Путь

— Арс, будь здоров, конечно, но не мог бы ты… — Что не мог бы? Дышать перестать? — Чего бросаешься, Попов? Серго нахмурился, глядя на Арсения исподлобья. Ребята сидели в лофтовом ресторане, где из других тел были замечены только официанты и еще одна фигура. Ее мог рассмотреть Сергей и не мог Арс, поскольку сидел к ней спиной. Матвиенко смог изучить её до мельчайших деталей, даже татуировку на предплечье под сгибом локтя ухватил. Попов был крайне немногословен и едва привлекал собой внимание. Только когда чихал. По последним данным, это был десятый раз за пятнадцать минут. Арс зажмурился и остывшим взором взглянул на Серого. Затем актёр помотал головой, поставил локти на стол и накрыл ладонями лицо. — Прости. Не знаю. Больной. Матвиенко язвительно усмехнулся. — Навязался бы вчера, как всегда, и не был бы таким злым. Где твои крылья лести и подхалимства, когда они так нужны? Попов улыбнулся и, не поднимая глаз, изящно сложил руки перед собой. — Где твои крылья, которые… Серго тихо завыл и уронил голову в свои ладони. — Что с тобой было, чувак? А вообще нет, сейчас ты просто пожрешь, а потом я послушаю эту историю. — Ладно, — обреченно улыбнулся Арсений еще раз и, шмыгнув носом, посмотрел через своё плечо. Затем развернулся и прикусил губу. — Красивая. Сергей хмыкнул и высунул язык. — Не. Скорее, умная. — Я так и сказал.       Встретиться всем было намечено на шесть часов. До шести еще без двух минут полжизни. Шоурум друзьям пришелся во спасение. — То есть ты ночью поперся в лес… — На автомате, — раздалось за ширмой. — Чудесно. А потом тебе позвонил Антон, а ты отказался с ним встретиться, хотя мучился в одиночестве, заплутав в лесу, — максимально обыденно проговорил Серый. Он сидел в кресле и, хмурясь, сосредоточенно надевал на ноги кожаные кеды. — Так, эти лыжи тридцать девятого размера идут обратно на полку... — Да ну, — отозвался Граф, шмыгнув носом, — знаешь, лучше уж в лесу. К нему напрашиваться не надо, берешь и прыгаешь. — То есть, считаешь, что лес такой тупой и ждет всяких мудаков вроде...? — засмеялся Матвиенко издевательски и кашлянул. — “Когда же Арсений меня навестит, боже, всегда мечтал, чтобы он похрустел моим снегом!” Арс высунул голову из-за ширмы и посмотрел на Серго сначала с укоризной, а затем улыбнулся и сказал: — Я просто к нему пошёл. Он не прогнал меня, значит, всё нормально, — голова скрылась вновь. — Я читал ему стихи. А Антону я отказал, потому что… — Потому что — что? — Потому что, — оставил Арс и, расправив свою футболку, неохотно договорил: — Ну, хотя бы потому, что он не один был. — Естественно. У него же тут… Попов вышел взъерошенный, одетый в своё чёрное, и печально посмотрел на Армяна. — Ну, понятно, — махнул рукой тот и, озадаченный, провел зубами по нижней губе. — Берешь что-нибудь? — Ага, мантию. — Видать, либо ты сильно расстроен, либо... одно из двух. Арсений посмеялся, покачал головой и постучал по кошельку: — Бабло победит зло! Все последующие часы Арса трясло, как при лихорадке. Сколько Серый ни пытался выведать у Попова причину его состояния, если это не ОРЗ, ответа он получить так и не смог, нарываясь на очередное “я что-то чувствую”. — А мне ты почему не позвонил, такой вот вопрос? — спросил Матвиенко, отчаянно пытаясь восстановить логическую цепочку вчерашнего Арсения. — Ты не сказал “созвонимся”, когда жал мне руку. Я понял, ты занят будешь. — Ой дурак… — Внимательный. — Внимательный дурак. В кальянной стало чуть получше. Арсения заметно отпустило. С каждым часом жидкость в чаше делалась жестче и жестче, хоть и казалось, что стелет мягко. — А сейчас как? — Нормально, — выдыхая белый дым через нос, глухо ответил Арс. — Спасибо тебе. — Да не за что, ля... — пробубнил Армян, поправив третий слой пледа на поповских плечах. — Не коси так на телефон, Арс. Глаза вытекут. Актер кивнул и, кашлянув, убрал мобильник в рюкзак. Серго смотрел на Арсения озадаченно, а тот делал вид, что не замечал этого взгляда, и демонстративно пялился на свою коленку, хотя по сути куда-то в пространство. — Так. Я щас, — буркнул Матвиенко и, выйдя на гостевой балкончик, тут же позвонил на один из четырех выделенных особо номеров. Пока шел дозвон, Серго бродил вдоль ограды и слегка постукивал ладонью по перилам. — Здарова, Серег. — Привет… Антоха, на тебя наступили, что ты выше говорить стал? — выпалил Серый, слегка не ожидавший услышать чисто шастуновское приветствие, произнесенное таким нешастуновским тембром. — Не поняла прикола. Чё звонишь? Серго свел брови и помрачнел. Захотелось сказать что-то едкое, жесткое, чтобы все сразу обосрались на том конце, и, в первую очередь, Антон. — Короче, буди там Шастуна, ему длинный и здоровый сон противопоказан, он привыкание вызывает. — Да будет тебе известно… — “Мы не спали всю ночь”, это мне должно быть известно? Не заморачивайся, детка, я знаю, что Антон к тебе как в санаторий для тяжело больных заезжает, чтобы выспаться. Передай ему, что мы его одного ждем. Выехать решили раньше. Место он знает. Сергей сбросил номер и убрал телефон в карман штанов. — И чего это такое было? — раздался тихий голос из-за плеча. Матвиенко обернулся и увидел Арсения. Он встретил Серого легкой улыбкой и застывшим взглядом, пропускающим сквозь себя странное сплетение эмоций: прозрачной благодарности и задушенной боли. Сергей помялся, затем слегка выпятил нижнюю челюсть и вскинул плечами. — Взбесили меня, чё… Эта там понты кидает, длинный пидор не отвечает, ты тут еще полудохлый! — раздраженно выпалил Матвиенко, отчаянно жестикулируя и шныряя взад-вперед по балкону. — И еще глаза вот эти! — Сергей показал на лицо Арса. — Убери их немедленно! Смотришь, блин, на меня, как будто я котенка утопил. — Не топил... — Конечно, не топил, но ты же смотришь! — Прости, — усмехнулся Арс и опустил взгляд. — Прости. Серега отвернулся, шумно выдохнул и помотал руками. Затем завел одну за голову, почесал в затылке, и, поежившись, строго заявил: — Идем внутрь. Холодно тут. Арс пожал плечами и нырнул обратно в помещение. Серый, усевшись напротив Арсения, присосался к трубке кальяна и выпускал её только когда надо было глотнуть кофе.

***

— Ты смотри, как названивают! — злобно ухмылялся Хвост, указывая на два лежащих рядом мобильника. — Дык надо взять, — осторожно предлагает Арс, на что получает полный укора взгляд и тут же вспыхивает: — Если уже все звонят, стало быть, он до них дозвонился! Следовательно, им всем известно, кто сейчас в долбоебах. Серый только повёл бровью и весь ушел в процесс выдыхания белых колец, показав тем самым свою индифферентность к происходящему. — Вот ты какой, Редиска! Злой человек, и боишься больше всех, — сказал тихо Арс, схватил свой мобильник и выскочил из-за стола. Пока он не торопился взглянуть на экран, тот обреченно померк, а от последнего звонка осталось лишь одна строка оповещения:

"Мама Пропущенный" (2)

Арсению стало стыднее раз в тысячу. — Арсюш, здравствуй! Хорошо, что перезвонил. Не занят? — Нет, мам. — Всё хорошо? Ты волнуешься? — Да, мам. В смысле, нет! Блин, зачем вообще ставить эти два вопроса подряд? — Чтобы услышать в ответ вот это! Вон, отец твой сидит тут, хихикает, как будто я какой-то анекдот неприличный рассказываю. А, Арсюш, ты перезвони, пожалуйста, Шастуну, он тебя найти не может. Сказал, что ты единственный, кто может объяснить ему что-то, что я уже не помню. — Это хорошо, что не помнишь, — ответил Арс сквозь улыбку и сунул свободную руку в карман джинсов. — А Шастун меня может найти, просто ему это нафиг не нужно. Постой… А как он добыл твой номер? — Ну, ты все равно поговори с ним, он не будет ругаться! — Мама! — Арс даже как-то разозлился. — Мне все равно, будет или не будет, как он добыл... — Ну, пока, Арсюш, удачи. Арсений напряженно пялился в экран. Он думал. Думал медленно, потягивая каждую мысль, как красное густое вино. Ну, во всяком случае, он так это себе представлял. Как оказалось, мысль была всего одна, и вовсе то было не вино, а водяра, а перед глазами бился один вопрос: “Хуле?” Он набрал Антона. — Арс? Хвала Богам, ты ответил. Слушай, а чё мне Ира сказала, что вы раньше решили выехать? — А ты еще не выехал? — А надо? Я звонил Стасу и Диме, Стас обещал до тебя или Сереги дозвониться... Арс вздохнул и посмеялся, потерев пальцами лоб. — Понятно. Хорошо, что не выехал. — Дык что это было? — У тебя есть выбор: дезинформация на фоне узколобости, вызванной шквалом сильнейших негативных эмоций, или просто тупой пранк. На том конце послышалось тяжелое мычание. — Могу я предпочесть второе? — вскоре заговорила трубка. — Конечно! Тем более, что это одно и то же, я просто разделил. — Ну... я перестал понимать после слова “выбор” и очнулся на “тупом”. Первая мысль была: “Если это он обо мне, то я как-то даже не против”. — В тупые себя уже списал. Еще в слова играть, Тоха. — Ох, блин, Арс! — Антон рассмеялся. Арсений улыбнулся, визуализируя это в своей голове. А глаза молчали. — Только чур я загадываю! — Договорились. — Фух, честно, хорошо, что ты ответил. Даже полегче стало. Ну, увидимся! Арсения сбросили раньше, чем он успел задать вопрос про историю с мамой. “Хуле” еще пульсировало в обоих висках, но уже нежнее.       Встретились в назначенные полшестого. Птица курил и при каждом движении немного подергивал плечами, но был рад увидеть Арсения и Серегу первыми. Удивительно, но за сегодняшний фарс ни один из них не получил от Стаса пизды, а Арсений, не долго думая, вообще стал курить вместе с ним. — Хорошие? — поинтересовался Шеминов между делом. — Прекрасные, — кивнул Попов, затягиваясь. — Ричмонд? — А то! Дерьмом не дышим. Воронежские табачки, словно сокровищницы. Спустя восемь сильных затяжек, актера пробила приятная дрожь и мягко расползлась по рукам. Арс понял, что это институтская привычка курить между репетициями так отозвалась в теле, и принял к сведению, что, возможно, стоит её вернуть на некоторое время. Пришел Дима. Добрый, спокойный, он пожал всем руки, хотя внутренне охренел от концентрации напряга в Арсении и Сером. В Арсении больше, потому что он больше притворялся, а Поз, как человек исключительной проницательности и эмпатийности, научился как-то видеть притворщика насквозь. Арс вообще читался легко и нелегко, потому что “А — актер”, а подводных каменьев много, очень много. Дима тоже закурил. Вскоре появился и Антон. Его было слышно издалека: хохотал он так громогласно, что все волей-неволей, а повернулись. Рядом с ним за руку шла Ира и тоже смеялась, прикрывая лицо красной ладошкой. — Приветы! Все молча кивнули, пожали руку Антохе, приветственно улыбнулись девушке. Она была очень мила и светла, отвечала взаимной улыбкой. Но от Антона она как-то вдруг отстранилась, и его тут же стало значительно меньше. От него как будто оторвали что-то важное, хотя потерянным он не выглядел. — Красивые какие, — внезапно для себя выпалил Арс, вытянув жизнь уже из третьей сигареты. Что же, с точки зрения эстета, они действительно были красивыми. Однако, оказалось, для одного только Арсения они оба искрились в холодном свете фонаря под синим-синим небом. — Разве они не красивы, ребята? — Спасибо, Арс! Ты, в целом, тоже ничего, — ответила Ира. — Не могу забыть, как ты классно танцевал в нашу последнюю встречу! Кстати, тогда же ты сказал, что не куришь. — У миледи хорошая память. Но, скорее всего, в тот момент я просто был без сигареты, — заметил Арсений и, прищурившись, затянулся. Ира посмеялась и потрогала Арсения за плечо. — Ладно, слушай, тебе можно. Ты это делаешь так элегантно, что хочется спонсировать тебя табаком вечно! Шаст про себя согласился со своей девушкой и несколько поник во взгляде. — А спонсоров достаточно, — актер повёл свободной рукой по воздуху, описывая всех присутствующих, одномоментно дымивших. — Ну, этот господин жмот, он не в счет, — махнув в сторону единственного некурящего Матвиенко, Арс выпросил сигарету у Димы, потому что обдирать Стаса было бы уже неприлично. — Приятно возвращаться к грязным привычкам. А в грязном падении, как известно, можно лишь не оглядываясь падать. Ира хихикнула и покосилась на Антона. Тот воззрился на Арса с идиотской усмешкой. — Ладно, черти, поехали дальше, — затоптав бычок, провозгласил Шеминов и открыл дверцу микрика. Оттуда его поприветствовал водитель. “О, выспался”, — обрадовался Стас и нырнул внутрь. Ира, помахав Птице, первым делом попрощалась с Димой, затем кивнула прокуренному всеми вокруг и задубевшему то ли от холода, то ли от неприязни Редиске, потом подошла к Арсению. Он взглянул на нее и, спокойно улыбнувшись, обнял её обеими руками, словно лучший из друзей. Серго увидел это краем глаза и тихо что-то пробурчал себе под нос. В то же время Арс, в шутку чуть не попрощавшись и с Антоном, забился на самое дальнее сиденье. Через две минуты залез Шаст с рюкзаком за спиной и закрыл за собой. Что-то высматривая в глубине салона, Тоха уселся в первом ряду после водительского места и выдохнул умиротворенно, почувствовав тепло под задницей. — Поехали, — сказал Птица. — “А где тут руль? — спросил Гагарин”, — тут же среагировал Дима, протирая очки. — “Приплыли”, — буркнул Королёв”, — подхватил Серый. — Ещё спроси “А где тут вожжи?”, — подал голос Арс с галерки. — Еще “Поехали!” скажи! — завершили хором. Посмеялись. Громче всех все равно смеялся Тоха. С чувством выполненного долга каждый занялся своими делами. Арсений предпочел сон.