Лоббист

      Координаты аппарации были подписаны «Поместье лорда Волдеморта». Орион даже хмыкнул вслух: какое такое поместье могло быть у Томми Риддла, сироты-полукровки? По видимому, быть приглашенными туда было великой честью для рядовых сторонников Темного Лорда. Разумеется, ни один из братьев Блэк не чувствовал себя особенно польщенным. Орион смотрел мрачнее тучи, Сигнус сыпал бесконечными нервными остротами, а Альфарда немного тошнило, хотя именно он настоял на этой встрече.       Наверху слышно было, как Вальпурга снова бурно выясняет отношения с только что приехавшим из Хогвартса Сириусом. Орион отдавал последние указания, уже надевая мантию: — Он наверняка будет пытаться обращаться к тебе напрямую. Не позволяй ему увидеть, что между нами есть какие-то противоречия (а он наверняка их нащупает). Мы должны выступать, как один.       Альфард серьезно кивнул. По пальцам можно было пересчитать случаи, когда он открыто противоречил старшему брату, а сейчас их обоих волновало одно и то же.       Аппарация привела их в густой лес. Посмотрев под ноги, Альфард заметил выложенную из камней дорожку, и с запозданием осознал, что их окружал не лес, а заброшенный и заросший сад. В двух шагах от них земля была усыпана начавшими гнить яблоками, а в развалинах неподалеку можно было еще угадать очертания летней беседки, несмотря на прорастающую прямо через остатки крыши сосну. — Великий Мерлин, — презрительно протянул Сигнус, всегда особенно гордившийся безупречным парком в своем собственном доме. — Мы здесь не для этого, — бросил Орион.       Они пошли по дорожке вперед, и через пару минут заросли ежевики и шиповника расступились, и братья Блэк наконец увидели то, что громко называлось Поместьем лорда Волдеморта.       Территория перед домом была заметно расчищена. Кто-то постарался, усмиряя разросшийся кустарник, вырывая сорную траву, делая аккуратную лужайку перед домом. Наспех были посажены какие-то цветы, так что даже земля в клумбах до сих пор оставалась свежей и рыхлой. На одной из каменных стен дома виднелся черный след, как от ожога — тут недавно сорвали и выжгли остатки ползучего плюща.       Сам дом выглядел заметно лучше, чем можно было ожидать по его окружению. Это был добротный каменный особняк, приземистый и не очень большой, но квадратная трехэтажная башня и несколько внушительных низких арок придавали ему величественности. Не старше пары сотен лет (совсем ничто для магической Британии), он не был похож и на недавно отстроенные, слишком кичащиеся своим богатством и великолепием дома, вроде Малфой-мэнора. Это был дом со своей историей, много переживший и готовый еще долго выдерживать натиск времени.       Братья переглянулись, обмениваясь беззвучными сигналами. Ни одному из них особняк не был знаком. Конечно, они не бывали в каждом доме волшебников в стране. И все же было очень странно оказаться здесь, в никому неизвестной глуши, и найти что-то подобное. Принадлежал ли дом Волдеморту или одному из его менее известных сторонников?       Времени на размышления о недвижимости все равно не было. Орион постучал в дверь тяжелым кольцом в виде морды горгульи. Через несколько секунд дверь отворилась, но вместо привычного домового эльфа там стояла простоволосая женщина в старомодном платье и сером фартуке горничной. — Ваше превосходительство, — потупила взгляд она, — извольте пройти в кабинет, хозяин ожидает вас.       Убранство внутри тоже намекало на то, что дом недавно восстанавливали из весьма плачевного состояния. Некоторые детали, вроде резного дубового потолка, подсвечников из слоновой кости или антикварного столика с позолотой, видимо, удалось сохранить, поэтому они были начищены до блеска и выставлены на самое видное место. Другие предметы были явно новые и, хотя все выглядели достаточно дорогими, плохо подходили к темным тканевым обоям и всему мрачному, старомодному убранству, что осталось с былых времен. В коридоре и гостиной, через которые их провела горничная, вообще было довольно пусто. Альфард был мысленно согласен с тем, кто решил не портить былое великолепие новыми неподходящими вещами.       В библиотеке, сохранившейся в идеальном виде, их ожидал сюрприз: — Как приятно вас видеть здесь! — поднялся с дивана никто иной, как Рудольфус Лестрейндж, муж Беллатрикс, старшей дочери Сигнуса.       Рудольфус был крупным мужчиной, хотя ему едва исполнилось тридцать. Он раскрыл свои руки будто в медвежьем объятии, но, разумеется, никто не поспешил к нему на встречу. Хотя брак Беллатрикс все в семье считали удачным, близких отношений с родителями она давно не поддерживала, а ее муж, не ведущий с Блэками никаких совместных дел, и подавно. — Добрый день, Рудольфус, — сдержанно поприветствовал Орион. — Как поживает моя племянница?  — Замечательно, лорд Блэк, просто замечательно. Как жаль, что вы с ней только что разминулись. Впрочем, она ждет не дождется балла по случаю дня рождения вашей супруги. — Что же, передай ей привет от отца, — усмехнулся Сигнус. По его кривой улыбке было заметно, что эта встреча немало взволновала его, так же как и намек на то, что Белла тоже была гостьей этого непонятного поместья. То, что давно было известно по слухам, гораздо тяжелее было видеть собственными глазами.       Служанка без единого слова открыла перед ними следующую дверь и боязливо замерла, не смея идти дальше. Альфард бросил короткий взгляд на Ориона: само присутствие старшего брата уже придавало ему уверенности. Трое Блэков вошли в святая святых таинственного дома: личный кабинет Волдеморта.       Тот, кто называл себя Темным Лордом, сидел за массивным столом красного дерева и работал. Он сразу поприветствовал посетителей и предложил им сесть, извинившись за то, что заставит их ждать еще несколько минут. Только тут Альфард заметил, что в комнате кроме них был еще один человек. Девушка лет двадцати, худая и некрасивая, стояла в тени темно-красной гардины у самого плеча Волдеморта. Ее платье по цвету почти совпадало с портьерой, поэтому она напоминала скорее молчаливую тень, часть обстановки кабинета, чем живого человека.       Она наклонилась и тихо сказала что-то почти в самое ухо Волдеморта. Тот кивнул, взмахом руки без палочки собрал лежащие на столе бумаги и повелительным жестом отправил девушку восвояси. Та покорно удалилась, унося с собой целую стопку документов. — Добрый день, лорд Блэк, Сигнус, Альфард. Я рад, что мы решили встретиться и открыто разобраться со всеми противоречиями, которые могли невольно возникнуть в борьбе за общее дело. Благодарю, что посетили меня.       Орион едва заметно улыбнулся. — Некоторые вещи лучше обсуждать лично. Я полагаю, вам известно о том, что произошло в Мондвине. — Разумеется. Должен признать, Лайал действовал грубо и напролом. При всей его осмотрительности, ему свойственно иногда заходить слишком далеко. Я понимаю возмущение вашего брата, — он кивнул Альфарду.       «Как будто Беннет действовал не по его приказу!» — подумал Альфард, но тут же постарался усмирить свои эмоции. В присутствии этого волшебника он опасался даже думать откровенно — слишком велика была окружающая его невидимая мощь. Он был почти уверен, что Волдеморт должен был прекрасно владеть легилименцией. — Но это недоразумение не должно помешать нашим общим планам. В своих письмах я ознакомил вас со всеми нашими успехами и некоторыми досадными поражениями. Вам и вашим братьям, одним из немногих, известны долгосрочные планы моих сторонников. Наше сотрудничество должно быть продолжено — для нашей взаимной пользы.       Орион неуловимо кивнул Сигнусу, позволяя ему говорить: — Кроме ситуации с Виксеном, меня как отца также тревожит участие моей дочери в планах молодого Малфоя. Ей нечего делать в подобных интригах — и условием участия Альфарда изначально было то, что дети будут оставлены вне подобных игр.       Волдеморт слушал с беспредельным вниманием, демонстративно глядя на собеседника с выражением самого искреннего участия. Этим он чем-то напоминал Альбуса Дамблдора: тот тоже имел привычку смотреть на всех как на скучающих по дому первокурсников. — Когда мы встречались с вами в первый раз, речь заходила только о юном Северусе. Но вы правы, мисс Блэк тоже не стоило вмешивать в дела старых волшебников. Это была ошибка молодости со стороны Люциуса и просчет со стороны Абраксаса. Как я понимаю, вы уже пришли к соглашению с семьей Малфоев? В таком случае, я готов пообещать, что больше вашей дочери не будет позволено участвовать ни в каких проектах без вашего личного разрешения.       На периферии собственного сознания Альфард смутно чувствовал отрывки мыслей братьев — или, может, это было только эхом его собственных. Темный Лорд охотно шел на уступки даже прежде, чем они могли их потребовать. Это могло значить только одно: Блэки были ему необходимы, и он не собирался выпускать их из своих рук.       Орион не собирался соглашаться на это предложение: — Я рад, что вы понимаете тревогу моего брата. Но со времени нашего первого соглашения ситуация изменилась. — Безусловно — наша позиция стала на порядок сильнее, и продолжает укрепляться с каждым днем. — Пусть так — но одновременно растет и публичное недовольство вашей организацией, — вернее было бы сказать «страх», но Орион не хотел давать Волдеморту еще одно доказательство его силы. — Сторонники Дамблдора публично заявляют о новой угрозе режиму. По стране распространяются самые пугающие слухи о ваших сторонниках — и после случившегося в Мондвине я не могу быть уверен, что это просто слухи. Занятия Альфарда становятся все более опасными для него и для всей семьи. Если нашему сотрудничеству суждено продолжиться, нам придется пересмотреть изначальные договоренности.       В серых глазах Волдеморта блеснуло что-то красное. Взмахом руки он зажег фарфоровую люстру, позволив магическим отголоскам невероятной силы прокатиться по комнате, опалив троих братьев этой чистой энергией. Будь это кто-то другой, такой прием можно было бы счесть дешевой демонстрацией силы. Но в случае Темного Лорда любому было понятно, что он способен был на куда большее. — Я не думал, что волшебник вроде вас станет обращать внимание на слухи или пафосные речи моралистов, — Орион не опустился до возражения. — Но если вы твердо этого хотите, я готов пойти вам навстречу.       Альфард едва удержал себя от того, чтобы первым выпалить свое требование. Но было не время. Орион сможет сказать все куда лучше. — В первую очередь я хочу установить четкий срок, после которого мой брат будет свободен от ваших поручений. Ваш приход к власти, хотя и кажется вероятным, не подходит. Альфард уже достаточно сделал. — Хорошо. Вы знаете, что одним из основных направлений нашей работы сейчас являются изменения в «Акт о народном представительстве». Это именно то, ради чего я изначально искал помощи вашего брата. Когда он будет принят, я готов освободить его ото всех обязательств. — Если он не пройдет в зимней сессии Визенгамота — тоже. — В этом нет нужды — он не может не пройти, но я согласен и на это условие. При любом результате после рассмотрения этого законы Блэки смогут снова вести собственную линию.       Следующий незаметный кивок-разрешение предназначался Альфарду. Наконец он мог позволить себе заговорить: — Кроме того, Северус должен быть избавлен от вашей метки — и как можно скорее.       Смерив его взглядом любопытного натуралиста, Волдеморт снова кивнул: — Она не причиняет ему вреда, но я понимаю ваше волнение. Проблема в том, что этого еще никогда делали — я имею плохую привычку изобретать заклинания без контрмер. — Уверен, вы сможете это преодолеть, — коротко сказал Орион. — Полагаю, что так. Но вам придется подождать хотя бы до Рождества. — Это приемлемо. Это же касается Люциуса Малфоя — у будущего мужа моей племянницы должны быть чистые руки.       Об этом они не говорили. Альфард знал, что Орион не докладывает ему обо всех своих планах, но эта забота о разозлившем их всех юнце была неожиданной. Обсуждал ли он это с самим Люциусом или его отцом уже после того, как Альфард аппарировал к себе? — Люциус — свободный человек. Я не могу заставить его пойти против его принципов даже по вашему желанию. — Люциус согласен. Он также должен перейти на более независимое сотрудничество.       Это требование и Волдеморта тоже застало врасплох. Как и все слизеринцы, он не позволял своим эмоциям взять верх, но и Блэки были достаточно опытны в чистокровных интригах, чтобы заметить недовольство, появившееся впервые с начала их разговора. — Я не настроен это обсуждать. Три условия — это не так уж много, но на меньшее я не соглашусь, — повторил Орион с железной уверенностью. Долгое, слишком долгое молчание, хотя на самом деле оно продлилось не больше тридцати секунд. — Хорошо. Люциус и Северус будут освобождены от темной метки до Нового Года. Сотрудничество с вашим братом закончится после принятия «Акта о народном представительстве». Хотите скрепить наш новый договор бутылкой отличного выдержанного виски? Альфард готов был выдохнуть свободно. Все получилось. У Ориона все получилось. — Это было бы замечательно, — Волдеморт лично достал обещанную бутылку из серванта, призвал стаканы и начал разливать напиток. — Но мне хотелось бы еще обсудить то, что моя семья получит в результате нашего сотрудничества.       Темный Лорд улыбнулся. Все-таки он был дьявольски, нечеловечески красив, даже по сравнению с Блэками. Такие разговоры были ему гораздо ближе и понятнее: вопросы выгоды, интереса и расчета, вокруг которых неизбежно крутились мысли каждого уважающего себя слизеринца. К тому же он понимал, что все, что он может им пообещать, так или иначе снова привяжет Блэков к нему и его будущему правительству. — Я сам раздумывал над этим. Думаю, у меня найдется то, что может вас заинтересовать.       Обжигающий виски был наполнен вкусом торфа и вереска. Альфард позволил себе насладиться первым глотком, отстраненно думая, что сегодня дома он, наверное, впервые за много лет по-настоящему напьется .

***

      Лайм Реджис был совсем не примечательным городом. Волшебников там, кажется, не было вовсе, как курорт он значительно уступал таким известным местам как Бат или Ньюпорт. Но и волшебников, и магглов туда привлекало не это. — По-моему, я что-то нашел! — радостно воскликнул Регулус и едва не поскользнулся на мокром камне. Северус вовремя подхватил его за локоть, не дав упасть.       Альфард поспешил к мальчикам: если Регулус раскроит себе голову о скалы за день до званого вечера, его мать будет очень зла на непутевого дядюшку. В куске камня, который внимательно разглядывали его сын и племянник, и правда можно было разглядеть правильные геометрические формы изящно закрученной спирали. — Похоже на аммонит, и довольно большой. Но боюсь, тебе не достать его из этой глыбы. На лице Регулуса отразилось разочарование, а Северус наоборот преисполнился желанием любой ценой откопать находку. — Даже не думай, — пригрозил Альфард, — одна легкая бомбарда может обрушить тут половину побережья. Пойдем дальше, тут найдется достаточно других окаменелостей.       Северус метнул на него недовольный взгляд из-за завесы темных волос, но послушался. На нем был теплый дорожный плащ и ужасные маггловские ботинки. Альфард думал, что он давно выбросил всю свою старую одежду, но приходилось признать, что для охоты на окаменелости такая обувь подходила гораздо лучше, чем тонкие кожаные туфли Регулуса. — А нас не застанет прилив? — опасливо поинтересовался Регулус, ежась в своей слишком красивой, но не самой теплой мантии. — До него еще три часа, — успокоил Альфард, одновременно накладывая на него невербальное согревающее заклинание.       На пляже было и правда холодно — стоял конец октября. Охотников за сокровищами все равно было много, большинство магглы, но они равномерно распределились по широкой прибрежной полосе и не мешали друг другу. Некоторые были явно экспертами и вдумчиво освобождали окаменелости молоточком и кисточкой. Другие, как и Альфард с мальчиками, просто гуляли, пытаясь найти хоть что-нибудь достойное внимание и наверняка пропуская большую часть самых интересных находок. — Что будет, если добавить окаменелую кость динозавра в оборотное зелье? — не к месту поинтересовался Северус. — Ничего хорошего, — рассудительно ответил Регулус. Альфарда забавляла разница между двумя мальчишками. Оба были не по годам серьезные, но Северус легко отвлекался на теоретические умозрительные вопросы, в то время как его кузен почти всегда твердо стоял обеими ногами на земле. — В детстве, у меня была целая коллекция минералов и жеодов, — вдруг решил вспомнить Альфард. — Орион и Сигнус, конечно, безжалостно смеялись надо мной, но на самом деле там было много интересных образцов. — Тебе повезло, что у тебя нет старших братьев, — угрюмо усмехнулся Регулус.       Северус хмыкнул: — Твоего более чем достаточно.       Альфард навострил уши. Он надеялся, что вся эта история со школьной враждой между Сириусом и Северусом была позади, но не был настолько наивным, чтобы пускать это на самотек. — Сириус больше не мешает тебе в школе? Орион приказал ему даже близко к тебе не подходить. Его сын не очень талантливо сделал вид, что что-то увидел неподалеку, но потом все же неохотно ответил: — Все нормально. — Мальсибер и Эйвери в этом году всюду ходят вместе с ним, поэтому у Мародеров все равно бы не получилось, — добавил Регулус, за что получил недовольный взгляд от кузена. — Надеюсь, что так. Если у тебя будут какие-то проблемы — с Сириусом или кем-то ещё — я разберусь с ними.       Северус не выглядел впечатленным.       Они медленно шли по пляжу. Регулус вскоре нашел камень размером с кулак, в котором они вместе смогли опознать окаменевший позвонок неизвестного животного. Мальчик был горд первой настоящей находкой, а Северус, кажется, почти потерял интерес и только отпинывал попадающиеся ему на пути камешки. — В Хогвартсе просто скучно, — вдруг заговорил он. — Мальсибер и все остальные просто лицемеры, ищущие свою выгоду. Я хочу заниматься чем-нибудь по-настоящему сложным, а не сидеть на уроках и ждать, пока каждый идиот поймет чары щита. — Быть умнее других всегда сложнее, — согласился Альфард, — но тебе осталось доучиться меньше двух лет, а в университете будет гораздо интересней. Воспользуйся свободным временем — Сигнус ведь дал тебе книги и упражнения для окклюменции? — Да, он сказал, что у меня очень хорошо получается для самоучки, — с гордостью ответил Северус. — Кажется, я тоже что-то нашел! Это был почти идеально круглый шар с маленьким отверстием посередине и пятью равномерно удаленными линиями из множества наростов по бокам. — По-моему, это морской ёж. Отличная работа!       Все трое принялись за поиски с удвоенным энтузиазмом. — Ты тоже не ладишь с братом? — как бы между прочим поинтересовался Альфард. — Мы с ним не ладим уже лет десять, — усмехнулся Регулус, — но в этом году он совсем с ума сошел. — У вас слишком маленькая разница в возрасте. Сигнус с твоим отцом тоже почти ровесники, но они всегда могли почувствовать себя старше по сравнению со мной. И что же Сириус делает в этом году?       Северус отошел от них, рассматривая что-то, но повернулся, прислушиваясь. Регулус охотно продолжил жаловаться: — Раньше он просто ходил всюду со своими дружками, насмехаясь надо всеми и устраивая дурацкие розыгрыши. Сейчас он дерется буквально с каждым слизеринцем, которого может достать — но это и неудивительно, Северус же теперь больше не удобная мишень. И постоянно болтает о том, что сразу после школы пойдет убивать Пожирателей Смерти. Полный придурок.       Альфард вздохнул. Сириус был гриффиндорцем для мозгом костей. Хорошо, что в отличии от своих кузенов он пока по-настоящему не влез во всю эту грязную политику. Но он мог подвергнуть себя большой опасности — Волдеморт был не единственным, собирающим армию. Стоит ему узнать, что Альфард добровольно работает с теми, кого он так ненавидел, и всякое доверие между ними будет утеряно навсегда. «Но ведь это и ради него тоже. Если не будет никакой войны, Сириус тоже будет в безопасности». — Я понимаю, как это тебя раздражает. Просто постарайся помнить о том, что он всегда остается твоим братом. Кровь гуще воды. Рано или поздно Сириус придет в себя.       Ответом ему стали два одинаково скептических взгляда. — Кажется, я тоже что-то нашел, — камень в его руках был не похож ни на что в особенности, но объемный рисунок на его поверхности делал его похожим на окаменелость. — По-моему, это кусок черепицы, — невинно предложил Северус. — Ну, а я все равно буду считать его окаменевшей губкой или чем-то вроде этого. — беззаботно ответил Альфард.       Регулус попытался вскарабкаться на одну из скальных гряд, но Альфард запретил ему. Северус нашел обычную, не окаменелую раковину, но она понравилась ему и он решил сохранить ее. Он долго рассматривал ракушку, поднося совсем близко к глазам и поворачивая, наблюдая за жемчужными переливами розового и бежевого. — Нарцисса не вернется в Хогвартс? — затаив дыхание, спросил он. — Вернется, но не скоро. Ее отец решил примерно наказать ее — и, позволь напомнить, что так будет с каждым, кто хотя бы попытается вмешаться в дела не по возрасту.       Регулус виновато опустил глаза, а Северус сдерживал себя несколько секунд, но потом все же выпалил возмущенно: — Но вы не можете вечно все скрывать от нас! В конце концов, нас это тоже касается. В Хогвартсе рассказывают только всякие небылицы, даже Люциус ничего толком не говорит… — он захлебнулся собственным негодованием.       Альфард задумался. Он всегда был категорически против любого участия детей. Но ситуация с Нарциссой показала ему, что дети не всегда ждут родительского разрешения на то, чтобы совершать глупости. Он мог себе представить, какие дикие истории выдумывают рвущиеся в бой школьники. Меньшим из зол было рассказать мальчикам правду, пусть и не всю. Это могло уберечь их от необдуманных поступков, да и немного доверия между ними тоже не помешает. Не говоря уже о том, что Северуса это в известной степени касалось напрямую. — Думаю, не нужно объяснять, что то, что я вам расскажу, ни при каких обстоятельствах нельзя никому повторять? — это было бы огромной проблемой, но ни Северус, ни Регулус не имели склонности к пустому хвастовству и поэтому должны были сохранить все в тайне. — Волдеморт хочет провести через Визенгамот один закон, который, по его мнению, поможет ему прийти к власти. После этого закона наше «сотрудничество» будет закончено, а Северус будет избавлен от темной метки.       Мальчики смотрели на него, открыв рот. Они явно чувствовали себя польщенными, что с ними наконец-то говорили откровенно, как с равными. Альфард надеялся, что не пожалеет об этом решении. — Что это за закон? — едва слышно прошептал Регулус. — Изменение избирательного законодательства. — И все? — Северус даже презрительно поморщился, нисколько не впечатленный такой приземленностью. Регулус тоже выглядел удивленно и разочарованно. — Это ключевой момент для мирного прихода к власти, — эти дети еще не понимали всей ценности этого простого слова «мирный», но Альфард, потерявший дом своего детства во время предыдущей войны, прекрасно понимал, какой могла быть альтернатива. — И это будет весьма масштабное изменение, которое может пойти на пользу Британии. — Ну разумеется, ведь это Его идея, — без тени сомнения кивнул Регулус, — но что он хочет изменить?       Окаменелости были забыты. Альфард огляделся и заметил неподалеку облезлую скамейку. Он кивнул в ее сторону, предлагая мальчикам сесть, но сам приступил к объяснению еще по дороге: — В первую очередь он хочет снять большинство ограничений для активного избирательного права. Вы понимаете, что это такое? — получив два не очень уверенных кивка, он вздохнул и подумал, что его старший брат гораздо лучше подходил для чтения лекций о политической организации магической Британии. — Места в верхней палате Визенгамота передаются по наследству, при этом каждый из заседающий там волшебников может иметь множество голосов, в зависимости от знатности. Эти голоса очень ценны, поэтому порой разорившиеся семьи продают часть своих. Наша семья, через представительство твоего отца, имеет пятьдесят два голоса, или около того. — Это мы и так знаем, — Регулус просто горел от нетерпения и желания услышать гениальный план Темного Лорда по бескровному захвату власти. — Палата общин имеет гораздо меньшую силу в законодательном процессе, а ее члены избираются. В чем подвох? — В Британии нет всеобщего избирательного права, — прошептал Северус. — Именно. Сейчас голосовать имеют право только выпускники Хогвартса, владеющие недвижимостью в магическом мире. Это исключает почти половину всех волшебников, большая часть из которых либо слишком бедны, чтобы позволить себе семь лет образования, либо маглорожденные, не имеющие возможность купить магическую резиденцию. Волдеморт хочет, вполне в духе политических настроений последних трехсот лет, дать право голоса каждому волшебнику.       Теперь восторг зажегся и в глазах Северуса тоже. Неудивительно: еще полгода назад он вряд ли мог надеяться на шанс голосовать в обозримом будущем. Даже если сейчас его положение в обществе изменилось, он явно помнил страхи и тревоги того времени. Регулус сосредоточенно пытался понять, в чем была политическая выгода такого решения: — А чем это поможет Темному Лорду? — Во-первых, он много времени и усилий посвятил сбору сторонников. Среди них не только молодые чистокровные волшебники — он также заинтересован в голосах Лютного Переулка и имеет множество сторонников среди полукровок. К тому же, это в любом случае станет невероятно популярным решением. С правильной рекламой все узнают, кого им стоит благодарить за такой подарок. Тогда на первых же выборах, которые состоятся ровно через год, он сможет иметь огромное преимущество.       Они замолчали. Каждый обдумывал услышанное. Альфард смотрел на бьющиеся о каменный берег волны (прилив и правда приближался, скоро им стоило направиться домой) и думал о том, были его слова полностью правдивы, или же он скрывал от них и даже от себя те опасения, которые преследовали его в последнее время. Через пару минут он продолжил: — Но это не все. Также он ищет возможности перерисовать избирательные округа — вернее, передать право делать это специальной комиссии, в которую по чистой случайности войдут его сторонники.       Подростков эта идея вовсе не заинтересовала. Вздохнув (он сам только неделю назад понял эту систему благодаря лекции Ориона), Альфард поднял с земли палочку и принялся чертить схему на песке. Он нарисовал четыре ряда из трех кругов: — Представьте, что у вас есть двенадцать избирателей. Шесть из них, — он заштриховал первые два круга в верхних трех рядах, — поддерживают партию любителей шоколадных лягушек. Шесть других — партию любителей имбирных котелков. Кто победит на выборах? — Никто, потому что у них ровно половина голосов, — с энтузиазмом студента-отличника ответил Регулус. — Правильно. Но избиратели голосуют за одно место в палате общины в одном округе. Кто получит это место, если мы расчертим округа так, — он обвел каждый из рядов по отдельности и выжидающе посмотрел на сына. — Партия шоколадных лягушек победит в трех из четырех округов, — неохотно ответил тот, морщась от такого дурацкого названия. — Именно. С другой стороны, округа можно провести вот так, чтобы в одном победили любители шоколадных лягушек, в другом — имбирных котелков, а в третьем их было бы поровну… — он продолжил рисовать, но схема на песке быстро стала слишком запутанной и нечитаемой. — Одним словом, тот, кто имеет власть определять границы округов, может обеспечить себе огромное электоральное преимущество, иногда даже если в абсолютных числах у них меньшинство голосов.       Северус потянул руку ко рту — у него была плохая привычка от волнения грызть ногти. Альфард уже давно не замечал этого за ним. Он взял сына за руку и молча покачал головой. Северус кивнул, хотя мыслями явно был где-то далеко. Регулус тоже уже раздумывал о невероятных возможностях, которые открывал этот метод. — Это, конечно, не все, что будет в этом законе. В проекте уже больше сотни страниц, множество не таких значительных изменений, положения, от которых готовы отказаться в процессе обсуждений в Визенгамоте… Но суть в том, что этот закон должен помочь Волдеморту получить большинство в нижней палате, а собрав достаточно влияния в верхней он сможет сформировать свое правительство.       Глядя в глаза им обоим, он думал о том, было ли хорошей идей рассказывать это детям. И Северус, и Регулус, были умны и схватывали все на лету. Его волновало то, какие выводы они могут сделать из этой истории. — Так что вы думаете? Стоит нашей семье поддержать этот закон? — Конечно, — ни секунды не задумываясь ответил Регулус.       Северус чуть более осторожно протянул: — Всеобщее избирательное право — это хорошо. — Да, это и правда важно, и Британия едва ли не последняя из магических государств, где его до сих пор нет. Но я хочу, чтобы вы оба поняли одну важную вещь: никогда не принимайте на веру то, что вам говорят. Особенно в политике. Полуправды, недомолвки, красивые и правильные речи часто скрывают за собой что-то совершенно другое. Вы должны думать своей головой и принимать свои решения — вне зависимости от того, что делают или говорят все остальные. Единственное, на что вы всегда можете положиться — это семья. Что бы ни случилось, мы никогда не оставим друг друга в беде.       На Регулуса его речь произвела мало впечатления, но вот Северус поднял на него глаза и смотрел грустно и доверчиво, будто умоляя убедить его в том, что это было правдой. Альфард положил руку ему на плечо, с щемящей отеческой нежностью погладил по теплому затылку. — Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я никогда тебя не брошу, — медленно выговорил он, вкладывая в каждое слово всю свою любовь к этому ребенку.       Через несколько долгих секунд Северус опустил глаза, смущенный. Пора было отправляться домой. Завтра их всех ждал долгий день.

***

      То, что все они пережили вчерашний званный вечер в честь дня рождения Вальпурги можно было считать подвигом. На Гриммо были приглашены десятки гостей, многие из которых были скрытыми или не очень сторонниками Волдеморта. Альфард всегда недолюбливал такие сборища, но в этот раз даже Вальбурга, неизменно блиставшая на каждом светском мероприятии с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, с трудом могла сохранять благоволительное настроение хозяйки вечера. Происходило слишком много всего. В такое время каждому из Блэков меньше всего хотелось проводить время в светских беседах и играх в бридж.       Как будто этого было недостаточно, младшее поколение словно нарочно пыталось добавить им проблем. Нарцисса, которой позволили участвовать исключительно во избежание слухов, имела наглость быть обиженной на родителей, и то и дело позволяла себе доводить свою мать неуместными замечаниями. Ее старшая сестра Беллатрикс, приглашенная вместе со своим мужем Рудольфом Лестрейнджем, весь вечер вела себя так, будто вовсе была не знакома ни с кем из Блэков. Северус едва не начал драку с Сириусом — к тому моменту Альфард уже не имел желания разбираться, кто из них был виноват. Регулус не присоединился к ставшему традиционным противостоянию, чему сначала все обрадовались, но зато весь вечер ни на шаг не отходил от самых известных Пожирателей Смерти и восторженно прислушивался к каждому их слову.       Эти вечеринки и в лучшие времена редко проходили без проблем, но на этот раз это была одна большая катастрофа. Неудивительно, что на следующий день, в воскресенье, когда самые близкие члены семьи собрались снова чтобы повторить праздник в более интимной обстановке, все они были на грани. Накопившееся напряжение грозило вот-вот разразиться настоящей грозой, но Альфард отчаянно надеялся, что этого еще можно было избежать. — Регулус, а как дела в школе у тебя? — после напряженного обеда из пяти блюд они наконец-то заканчивали десертом и кофе. Вальпурга, сосредоточившая свое внимание на старшем сыне, вдруг решила вспомнить про существования младшего.       Регулус скромно опустил глаза и безукоризненно вежливо перечислил матери все свои текущие успехи. Его родители, хотя и кивнули удовлетворенно, почти сразу перевели свое внимание на старшего сына, который в очередной раз делал что-то недостойное наследника рода Блэк. Альфарду стало немного жалко обоих племянников. Орион и Вальпурга с самого рождения мальчиков вынужденно слишком часто выслушивали мнение Арктуруса Блэка, который, как было прекрасно им всем, не был самым нежным и любящим отцом в мире. — Сириус… — Орион устало приложил руку к лицу, будто уже отчаялся достучаться до своего бунтующего отпрыска. — Неужели ты не понимаешь, что сейчас совсем неподходящее время, чтобы привлекать к себе всеобщее внимание детскими выходками? — Я надеялся, что взыскание избавит меня от необходимости участвовать в этом спектакле, — пробурчал Сириус, кроша остатки меренги на мелкие кусочки и растирая их в пыль.       Северус и Регулус обменивались тайными удовлетворенными взглядами. Друэлла изображала начинающуюся мигрень: её всегда раздражала привычка Блэков выяснять отношения на глазах у всей семьи. Альфард, хотя и прекрасно понимал подростковый бунт и желание насолить родителям, признавал и правоту Ориона. То, что декан Гриффиндора по какому-то недоразумению все еще называла «шутками» становилось с каждым разом все опасней и опасней и скоро могло навредить самому Сириусу.  — Твоя неблагодарность не знает границ, — продолжила Вальпурга, — тебе повезло родиться в самой влиятельной и уважаемой семье Великобритании — а ты не просто не ценишь этого, но регулярно выставляешь себя на посмешище! — Я не просил рождаться в этой семье, — пробормотал Сириус достаточно громко, чтобы его услышали все в комнате, но не настолько, чтобы сочли за крик. — Я тоже не просил — давно пора было привыкнуть, — тоже тихо хмыкнул Северус с каменным лицом.       Альфард не удержался и прыснул от смеха. У его сына было мрачноватое и странное, но абсолютно неподражаемое чувство юмора. Вальпурга и Орион одарили его одинаковыми осуждающими взглядами. Но — ради Мерлина! — на месте Сириуса он бы тоже не выдержал таких нотаций. Да и сейчас было совсем не время для этого. — Вне зависимости от твоих желаний, у тебя есть обязанности перед родом, которые тебе придется выполнять, — устами Ориона будто говорил сам покойный Арктурус, хотя тому, конечно, ни один из сыновей никогда не оказывал такого неповиновения. — Да-да, я помню, наследнику рода пристало уделять много внимания магической истории, экономике и делопроизводству, а не плебейским забавам вроде квиддича, — долгие годы опыта позволяли Сириусу искусно балансировать на грани формальной вежливости и ребяческого передразнивая. Проблема была в том, что рано или поздно один из его родителей (вероятнее, мать) потеряет терпение и окончательно выйдет из себя. — Можно подумать, тебя убило бы хоть изредка появляться в библиотеке, — поспешил вставить Регулус.       Взглядом, который Сириус бросил на младшего брата, можно было убивать. Впрочем, он сам не остался в долгу: — Именно поэтому мои оценки лучше твоих?       Регулус отвернулся. Орион продолжил свою сентенцию: — Тебе прекрасно известно, что школа не подготовит тебя к уготованному тебе будущему. Не говоря уж о том, что с твоей фамилией ты будешь получать Превосходно даже если возьмешь в привычку поджигать учителя в начале каждого урока. В этом тебе стоило бы взять пример с твоего двоюродного брата…       Это была ошибка всех родителей — даже странно, что Орион сам успел забыть, насколько бесполезными были такие слова. Хотя Альфард не уставал хвалить своего сына, сейчас это было совсем не к месту. Сириус, кажется, был еще более раздражен, чем его родители.       Альфард подумал, что, возможно, стратегия Друэллы была самой правильной, и им с Северусом тоже стоило вскоре придумать уважительный повод и удалиться, оставив Ориона и Вальпургу наедине с их сыновьями. Северус тоже, судя по всему, не наслаждался происходящим и мечтал поскорее оказаться подальше от эпицентра разражающегося скандала — он, к тому же, был меньше, чем все остальные, привычен к такого рода семейным сценам. — Мне все равно! Потому что я не собираюсь вести дела семьи, не собираюсь жениться на подходящей ведьме из моего круга и уж точно не собираюсь пресмыкаться перед каким-то психом-фанатиком, как это делают все остальные чистокровные наследники!       Щеки Регулуса заалели от гнева, голос четырнадцатилетнего подростка дрожал и ломался: — Да как ты смеешь оскорблять Темного Лорда! Даже дядя Альфард говорит, что он все делает правильно.       Альфард успел подумать, что это было серьезной мисинтерпретацией его слов, а также, что откровенничать с детьми в таком возрасте было все-таки большой ошибкой. На лице Сириуса за несколько коротких секунд отразилось сначала неверие, потом понимание, а потом глубочайшее разочарование. Альфард попытался объяснить, в чем было дело, но был прерван собственным старшим братом.       В таком гневе Ориона не видели уже давно — тем ироничнее было, что довести его до такого состояния могли только его собственные дети. Он поднялся с кресла и, не повышая голоса, но от этого еще более угрожающе, четко произнес: — Вы оба немедленно отправляетесь в свои комнаты и останетесь там, пока я не решу меру вашего наказания. Это невероятно, как можно позорить меня и вашу мать подобным поведением, да еще и на глазах у всей семьи. Я сказал, быстро наверх!       Регулус, напуганным гневом отца, стремительно взбежал по лестнице, как кролик. Сириус же, кажется, не мог сдержать в себе все те эмоции, которые разрывали его: — Вы… вы все проклятые Пожиратели Смерти, и я никогда…       Силенцио Вальпурги оборвало его на полуслове, а Орион тут же взял сына за плечо, не позволяя вырваться, и повел наверх. Напоследок он обернулся к Альфарду: — Не волнуйся — я с ним поговорю.       Альфард сильно сомневался, что Сириуса можно было сейчас в чем-то убедить рациональными доводами. Если Орион и сможет достучаться до него, это займет немало времени.