Внутренние связи

Янчик и муравьи — Честное слово, — проворчал я себе под нос, тыкая вещицу штыком и ещё больше вдавливая её в грязь, — это Янчик Обманщик. Ян учился на класс старше меня в старой окружной школе. Он не был таким же дикарём, как некоторые другие мальчишки. Он довольно мускулист, но не качок, и довольно высок, но не каланча. Зато он был сильнее многих своих и моих одноклассников и до сих пор не упал ни в одной драке. Казалось, что какими бы громилами ни были его соперники, Ян всегда оставлял их валяться, задыхаясь, на земле, а сам нависал сверху и издевался над ними. Издеваться он умел хорошо. Иногда, если тебе не повезло остаться с ним в туалете, Ян мог удерживать дверь кабинки раскрытой и своими мелкими, круглыми и жутко карими глазами смотреть, как ты делаешь дела. Во время этого жестокого, унизительного действа тебе могло захотеться взглянуть ему в лицо, но карие глаза всегда побеждали, и в итоге ты пялился на свои дрожащие коленки и молча сжимал кулаки. В другие дни он мог приложить тебя лицом в зеркало, или потоптаться на очках, или просто пригрозить «хорошо тебя отделать, обязательно!» Мы прозвали его Янчик Обманщик, вроде и обидное, и хвалебное прозвище, и первый месяц делали всё возможное, чтобы он сам его не услышал. Но когда Рид и Фицджеральд увидели, как Ян на сорок минут за запястья подвесил бедного мальчику на стропилах, мы научились вообще никогда не произносить это прозвище. Я помню один день на полянке за школой. Я сидел там совсем один, и по непонятной причине мне было неспокойно. Я вытянул шею влево, проверяя кусты и деревья в поисках угрозы, и вправо. Воздух застрял в горле, я уставился на сутулый силуэт Яна, балансирующего на пальцах ног и согнувшегося над чем-то в метрах сорока пяти отсюда. Теперь я вообще не чувствовал себя в безопасности. Я сидел на земле на одном уровне с ним. Попытался встать как можно медленнее и тише. Бесполезно, сказал я себе, у Яна органы чувств, как у собаки. Естественно, его голова подскочила и повернулась в мою сторону. — Таннер! — проревел он, и голос разнёсся угрожающим эхом. — Иди сюда, чего застыл! Безумно медленно я зашагал к нему, прижав руки, словно оловянный солдатик. Солнце сильно жгло его согнутую спину, и я видел пот, сочащийся сквозь тёмную вонючую футболку. — Смотри сюда, — сказал Ян и указал на землю. Я удивился, как он ещё до сих пор не кинул меня в грязь. Садиться с ним на одном уровне я точно не был готов, так что разместился рядом и проследил за его рукой с безопасного расстояния. Рой муравьёв взбирался на обломок камня, прячась в трещинах и неся на себе буквально всё, что можно. Вокруг камня их было просто куча, и я решил, что где-то там у них муравейник; я видел, как лучики света уходили в темноту. Зрелище зачаровало меня: — Офигеть! Ян усмехнулся. — Офигеть? Таннер, это просто муравьи! — я затих и напрягся. Что он делает? Ян полез в карман. — Вот это поразительно, — он достал небольшую лупу, я застыл в замешательстве. — Смотри, — начал он с явной ноткой надменности в голосе, — мой отец занимается наукой, и он мне рассказал, что, если подставить лупу под солнце, вот так, — показал он медленно и наигранно, — свет, он собирается. Я был напуган и восхищён. Уж это точно было намного круче горстки муравьёв. Я глядел, как светлая точка света возникла под лупой, становясь то размытой, то яркой, пока Ян подстраивал стёклышко. Он двигал лупу, пока она не повисла над муравьём, кругами бегавшим по нагретому солнцем камню. — Он собирается… а потом — бах! Ха-ха! Мне поплохело, я медленно опустился рядом с Яном, вытаращив глаза. Вдруг возникло пламя, совершенно неожиданно — свет не казался настолько горячим, да ведь? Как мог огонь подкрасться так незаметно? И муравей вспыхнул, красиво и славно, а потом взорвался и исчез. Только маленький чёрный след — как от карандаша — остался на его месте. Я в ужасе наблюдал, как Ян подносил лупу к другому муравью, всё так же карабкавшемуся вверх и явно не замечавшему исчезновение товарища. Я тупо смотрел, как и этот вспыхнул, словно костёр, и Ян уже снова двигал лупу. «Стой, — хотел я сказать, — прекрати, это неправильно!» Но как бы я мог? Прошло время, прежде чем я снова смог шевелить ртом, и тогда уже я сказал: — Мне пора в класс, Ян. — Конечно, — Ян выпрямился во весь рост, и на одно ужасающее мгновение я оказался ниже него. — Слышишь, Таннер, что скажешь о старой доброй драке сегодня после школы? — Он широко улыбнулся, и грусть за муравьёв вдруг сменилась такой же яркой паникой, как свет под увеличительным стеклом. — Не думаю, что в последнее время у нас уже была стрелка. Я сглотнул. — Конечно, всё супер-пупер… — отказывать ему было бессмысленно. — Вот и здорово! Посмотрим, сможешь ли ты меня хоть раз уделать. … В конце концов Янчика уделал не я. На ночном патруле оказался снайпер, и я чуть не споткнулся о его тело. Вернувшись в окоп, я рассказал новость остальным. Несколько мужчин там учились в старой окружной школе тогда же, когда и Ян, и они хорошо его знали. — Ян погиб. Небольшое восхищение. Парочка усмешек, парочка вздохов. — Камень с плеч. — Мерзкий подлец, вот кто он был. — Травил меня ещё там, в окружной школе. Уотерс — бледный пухлый парниша с большими синими глазами и сердцем, какого я не встречал больше ни у кого. — Нельзя так говорить! — крикнул он. — Он отдал жизнь за нашу страну, неважно, каким подлецом он был. Это правда. Кем бы Ян ни был, он был не трусом. Уверен, он погиб так же героически, как и все прочие. — Меня он тоже травил, — это всё, что я сказал, и сел возле Ричардсона. Я думал о муравьях. Хмуро рассуждал, сколько из них были подлецами или задирами в их собственном мире. Не важно, кого ты уделаешь или скольких. В конце ты сгоришь. Я вздрогнул и стёр грязь со штыка. Как и все мы… Уже было поздно. Ричардсон храпел у меня на плече, а луна едва виднелась за дымящимися облаками. Янчик Обманщик растянулся под ними, угольное пятнышко на лысой лужайке. Дом в Чернолесье Кассандра перелистнула страницу. — «История о трёх пистолетах». Так называется следующая, — придерживая корешок, Кассандра захлопнула книгу с приятным глухим звуком, — а это означает конец «Янчика и муравьёв». Вам понравилось? В ответ раздались одобряющие звуки, смесь из «Да-а» и «Очень здорово», и бесконечное кивание. Кассандра раздулась от гордости. Да, история была не её собственная, но кто бы ещё придумал читать рассказы — вот так просто от скуки? Дина улыбнулась. — Я уже забыла эту историю, — произнесла она. — Когда-то давно я уже читала её, но было здорово услышать её прочтение вслух. — Да, — встрял Дуг, определённо игнорируя дурную ауру, возникавшую каждый раз, когда он заговаривал, — здоровская идея, Кассандра. Кассандра вернулась к книге, ощущая к ней долю уважения. Книга спасла её от возможной неловкой ситуации. — Честно говоря, — задумчиво произнесла она, — мне и самой интересна «История о трёх пистолетах». В разговор встряла Шрея. — Но если у нас тут есть другая история, — сказала она. — Кажется, я слышала уже всех, кроме Трэвиса, — произнеся это, Шрея жутко покраснела, — так что если Трэвису есть, что нам рассказать?.. Трэвис уже рассказывал свою историю. Сюжет Кассандра забыла, но она точно помнила, что Трэвис — прекрасный рассказчик. Соглашаясь со Шреей, девушка кивнула; то же сделали и остальные. Она отложила книгу, мысленно напомнив себе позже вернуться к ней снова. Трэвис откинулся на спинку кресла и глянул в окно. Как показалось Кассандре, на его лице промелькнула настороженность, однако она сменилась ухмылкой так быстро, будто была лишь плодом воображения. — Посмотрите туда. Все остальные в комнате проследили за его взглядом до окна, выходившего во двор. Шёл дождь; ветер гнул кустарники, а дневной свет был закрыт тучами. Ещё даже не обед. Почему здесь так темно, пусть даже и есть облака? — Подождите… Никто не знал, как ему удалось предугадать это, но спустя секунду ослепительная молния озарила сад, словно фотовспышка, на мгновение залив всё ярким светом. Происшествие потрясло Кассандру и напомнило ей об ужасном сне, где происходили все странные и непонятные вещи. Она не могла вспомнить, когда последний раз кто-то видел здесь молнию. Первый раз за всё время. Неосознанно она считала секунды — всего семь — прежде чем грохот сотряс сад. — Бушует гроза. Что-то новенькое. До сих пор говорил только Трэвис. Все пятеро встревоженно глядели на него. Мужчина оглянулся и произнёс: — Давайте сначала пообедаем, а? И потом я расскажу вам историю. Чернолесье Где ты? Не прячься. Я тебя чувствую. Жёсткая земля колола голые ступни, но энергия в нём била через край, так что шагать медленно не получалось. По ногам уже начали расползаться раны, кусочки веток и камней прилипали к крови. Он глазел по сторонам и пытался снова поймать пульсацию. Без всех этих деревьев поиски были бы намного проще, — подумал он. — Я должен его найти. Последний раз я был уже так близко… Внимательно глядя вперёд, он не видел, что происходило под ногами, — и споткнулся обо что-то, лежащее у дерева. Он посмотрел вниз. Нечто проскользило у него под ногой, и тогда он уставился на мёртвое лицо молодого парня. Он взвизгнул, энергия захлестнула его. Глаза широко распахнулись, так, что даже растянули глазницы, — руки раскинулись от внезапного шока. Сначала он напрягся и пытался устоять, издавая низкий злой вой, а потом пульсация, которую он так искал, вернулась, став ещё сильнее. Ухмыльнувшись, он наконец расслабился, позволяя энергии себя поглотить. Он сам стал источником этой пульсации — манящей его, призывающей прийти и разрушать, разрушать, разрушать — и взорвался. — Ладно, — крикнул он, ощущая растущую силу и слабеющие вокруг деревья, — если ты хочешь сделать это так, то я не против! Он двинулся вперёд, в лес и темноту. За спиной оставалась тлеющая тропа из сплюснутых стволов и плотных тонких пней — злая рана, зияющая во чреве леса. Глаза мертвеца, лежавшего у дерева, оказались лопнуты и стекали по его щекам, словно растаявшее масло. Вскоре лесная жизнь продолжила поглощать тело. Спустя пару мгновений без всякого предупреждения небо над лесом с грохотом распахнулось. Плоская местность, не прикрытая шапками деревьев, утонула в бесконечном потоке воды и с нетерпением встретила облака.