С этого момента и навсегда

— То, что ты веришь в сказки, не делает их былью. — Именно это и делает их былью!

*** 24 декабря 2017 года. Вечер — Катя… — С ее щеки покатилась слеза… Одна, другая, — Кать… — Девушка закрыла глаза и, опустив голову, ее слезы градом окропили пол. — Милая… — Она всхлипнула и ее грудь задрожала под все нарастающим биением сердца. — Молю тебя… Проснись… Пожалуйста проснись… — Сидя перед ее постелью на коленях и держа в своих руках ее холодную ладонь, она еще сильнее сжала ее и вымолвила, — Прошу… Не покидай меня… — Каждый раз перед уходом домой она падала на колени и повторяла эти слова, рыдала и просила ее вернуться, просила не покидать… Не оставлять. Каждый раз… Каждый раз на протяжении более, чем полутора лет. *** 25 декабря 2017 года. Утро Снова утро… Снова утро без нее и снова сон о ней. Как же мне все надоело, вообще все. Я так больше не могу, мне не хочется жить вот так… Не хочется без нее. Но, тем не менее, я должна это продолжать, хоть она и не умерла, и даже не покинула меня навсегда, мне все равно очень-очень плохо. Сейчас, как бы мне не хотелось, она не обнимет меня, не поцелует, не скажет ни одного самого теплого слова, от которого у меня сердце забьется быстрее и приятно заурчит в груди. Она все так же спит. Как мне больно от этого. Если бы нас разлучила смерть, я бы, не раздумывая, тут же оставила свою жизнь и ушла за ней… Чтобы меня там не ожидало. А сейчас… Сейчас мне с каждым днем все труднее и труднее… Я не знаю, сколько может продолжаться кома, пусть мне придется прождать еще год, два, да хоть десять или и вовсе прожить всю жизнь без нее, я буду продолжать ждать. Несмотря на то, что все так грустно сложилось для меня… Для нее… Каждый день из этого проклятого ожидания может оказаться последним. В этом проклятии нет правил, нет каких-то законов, нет точной даты или простого таймера, по истечению которого она вернется ко мне… Все, что я могу — это просто ждать, сколько бы то ни было… Это я и делаю, это я и буду продолжать делать. Буду продолжать ждать и верить в то, что весь этот кошмар, создающий во мне кромешную пустоту, наполняемую все более нарастающим чувством одиночества, скоро закончится. Как же мне хочется, чтобы ты знала, что мне в этом мире ничего без тебя не нужно… Как же хочется, чтобы ты вернулась скорее ко мне… Как же хочется, чтобы ты обняла… *** Подумав обо всем, что на меня снова навалилось с самого утра, я перевернулась на постели и потянулась рукой за телефоном, что лежал на прикроватной тумбочке. Но, задумавшись всего на какую-то долю секунды, я расслабила руку, а мое тело и вовсе обмякло. Я упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Каждое утро, каждое, мать его, утро я просыпаюсь и первая мысль в моей голове о тебе. Хотя нет, даже не так, я не просыпаюсь и начинаю думать о тебе, я просыпаюсь от того, что уже думаю о тебе… Просыпаюсь от того, что предвкушаю, как открою свои глаза, а рядом окажешься ты, спокойно посапывающая и тихо спящая в моих объятиях с нежной улыбкой на лице… Кать, мне тебя очень не хватает. Ты уже очень давно поселилась в моем подсознании и до сих пор не даешь мне покоя даже во сне. Я люблю тебя. Я закрыла глаза, отдаваясь нахлынувшим чувствам, и по моим щекам потекли солененькие ручейки слез, пропитывая собою постельное белье. Хорошо, что они не оставляют следов, иначе мне каждое утро нужно было бы его менять. Ведь каждое мое утро именно такое, я просыпаюсь от мыслей о тебе, и пока я толком не отхожу от объятий Морфея, мне кажется, нет… Я верю в то, что все хорошо, что сейчас мы вместе проснемся и ты меня поцелуешь, обнимешь, прижмешь к себе и скажешь, что любишь меня больше всего на свете, а потом мы вместе пойдем готовить завтрак, разговаривая ни о чем, лишь бы наслаждаться сладостными голосами и улыбками друг друга. Но как только я открываю глаза, то сразу все вспоминаю, в мою голову, словно пули, выпущенные из пистолета, со скоростью, подобной свету, приходят мысли, несущие за собой так нелюбимую мною реальность, в которой я без тебя. Пролежав еще несколько минут, я снова постепенно начала успокаиваться. Как бы то ни было, я должна собираться, мне нужно сходить в душ, умыться, позавтракать и идти на работу. Пожалуй, нет, сегодня я снова поем по дороге. В последние полгода я совсем ничего не готовила дома, конечно же, случалось, что я заказывала что-нибудь, особенно по ночам, но в основном, я просто уходила в какое-нибудь кафе или ресторан… Мне не хотелось быть одной дома, чувство одиночества угнетало меня и ломало снова и снова. Я вытерла слезы рукой, медленно села на край кровати и глубоко вдохнула утренний морозный воздух, шедший в мою комнату с теперь уж всегда открытого балкона. На улице зима и естественно, мне было холодно спать с этим «большим окном» нараспашку, но я укутывалась в плед и все было замечательно, если бы это можно было так назвать. Мне хотелось холода. Все свое тепло я была готова отдать лишь Кате. А без нее оно мне самой вовсе не нужно. Как бы странно это не звучало, но, засыпая каждый раз, я думала о том, что Катя вернется ко мне, заберется под плед вместе со мной, обнимет и согреет своим всегда холодным телом. Последнее время я мечтала лишь об этом, как бы согреться от ее ледяного стройного тела… Я бы смогла получить огонь ото льда. — Сегодня я вновь пойду к ней, — произнесла я, — как и вчера, как и неделю назад… Как и каждый день. *** Выйдя на улицу, я почувствовала зимнюю морозную свежесть. Снежинки, падающие с неба, тихонько ложились на мою непокрытую голову, окутывая собой мои распущенные волосы. Как же стало легко, мысли в голове прояснились, дышать стало легче и я даже смогла слегка улыбнуться. Все так хорошо, мою жизнь омрачает лишь маленькая проблемка… Любимая в коме… Такой пустяк со стороны, который проделал в моей груди огромную дыру и с каждым днем просто разрывает ее все сильнее и сильнее. Пока я шла к машине, думала, что же сегодня предстоит сделать. Ну, сначала я поеду в студию, у нас будет репетиция. Несмотря на то, что Катя уже полтора года лежит в коме, группа должна продолжать быть. Не можем же мы с Полиной остаться дуэтом. Серебро — это трио, три кошечки, выступающие бок о бок рядышком друг с другом. Третьей стала Таня. Да, та самая девушка, с которой Катя познакомилась в метро. Она очень добра, у нее приятный голос, она красива, а самое главное — совсем не эгоистична, а это, пожалуй, лучший показатель того, что она будет отлично ладить с коллективом. После всего произошедшего с Кищук, Фадеев думал что же делать дальше, снова ли проводить кастинг в интернете или нет, может просто взять одну из тех, кто оказался немного хуже Кати. В итоге, после месяца споров, я привела к нему в студию Таню, опять же, после месяца уговоров ее пойти со мной. В общем, мы сработались, мы все так же выступаем, ездим по гастролям и снимаемся в клипах на новые песни. Для всех мы все те же Серебро с очередной новой солисткой. Но для меня все кардинально поменялось. Ну есть группа и есть, но… Она уже не приносит мне такой радости, которую приносила когда-то… Вообще все, что когда-то способно было радовать меня — просто ушло. После произошедшего с Катей, я была одержима лишь мыслями о том, как бы вернуть ее, как бы разбудить, ведь теперь мир мне совершенно не нужен без нее. В нем нет никакой радости. Моя жизнь не важна без нее. Единственное, чего я действительно хочу — это прийти к Кищук, как всегда заплакав, ведь не смогу сдержать слез, обнять ее и услышать свое имя, произнесенное ее сладостным голосом, а затем сразу же, без промедления, чтобы понять, что я не в бреду и не сошла с ума, почувствовать, как она потянет мое тело на себя, с силой прижмет к себе и скажет, что очень-очень скучала по мне… Так же, как и я по ней… По щеке покатилась слезинка… Одна, вторая… Стоп, я быстро вытерла ее тыльной стороной ладони, нельзя плакать на морозе… Хотя в последнее время я только и делаю, что плачу по этому поводу. *** По пути в студию, я заехала в одну, уже до боли, знакомую пиццерию, купила покушать и взяла свой любимый латте. Все это время я пыталась как можно сильнее абстрагироваться от мыслей о Кате. Я хотела заработаться, устать и сразу же заснуть, без слез, без криков и страданий. Я каждую секунду думаю о ней… Каждую секунду, минуту, час… И так день за днем. Мне хочется, чтобы эти мысли оставили меня хотя бы на пару часов, чтобы я смогла отвлечься, устать и просто подумать о чем-нибудь другом. Но я просто не могу перестать думать о ней… Мысли о Кате просто не отпускают меня… Они преследуют меня уже даже во сне. Даже сейчас, когда я еду в студию и пытаюсь насильно думать о чем-нибудь другом… Может, я просто сама не хочу другого… Может, я сама не хочу отпускать эти мысли? Я перекусила по дороге, а когда подъезжала уже к самому ПЦ, то увидела Таню, уверенно идущую ко входу. Она была, как всегда, прекрасна. Ветер слегка перебирал ее длинные, пепельного цвета, волосы. А за плечом снова этот рюкзак, который она так и не поменяла со времен, когда работала в больнице. Как бы странно не было, но он делал ее по-своему женственной и очень милой. — Тань, — выкрикнула я ее имя, выходя из машины. — Ох, Оль, — она нервно выдохнула и повернулась ко мне, — немного напугала. — Прости, просто хотела зайти вместе с тобой. — Ну идем, — она улыбнулась. Таня занимается психологией, когда она работала в больнице, то заочно училась на психолога, а сейчас, когда у нее есть стабильная, а главное интересная и полностью выматывающая работа — она просто ничего другого не успевает, но все же по-прежнему продолжает заниматься психологией, как хобби. Мы очень много говорим с ней о Кате, это одна из причин, по которым я каждый день езжу к ней в больницу, сижу с ней по несколько часов, пытаюсь хоть как-то дозваться ее, заставить проснуться. Мой молодой психолог уверяет, да мне и самой в это охотно верится, что из комы человека может пробудить лишь одно слово. Только лишь одно слово… Когда человек в коме, можно сказать он просто спит, как обычно это бывает, только лишь не в своей постели и он действительно видит сны, но более затуманенные, если так можно сказать, то есть когда человек спит своим обычным сном, он видит сновидения, какую-нибудь картинку и любые звуки или голоса извне могут ее исказить или подстроить под себя. Ну, например, когда мы были маленькие, нам всем снились сны, в которых мама звала нас своим столь родным голосом, говорила, что вставать и собираться в школу, мы просыпались и понимали, что это не сон и что наша мама уже битую минуту зовет нас вставать, завтракать и собирать рюкзак. Думаю, подобное было у многих. В коме все не так. В коме сны затуманены и что бы ты не кричал, человек этого просто не будет слышать. Он пропускает в свой мозг, в свое сознание лишь пару процентов от всего того хаоса, что творится вокруг него. Вот поэтому я не могу разбудить Катю, поэтому каждый день я снова и снова еду к ней в больницу и говорю с ней. Я пою ей, пишу рядом с ней стихи, даже включаю на ноутбуке ее любимое аниме. Я все делаю для нее и надеюсь, однажды она проснется и ответит мне на это хотя бы своей очаровательной улыбкой. Я была бы самым счастливым человеком на земле, если бы Катя всего лишь улыбнулась мне. Ах да, вторая причина, по которой я приезжаю к ней каждый день — я просто люблю ее. *** — Ну так что? Со вчера что-нибудь изменилось? — Поинтересовалась у меня Таня, когда мы вошли в студию. — Нет, — вздохнула я, открывая перед ней двери, — знаешь, ее состояние… Ничего вообще не менялось с момента начала комы, хотя врачи говорят, что такое очень редко бывает, — я сделала паузу, — человек начинает испытывать эмоции после некоторого времени в коме, начинает хоть как-то реагировать на внешние раздражители, да даже всего лишь изменение пульса от некоторых слов бывает, но — я снова сделала паузу, — у Кати все не так. Она словно действительно просто спит долгим сном. Ее состояние… Она словно в самом деле не в коме, а лишь спит… Вот только разбудить ее не получается. — Я потянулась к Тане и, упав на нее, обняла, уронив голову на ее плечо. — Оль, — произнесла она на выдохе, когда мое тело обрушилось на ее, — все будет хорошо. Правда, с каждым днем все больше надежды на это. После аварии ее тело полностью восстановилось, все ретикулярные ткани восстановились, даже почти все шрамы рассосались, понимаешь, Оль, да она уже полностью здорова, не считая того, что спит, — она сделала паузу, обхватила мое лицо своими руками, подняла его и посмотрела мне в глаза, — понимаешь, что это значит? — Искренне улыбнулась она, — Кате осталось только лишь проснуться… Ну или тебе разбудить ее, что ты и стараешься сделать всеми силами. — Я, — начала было я что-то отвечать. — Нет, послушай, — блондинка перебила меня, — я знаю, что сейчас ты опять будешь все отрицать, возражать мне и говорить, что безнадежна, раз ничего не можешь сделать. — Оль, — она сделала повелительный взгляд, — ты стараешься, все будешь хорошо, просто пойми это, тебе не в чем себя винить, ты делаешь все, что можешь, отдаешь всю себя… — Она улыбнулась, — о такой девушке, как ты, можно только мечтать… И несмотря на то, что Катя в коме, я очень и очень завидую ее положению, ибо у нее есть ты, — она притянула меня обратно к себе и вновь обняла. И прижав еще ближе к себе, она вновь сказала мне, так тихо, что можно было бы подумать, будто ее слов и не было, — все будет хорошо. — Тань, — также шепотом произнесла я, — прошу, скажи мне, что же еще может оставаться важным, если жизнь уже не имеет значения? — Ничего, — так же тихо ответила она, понимая, что это и правда и неправда одновременно, — только мы сами придаем всему значение… Ради этого мы и видим смысл жить. — Она обняла меня еще сильнее, сдавила меня в своих руках и от этого мне, как бы странно не было, стало намного легче. — Ты живешь ради Кати, она твой смысл, только она имеет значение для тебя, поэтому, Оль… Продолжай жить ради нее. *** Этот день был похож на все предыдущие, поэтому, можно сказать, я снова пропустила его мимо себя, как и те, что были до него. Единственное, что мне запомнилось — это поддержка Тани, все то время, пока мы были рядом, она действительно была «рядом» со мной. Не давала мне грустить, она не заставляла меня улыбаться, а делала все для того, чтобы я улыбалась сама. Ближе к вечеру мы поехали перекусить, а после я предложила ее отвезти до дома, но она отказалась, сказав, что хочет немного прогуляться. Что ж, хорошо, кто знает, что у этой девушке на уме, поэтому лучше позволить ей сделать то, что ей так хочется. Поэтому оплатив счет, я решила поехать к Кате, но перед мне этим нужно было заехать в цветочный магазин и купить для нее букет, а то тот, который я привозила пару дней назад уже… Да нет, ничего с ним не стало, просто я хочу купить для нее новый букет и все. Разве вы никогда не делали для любимых какую-нибудь глупость, без которой, определенно, можно было бы и обойтись, но вы делали это, потому что просто хотели. Это может быть что-угодно: подарить щенка, купить самого большого плюшевого медведя в городе, приготовить что-нибудь этакое на завтрак, что заставит ее улыбаться и она станет чуточку счастливее. Поэтому купить цветы — это одна из подобных глупостей, которые могу сделать я. Одна из немногих, к сожалению. *** Раздался звенящий звон, будто бы забили множество маленьких колокольчиков, так оно и было, они висели над дверью. Я сразу же обратила на них внимание, входя в магазин. В этом месте я еще не покупала цветы ни разу. Вообще, по возможности, я стараюсь каждый раз ехать в другое место за цветами для своей возлюбленной. Не хочется постоянных восклицаний: «О, Ольга, снова за цветами. Вам как обычно?». Поэтому сегодня другой магазин, как и в прошлый раз, как и в позапрошлый. — Добрый вечер, — улыбнулась мне девушка, обладательница очень приятной внешности. — Здравствуйте, — улыбнулась я в ответ. — Могу я купить букет васильков? — Конечно, — она обернулась, видимо, высматривая эти цветы, но через пару секунд повернулась обратно ко мне, зажмурилась, а на ее лице появилась мечтательная улыбка, — синие? — спросила она. — Синие, — снова улыбнулась я. Прошли несколько минут, пока девушка собирала для меня букет. Я просто стояла, не думая ни о чем, лишь любуясь работой мастера. Это успокаивало… Это усыпляло. На это было очень приятно смотреть. — Вот и все, — она, держа его двумя руками, протянула мне шикарный букет моих любимых цветов, перевязанных несколькими разноцветными ленточками. — Ой, Большое спасибо, — я была очень рада, а от этого мой голос стал заметно выше, ведь это самый лучший букет, который я когда-либо покупала вообще за все время. Я расплатилась за него, улыбнулась на последок этой очаровательной и мечтательной девушке и пошла к выходу. — Надеюсь, вашей девушке понравится, — донесся ее голос, когда я уже открыла дверь и готова была шагнуть на улицу. Но я остановилась и опустила голову вниз, так и держа дверь открытой. — И я надеюсь, — закрыв глаза, я тихо, только для себя произнесла эти слова и улыбнулась. *** Приехав в больницу, я направилась в палату к Кате, перед этим лишь зайдя в регистратуру, чтобы отметиться и к торговому автомату за кофе. Думаю, сегодня я напишу что-нибудь хорошее. Писать — мое обычное занятие теперь. Я беру свою тетрадь со стихами, сижу рядом с Катей, читаю для нее и стараюсь написать что-то новое, что-то хорошее, что могло бы понравится ей или же даже затронуть душу. Войдя в палату, я увидела свою Катю. Она была очень красивой, спокойной и естественной. Видя ее каждый день без макияжа, в моей голове проскальзывали мысли, что между нами уже все очень и очень серьезно. Я улыбнулась, подходя к ней. Я села рядом на стул и взяла ее руку в свою. Холодная… холодная, но и теплая одновременно. Как бы мое тело не чувствовало этот холод, на моем сердце всегда будет тепло от ее прикосновений. — Здравствуй, Катюш. Сегодня уже двадцать пятое декабря, рождество, — я улыбнулась, любуясь красотой этой девушки, — у меня для тебя подарок. Я вытащила из вазы старый букет и вставила новый. — К сожалению, я до сих пор не знаю, какие цветы твои любимые, поэтому сегодня я купила эти. Мои любимые — синие васильки. Надеюсь, они тебе понравятся. — Я легким движением убрала прядь каштановых волос с ее щеки. — Прости, сегодня без твоих китайских мультиков, я хочу написать для тебя стихотворение… думаю, ты не будешь против. Кстати, ты сегодня мне снилась. Как и вчера, как и позавчера, как и каждую ночь… В моих снах мы всегда вместе. Я уже привыкла разговаривать будто бы сама с собой. Но мне так хочется, чтобы она ответила мне. Поговорила со мной. Однажды так и будет. Когда она проснется, я обниму ее и никуда не отпущу, заставлю просидеть со мной так целый день, рассказывая мне обо всем, лишь бы слушать ее сладостный голос. Все-таки, как бы больно мне не было от этого разъедающего мою душу изнутри одиночества, я продержусь. Однажды ты улыбнешься мне и мое сердце от радости выпрыгнет из груди. Тогда уж я буду лежать в больнице с приступом. Я улыбнулась, а по щекам покатились соленые капельки. Я потянулась и поцеловала ее настолько холодные, будто бы покрытые инеем, ледяные губы. Я прикоснулась к ее губам своими и мои горячие слезы закапали на ее холодные щеки. Они стекали вниз, проделывали путь до ее шеи, оставляя за собой блестящую дорожку. И через какое-то время я нежно оторвалась от Кати. — Когда ты проснешься, будешь умолять меня, чтобы я не стерла твои красивые губы в кровь, Кищук. — Я улыбнулась и завела снова сползшую прядь ее волос за ушко. — Даже хорошо, что ты спишь, ибо я совсем не представляю, чтобы сделала с тобою, проснись ты сейчас. Я смахиваю слезы, из-за них уже ничего нельзя было разглядеть. Я вытерла рукавом кофты свои мокрые глаза, а затем увидела словно серебряные дорожки на Катиной нежной и милой шее. Я аккуратно прикоснулась к прохладной коже и вытерла эти мокрые следы. Ты обязательно проснешься, ведь я тебя жду. — Ведь смысл жизни не в том, чтобы переждать грозу, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем, — сорвалось у меня с уст. — Я не буду просто сидеть дома и ждать, когда ты постучишься в дверь со словами о любви, я буду жить так, как делаю это сейчас. Ты рядом со мной… Я очень счастлива. Я рядом с тобой… Уверена, это придает тебе сил. Ты — то, что мне нужно, — я продолжала говорить, а по моим щекам снова потекли слезы. — Ты заставляешь мое сердце биться в такт твоему спящему дыханию, здесь мне очень спокойно и тепло с тобой, мы рядом. Твое холодное тело самое прекрасное на всем этом свете и когда-нибудь я все его зацелую и ты не будешь сопротивляться. Ты — то, что я хочу по-настоящему и я тебя дождусь, Кать… Дождусь, сколько бы ждать не пришлось. Я научусь танцевать под дождем. Я потянулась за сумкой, которую повесила к изножью постели, чтобы достать тетрадь со стихами, но мою руку остановило касание. — Оль… Ты мой дождь.