Путь

      Он продрал очи, когда за окном был один сплошной космос. Ну, то есть, не видно ни зги. Граф проморгался и, глянув на место справа, ухмыльнулся его пустоте. “Зассал в слова играть”. — Арс? Ты проснулся? — держась обеими руками за спинку сиденья, сгорбившись, чтобы не тереться о крышу башкой, стоял Антон посреди прохода и пялился на актера. Попов слегка опешил, потому что не заметить Антона надо было еще постараться, но, вынув из ушей молчащие наушники, кивнул и слегка подвинулся, как бы приглашая сесть. Шаст осторожно приземлился и, разведя ноги, вольготно положил на них свои длинные бренчащие конечности. Арсений улыбнулся и отвел взгляд к окну. Тоха провел рукой по волосам, подергал ногой, шмыгнул носом пару раз. И тут Арс почувствовал плечом легкий толчок. Но не повернулся. Стал ждать. Шастун толкнул еще разок. Ничего. Вдруг чьи-то неестественно длинные пальцы проникли под воротник кофты и через ткань слегка сжали арсову шею. Попов дернулся, но лица все равно не повернул. Может, и не зря. Со спокойной настойчивостью его потянуло назад, рука же мгновенно перешла на грудную клетку, а вторая оперативно перехватила шею. Арс дышал, как мог, но он понимал, что не мог, как мог, и получалось через раз. Он был прижат. А за свое бездействие получил чуть ли не высшую награду. Сначала затылок, потом ухо, шея — всё оказалось подвергнуто необычайной ласке. Актер повиновался всему, чего хотели теплые губы, острые клыки и язык. Арс покорно шел туда, куда его направляли. Хотелось обернуться. Но страшно! Он давно уже закрыл глаза и всем телом опрокинулся назад, ощущая лопатками чужие ключицы. — Я не проснулся? — Ты дурак, Арсений? Конечно нет. Ты спишь, — шепнули ему на ухо и слегка прикусили за хрящик. — Думаешь, он решился бы на такое? Он даже извиняться толком не умеет, а ты от него ждешь чего-то. — Я ничего от него не жду, — так же шепотом ответил Арс и запрокинул голову, отчего получил сильный поцелуй в шею. Попов схватился за твердую коленку и сдавил её до белизны в пальцах. Над ухом раздалось шипение. — Я хочу, чтобы ему было хорошо. Мне не нужна его благодарность, тем паче не нужны извинения. Я хочу, чтобы ему нравилось быть со мной, только и всего. Но это дошло до того, что даже мои сны превращаются в пытку. Как сейчас, например. В подтверждение своих слов Арсений получает укус чуть ниже челюсти. Ему становится тесно, он машинально начинает двигаться. Движения микроскопические, однако все тело сейчас в них. Танец жизни. — И часто ты их видишь? — От случая к случаю. — Ты в них главный? — Когда зол, — громко выдыхает Арс. Рука сжимает его бедро. — Сейчас ты зол? — Я растерян. — Потому что он в упор не видит тебя? — Но он пытается... — Потому что он не один? — Наверное! — Потому что ты тревожишься о нем больше, чем о себе, хотя прекрасно знаешь, что он совсем тугой? — Я не знаю. Мне плевать! Я люблю... — Давно? Арсений приоткрыл глаза. Все внутри немного стихло. За окном все тот же холодный космос. Проснулся что ли? Неясно. Сглотнув, Арс разомкнул пересохшие губы и все равно ответил в пустоту: — С первых минут... Тишина и гудение мотора опустились на него, своей монотонностью выравнивая беспокойное дыхание и сердцебиение. Из-за рваных туч выплеснул холодный лунный свет. Спокойствия он, тем не менее, не прибавлял. — Я не знал, Арс. Я не видел даже. — Ну, хватит, — оборвал Попов, убедившись, что еще находится во сне. Стоило лишь пошевелить лопатками. — Так даже легче. Не знал, и ладно… — Арсений нахмурился. — Ты сказал “я”? Актер осторожно поднялся и повернулся на голос. Там действительно сидел Шастун, весь распаленный и взъерошенный. Одной рукой он держался за спинку кресла перед ним, а другой дергал застежку на кофте. Он не смотрел на Арса, только поглядывал на него. Попов зажмурился, потёр висок. Всё не сон? — Теперь уйдешь? — осторожно предположил Арсений. Шаст дернулся, чтобы реально сбежать, но что-то его остановило. Арс усмехнулся. — Неужели вес открывшейся позорной тайны Арсения Попова столь неподъемен? Что ж, отпираться смысла нет. Я не понимаю, где ты нашел силы достать это из меня, но, если найдешь такие же силы просто принять, будет легче всем. Скажешь что-нибудь? Шастун помотал головой. С трудом встал. Качаясь, пошел на своё место, а в итоге просто утонул во мраке авто. “Он вырвал из меня это. Знал, на что шел”. Арсений потёр горящую шею, ткнулся лбом в стекло, прикрыл влажные очи. Тут ощущения каким-то странным образом поменялись. За окном уже брезжило морозное утро, рассвет вылезал из сугробов на полях. Все начало осязаться как-то реальнее, чем полминуты назад. Попов, растерявшись, пощупал себя и скосил взглядом вправо. Под боком у него сосредоточенно сопел Антон, упершись коленями в спинку сиденья и скрестив руки. У Арса закололо под лопаткой. Он достал мобильник, включил фронтальную камеру и… ничего не увидел. Буквально. Ни единого следа укуса или поцелуя, ни-че-го. — Что потерял? — потягиваясь и зевая, несколько сипло спросил Антон. — Кадык, — брякнул Арсений и повернулся к Тохе. Тот, слегка подобрав свои конечности, забрался повыше и сел ровненько с закрытыми глазами, слегка улыбаясь. Но улыбка вскоре слезла с лица. Глаза чуть-чуть приоткрылись и устремились на Арса. Антон как-то неожиданно потяжелел во взгляде, и для Попова это было крайне непривычно. “Я все-таки что-то натворил… Или он что-то слышал. Блять, блять”. Антоха качнул головой. Потом еще раз. Провел рукой по волосам, предпринимая отчаянные попытки начать разговор, мысль о котором мучит его весь день. Арс это просек и, сглотнув, осторожно начал: — Антон, не обязат... — Нет, обязательно. Ты это… ты прости меня, Арсюх! — резко выпалил Шаст, взмахнув руками. — Господи, — Арс отпрянул от неожиданности. — Мне Серый рассказал о твоем вечере. Я сегодня хотел позвонить, но дрых, как черт! Это еще хорошо, что Серега такое чувство юмора имеет, а то точно не очнулся бы. — Ну… — Арсений растерянно поджал губы. — Я понимаю. Мы оба в этом замешаны. Он делал, а я не останавливал. Хотя потом чувствовал себя весьма паршиво. — Как... и до того, да? — осторожно уточнил Шаст. Арс вздохнул и наклонил голову вперед. — Прости, Арс. — А кто тебе донес, что я один? — вдруг поинтересовался Попов. — Стучать ведь нехорошо, Арсений Сергеевич, — неестественно улыбнулся Антон. Арс не мог не согласиться с оратором, но напряжение в плечах, тем не менее, никуда после этого высказывания не делось. Шастун посмотрел на коллегу и встретился с ним глазами прямо лоб в лоб. Антоха прочистил горло и, приблизившись к уху Попова, зашептал: — Ты, наверное, подумал, что последний из гримерки вышел, а там еще я оказался по забывчивости. И Лена. Она там была, сам понимаешь, по должности. Она и сказала... — Вот так просто взяла и сказала? — стал придираться Арс. — Ну, по факту, да. Она меня уведомила по собственной инициативе, — заметался внутренне Антон. — Назвала тебя печальным Пьеро. Я, правда, не придал этому особого смысла. Ты вроде всегда немного печальный. Арсений в задумчивости прикусил нижнюю губу. В том, что он всегда немного печален, сомнений у него не было. Как, впрочем, и во всём, что говорил Антон. — Это да, — кивнул Попов и вскинул брови, подражая Пьеро. — И дело-то даже не в Мальвине. Кто бы знал, каково это — быть грустным клоуном. Антон всегда немного пугался таких моментов. Когда Арс выходил с ним на контакт через какую-то свою сущность, Шасту становилось некомфортно. Однако, и любопытно было очень! Ему казалось, что рядом с ним сидел настоящий маг или трикстер. Одно другого не исключает. Почему же так страшно и так хорошо? — Короче, Тох, ты уже извинился, так и оставим. Кроме того, ты даже не был виноват. Всё ведь отсюда, — Попов постучал пальцем по виску, вернув себе в глазах Шаста человеческий облик.Антон кивнул и в молчании стал смотреть перед собой. Арс еще какое-то время поглядел на него, но вскоре последовал его примеру. Спустя некоторое время, Шаст хитро покосился на Арсения и произнёс заговорчески: — Я загадал слово. Арс просветлел и улыбнулся. — Не радуйся так, ты усрешься его отгадывать. Попов посмеялся и накрыл ладонью лицо. — Да что ты говоришь? — А, если угадаешь, я скажу, откуда узнал телефон твоей мамы, — заявил Антон и развернулся туловищем к Арсению. — Кстати, милая женщина, приглашала в Омск. — Я тоже тебя приглашал, я первее. Но что я слышу, Шастун, ты меня шантажируешь! — воспрянул Арс. Увидев довольную чеширскую улыбку на устах Шаста, Попов ухмыльнулся и решил не сообщать заранее, что знает об утечке этой сверхсекретной информации от Стаса. Утечка об утечке, кстати, произошла от него же. Антон улегся поудобнее и, словно невзначай, прижался теплым бедром к бедру Арсения. Попов, конечно, принял это, но заранее очень расстроился, ибо знал, что когда-нибудь Шаст решит оценить ситуацию и отстраниться. В итоге, Арс предпочел тупо замереть. — Ну, предмет? — Нет! — тут же начал ликовать Шастун и хлопнул ладонью по колену Графа. — Так, понятно… Твоя хитрая рожа тебя всего выдает, — отозвался Арс критично и посмотрел на свою коленку. Там продолжала покоиться тяжелая от железа рука. — Ты загадал какое-то явление, возможно, чувство. Правильно? — Допустим, я уже хочу послать тебя в жопу, — процедил Антон, взглянув на Арсения исподлобья. — Но точного вопроса ты так и не задал. — Это чувство? — Да, блять. — Чудненько! — обрадовался Арс и оголил клыки. — Кстати, монсеньер, если я угадаю, ты едешь со мной, но не в Омск, а в Спб. Чувство это разрывное? — О, Спб, — закивал одобрительно Шаст, произнеся “С” как “сэ”, чем позабавил Арсения. — Я уже собрал вещи. А чувство нет, не разрывное. — Но глубокое… — Да. — А оно где живет после рождения: здесь или здесь? — каменные грудь и брюшко Антона были по очереди отмечены указательным пальцем. — Здесь, — Шаст перевёл палец на грудь. — Еще в руках и немного в шее, ближе к затылку. — Мурашки? — Нет. — Просто холодок? — Да. — Тяжело при этом? — Очень. Арс взглянул на Антона и произнес немного не своим, шаманским голосом: — Вина? — Сука… — сдавленно прохрипел Шастун и убито обмяк в кресле. Оказавшись головой на уровне графского плеча, Антон прижался к нему виском и скрестил руки на груди. — Чё это такое? Как с тобой играть, не будучи разъебанным? — Это никак, — кротко усмехнулся Арсений и скрепил свои ладони в замок. — Только Сережа еще практикует лояльность к мышленческому квадратизму. Наверное. Я давно не проверял. С другой стороны, почему-то он еще меня не послал. — Может, потому что у тебя какая-нибудь пентапризма мышленческая? — Ну, что ты. Максимум куб. Впрочем, как выглядит куб в четвертом измерении, я не знаю. — Арс, остановись. Я бывший спортсмен и настоящий троечник, что ты мне втираешь? Я слово это дурацкое весь вечер придумывал! — Ты о вине? — Да. “И, должно быть, хорошенько так прочувствовал”. С этой мыслью Арсений погладил Шаста по голове, тихо похвалив его за проделанный труд. Антон потерся о графское плечо и прижался к нему щекой. В то же время Тоша открыл себе вид на розовеющее в рассвете окошко и вполглаза следил за изменчивым пейзажем за бортом. Поняв, что окно запотело, Шастун вытянул руку и написал указательным пальцем “Ars is a hero”. Арс внимательно следил за пальцем, но вскоре перевёл удивленный взгляд на художника. Тот задремал. Или сделал вид. Правая нога его уходила далеко во тьму узенького прохода меж рядами, левую руку он ненавязчиво сплел с правой арсовой, покорно томящейся под весом другой шастунской конечности, поболее богатой на браслеты. Попов позволил себе дышать глубже. — Я тоже бывший спортсмен, — внезапно для себя произнёс Арс. Он не надеялся на ответ, просто какой-то частью мозга предпринял этот вброс в пространство. Шаст быстро очнулся и приоткрыл один глаз. — Да ну? И чем занимался? — Ты будешь смеяться: спортивным ориентированием. Антон действительно хихикнул и, зайдясь в сдавленном гоготе, ткнулся носом в руку Арса. — Жесть, мы с тобой идиоты. — А бросил, знаешь, почему? — Почему? — простонал Шаст в рукав черной кофты. — Карту забыл перевернуть. Антон засмеялся в голос, но плотно прижимаясь к плечу, чтобы звук не распространялся особенно резко. Арсений сквозь улыбку пытался угомонить Шаста обыденным “тс-с”, но, сдавшись, приник щекой к мягкой русой шевелюре. — А карта, знаешь, какой была? — Какой? — не отстраняясь, поинтересовался Антон. — Дама треф, — довольно произнёс Арс и замер. — Ааа! — захныкал Шастун и внезапно укусил Арсению руку. — Орсений, остановись! — Ай, — мягко улыбнулся актёр и чуть-чуть дернул рукой. В целом, только для виду. — Орсений не О-становится. Онтон будет слушать его шутки вечно! Хотя, если подумать, — Арс перешел с варварского на человеческий, — Антон очень умен и ему это ни к чему. — А это ты как вычислил? — немного вымученно спросил Шаст. — Пентапризму просто так из башки не вынешь! — Арс, — Тоха воззрился на Попова. В больших совиных глазах искрилась насмешка, — такой фигуры не может быть, я просто слепил два слова. — А это главный принцип тригонометрии: слепить два слова и попробовать это нарисовать. Получилось? Пишем теорему. И поэтому фигура такая есть, Антон. — Брешишь! — Брешу — себя за пятку укушу, — уверенно заявил Арсений.