот оно. Я быстро переписала адрес себе в блокнот и спрятала клочок бумаги в карман джинсов. Кажется, мне снова понадобится такси. Не представляю, как ориентироваться в маршрутах здешних автобусов. Таксист мне, к сожалению, на этот раз попался неграмотный, поэтому пришлось воспользоваться переводчиком в телефоне и продемонстрировать получившиеся каракули. Кажется, меня поняли, во всяком случае мужчина что-то согласно чирикнул, и меня повезли. Очень надеюсь, что не в дремучий лес. Через двадцать минут я стояла перед небольшим зданием, про которое никогда бы не подумала, что в нем заседает шеф полиции Канто, и тоскливо на него взирала. Преграда в лице языкового барьера воздвиглась передо мной каменной стеной. Интересно, как я буду изъясняться с этим суровым служителем закона? Говорила мне мама: «Учи, доченька, японский!»… впрочем, ничего она мне не говорила, не буду врать. Я вошла в здание и сразу увидела то ли охранника, то ли консьержа. Тот сидел за столом, отгороженный от всего остального мира толстым стеклом с маленьким окошком. Вот ты-то мне и нужен, дорогой. Даже если не ты, все равно — ты мне сразу понравился. — Здравствуйте, — заглянула я в окно, согнувшись в три погибели, — я могу увидеть господина Ягами Соитиро? У меня к нему крайне важный вопрос. Мужчина оторвался от важного дела, в простонародье именуемого судоку, и что-то вопросительно протараторил. Я беспомощно пожала плечами и повторила еще раз, медленно и раздельно. Что мне теперь, ему тоже телефон под нос совать? Мужчина сделал рукой странный жест, мол, стой тут и никуда не уходи, и ушел куда-то сам. Я мысленно возликовала в надежде, что меня все-таки поняли, но оказалось, что он просто привел с собой лингвистически подкованного товарища. — Я могу увидеть господина Ягами? — в третий раз обреченно повторила я, — Очень надо. Ну пожалуйста! — Можете, — внезапно ответили мне на вполне понятном английском, — А зачем он вам? О как! Я восторженно осознала, что между нами протянулась тонкая нить понимания. С нежностью глядя на собеседника, я сказала: — У меня к нему очень большая… то есть, очень важная информация по поводу того дела, над которым он сейчас работает. — Какого дела? — с подозрением осведомился японец. Ну откуда я могу знать, какого! Тебе виднее должно быть, драгоценный ты мой. — Передайте господину Ягами то, что я сказала, — я сделала вид, что не поддалась на провокацию, — Он все поймет. Ну, или хотя бы выйдет поинтересоваться, кто это у него в участке такой наглый нарисовался. Англоговорящий японец просверлил меня подозрительным взглядом, но я упорно сохраняла непроницаемое выражение лица и колоться ни в какую не хотела. В итоге парень ушел ни с чем, надеюсь, что к начальству, а не обратно к себе в кабинет. Его коллега вернулся к судоку, а я стала ждать, прислонившись боком к стене и обхватив себя руками. По ощущениям прошло уже около часа. Наконец, я увидела англо-японца, спешащего ко мне с другой стороны коридора. Я выпрямилась и всем своим видом изобразила готовность встретить свою судьбу лицом к лицу. Мужчина торопливо приблизился ко мне и сказал: — Господин Ягами ожидает вас в своем кабинете. Прошу проследовать за мной. Я послушно направилась, куда послали, глядя себе под ноги и судорожно раздумывая над тем, как себя вести. Может быть, расплакаться? Господин Ягами кажется старше моего отца — японцы вообще поздно заводят семьи — так, возможно, его растрогают женские слезы? Нет, вряд ли — на фотографии у него тяжелый взгляд, такой не бросится меня утешать и L не поднесет на блюдечке. Придется брать наглостью и надеяться, что он будет в шоке и все-таки даст мне контакты детектива. Черт возьми, я веду себя, как истеричная фанатка. Надо будет извиниться, когда все закончится. Интересно, шеф японской полиции знает, что его в любой момент могут пустить в расход, когда надобность в нем отпадет? Готов ли он к этому? Японец распахнул передо мной дверь, но заходить не стал. Я вызывающе вздернула подбородок, хотя внутри все дрожало, как желе, и переступила порог. Немолодой мужчина в очках поднял голову, и я на мгновение замерла, потому что мне страшно захотелось оказаться где-нибудь подальше, но пересилив себя, я произнесла нарочито нейтральным тоном: — Господин Ягами Соитиро, я полагаю? Тут же все внутри похолодело: а вдруг он не знает английского? Что же делать? Зачем тот человек ушел? Кто будет переводить?! — Верно, — кивнул мужчина и указал на стул, — Присаживайтесь. С кем имею честь говорить? Сомнительная честь, надо сказать. Я выдохнула и села, чувствуя, как внутри меня отпускает. Впрочем, мне сейчас нельзя выходить из образа. Я заставила себя собраться. — Меня зовут Хезер Вайлд. Мне известно, что вы занимаетесь делом Киры. Верно? В глазах у Ягами что-то промелькнуло, но он ничего мне не ответил, лишь поднял трубку телефона и сказал: — Ичиро, принесите нам чаю. Того самого, да. Благодарю, — затем перевел взгляд на меня, — Кира — это проклятие всей Японии, мисс Вайлд. Каждый полицейский считает своим долгом поймать его. Но я не понимаю, почему вас так волнует это, что вы пожелали встретиться лично со мной. — Вы владеете информацией, которая мне крайне необходима, — под столом я стиснула холодные и мокрые от пота пальцы, и мысленно возносила молитвы всем известным богам, — Вы сказали, что каждый полицейский мечтает поймать Киру, ну что ж, допускаю, что это так. Однако, далеко не каждый полицейский работает на детектива L. Ягами выпрямился, потрясенно глядя на меня. — Откуда вы знаете? — тихо спросил он. Есть! Не в бровь, а в глаз! А ведь я просто ткнула пальцем в небо, кто же знал, что я попаду им прямо в солнце? — У меня есть свои источники, — я улыбнулась так ласково, как только могла. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел мой старый знакомый с подносом. Похоже, он тут не только переводчиком работает, но еще и секретарем. Бедняга. Дождавшись, пока за подчиненным закроется дверь, Ягами обратился ко мне: — Что вы хотите? Он уже справился с собой, и теперь в его голосе звучала сталь. Я мысленно поежилась: как бы он меня на месте не убил, решив, что я и есть Кира. Но у меня нет выхода, что бы ни случилось, а шоу должно продолжаться — я слишком глубоко влезла в это дерьмо. — Я хочу говорить с L, — сказала я, поднеся к губам кружку с чаем и глядя поверх нее на шефа полиции, — Мне плевать, обеспечите ли вы с ним встречу или он будет говорить по телефону. Главное, чтобы он смог ответить на мои вопросы. — Я не могу заставить L делать то, чего он не хочет, — уронил Ягами, глядя на меня тяжелым взглядом. Даже очки не смягчали его, что же это за человек-то такой! — Значит, в ваших интересах сделать так, чтобы он захотел, — твердо сказала я. Соитиро Ягами молчал. Я в панике отпила еще из кружки. — Знаете, у вашего чая очень необычный вкус, — вырвалось у меня. — А, вы о горечи? — почти светским тоном уточнил господин Ягами, — Это метаквалон. Его довольно трудно перебить. ЧТО?! — Метаквалон? Но… это… — я почувствовала, что не могу не то что встать, даже языком-то шевелю с трудом. Это не напугало, а напротив, почему-то обрадовало усталый мозг: я могу поспать, и не надо ничего делать. — Снотворное, верно. Мне доложили о вас, и я почел за благо связаться с L и спросить его совета о том, как мне следует действовать. Он захотел лично вас допросить. Прошу прощения за некоторые неудобства. Последнее, что я успела почувствовать — падать лбом на столешницу довольно болезненно.