×××
Три месяца пролетели в один миг. Когда до крайнего срока ультиматума Рейчел оставалась неделя, Фрэнк уже изрядно нервничал, прекрасно понимая, что денег с её возросшими аппетитами не напасёшься, даже несмотря на период экзаменов, когда половина академии отоваривалась у его бегунков. Но стоило судному часу пробить, как… ничего не произошло. Рейчел просто пришла, как ни в чём не бывало, и слова не сказав о побеге. Они уже давно его не обсуждали, хоть Фрэнку и казалось, что сама эта затея продолжала висеть в воздухе. Не надеясь, что Рейчел просто всё забыла, он аккуратно поднял тему. Затронул он и её новое увлечение. Поругались, конечно же. С криками, матами, слезами и громко хлопнувшей дверью — с Рейчел иначе и быть не могло. Это ведь со всеми парами рано или поздно происходит? По крайней мере, так Фрэнк себя успокаивал. Денег на побег в Лос-Анджелес не хватало, зато на короткую поездку в Айдахо — вполне. Этим он тоже зря с ней поделился. Она, может, и забывала о своих мечтах, вдыхая дым из трубки, и… принимая то, о чем даже Фрэнка боялась просить, но вспыхивала так же ярко, как и прежде, едва что-то шло не по её плану. Посыпались обвинения в том, что он променял её. «Это всего на пару дней, — убеждал он Рейчел, — опомниться не успеешь». Конечно, ей было всё равно. Или живешь ради неё и её мечты, или ты никто и звать тебя никак. Фрэнк знал, что она одумается. Не могла же любовь испариться вот так. Нужно просто дать друг другу время, а лучшей оказии побыть подальше друг от друга и не найти. Неумолимо приближаясь к указанному матерью адресу, Фрэнк должен был бы думать о том, как подготовиться к, возможно, одной из самых судьбоносных встреч в своей жизни, но вместо этого Рейчел продолжала занимать все его мысли, так что когда его дом на колесах прибыл по месту назначения, Фрэнк ощущал себя так, словно только что очнулся ото сна. Дом был… ниже среднего. Всего один этаж, облупленная краска, скрипучий порог. Цветочные кусты вокруг дома давно завяли, а газон не приводили в порядок по меньшей мере уже несколько месяцев. Человек, что тут жил, вряд ли был счастлив, имел семью и хорошую работу. Может, они смогут поговорить на равных. Фрэнк выпрямился и прочистил горло. После короткого стука, изнутри послышались тяжелые шаги. Дверь открыл мужчина практически одного с ним роста, но куда старше. Полный, с небольшой бородой, опоясывающей лицо от уха до уха, светловолосый. Он был похож. Даже слишком. — Мы знакомы? — удивленно подняв брови, спокойно спросил хозяин дома. — Гэвин Бауэрс? — Если ты от банка… — сразу же насупился мужчина. — Нет, — отрезал он и слегка замялся, — меня зовут Фрэнк… Я твой сын. — Оу, — озадаченно выдохнул Гэвин и внимательно посмотрел на него, словно взглянул другими глазами. — Эм, ну… войти хочешь? — Да, — ссутулившись, кивнул Фрэнк и вошел внутрь. Изнутри дом оказался ещё меньше, чем снаружи. Здесь пахло сигаретным дымом и перегаром, и Фрэнк едва не запнулся о пивные банки в коридоре по пути к гостиной. Обляпанные маслом и жиром обшарпанные стены придавали этому месту… разочаровывающую атмосферу. — Присаживайся, — Гэвин указал ему на одно из двух кресел, стоявших у камина. — Хочешь чего-нибудь выпить? — Я за рулём, — уставившись на полыхавшие поленья, буркнул Фрэнк. — Я имел в виду… кофе, там, или… — А, конечно. Спасибо. Он не смог расслабленно откинуться на спинку кресла, вместо этого наклонившись вперед, поближе к огню. Его руки и шея напряглись. В доме было довольно холодно, похоже, помимо камина помещение больше ничем не отапливалось. — Держи. — Гэвин протянул ему дымящуюся чашку. — Спасибо, — снова отчеканил Фрэнк, поставил кофе на подлокотник, да так к нему и не притронулся. — Тебе она мой адрес подсказала? — Да. — Так?.. — хотел он спросить что-то, да так, похоже, и не смог выбрать, какой вопрос задать первым. — Не знаю, — ответил Фрэнк сразу на все, приподняв ладони и хлопнув ими о подлокотники. — Вот как? — Вот как, — он цокнул языком и поводил кончиком пальца по ободку чашки. — Ты вообще хочешь со мной разговаривать? Несмотря на растерянность, Фрэнк всё же точно был уверен, что не хотел сейчас услышать отказ, впрочем как и фальшивое, неохотное согласие. Но Гэвин умудрился не потерять лицо. — Расскажи мне о себе, — спокойно ответил он и неловко улыбнулся. Фрэнк облегчённо вздохнул и, аккуратно подбирая слова, попытался описать собственную жизнь. Обход острых тем и полуправда стала девизом этого вечера. Он размыто описал свой бизнес, приукрасив доходы и способ их получения, рассказал, как жила его мать пятнадцать лет назад, подавая всё, как актуальную информацию, накинул семь лет Рейчел, и под конец, боясь запутаться в собственной лжи, попытался как можно скорее сменить тему. Фрэнк не спрашивал отца, почему он бросил семью или об отношениях с его матерью, интересуясь только тем, в каком состоянии тот прибывал сейчас. Его отец оказался довольно серым человеком, не имевшим ни семьи, ни хобби, ни амбиций. Гэвин вставал по утрам, шел на лесопилку, вечера проводил в баре с другими работягами, после чего смотрел дома телевизор и ложился спать. Вот уже десять лет с ним ничего иного не происходило. Эта была жизнь, неуклонно идущая к скорому закату. Фрэнк не имел каких-то ожиданий, когда ехал сюда, но по итогу всё равно оказался разочарован. Столько истрёпанных нервов, ужасная ссора и разлука с Рейчел, и что в итоге? Никаких ответов, никаких чувств, ничего. — Я, пожалуй, пойду, — отложив остывшую чашку с кофе, буркнул Фрэнк и поднялся со стула. — Можешь переночевать у меня, — встрепенувшись, поспешил предложить Гэвин. — Нет, не нужно, завтра мне уже стоит появиться на работе, так что… — не удосужившись закончить свою убогую отмазку, Фрэнк просто пожал плечами и направился к двери. — Но я думал, что ты… постой же! — отец догнал его и схватил за руку, однако сразу же отшатнулся, увидев гневный взгляд сына. — Да брось ты, — Фрэнк одернул руку и отмахнулся, — ты ничего не думал. Я свалился на тебя через двадцать восемь лет… извини за это. Больше не побеспокою. — Нет же, погоди, — он снова потянулся к нему, но быстро опомнился и поднял ладони вверх, — послушай меня всего минуту! Знаю, я поступил дерьмово с твоей мамой… и с тобой. Мы были не готовы к детям, и я был уверен, что ничего не выйдет… — Слушай, мужик, — Фрэнк открыл дверь и встал в проходе, тяжело вздохнув и опустив голову, — не нужно всего вот этого, ладно? Мне просто хотелось познакомиться с тобой, точка. Я не собирался устраивать тут тебе экзекуцию. Ты посмотрел на меня, я на тебя — мне этого достаточно. — Но не мне, — тихо произнес Гэвин. — Что? — Жизнь у меня так и не сложилась, думаю, ты по одному моему виду догадался. Я уж и не надеялся на перемены, но тут пришел ты, и это как знак свыше. Ты напомнил мне, что есть в этом мире частичка меня, хорошая, не потерянная. Фрэнк едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Посмотрел бы он, как бы тот заговорил, если б знал… — Я бы очень хотел снова увидеть её, — продолжил Гэвин, видимо приняв растягивающаяся улыбку Фрэнка за добрый знак. — И узнать тебя как следует. Снова обрести семью. Хочу войти оправданным в дом свой. А, впрочем, самое время ему узнать. — Будешь мне Библию цитировать, урод? — опустив голос до тех угрожающих нот, на которых он общался со шпаной в Аркадии Бэй, процедил Фрэнк, и в глазах Гэвина в этот момент словно отличили свет. — В «свой» дом? Это к маме-то, которая всю свою жизнь мечтала отстрелить твою жирную харю? Или в мой? Вон, посмотри на мой дом, — он кивнул себе за спину, указывая на свой фургон. — Это… — Ага. Ты уж извини, что так не впечатляюще. Толкая наркоту малолеткам много себе не позволишь. Ну это ничего, я не жалуюсь, мне даже нравится. И моей девушке нравится, когда после школы ей неохота видеть лица своих родителей. Давай, папаша, процитируй мне еще что-нибудь! Выплюнув это, Фрэнк вышел за порог и быстрыми шагами направился обратно к фургону, не намереваясь дожидаться реакции Гэвина на его слова. Какой смысл знать, как к тебе относится бессмысленный человек, живущий бессмысленной жизнью? Выехав за пределы городка и остановившись где-то на обочине, Фрэнк ещё раз обдумал, какого чёрта он тут забыл. Когда ответ нашелся, его бросило в жар. Ему не нужен был отец, конечно нет. Ему нужен был повод сбежать от Рейчел. Он устал от неё, от той, какой она стала, и всё же… Рейчел всё ещё была той единственной, что наполняла его жизнь смыслом. Той, кого так и не нашел Гэвин. И уже никогда не найдёт. Фрэнк снова нажал на газ. Обратная дорога больше не казалась хоть сколько-нибудь отягощающей.×××
На часах была половина одиннадцатого вечера, Хлоя сидела неподалёку от маяка и мониторила экран мобильного телефона. Холодный ветер дул с такой силой, что капюшон её куртки мотало из стороны в сторону, глаза слезились, а руки замёрзли так сильно, что она едва шевелила покрасневшими пальцами. И тем не менее, несмотря на то, что прошёл уже час с тех пор, как Рейчел должна была появиться, Хлоя не сдавалась. «Чёрт, Рейч, я сейчас превращусь в лёд. Где ты, нахрен?!» — напечатала она задеревеневшими пальцами, постоянно шмыгая носом и исправляя ошибки. Ответа, как и на предыдущие десять сообщений, не последовало. Тогда Хлоя тихо рыкнула, поднялась на ноги и принялась прыгать, чтобы хоть как-то согреться. Было тихо. Впереди маячила только вышка, и лишь океан под скалами, казалось, не планировал замедлять движение зимой. Где-то вдалеке кашлянул гром, и Хлоя, не выдержав, снова начала звонить Рейчел. И снова ей никто не ответил. — Да какого хрена?! — она сунула телефон в карман, посмотрела по сторонам и прикурила сигарету. Волнение липкой волной прокатилось по телу, и теперь сознание с каждой минутой подкидывало картины, как Рейчел ввязалась в очередную перепалку, попала в больницу, или… Телефон завибрировал, и она подпрыгнула от неожиданности, доставая его из кармана. На экране высветился номер Рейчел — Хлоя тут же выбросила сигарету и дрожащими пальцами открыла сообщение. Она пару раз моргнула, не веря собственным глазам, перешла в папку входящих, и только тогда до неё наконец дошло, что Рейчел действительно отправила ей один единственный поганый улыбающийся смайлик. «Пошла ты нахуй со своими смайлами! Где ты?!» И снова молчание. Хлоя пнула первый попавшийся под ноги камень, и взгляд её упёрся в закрытую на замок дверь маяка. Ну, всё лучше, чем торчать на холоде… Она подошла ближе, похлопала себя по карманам, зажав новую сигарету в зубах, и выудила из нагрудного пару шпилек. Замок оказался хлипкий и совсем старый, так что спустя пару мгновений она уже услышала заветный щелчок, а вскоре за ним и скрип проржавевшей двери. В лицо тут же ударил запах пыли и старого камня, так что она невольно закашлялась и отшатнулась в сторону, разгоняя вонь рукой. Потом зашла внутрь, подсветила путь телефоном и, захлопнув за собой дверь, начала подниматься по лестнице, местами осыпающейся под её ногами. Сильно теплее не стало. Добравшись до самого верха, Хлоя остановилась и выглянула в небольшое окошко, из которого не было видно ровным счётом ничего, потому как большую часть обзора загораживал огромный сломанный прожектор. Интересно, когда его включали последний раз? Хлоя проследила взглядом за тянущимися проводами и убедилась, что их не трогали уже по меньшей мере несколько лет. — Придёшь ли ты на Бэт-сигнал, королева драмы? — спросила она у прожектора, но тот остался молчалив. Хлоя фыркнула, достала из кармана маркер, а затем крупными буквами написала на стекле: «Х+Р». И принялась копаться с проводами. — Ну давай, покажи, что ты можешь, — прошептала она, устроившись рядом с включателем и загибая шнур в разные стороны. Сначала прожектор мигнул и сразу же погас, затем, когда она плотнее воткнула выключатель, слабый свет осветил пасмурное небо над Аркадией Бэй. Едва заметные «Х+Р» размазались по небу слабой полоской света, но после прожектор окончательно издох и больше включаться не планировал. Хлоя тяжело вздохнула и потушила сигарету. — Ну и пошёл ты! Она взглянула на свои замёрзшие руки и подышала на них. Затем вытащила ещё одну сигарету, прикурила и расслабленно откинулась на проржавевшие перила. Наверняка куртка запачкается, но сейчас это волновало меньше всего. Вот бы достать косяк, или хотя бы банку пива… Хлоя машинально покосилась в сторону выхода и сразу же прикрыла глаза. Когда всё стало настолько плохо? Когда из любовников они с Рейчел превратились в обычных друзей, а после и вовсе в приятелей? Это пугало Хлою больше всего. «Ты мой ангел», — говорила она когда-то. Рейчел звонко смеялась в ответ, а потом, уже дома, они занимались сексом. Хлоя помнила каждую родинку, каждый изгиб её тела, и отчаянно ненавидела себя за это. Наверное, пора было привыкнуть. Отец, Макс, теперь и Рейчел. С тех пор, как она связалась с компанией Прескотта, всё словно перевернулось вверх дном, и Хлоя падала, отчаянно цепляясь за каждый сучок. — В пизду! — громко сказала она и поднялась на ноги. Решительность громко перекрыла отчаянье, и она наконец решила поговорить. Вот только для этого нужно было найти Рейчел, а где та была прямо сейчас Хлоя понятия не имела. Спустя двадцать минут она уже остановилась возле дома Эмберов и, нерешительно помявшись на пороге, нажала кнопку звонка. В гостиной ещё горел свет, так что вскоре дверь ей открыл немного сонный и подвыпивший Джеймс. — Хлоя? — удивился он, отходя в сторону. — Не думал… что ты зайдёшь. — Здрасте, я Рейчел ищу, — кашлянув, ответила она. От дома Эмберов, несмотря на видимое дружелюбие, веяло холодом. Джеймс отошёл в сторону, приглашая её войти, и Хлоя поёжилась, будто окунулась в ледяную воду. — Хотел бы я знать, где она, — устало протянул мужчина. Его пальцы дрогнули, сильнее сжимая газету, а взгляд потух и сделался непроницаемым. — Мы думали, она с тобой. Где вы там обычно… гуляете. Хлоя неприязненно скривилась. Несмотря на всё произошедшее, относиться лучше к этому человеку она не стала. И, судя по всему, это было взаимно. — Ну да… Можно я подожду у неё в комнате? — Если так уверена, что она вообще вернётся, — он пожал плечами и захлопнул за Хлоей дверь, после чего устало оперся на неё, опустив взгляд в пол. Хлоя застыла вместе с ним, не решаясь шелохнуться. — А у кого она ещё… ночует? — Ты мне скажи, — фыркнул Джеймс и покачал головой, — уж точно не у своих школьных подруг. Всё, как я боялся, боже… — он махнул рукой и отвернулся, задумчиво уставившись в стену. — Даже не видясь, она всё-таки смогла отравить ей жизнь… сделать такой же, как она. Конечно, он имел в виду Сэру. В этом Хлоя и Джеймс не отличались — всё для них полетело в жопу, стоило Рейчел узнать правду о матери. — Вините в этом меня? — угрюмо спросила Хлоя. — Ты знаешь, где она? — Нет. — Думаю, сейчас я виню того, кто знает… кем бы он ни был, — Джеймс грустно посмотрел на Хлою и кивнул ей за спину. — Иногда она возвращается под утро. Посиди, вдруг… — Ага, спасибо, — безразлично бросила Хлоя в ответ и, стараясь не встречаться взглядом с потухшей Роуз, быстро бросилась наверх, на ходу снимая куртку. Возле двери в комнату, на которой красным пятном красовалась табличка «не входить», Хлоя замерла, нерешительно опустив руку на ручку. Что, если Рейчел уже там и не хочет её видеть? Что, если она обиделась на что-то, и теперь просто не желает разговаривать? Хлоя тряхнула головой и провернула ручку, сразу же заходя внутрь. Комната Рейчел практически не изменилась. Даже карта, на которой они прочертили путь от Аркадии Бэй до Лос-Анджелеса, до сих пор пестрила возле кровати. Казалось, что Рейчел если и возвращалась сюда, то только для того, чтобы поспать, а после снова исчезнуть. Вот только… Только где она постоянно была? Хлоя подошла к кровати и мягко улыбнулась, заметив на ней ночник, который когда-то включала, чтобы устроить настоящее звёздное шоу. Это было, кажется, на третий день их знакомства. Или второй. Слишком давно, чтобы помнить, но слишком ярко, чтобы сердце забилось сильнее, а к горлу подкатил ком. Отогнав воспоминания, она поставила ночник на стол и присела на кровать. Теперь оставалось только надеяться, что Рейчел действительно появится этой ночью дома. Парой часов позже, когда она уже начала засыпать, привалившись щекой к подушке, ведущее в комнату окно скрипнуло и приоткрылось. Хлоя дёрнулась, судорожно втянув носом воздух, и резко открыла глаза, вглядываясь в пустоту. На мгновение сердце её подпрыгнуло к горлу и застучало так сильно, что кровь прилила к лицу, но почти сразу она осознала, что это вернулась Рейчел. Сначала в тёмном проёме окна появились её ноги, а затем и она сама: Рейчел спрыгнула с уступа на пол и вздрогнула, когда их взгляды встретились. — Хлоя?.. Что ты тут… — она замолкла и опустила плечи. — Ох, прости, я совсем забыла. — Ну да? Просто забыла? — тихо, с горечью спросила Хлоя и потупила взгляд. Внутри всё снова сжалось от обиды и досады, и слова вырвались из её рта раньше, чем она успела осознать это: — В который раз, Рейч? Ты забываешь, придумываешь оправдания, постоянно пропадаешь где-то. Я просто не понимаю… что происходит между нами. — Хло… — Я знаю, у тебя есть и другие дела кроме меня, но… Она замолчала. Слова «но мне тебя так не хватает» так и остались невысказанными вслух — словно застряли где-то между мыслями и горлом. Рейчел прошла вглубь комнаты и, присев рядом с ней, горько улыбнулась, сжав пальцами её ладонь. — Я нужна тебе, знаю. Знаю, но… — она сильнее сжала пальцы, а губы её сделались похожими на тонкую бледную нить. — Я так запуталась, Хлоя! Понимаешь? — Рейчел с надеждой взглянула на неё, но Хлоя лишь виновато покачала головой: — Не очень… Рейчел вздохнула и шмыгнула носом, вновь опуская взгляд. — Но объясни мне? Они помолчали какое-то время, вслушиваясь в возню на первом этаже. Потом Рейчел снова вздохнула и, отпустив её руку, упёрлась локтями в колени. Её голос теперь зазвучал тихо и неестественно низко: — Моя семья, Академия, этот город. Я так, блядь, хочу выбраться отсюда, что уже не знаю, кто я. Эти маски, и ложь родителей… Иногда мне кажется, что мы застрянем тут навсегда. Как в болоте. Кажется, что стоит нам только приблизиться к цели, и она сразу же ускользает. Я не хочу застрять в этом, — она закрыла лицо руками. — Хочу, чтобы мы наконец-то сели в пикап и уехали от всего этого. — Эй, и мы свалим, — Хлоя осторожно обняла её за плечи, но Рейчел лишь горько усмехнулась. — Ладно тебе, нам всего по восемнадцать, вся жизнь впереди. Помнишь наш план? Мы обязательно вырвемся. — Это только на словах. Хлоя опустила голову и закусила щёку изнутри. Потом в ней словно что-то переключилось, и она решительно подняла взгляд. — Дай мне месяц. — Что? — Месяц. Мудотчим говорил что-то про работу на заправке. Я заработаю нам на дорогу, и мы свалим, обещаю. Вместе. — Хлоя, ты пропьёшь эти деньги, или спустишь на травку, — уже веселее сказала Рейчел, и Хлоя улыбнулась. — Мудотчимом клянусь, всё пойдёт на нашу поездку! — Рейчел засмеялась и шутливо толкнула её в бок. Хлоя улыбнулась шире. — Если я не достала тебя так же, как эта задница под названием Аркадия Бэй, то мы свалим. Я сделаю всё для тебя. — Я знаю, — прошептала Рейчел и закусила губу. — Ты самый близкий человек для меня здесь. Хлоя тяжело сглотнула и опёрлась ладонями о матрас. Сердце снова оглушающе забилось в груди, а голос стал более хриплым. На мгновение её зрачки расширились, но она отвела взгляд и зацепилась за настольную лампу. Потянулась к ней рукой, под пристальным взглядом Рейчел, а затем глухо щёлкнула выключателем — и потолок тут же усыпала панорама звёзд. — Ты всем девушкам звёзды показываешь, а? — усмехнулась Рейчел, когда Хлоя поставила ночник на пол, позволяя звёздам рассыпаться по стенам и потолку комнаты. — Нет, только одной, — она обернулась через плечо и мягко улыбнулась. — Особенной. Рейчел кокетливо опустила взгляд, а затем потянулась рукой к маленькому рюкзачку и вытащила оттуда пачку сигарет. Мгновением спустя комната наполнилась запахом табака, а дым красивой волной заструился под потолком, похожий на маленькие тоненькие облака. Рейчел упала на спину и упёрлась в него взглядом. Глаза и щёки у неё были красноватые, будто она недавно плакала, и Хлоя слегка нахмурилась, но легла рядом, выдыхая дым. — Знаешь, я правда по тебе соскучилась. По настоящей тебе, — прошептала Рейчел, не отводя взгляда от никотиновых облаков. — Ага, я тоже, — немного помедлив, ответила Хлоя. Рейчел рассеянно улыбнулась. — Может, ты правда единственная, на кого я могу положиться. — Конечно. Всегда, — она слегка повернула голову, выдыхая дым через ноздри, и замерла, шумно сглотнув. Рейчел лежала рядом, слегка улыбаясь, звёзды блуждали по её лицу, а глаза… впервые за несколько месяцев Хлоя видела, что её глаза светились привычным огнём, готовым разрушать и дарить жизнь одновременно. — Я люблю тебя, — выдохнула она раньше, чем успела подумать. Рейчел резко повернула к ней голову, и Хлоя поспешила отвести взгляд, виновато скривившись. — Прости, я… Но вместо ответа Рейчел приподнялась на локте и склонилась над ней, целуя. На мгновение Хлоя удивлённо замерла, а сердце, кажется, замедлило ход, но уже в следующую секунду она прикрыла глаза, притягивая её ближе и углубляя поцелуй. Рукой она нащупала пепельницу, потушила в ней окурок, и теперь прижимала Рейчел уже обеими руками. Дыхание сбилось, а живот резко свело сладкой и уже привычной истомой. Она была так близко. Впервые за несколько месяцев она действительно была рядом, — не только физически. Хлое потребовались бы неимоверные усилия, чтобы сдержать себя, но когда с губ Рейчел сорвался стон, она всё-таки не сдержалась. Забралась пальцами под тонкую ткань футболки, задирая её до самой груди, провела кончиками по оголённой коже, нащупывая застёжку лифчика. Рейчел снова шумно выдохнула и подалась бёдрами навстречу, спускаясь поцелуями ниже, к самой шее, а после и к ключицам. Хлоя шумно втянула ртом воздух, когда губы Рейчел коснулись её живота, а пальцы скользнули под пояс джинсов. — Рейч… — простонала она. Ей так не хватало её. Мгновением позже они уже лежали в кровати без одежды, под россыпью звёзд, всё так же безучастно блуждающим по полутёмной комнате. Снизу, кажется, было тихо; да и Хлое было не до этого: она медленно целовала Рейчел, спускаясь от шеи к груди, а после к низу живота, внутренней стороне бедра. Она слушала рваные выдохи и громкие стоны, сжимала пальцами её грудь и бёдра. Ей так чертовски её не хватало. Она водила пальцами по рёбрам, пересчитывая каждую косточку. Она доводила Рейчел до оргазма снова и снова, пока они обе не упали на кровать, обессиленные.×××
— Знаете, как это бывает, — Кори опустил голову и провёл ладонями по лицу, словно пытаясь оттереть с него что-то, — у тебя есть кто-то близкий, но юридически он тебе никто. — Он закурил и коротким взмахом кисти указал куда-то за окно. — Когда моего лучшего друга сбила машина, меня не пустили в интенсивку. По документам ведь я ему никто, верно? И плевать всем, что кроме меня у него никого не было. — Он сделал затяжку и, едва выпустив дым, начал покусывать губу. — Так он и умер на столе, а ведь я мог успеть сказать ему что-то. До сих пор это мучает. Эрик не торопил своего собеседника. Он вообще уже давно никуда не торопился. Энтузиазм, распалённый той горой улик, что дал ему Берри, угасал с каждым отброшенным потенциальным свидетелем. Многие и правда продали свою землю Прескоттам по нормальной цене без каких-либо подковерных интриг, просто желая свалить из неумолимо беднеющей Аркадии и начать новую жизнь. Часть земли ушла в руки Шона через взятки, о которых взявшим их было болтать совсем не резон. Некоторые были так запуганы, что отказывались говорить, и никакие уговоры не помогли. Эрик сам умел шантажировать людей, но вот мягко убеждать их в чем-то… нет, это было не его. Зацепки таяли одна за другой, и это происходило совсем не быстро. Силы и желание что-то делать тоже иссякали медленно и тягуче. Аркадия, с ее чистенькими и почти безлюдными улицами на проверку оказалась липким болотом, которое всё утягивало и утягивало… Новый день, новый потенциальный свидетель, ещё одна история, которую стоило послушать внимательно. Вдруг он тот самый? Вдруг? — Мой двоюродный дядя Денни… ну, вы сами можете представить, насколько не близко это звучит. Но жизнь нас как-то свела, так что он стал мне ближе всей остальной семьи. И теперь вот он торчит в психушке, а я ничего не могу сделать. Мне его не доверят, говорят, он опасен для себя и других. Человек, который мне всю жизнь помогал, можете себе такое представить?! — Кори фыркнул и снова затянулся, после чего начал нервно постукивать каблуком ботинка по полу. — Думаете, Денни попал туда из-за Прескоттов? — с сомнением спросил его Эрик, — Сейчас всё-таки не прошлый век, мало кто может себе такое позволить. — Что ж… — лицо Кори ожесточилось, — жирный ублюдок смог. — Всё из-за земли? — Из-за неё, конечно, — потушив сигарету, парень попытался прочистить горло и сплюнул прямо себе на пол. Эрик сделал вид, что не заметил. С ним запои и стресс делали и не такое. — Он бы и рад был её сплавить кому-то, но только не Шону Прескотту. Тот обанкротил союз портовых грузчиков три года назад, вы знали? — Конечно, — кивнул Эрик. Поначалу именно это громкое дело он собирался использовать, как отправную точку в борьбе против Прескоттов, но провинциальные змеи на проверку оказались хитрее иных их представителей с Уолл-Стрит. — Так вот, дядя Денни в нём состоял. От матери ему досталась земля, так что с моря он ушёл туда, но дохода из неё выжать так и не смог. Собрался продавать, только вот покупатель был всего один. Я пытался убедить его… — он вздохнул и покачал головой. — «Кто угодно Кори, но только не он». Сначала юристы вокруг него крутились, потом мордовороты. Однажды нам с ним за ружья пришлось браться, чтобы отогнать этих стервятников. А потом я на неделю уехал по делам в Сиэтл, возвращаюсь, а дядя Денни уже, оказывается, невменяемый. И врачи к нему не пускают, потому что я, видите ли… — Не близкий родственник, — закончил за него Эрик. — С этим ведь можно что-то сделать, я знаю, — сжав кулаки, проговорил Кори, — но у меня нет денег, чтобы с ним тягаться. — Может, они и не понадобятся, — приподняв руку, успокоил его Эрик. — У меня уже есть спонсор. Начнем с того, что добьемся встречи с вашим дядей, и если с ним и правда всё в порядке, то сможем его вытащить. С его показаниями лёд тронется. — Спасибо вам. Глаза Кори загорелись надеждой, и он благодарно сжал обеими руками протянутую ему ладонь. Только выйдя из дома, до Эрика дошло, что только что произошло. После стольких безуспешных визитов этот пролетел словно на автомате, а ведь это был целый, мать его, прорыв! На лице Эрика медленно растянулась торжествующая улыбка. Он обернулся, прикидывая, стоило ли еще раз поблагодарить Кори за предоставленные сведения, но ноги сами понесли его обратно в машину. Двинув обратно в Аркадию Бэй, Эрик набрал номер офицера Берри и втянул в легкие побольше воздуха, чтобы одной большой порцией выдать тому всё, что он узнал. Сам полицейский, поначалу рвавшийся на рожон и совавший нос буквально в каждый шаг Эрика, через несколько недель всё чаще стал отвлекаться на собственную работу, периодически причитая, что ничего у них не выйдет. Теперь-то Эрик утрёт нос этой пессимистичной тряпке. — Страм? Ну как прошло? — послышался из динамика голос Берри. — Я нашёл его, — торжествующе произнес Эрик. Пауза. — В смысле? — Этот парень, Кори, его история — это просто манна небесная. Если всё подтвердится, Прескотт огребёт по самое не хочу. — Ты… уверен в этом? — напряженно спросил Берри. В его тоне не было и намека на радость. — Нет, блядь, разыгрываю тебя, — нетерпеливо ответил Эрик, — конечно уверен! Ты сможешь приехать завтр… — Едь-ка ты лучше ко мне, — оборвал его на полуслове Берри. — В участок? — Нет, я скину тебе адрес, — всё с тем же серьезным тоном ответил он. — И… что там? — осторожно поинтересовался Эрик. Радость от победы потихоньку начала из него выветриваться. Андерсон Берри умел любую новость преподносить так, словно это была доставка похоронки. — Небольшой земельный надел за городом. В участок позвонил владелец, говорит, что задолжал большую сумму, и теперь Шон спекулирует на этом, пытаясь отнять этот участок. Думаю, мы сможем… — Конечно-конечно, — пытаясь взять хоть небольшой реванш, прервал его Эрик, и так прекрасно понимая, к чему идёт разговор, — но тебе это не кажется странным? Прескотт ещё полгода назад закончил со всей кадастровой волокитой, чтобы поскорее начать строительство. Куда ему ещё земля? — Уже планирует расширение? — после небольшой паузы предположил Берри. — Нам-то какая разница? Лишь бы уже закончить всё это. И снова — никакого оптимизма. Ерунда какая-то. Не убивать же они его, в конце концов, собрались. Берри как будто был не рад, что его главное дело неуклонно ползет к своему разрешению. — Похоже… нам одновременно крупно повезло, — неуверенно произнес Эрик, — ты точно не сорвал с утра четырехлистный клевер? — Страм… — Нашел золотую подкову? — Просто езжай сюда. Мы со всем разберёмся. — Ладно, похоже ты не в духе, — сдался Эрик. — Скоро… чёрт, ещё кто-то звонит. Встретимся на месте, — он посмотрел на экран телефона и впервые увидев это имя на экране не напрягся, а наоборот расслабился: — Здравствуйте, миссис Майерс. — Страм, мы отзываем ваш контракт. — Что? Нет, постойте… — С нас хватит, мы больше не нуждаемся в ваших услугах. — Да подождите же, у меня появилась крупная зацепка, даже две! Миссис Майерс, скоро… — Я слышу это «скоро» уже почти год, Страм. — Но в этот раз я правда… — Если беспокоитесь за деньги — не нужно, мы не потребуем их назад. Я только рада избавиться от его подачки. Эрик поморщился, живо припоминая, куда в итоге спустил большую часть денег. Вовсе не на дело, конечно. Впервые ему стало за это стыдно. Он так давно копал под Прескотта, что даже забыл, ради чего всё затевалось изначально. — Простите, что спрашиваю, но это из-за Саманты? Из-за того случая на вечеринке? — Я думала, все беды шли от Шона и его психованного сына, — глухо произнесла миссис Майерс, — но теперь понятно, что весь этот чёртов город — чёрная дыра. Нашей дочери будет лучше держаться подальше от него, и я не хочу, чтобы что-то напоминало нам об Аркадии Бэй. — Понимаю-понимаю, — сглотнув, бросил Эрик, — но, послушайте, я не врал, когда говорил, что почти добрался. И я не собираюсь бросать это дело. С вашей поддержкой или без, но я доведу его до конца. Это уже дело принципа, знаете ли. — Делайте, что хотите, Страм, — шумно выдохнув в трубку, пустым голосом ответила миссис Майерс, — только нас в это не втягивайте. Ничем хорошим это не кончится. — Но… Звук оборвался. Не вовремя, чертовски не вовремя. Эрик выругался и собрался было швырнуть телефон на сиденье, когда снова посмотрел на экран. Теперь на нем всплыло сообщение от офицера Берри. Название места не было указано. Это был даже не адрес, а точные координаты. Списав это на какие-то дурацкие полицейские привычки, Эрик забил координаты в поиск и двинулся на место назначения. Добрался он туда уже глубокой ночью. Вдоль проселочной дороги и даже внутри найденного практически на ощупь участка не оказалось ни одного фонаря, так что единственным источником света были фары его автомобиля. Выйдя наружу, Эрик включил заодно фонарик на телефоне и стал рассматривать местность. Одинокой грудой досок над пустырем возвышался старый амбар, дыр в котором время и природа понаделали уже столько, что ни один замок не защитил бы содержимое. Жить тут явно никто не мог, да и вряд ли владелец хоть как-нибудь эксплуатировал это место. Странно. Машина Берри стояла неподалеку от распахнутых ворот амбара. Эрик сразу подметил, что это был его личный автомобиль, не полицейский. Берри иногда пытался проворачивать трюк в стиле «зайдем к ним в штатском». К его несчастью, в таком маленьком городе офицеров полиции знал в лицо почти что каждый. Зачем он пытался снова и снова? Да, в сущности, Эрику было на это глубоко насрать. Берри добыл им ещё одного свидетеля — пусть говорит с ним в любом виде. Почему он не показывается? — Вы там, офицер? — позвал его Эрик. — Идите внутрь, Страм, — откликнулся знакомый голос. Берри стоял внутри, положив одну руку на пояс и шаря фонариком вдоль скрипевших от каждого порыва ветра досок. Помимо него внутри больше никого не было. — И где твой парень? — спросил его Эрик и прикрыл лицо рукой, когда Берри посветил на него. — Он не придет, — продолжая смотреть по сторонам, рассеянно ответил офицер Берри, — слишком стар для этого. — Тогда к чему это всё? — разведя руками, нетерпеливо произнес уже порядком уставший от этих загадок Эрик. — Там в углу стоит сундук, — Берри кивнул куда-то в темноту, — на нём письмо. Прочитай и всё поймешь. Закатив глаза и устало вздохнув, Эрик хлопнул себя ладонью по бедру и побрел к одной из стен амбара, у которой и впрямь лежал старый сундук, похожий на те, в каких его бабка хранила свою старую одежду. На нем покоился, придерживаемый за уголок камнем, слегка помятый лист бумаги. Взяв его в руки и посветив на него лучом телефонного фонарика, Эрик отметил, что тот был уже очень старым. Мартин Льюис Прескотт Ранчо Прескоттов Аркадия Бэй, Орегон — Ничего не понимаю, — нахмурившись, покачал головой Эрик. — Кто этот Мартин Льюис? — Читай. Уважаемый мистер Линдон, Я пишу вам в связи с непогашенными долгами, которые вы, в свою очередь, решили проигнорировать. Быть может, Прескотты — не лучшие в своём деле, но мы всё ещё бизнесмены и требуем уважения. Ваше молчание было расценено как оскорбление, поэтому вам придётся оплатить всё, но с прибавкой десять процентов и письменным извинением. Если вы не предпримете никаких действий до 24-го июля 1905-го года… — Андерсон, тут какая-то ошибка, — Эрик усмехнулся, убеждаясь, что правильно прочитал дату. — Кажется, вы нашли компромат на прадеда Шона. Интересно, конечно, знать, что сволочизм у Прескоттов — это семейное, но… …мы превратим вашу жизнь в настоящий ад. — С превеликим уважением, — дочитывал он уже вслух, — Мартин Льюис Пр… вот чёрт. Удар по скуле выбил его из равновесия и заставил отшатнуться. Расстояние между ними сократилось через долю секунды. Еще один удар пришелся по носу, заставив Эрика взвизгнуть от боли и схватиться за него. По губам немедленно начали растекаться струйки крови. Он был невесть каким бойцом, так что оказать хоть какое-то сопротивление офицеру полиции решительно не мог. С полностью отстраненным выражением офицер Берри продолжил опускать кулаки на лицо Эрика, превращая его в месиво, затем выбил из него дух ударом в солнечное сплетение. Его рёбра словно обожгло огнем, и Эрик согнулся пополам, нелепыми движениями пытаясь ретироваться, но запутался в полах своего плаща и упал на спину. Берри даже не думал на этом останавливаться. Посыпались удары ногами, от которых Эрик пытался огородиться, свернувшись калачиком, но тогда Берри просто обошёл его и начал бить по спине. В школьном дворе такой приём посчитали бы бесчестным свинством, но в тёмном амбаре посреди пустыря никаких судей не было. Когда вспышки боли от избиения прекратились, Эрик услышал щелчок. — Нет, — булькнул он, пытаясь шевелить языком в наполнившемся кровавой слюной рту, и заслонил лицо ладонью, словно она могла бы остановить пулю, — пожалуйста, не надо… — Я бы даже не узнал о тебе, не полезь ты к его сыну, — пыхтя от усталости, пробормотал Берри, — думал, эта гора бумаг нихера не стоит. Не хотел до этого доводить. Но… ты не первый, — он присел рядом с ним, почти что ласково отвел ладонь, которой Эрик прикрывал свое лицо, и приставил к его виску дуло пистолета. — Кто тебя нанял? — Т-только не убивай, л-ладно? — давясь слюной и соплями, всхлипнул Эрик. — Я убью тебя. — Это Майерсы! — взвизгнул он. — Р-родители девчонки! Шонов з-засранец отправил её в больницу, и они х-хотели отомстить… Пожалуйста, не надо со мной так! — Как сможешь встать, садись в машину и уёбывай из города. Второго шанса не будет, и тогда с тобой уже не я буду говорить. Хрустнув костяшками и тихо простонав от боли, Берри поднялся, стряхнул со штанин налипшее на них сено и, сопя, начал удаляться. — Извиняй, Страм, — бросил он напоследок, — он нас тут всех крепко держит за яйца. У тебя не было шансов.×××
До самого утра Хлоя так и не может уснуть. За окном уже скребутся и щебечут первые птицы, Рейчел мирно сопит под боком, а на её телефон, одно за другим, приходят сообщения. Хлоя морщится и едва давит в себе желание узнать, кто ей пишет в таком количестве — но так ведь делать нельзя, это неправильно. Тогда она, не выдержав, тяжело вздыхает и аккуратно, чтобы не разбудить, выбирается из объятий. Натягивает белую футболку Рейчел, подбирает брошенную на пол пачку сигарет и идёт к окну. Звёзды, уже блёклые и едва видные, всё ещё гуляют по комнате. Хлоя садится напротив окна, прикуривает сигарету и с наслаждением затягивается. Она морщится снова, когда телефон Рейчел вибрирует, оповещая о новом сообщении, и устало трёт веки большими пальцами. Облако сигаретного дыма вырывается в окно, и тогда она поднимает взгляд: там, на улице, идёт снег. Пушистые белые хлопья снега медленно, словно кто-то спускает их по леске, ложатся на землю и укрывают траву. Хлоя делает ещё пару затяжек, выбрасывает сигарету, которая прокатывается по крыше и падает в первый небольшой сугроб, а затем закрывает окно и возвращается в кровать. Она выключает телефон Рейчел, жмётся к ней и наконец засыпает беспокойным сном.×××
Когда Орегон сменяет собой Айдахо, на стекло начинают опускаться крупные белые снежинки, которые тут же перемалывают, превращая их в тяжелые капли, двигающиеся туда-сюда дворники. Фрэнк гонит свой фургон, забыв о сне и отдыхе, лишь раз позволяя себе сделать остановку, чтобы заправить пустеющий бак. Он тянется к стоящей в подстаканнике чашке кофе, но из-за рассеянности, вызванной недосыпом, опрокидывает её на пол. Чёрная жижа, вздымая клубы пара, разливается маленькой лужицей, стекая к его ботинкам. Коротко выругавшись, Фрэнк снова приковывает взгляд к дороге и видит приближающуюся приветственную табличку. Всё резко становится на свои места. Аркадия Бэй. Он снова в месте, которое, словно ненасытный хищник, словно самый живучий паразит, однажды впустив в себя, больше никогда тебя не отпустит. Волшебный город. Кошмарный город.×××
Белые хлопья снега кружатся в воздухе, оседают на ресницах и волосах, а затем тают, стоит им только соприкоснуться с тёплой поверхностью. Нейтан раздражённо отмахивается от них: глаза его мокрые от слёз и растаявшего снега, влажные дорожки струятся по щекам и забираются под воротник куртки. Он пьян и обдолбан, а перед глазами стоит одна единственная картина. Сара. Её светлые локоны, россыпь веснушек на щеках, шее и ключицах, голубые глаза, тоненькая фигурка. Ослабленные пальцы, которыми она пытается хвататься за деревянный стул. Вспышки фотоаппарата. Щёлк-щёлк-щёлк. Он идет, пошатываясь, через двор Академии, приближаясь к кампусу. Голова безвольно покачивается на расслабленной шее. Уже скоро Нейтан, наконец, доберется до своей комнаты в общежитии. Единственное место, в котором он чувствует себя в безопасности. В родном доме безраздельно властвует его отец. Другое же место… что ж, присутствие Марка Джефферсона ощущалось там, даже когда того не было рядом. Вспышки отлетают от отражателей, как лучи, недовольный раздражённый голос Джефферсона указывает ему, что делать. Что-то вязкое и липкое стекает по его бёдрам, пока он сидит рядом с Сарой. Это что-то неприличное, постыдное, мерзкое. Может быть, его отец был прав, может быть он — ёбанный монстр. Тихо, скрываясь в тенях, словно уж, Нейтан старается обогнуть кампус по краю, чтобы охранник не сцапал его вот так, обдолбанным, под конец ночи. Краем уха он слышит заливистый смех. Он знает этот смех. Представься такая возможность, Нейтан бы записал его и слушал, пока этот звук не отпечатался бы в его голове, доведя до помешательства. Он осторожно выглядывает из-за дерева. Первые секунды Нейтан хочет списать всё на свое состояние. Только бы он был в неадеквате. Только бы это было не правдой. И всё же… как это логично. Джефферсон не переставал смотреть на него свысока, но он был таким же. Та же страсть. Та же одержимость. Он гораздо выше её, но смотрит на неё так, будто стоит вровень. С задором, с этой извечной хитрецой в глазах и такой добротой… не сочувственной, настоящей. Рейчел стоит спиной, так что Нейтан не видит, что сейчас выражает её лицо. Но вот она тихо хихикает, а затем тянет руку вверх, поглаживая ладонью его щеку. Джефферсон. Джефферсон! Он обманул его! Эта забота, похвала, обещания великого будущего — всё фальшивка! Он не даст ему того, чего он хочет, никогда! Никогда не посмотрит на него, как на равного. Он забрал себе самое лучшее. Отнял это у него! Нейтан хочет выйти на свет, немедленно, сейчас же. Хочет плюнуть в его лживое лицо, а затем размозжить его, затолкав в клюв тотему, под которым они с Рейчел сейчас обжимаются. Вместо этого, полыхая от внутреннего жара, Нейтан проскальзывает в общежитие, влетает в свою комнату и в ярости швыряет о стены всё, что попадается ему под руку. Рейчел. Он забрал его Рейчел! Он за это заплатит. Ещё пожалеет, что не дал ему то, чего он хочет. Схватившись за волосы, Нейтан опускается на стул и с яростным рыком бьется лбом о стол. Дрожащей рукой он хватает лежащую на краю стола тетрадь, открывает её, берет в руку чёрный карандаш и начинает толстыми линиями рисовать на листе бессвязные линии и пятна, пока стучащая в голове мысль не приобретает форму. Он переворачивает страницу и начинает писать, раз за разом, не в силах остановиться: «Рейчел в проявочной Рейчел в проявочной Рейчел в проявочной Рейчел в проявочной РЕЙЧЕЛ В ПРОЯВОЧНОЙ».×××
Боль от побоев не дает ему встать еще несколько часов, пересиливая даже отчаянное желание сбежать из этого места подальше. Словно собрав свои кости в мешок, Эрик находит в себе силы подняться на колени и, на четвереньках, кряхтя и шмыгая носом, доползает до одной из балок, после чего, опираясь на неё, пытается встать на ноги. Помимо дерева в темноте ладонь нашаривает электрощиток и толстый чёрный провод, уходящий куда-то вниз. Эрику это кажется полной бессмыслицей. В амбаре даже нет ламп. Для чего сюда вообще подается электричество? Неуверенно, с большой неохотой он всё же отпускает балку и старается устоять на ногах без опоры, а затем делает несколько шагов. Боль от ушибов на голенях молнией прошибает его, а болевой импульс проносится вверх, сквозь каждую рану. Эрик спотыкается и вновь падает на устланную сеном землю, но посадка оказывается неожиданно жесткой, сопровождаясь металлическим звоном. Он чувствует, как щека уперлась во что-то холодное и, на секунду забыв о боли, постукивает по полу амбара. Снова полый шум. Эрик проводит ладонью по земле, убирая слой сена, и видит кусок стального листа, на котором он лежит. Встав на колени, он начинает судорожно расшвыривать сено в стороны, быстро понимая, что это не просто брошенный кусок металла. Прямоугольный лист уходит на метр в сторону входа и еще больше от него. Эрик не прекращает работать руками, пока не натыкается на торчащую ручку. И на огромный литой замок, что её держит. Он касается ручки и замка кончиками пальцев и тут же одергивает их, словно те раскалены. Поднимается на ноги, нашаривает выпавший во время избиения телефон и включает фонарик, освещая находку. Это не просто лист стали. Это дверь. Дверь, ведущая вниз. Нахмурившись, Эрик продолжает смотреть на неё, не в силах отвести взгляд. — Какого…×××
Беспокойный сон вырывает Хлою из своих объятий, слишком резко приводя в чувства. Издав испуганный вздох, она подскакивает, садясь в кровати, и одеяло соскальзывает с её груди. Она оглядывается, чтобы убедиться, что она всё еще в комнате Рейчел, испуганная, что прошлая ночь была просто наваждением. Нет, всё было взаправду. Это её комната. Но… Хлоя смотрит на кровать и видит только отброшенный край одеяла, да слегка помятую подушку. Через неплотно закрытое окно в комнату задувает сквозняк. За окном всё ещё неторопливо отступают сумерки, давая пробиться первым лучам рассвета. Она снова исчезла. Даже в ночь сброшенных оков и слов любви, она снова ускользнула от неё, растворившись, словно мираж. Едва осознав, что Рейчел нет рядом, Хлоя стыдливо прикрывает обнаженную грудь одеялом и бессильно опускается обратно на подушку, пустым взглядом уставившись в потолок, где хреновы блеклые звёзды всё продолжают танцевать свой бессмысленный танец. Через минуту она медленно поворачивает голову на бок, давая хлопку впитать в себя бегущие по щекам слёзы.