Сон четвёртый: Кендзи
11 января 2018 г. в 13:39
Этот знакомый запах. Запах книг.
Я сижу в библиотеке с книжкой в руках в полной тишине. И лишь шелест страниц, когда я их переворачиваю, изредка нарушает эту тишину.
И хоть я и нахожусь в общественном месте, мне кажется, будто я спрятан от остального мира, отрезан и нахожусь в своей закрытой для всех остальных обители, где никто меня не побеспокоит. Всё благодаря низкой популярности библиотеки: обычно сюда приходят лишь для того, чтобы взять нужные учебники.
Книга мне совсем не нравится, но я получаю удовольствие от самого процесса чтения. Удовольствие, не заменимое ничем другим, как…
— А? — я прерываю свои размышления и отрываюсь от книги, когда слышу какой-то грохот снаружи.
Грохот всё усиливается, и стена напротив вдруг разлетается на куски, чудом меня не задев.
— Что за..?! — выкрикиваю я, сидя на полу и обхватывая голову руками.
— Ты и правда здесь. Как я и думала, — этот безразличный голос принадлежит, конечно же, Рин. Но когда я поднимаю на неё взгляд, то не могу узнать в ней ту самую Рин, с которой я знаком. Вместо одной руки у неё огромный миниган, вместо другой — жуткого вида бензопила, а на лице — злобная усмешка. Впрочем, глаза обычные, бесстрастные.
— Рин, что с тобой? — удивляюсь я, поднимаясь с земли.
— Все мужики… должны умереть!!! — кричит она в ответ и целится в меня своим миниганом.
По какой-то причине, я был готов к этому повороту, поэтому поскорее уношу ноги, преследуемый святившей Рин.
— Помогите! Кто-нибудь! — кричу я, задыхаясь от бега.
Мы с Рин выбегаем на улицу и бежим в сторону мужского общежития.
Моё внимание привлекают странные толпы людей, заполонившие всю улицу. Странно в них то, что все они — девушки, причём держат в руках огромные плакаты и что-то кричат. Не могу разобрать что.
Под пулемётным огнём я забегаю в мужское общежитие и закрываю за собой дверь, хоть это и бессмысленно. Сердце бьётся слишком быстро, и я боюсь, что может случиться очередной сердечный приступ после всего случившегося.
— НАЗОВИ СЕБЯ!!! — прямо на входе орёт кто-то и ослепляет меня мощным фонарём, несмотря на то, что в общежитии достаточно света.
— Хисао Накай! — отвечаю я, пытаясь успокоить сердце.
— Хисао? — переспрашивает голос, уже не так громко. — Чувак, это правда ты?
— Кендзи?! — кричу я, но ни капли не удивляюсь. — Ты что творишь?!
Он ничего не отвечает, только быстро подходит ко мне и тычет дулом автомата в лицо.
— Да, ты правда похож на Хисао, — заключает Кендзи и поправляет очки. — Судя по всему, ты не был готов к Восстанию.
— К чему? — меня, по правде, смущает автомат в его руках, но я пытаюсь сохранять спокойствие.
— Восстание этих проклятых феминисток! Я же тебя предупреждал, чувак, это было неизбежно! — орёт Кендзи, размахивая автоматом из стороны в сторону. Я боюсь, что он может случайно меня подстрелить. Тем более, он меня даже не видит.
Я хочу задать ему ещё много других вопросов касательно Рин и толп людей на улице, но в этот момент входная дверь в общежитие слетает с петель, чуть не свалив меня самого, и перед нами появляются Сидзунэ и Мишей.
— ВАХАХАХА! — приветствует нас Миша. — Какая удача, два в одном!
— Миша, зачем дверь-то выбивать? — задаю я резонный вопрос.
Девушка поворачивается к стоящей рядом Сидзунэ, внимательно следит за движением её рук, и отвечает:
— Хиттян, извини, но нам придётся тебя убить. Ситтян говорит, что это нужно для светлого будущего страны.
— Не вижу в этом логики!
Сидзунэ хмурится и жестикулирует ещё более активно, а Миша переводит:
— Ты что, перечишь старосте? Ай-ай-ай, какой плохой Хиттян! А если тебе нужны подробности, то мы придерживаемся анархо-феминистических взглядов и считаем, что переизбыток мужчин в «Ямаку» — проблема не только регионального, но и национального характера!
— Фууух, — вздыхает Миша, закончив переводить. — Ситтян очень сложные жесты использует, знаешь ли. Короче говоря, вы двое должны умереть.
— Бежим, чувак! — подловив момент, Кендзи хватает меня за шкирку и тащит за мной, убегая от ненормальной парочки. — Быстро, ко мне в комнату!
Как только мы оказываемся в комнате Кендзи, он тут же закрывает первую деревянную дверь, вторую деревянную и третью железную.
— Эй, откуда у тебя три двери? — спрашиваю я, но вместо ответа Кендзи подбегает к кровати и сдвигает её в сторону, обнажая спрятанный в полу люк.
Тем временем все три двери ходят ходуном, готовые в любую секунду отлететь в сторону. Напуганный этим зрелищем, я спешу за Кендзи в секретный проход в полу, представляющий собой винтовую лестницу, уходящую далеко вниз.
Кендзи, спрыгнув в люк, прикрывает его кроватью, и, обогнав меня, бодро шагает по лестнице вниз. Довольно скоро мы достигаем пункта назначения.
То, что я вижу внизу, поражает и одновременно нагоняет страх: большое помещение, слева и справа — вертикальные полки с оружием от ножа до гранатомёта, горы сухпайков, большие бутыли с водой, в углу — двухъярусная кровать, рядом — мониторы, компьютеры и куча другой непонятной техники, а также огнетушители, противогазы, защитные костюмы… Над всем этим горит тусклый свет нескольких ламп.
— ЧТО ЭТО?! — я не могу сдержать своего удивления.
— Это Бункер, — гордо и загадочно отвечает Кендзи.
— Что? Какой ещё бункер?
— Чувак, это не просто какой-то бункер, это Бункер, — недовольно поправляет меня Кендзи. — Ты хоть знаешь, сколько времени я потратил на то, чтобы его оборудовать? Вообще, я не хотел тебя пускать, но раз ты инвестировал в Бункер 1000 йен…
— Стоп, подожди. Ты про те деньги, которые я одолжил тебе на пиццу? И которые ты, кстати, до сих пор не вернул… — тут же вспоминаю я.
— Пиццу? Как я могу думать о пицце в такие тёмные времена, чувак? — возмущается Кендзи. — Твои деньги пошли на спасение мира. Когда-нибудь о твоей щедрости напишут в книгах по истории, вот увидишь.
— Но этой 1000 йен тебе не хватило бы на всё это… — я ещё раз осматриваю всё помещение, мысленно оценивая стоимость каждой отдельной вещи.
— У меня было много спонсоров, — загадочно отвечает он.
— Короче, ты одалживал у всех учеников подряд, да?
Кендзи хмурится и отворачивается от меня, не желая отвечать.
— Чёртовы феминистки… — бормочет он. — «Женщины и мужчины равны», какая наглая ложь! Любому дураку понятно, что мужики и бабы с самого рождения имеют разные способности и наклонности, так что их не нужно уравнивать! Они не равны уже при появлении на свет! Но феминистки всегда хотят больше и больше! Им не хватает собственного куска пиццы, им кажется, что кусок в руках у мужчины больше и жирнее, поэтому стараются отобрать его интригами и ложью. А иногда и силой. Они промывают мозги молодому поколению и…
— Эй, Кендзи, ты в порядке? — я кладу руку ему на плечо, и он прерывает свой монолог.
— Чувак, ты меня сбил! Я придумывал пролог для своей будущей книги о феминизме, а ты просто взял и сбил меня!
— Ну прости… — неуверенно отвечаю я. — Так что мы будем делать? Там на улицах целые толпы с плакатами. А одна девушка вообще на боевого дроида похожа, бегает тут и крушит всё подряд.
— Без паники, чел, — Кендзи поворачивается ко мне и достаёт из кармана большую красную кнопку. — Мы добрались до Бункера, так что мы спасены.
— Что это…? — меня терзают смутные сомнения, когда я смотрю на кнопку на ладони Кендзи.
— Это моё самое дорогое приобретение, чувак. Вообще, я до сих пор должен много денег серьёзным людям за эту штуку. Пришлось, правда, долго расставлять взрывчатку по территории школы…
— ЧТО? — я пытаюсь выхватить у него кнопку, но он уворачивается.
— Да не бойся, чел, мы же в Бункере, — уверенным голосом успокаивает меня Кендзи. — А противорадиационные костюмы и противогазы для выхода на поверхность у меня есть.
— Ты совсем рехнулся?! Там наверху много и девушек, и парней.
— Ну да, парней немного жалко, — соглашается Кендзи. — Но эти жертвы не будут напрасными!
И на этих словах он заносит палец над кнопкой и… нажимает её.
Бункер трясётся, с потолка обсыпается штукатурка, а Кендзи безумно смеётся. Кажется, это впервые, когда я слышу его смех, такой ужасающе громкий и счастливый.
— Ааах! — кричу я и спрыгиваю с кровати, больно ударяясь о пол.
Хорошо, что это был всего лишь сон. Значит, никакого восстания, вопреки предсказаниям Кендзи, не случилось, и все мои знакомые до сих пор живы. А ещё мне до сих пор должны 1000 йен, и это тоже радует.