С этого момента и навсегда

*** — Здравствуй, Кать, — тихо произнесла Оля, так, чтобы только я могла услышать. И в ее объятиях я, наконец, почувствовала то тепло, которое так ждала, которое так сильно хотела. Она глубоко вздохнула, притянула меня еще ближе и положила свою голову мне на плечо. В этот момент я готова была отдать все на свете, чтобы он никогда не заканчивался. Мое сердце билось быстрее обычного, я поняла, что просто стою, наслаждаясь моментом, я была полностью обезоружена от того, что Оля так сжала меня. Но все же я смогла поднять руки, обхватить ее за талию и прижать к себе в ответ. — Здравствуй, Оль, — так же тихо проговорила я ей в шею, уткнувшись в нее. Я вдохнула ее запах… Боже, какой он родной, как приятно, как вкусно она пахнет, так, как никто другой не пахнет, так, как никто другой и не сможет пахнуть для меня никогда. Я влюбилась в этот запах, я влюбилась в нее, окончательно призналась я себе и меня затрясло от желания поцеловать ее, поцеловать, прижать еще ближе и не отпускать. — Ой, ты вся дрожишь, — отдернула меня Оля, — давай зайдем внутрь, я не хочу, чтобы ты заболела, — Она взяла меня за руку, и я почувствовала их тепло, мне не хотелось, чтобы когда мы зайдем, она отпускала меня, поэтому я крепко сжала ее руку в своей. — Потеряться боишься? — Оля посмотрела на меня и улыбнулась. — Амм… Нет, просто не хочу поскользнуться на ступеньках, — я отвела взгляд в сторону, чтобы не сходить с ума от ее улыбки. — Хорошо, тогда так: Останови меня, умоляю Прижми меня к себе, мне так легче Не дай мне сделать шаг, я по краю Держи меня крепче, держи меня крепче, — Пропела Оля и еще крепче сжала мою ладонь в своей. У меня подкосились ноги, но вовсе не от скользких ступеней, по которым мы поднимались. — Видишь, это все из-за того, что обувь скользит, — я сделала паузу и посмотрела на Олю, — не отпускай, Оль, — сказала я на выдохе с такой интонацией, будто бы от этого зависела моя жизнь и тут же отвела взгляд. — Хорошо, не буду, Катюш, но я бы так и так не отпустила, — сказала она и снова улыбнулась мне. Может, она поняла, что я сама не своя после того, как она улыбается мне и теперь делает это специально. Я снова отвела взгляд. — Кать, что такое? Тебя смущает моя улыбка? — удивившись тому, что я снова отвернулась, спросила Оля. — Нет, Оль, у тебя очень красивая улыбка, просто… Просто мне немного неловко. — В смысле? Все же хорошо, что тебя все-таки смущает? — она посмотрела на меня так, что я уже не смогла отвести взгляд, — может скажешь мне? — Хорошо, Оль, — выдохнула я, — скажу, только позже… сегодня, но позже. Мне не хотелось портить этот замечательный вечер своим признанием о том, какие чувства я испытываю к ней. Но я все же решила, что расскажу о них… Но не сейчас, я расскажу ей обо всем в самом конце, перед тем, как сказать «Пока». Больше всего мне не хотелось говорить это слово Оле, больше всего мне никогда не хотелось прощаться с ней. — Хорошо, Кать, — Оля сказала эти слова задумчиво, будто бы уже размышляя над тем, что я хочу ей сказать. — Ой, подожди, — она остановилась. — Что такое? — Телефон, видимо, Полина написала, — Она полезла в правый карман джинсов левой рукой. — Ахах, что ты делаешь? — вырвалось у меня. — Ну, Кать, правой рукой я держу твою руку, которую тебе не хочется, чтобы я отпускала, так что, вот, я пытаюсь достать телефон свободной рукой, — она говорила это и улыбалась, понимая, что выглядит это глупо. Но было видно, что она и дальше будет придерживаться своих слов о том, что не собирается меня отпускать, мне было очень приятно это осознавать, но все-таки, я решила ей сказать: — Оль, — я посмотрела ей в глаза, — ты можешь отпустить мою руку и достать телефон, это будет намного легче. — Нет, Катюш, ты можешь достать мой телефон сама и вот это будет намного легче, — она сделала паузу, — к тому же, мне не придется тебя отпускать, — она улыбнулась и взглядом дала мне понять, чтобы я не противилась. — Ох, — протянула я, — ладно, давай ножку. Оля шагнула вплотную ко мне и выставила правое бедро. Я просунула руку ей в карман и почувствовала тепло ее тела. По сравнению со мной, она была горячей. — Ты совсем не замерзла? — Спросила я, протягивая ей телефон. — Не особо, если ты о том, что у меня теплое тело, так это все из-за хорошего кровообращения, — она улыбнулась мне, — спасибо за телефон, — закончила она, когда я протянула его ей. *** Рядом с ней мне было так тепло, так приятно, внутри я вся горела, а мое сердце полыхало огнем. Рядом с ней мне было так жарко, как не было ни с кем. Мне все время хотелось смотреть на нее, на ее милое лицо, на ее чарующую улыбку… В ее глаза-океаны, в которых мне хотелось утонуть. Но как только я пыталась посмотреть на нее, она тут же отводила взгляд. — Так, протянула я, — разблокировав телефон. — Да, это Полина, хм… Она пишет, что не сможет приехать, будет сидеть с Никитой, потому что он повредил ногу, — я посмотрела на Катю. — С Никитой? Это ее парень? А почему? Что… Что случилось… Ведь ничего страшного не произошло? — По интонации стало понятно, что Катя немного волнуется. — Да, Никита ее парень и ничего серьезного не произошло, не волнуйся, Кать, у них все хорошо. — Последние слова я проговорила медленнее, чтобы дать ей понять, что у них все действительно хорошо. — Вот, смотри, — я протянула ей телефон. «Оль, я не смогу приехать. Мы с Никитой готовили ужин и я случайно разлила масло на пол, а он его не заметил и поскользнулся, когда я ушла в ванную за тряпкой. Назад я прибежала на истошный крик своего мужчины *смеющийся смайлик* В общем, ничего серьезного, мы вызвали скорую, оказалось, что у него растяжение связок стопы. Ему наложили повязку, дали обезболивающее и сказали, что нельзя вставать на ногу около трех дней, Так что, следующие 3 дня я буду дома, ухаживать за этим ребенком. Вы, наверно, уже в ТРЦ, так что веселитесь, общайтесь, в общем хорошо проводите время. P.S: Кате от меня привет)))» Пока Катя читала сообщение, я смогла посмотреть на неё поближе, ведь она всё время отворачивалась. И первое о чём я подумала — волосы, у нее они такие красивые… И они так вкусно пахнут. Человек вообще может иметь столь сладостный запах? Тут Катя отвела взгляд от телефона, чтобы посмотреть на меня. Она стала поворачиваться и столкнулась своей щекой с моим носом. — Ой, извини, Оль, я не хотела. — Она прикоснулась к моему лицу свободной рукой, чтобы удостовериться, что все хорошо. Но я же сама виновата, что так близко приблизилась к ней. Мне хотелось вдыхать ее всё больше и больше, её запах, как наркотик, вдохнешь один раз и захочется еще и еще. — Забавно получилось, — она с облегчением выдохнула, осматривая меня — надеюсь, что и Полине с Никитой весело. — Уверена в этом, — сказала я, — Сейчас напьются какими-нибудь обезболивающими и успокоительными и будут смотреть фильмы ужасов, — я убрала Катину руку со своего лица. — Полина очень боится подобных фильмов и смотрит их только под успокоительными, — объяснила я на удивлённый взгляд Кищук. — Ахах, ясно, — Катя заулыбалась, — Оль, а чего ты боишься? — Спросила она. — Тебе скажи, — усмехнулась я, подогревая ее интерес. — Скажи, — твердо произнесла Катя. — Хорошо… Посмотрим на твое поведение. — Ахах, ладно, — Катя улыбалась, смотрела на меня и теперь уже не отводила взгляд в сторону, — я постараюсь себя хорошо вести. — Отлично, Катюш, — я остановилась и посмотрела ей в глаза… Какие же они все-таки красивые. — Ну что, хочешь со мной кататься на коньках? — Я хочу, но я плохо катаюсь, — я посмотрела на нее, взглядом как бы спрашивая насколько плохо, — очень плохо… Так что буду много падать, — закончила она. — Не будешь, не переживай, — улыбнулась я, — посмотри на это. И я подняла вверх наши руки, которыми мы все еще держались друг за друга. — Я не дам тебе упасть. *** Пока мы шли на каток, Катя увлеченно рассказывала мне обо всем, о себе, о том, как она жила в Бангкоке, о том, как она там работала и чем занималась. А я в это время думала, что у нее самый приятный голос на свете… Нет, я знала, так и есть, у нее действительно самый приятный голос, самый приятный для меня. — Оль, — Катя вывела меня из транса, в который сама же и ввела. — … Да, Кать, — я посмотрела на нее и увидела, как загорелись ее глаза. — Расскажи мне что-нибудь о себе. — Хорошо. Что же ты хочешь услышать? — Я улыбнулась и готова была рассказать ей обо всем, о чем она меня спросит. — Нуу, — протянула Катя, — Так, начнем с простого, какой твой любимый цвет? — Ахах, синий, Кать, мой любимый цвет синий, это уж слишком просто. — Обычно люди не могут определиться сразу с ответом на этот вопрос. — Знаю, но люди же не могут любить какой-то определенный цвет, все цвета красивые, — я улыбнулась ей, — если бы этот вопрос звучал так: «Выбери свой любимый цвет, все остальные цвета для тебя исчезнут и мир предстанет перед тобой только лишь в твоем любимом», — люди были бы более определены в своем ответе. Но все равно вскоре их начало бы тошнить от этого «обилия красок» вокруг и они бы поняли, что выбрав любой другой цвет, было бы тоже самое. Потому что, опять же, все цвета прекрасны, Кать, и можно выбрать абсолютно любой. Поэтому просто можно назвать любой цвет, не думая. — Мм, — протянула она. — Ольга, какие философские речи. — Просто когда я пишу стихи, мне в голову приходят самые разные мысли и я успеваю подумать обо всем на свете. — Ты пишешь стихи? — Катя посмотрела на меня и улыбнулась. — Да, бывает хочется взять и написать о чем-нибудь, вот сажусь и пишу. — А может… Ой, — Катя остановилась, — подожди, пожалуйста. Она достала телефон из кармана и тут же приложила его к уху. — Да, мам, — она посмотрела на меня, давая понять, кто ей позвонил. — … — Нет, еще не умерла от счастья, — улыбнулась она. — … — Нет, мамуль, я не дома. — … — Мы с Олей идем кататься на коньках, — от того, что мы стояли на одном месте Катя стала вырисовывать ногой узоры на полу, все также продолжая смотреть на меня. — … — В смысле с какой Олей, мам? С Серябкиной, конечно, — она широко улыбнулась. — … Вдруг Катя резко отвела взгляд от меня, а затем и вовсе отвернулась. — Да, мам, с той красивой из Серебра, — как можно тише проговорила она, чтобы я не услышала. — … — Хорошо мам, позвоню, не забуду. — … — И тебя люблю, мам. Спокойной ночи. *** Я повернулась к Оле, убирая телефон обратно в карман и чувствуя, что залита краской, по моим щекам бегал огонь. — Ой, какие щечки розовенькие, — воскликнула она. — И ничего они не розовые, — пыталась парировать я, но тщетно. — Ахах… Кать, не стоит краснеть из-за того, что твоя мама считает меня красивой, — Оля подошла ко мне и обняла. — Все хорошо, — Она посмотрела на меня, — мы же идем на каток? — Да, идем, — проговорила я в Олину шею, обнимая ее в ответ. — А может, хочешь я тебе что-нибудь расскажу? — Хочу, — я оторвалась от Оли и улыбнулась ей. — Хорошо, тогда пойдем, — она улыбнулась мне и потянула за собой. *** Когда мы пришли на каток, Оля отвела меня в прокат коньков. Мы выбрали фигурные, вышли и присели на одну из лавок, что тянулись по периметру всего катка за его бортиками. — Оль, ну теперь-то ты меня отпустишь? — Я вопрошающе посмотрела на нее, попутно стягивая ногами уже расшнурованные кеды. — Или шнурки на коньках тоже будем вдвоем друг другу завязывать? — Улыбалась я. — Отпущу, Катюш, — она подняла на меня взгляд, — но знай, это не надолго. — На ее лице появилась улыбка, такая искренняя. Оля расслабила свою ладонь, тем самым высвободив мою и мне сразу стало немного холоднее. Какая же она все-таки теплая, согревающая и… Родная. Как можно считать человека родным, если вы знакомы всего лишь день? Ни год, ни месяц и даже ни неделю, а всего один день. Я не знаю, можно ли или нет, но сейчас я думаю, что уже считаю ее родной… И мне так хочется, чтобы это стало реальностью. *** — Готова? — Спросила Оля, снимая куртку. — Эм, да, готова. — Тогда тоже снимай куртку, чтобы не запариться и пойдем, — Она встала и протянула мне руку. Я взяла ее и почувствовала, как по моему телу растекается тепло. Оля протянула мне вторую руку, я взяла и ее тоже, Оля потянула меня вверх и я встала на ноги. — У тебя все еще такие холодные руки, — удивилась она. — Да, они всегда холодные… Не бери в голову. И… Оль, — я посмотрела на нее, — я буду много падать, — снова предупредила я. — Кать… Я всегда буду тебя ловить, — улыбнулась она и еще крепче сжала мои руки в своих. *** У меня всегда плохо получалось кататься на коньках. Никогда не понимала, как люди это делают… Делают так, словно скользят по льду. Все время, когда я каталась, у меня жутко болели ноги. Но не сегодня. Оля каталась так легко, будто бы была рождена для этого. Ее движения были настолько непринужденными, что я могла ей только позавидовать. Она все время поддерживала меня. Когда я падала, а это было довольно часто, она всегда успевала меня ловить. Она всегда притягивала меня за руку, которую так и не отпускала. Сейчас я была счастлива… Счастлива, как никогда и ни с кем. Мы очень долго катались вдвоем, держась за руки и разговаривая обо всем, и если бы я могла посмотреть на нас со стороны, то с полной уверенностью подумала бы, что мы пара, что мы встречаемся и живем душа в душу. Но вдруг мне стало плохо… Плохо от мысли, что все на самом деле не так. Мы не встречаемся, мы просто подруги, Оля лишь ведет себя так со мной… Так по-доброму, так непринужденно… Может, это и есть настоящая Оля? А может… Может, я ей тоже нравлюсь? От этой мысли мои ноги подкосились и я упала, потянув Олю за собой. Она повалилась прямо на меня, так, что наши носы соприкоснулись, этого я точно не ожидала, но тут же обняла ее и прижала к себе. И… Я потянулась к ней, что поцеловать… Я хотела лишь этого, я не думала о последствиях в тот момент, не думала о том, что скажет Оля, как она отреагирует и, конечно же, ответит ли вообще на мой поцелуй. Но в тот момент в моих глазах загорелся огонь, я ничего так сильно никогда не хотела, как сейчас поцеловать ее. Быть может, в первый и последний раз. Я потянулась к Оле, схватив ее за свитер на талии, полная уверенности в том, что сейчас собираюсь сделать… — Кать, — она остановила меня, — Катюш… Мне нужно тебе кое-что сказать. В один миг весь мой мир рухнул, все разрушилось и стало совершенно ненужным. Я… Я такая глупая, что понадеялась, будто у меня что-то получится. — Хорошо, Оль, — я легла обратно на лед и закрыла глаза, чувствуя внутри опустошение. — Можешь говорить. — Не здесь, Кать, вставай, — она встала на колени и взяла меня за руки. Я не шелохнулась. — Кать, встань, не то все себе застудишь, — скомандовала Оля. Я встала и опустила взгляд, смотря куда-то под ноги. — Кать, посмотри на меня, — я не двинулась, мне было страшно, я боялась услышать то, что скажет Оля… Что мы просто подруги, что я ей не нравлюсь, что она так добра и ласкова со всеми, а не только со мной. — Кать, посмотри на меня пожалуйста, — умоляюще вымолвила Оля. Я подняла на нее свои потухшие глаза. — Сейчас мы пойдем и перекусим, я уверена, ты успела проголодаться, мы сядем где-нибудь и я тебе кое-что расскажу. — Я никак не реагировала, я не знала, что мне делать, плакать от ее слов или радоваться, что она не сказала ничего о том, что сейчас только что могло произойти. — Кать, пожалуйста… Скажи, что ты пойдешь со мной и выслушаешь. — Пойду, — тихо произнесла я. *** Мы сидели в каком-то кафе за столом, напротив друг друга, в том же самом ТРЦ. Все то время, пока мы переобувались, шли сюда и заказывали еду, мы не обмолвились ни словом друг с другом. Когда нам принесли наши заказы, я решила заговорить с Катей. — Катюш, послушай меня. Она подняла взгляд на меня и приняла такой вид, словно показывала, что готова выслушать все, что я ей скажу. Видимо, сама она говорить не хотела и я ее прекрасно понимала, чтобы она могла сказать, после того, как попыталась меня поцеловать, но я оттолкнула ее?  — Кать, там на льду, когда мы упали… Ты хотела меня поцеловать, ведь так? Прошу тебя, Кать, ответь мне. — Она закрыла глаза и произнесла: — Да, я хотела тебя поцеловать, Оль. — Из-под ее правого века показалась слезинка, Катя открыла глаза и она медленно потекла вниз по ее розовой щеке. — Оль, пожалуйста, скажи мне, что хотела и я пойду домой, — она сделала паузу, — мне плохо, — закончив, она вытерла стекающую слезу рукавом свитера. — Кать… Ты нравишься мне, — наконец, сказала я. — Я влюбилась в тебя. Черт, Кищук, я влюбилась в тебя с самой первой нашей встречи, с того самого момента, как ты впервые посмотрела на меня. Я влюбилась в тебя по уши. Ты мила мне, Кать, ты мне нравишься, слышишь? — Все время, пока я говорила, Катя смотрела куда-то сквозь меня, я понимаю, она была полностью ошеломлена моими словами. Даже представить не могу, что она ощущала, но точно знаю, что она готова была услышать что угодно, но не это. — Почему… Почему же тогда ты отстранилась от меня там, когда я хотела поцеловать тебя? — Она посмотрела на меня и я увидела в ее глазах надежду, надежду на то, что сейчас я отвечу что-нибудь, что уже не будет столь важно и просто подойду и поцелую ее, после сказанных мною слов. — Не все так просто, Кать. — Я опустила глаза вниз. — Мы… Мы не можем быть вместе, — я вдохнула побольше воздуха, — прости, но это так. Я не смогу дать тебе ни семью, ни детей… Можно сказать, у нас даже не будет никакого будущего. Вот, что я хотела тебе сказать. — Я опустила голову и заплакала. Тут я почувствовала, что кто-то слева дотронулся до меня, это была Катя. Она неслышно поднялась со своего места, подошла ко мне и села рядом. — Оль, не надо, не говори так. — Она обняла меня. «Кать, не надо, пожалуйста, иначе я сейчас сорвусь», — думала я. — Я тоже шла сюда с намерением рассказать тебе о своих чувствах. Но ты и так все сама поняла… Поняла, что нравишься мне, я была одурманена тобой и не сдержалась, — продолжила она говорить куда-то мне в шею. Я чувствовала, как она вытирает о мое плечо лицо. Она тоже плакала. Из-за меня… Зачем я делаю ей так больно. — Оль, я тоже влюбилась в тебя с самой первой встречи. Оль… — Она тихо всхлипнула в мое плечо, — я не верю в то, что сейчас происходит… Так не бывает. — Кать… — по моим щекам текли ручьи слез, мне было так больно это говорить. — Послушай, Кать, мне очень больно, но я должна это сделать… Мы не будем вместе. Кать, так будет лучше, пойми, все пройдет, ты все забудешь и станет легче. — Нет, Оль, нет, не станет, мне не станет легче, — она обняла мою шею и прижала к себе. — Катюш… Хватит, прошу, не продолжай, просто согласись со мной. — Я заливалась слезами. — Нет, Оль, я никогда с этим не соглашусь, — Она подняла голову с моего плеча и посмотрела мне прямо в глаза. Она по-прежнему была прекраснее всех, хоть ее глаза и были наполнены океанами слез, для меня они все так же были самыми красивыми глазами, что сияют ярче всех звезд. — Я нравлюсь тебе хоть немного? — Нравишься, Кать, и вовсе не немного. — Она улыбнулась. — Ну, так поцелуй меня. — Кать, я… Я не могу. — Я закрыла глаза и опустила голову. Но тут она прикоснулась к моим щекам обеими руками и потянула меня на себя. Она впилась в мои губы своими, солеными от слез губами, солеными, но такими вкусными, такими желанными.