***
Противники беспощадно рвали друг друга своими когтями, громко хрипя. Лэн пытался сломать шею, Дэв пытался укусить. В один момент у него это получилось. Повалив силуэт на пол, предварительно ударив его головой, Конрад издал победный рык и вцепился клыками в длинную шею Винстона, разрывая его холодную плоть. По шее пошла белая трещина и остановилась там, где должна была быть ключица. — Ох? — удивлённый Дэв чуть отстранился, это и стало его ошибкой. В лицо прилетел мощный удар, послышался хруст и Конрад отлетел в угол, ударившись об старый шкаф, у которого моментально стали ломаться полки. Вниз полетели бутылки алкоголя; разбиваясь об голову Дэва, они разлетались на стёкла. Завыв от боли, неудачливый призрак взялся за разбитый нос и зажмурился. Из его глаз потекла чёрная жидкость. За это время Лэн уже успел встать и немного подлечиться собственной энергией. Зацокав, силуэт скрестил руки. — Ты не на того напал. Коллега. Винстон мрачно засмеялся, лишь на секунду потеряв бдительность. Этого хватило. Конрад ударил противника в челюсть, пытаясь её сломать. В этот раз обошлось без трещин, но Лэн сумел откинуть от себя призрака. — Ах! — еле удержавшись на ногах, Дэв облокотился об стену. По его губам потекла кровь, вперемешку со слюнями. Это был очевидный проигрыш. — Это всё? — ухмыльнулся Винстон. — М-мх… Голова Конрада нервно дёрнулась влево. — Я ухожу, но не прощаюсь. Призрак растворился в воздухе. Злорадство Лэна сменилось на тревожность. — Боже… Что будет на рассвете?***
Джеймс одиноко бродил по комнатам, ожидая. Здесь стояла безумная тишина, от которой уже было плохо. Старший Конрад устал волноваться, поэтому он решил себя чем-то занять. Сейчас он сидел на диванчике и толстой кисточкой наносил себе на щёки румяна. Да, Джеймс любил краситься. Совсем немного, совсем незаметно. Никто не знал об этом. Кроме Дэва, конечно же. Это занятие очень стесняло, но, тем не менее, после нанесённого макияжа старший Конрад любил смотреться в зеркало и оценивать свою аккуратную работу. В такие моменты он чувствовал себя немного лучше, немного красивее. Его лицо всегда было очень бледным, так что Джеймс часто наносил себе лёгкий румянец. — «Надеюсь, что у него всё хорошо…» — Конрад подводит глаза чёрным карандашом. — «Боже, я так устал.» Молодой человек вздрагивает от тихого шёпота вдалеке. Голоса… Искажённые, мерзкие, режущие… Они всегда советуют какой-то бред и часто говорят что-то жутковатое. Джеймс слышит их уже очень давно. В первый раз это случилось, кажется, после первого убийства. — Ах. Он вспомнил эти налитые кровью глаза. Она смотрела на него с ужасом до конца, пока не потеряла сознание. Это было так необычно и странно. Но, тем не менее, приятно. Мать никогда не жалела его, так почему же он должен был пожалеть её тогда? — Прости, мам, но мне не жаль. Джеймс глупо улыбается, но быстро успокаивается. Хотелось бы пожелать ей чего-то светлого в ином мире, но на языке вертятся лишь проклятия. Но Конрад никогда не произнесёт это вслух. Ведь Джеймс был мальчиком скромным, милым, доброжелательным и тихим***
— …и потом эти бутылки, а… Такие вещи пропали, пиздец, — хныкнул Дэв, положив покалеченную голову на колени старшего брата. — Бедный, — вздохнул Джеймс, осторожно вытирая кровь салфеткой под носом призрака. — Вот только не надо меня жалеть! Я не мальчик! Я взрослый, самостоятельный мужчина, который сам вполне может о себе позаботиться! — упрямо заявил младший и надулся. Сейчас он выглядел нелепо и слишком по-детски. Даже больше, чем обычно. Хоть и прошло много лет, и Дэву сейчас было почти двадцать, но вёл он себя по-прежнему как упрямый ребёнок. — Конечно, — мягко улыбнулся старший и погладил брата по волосам. Тот громко фыркнул и закрыл лицо руками. — Я веду себя глупо, да? — Вовсе нет. — Я раздражаю тебя? — О чём ты? — сглотнул Джеймс. — Я люблю тебя, и ты это знаешь. Призрак фыркает вновь. — Извини, не знаю, что на меня нашло. Я волнуюсь. — Я тоже. — Тебе незачем беспокоиться. Я обещаю, что как только наступит рассвет — я отведу тебя в безопасное место. — Ты лучший.***
Мэрфин вернулся после посещения могилы Дона очень подавленным. Взволнованные манекены уже приготовили вино и виски, надеясь хоть как-то скрасить ситуацию своего любимого диктатора и преданного друга. Так же, все ждали новой информации. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Могир, подсев поближе. — Спасибо, просто отвратительно, — ответил брюнет, наливая в свой бокал алкоголь. — Но огромное спасибо, что пришли. Я не хочу сейчас оставаться в одиночестве. — А Нервилл? — осторожно подал голос Грэтли. — Мы знакомы с ним всего ничего. Ему не интересно. Он не понимает. Он не чувствует той боли, что чувствуем мы, — вздохнул Винстон, делая глоток. Комната ненадолго погрузилась в гнетущую тишину. — А что с Лэном? Он вернулся от Марселона? — сглотнул Фирс. — Угу-м, — с безразличием ответил Мэрфин. — Новости такие себе. Он рассказал манекенам то, что рассказал ему отец. Серьёзные лица оживились. Фирс начал паниковать. — Их же там больше сотни! Нас перебьют! Перебьют! — залепетал он, повиснув на шее Грэтли. — Отвали! — зашипел тот. — Парни! — повысил голос Могир. — Давайте без ваших истерик! Ситуация и так пиздец, вы то не усугубляйте! — Перестаньте, — отвернулся Мэрфин. Тем не менее, все сразу стали шептаться. Лишь Винстон продолжал пить, ни на что не обращая внимания. — А ты то чего так спокоен?! — воскликнул Фирс. — Нас убить хотят, а у тебя такое лицо, будто тебе предлагают в игрушку сыграть! Мэрфин, очнись! — Фирс, и без тебя тошно, — прошипел брюнет. — Оставь его! — вставил Могир. — Фирс, ублюдок, иди займись чем-нибудь! Нечего народ паниковать. Мы должны быть дипломатичными и в здравом уме. Иди лучше проверь Луиса и сообщи ему. Пусть скажет Эннарду. — Ненавижу тебя! — захныкал манекен с жёлтым свечением и уехал прочь. Все замолчали. Мэрфин налил себе новый бокал и глубоко вздохнул. — Я не виню его. Мы же все на нервах, а? — Это не даёт ему право вести себя как недоёбанная шмара. И вообще, слушайте его поменьше, — цокнул Могир. — А ты, Мэрфин, не бери это в голову. Сейчас эта сучка сообщит всем, и будем думать дальше. — Ты прав. Но до этого момента… Извините, я хочу побыть один. — Хорошо, — вздохнули манекены. Мэрфин вышел из зала вместе с бутылкой. — Я волнуюсь за него, Могир, — сглотнул Грэтли. — За него, за нас, и за Марселона. Он же первым попадёт под их удар! — Чш-ш, — лидер взял собеседника за плечи. — Он сильный, он справится. Марселон не из пластика сделан, ты знаешь. Мы все справимся. Всё будет хорошо, слышишь? Всё будет хорошо… Они крепко обнялись.***
Идя по тёмным коридорам, младший Винстон закурил. — «Любимые сигареты Дона. Хм…» — вздохнул он, рассматривая пачку. Едкий дым сразу начал обжигать горло, отчего брюнет закашлялся. Он практически никогда не курил, да и не видел в этом надобности. Его нервы, обычно, были в порядке. Хоть он и питал симпатию к сигаретам, так как видел в них чарующую эстетичность, сам курить он не решался, предпочитая наблюдать за Доном. Сигареты и Дон Райдер. Как же мило. Они действительно очень хорошо смотрелись вместе.***
Джеймс сидит около окна и режет руку. Сначала нежно, лезвие царапает ладонь, затем спускается к венам. Грубо, больно, но не глубоко и не смертельно. Он же не должен умереть сейчас, верно? По его щекам текут слёзы, но он молчит. Ему, кажется, приятно, но вроде и нет. Какая к чёрту разница? Он не хочет этого делать. Он не хочет резать свою шею. Он не хочет надавливать лезвие на грудь, именно туда, где бьётся его маленькое, хрупкое сердечко, но… — Давай, Джимми, не бойся, сделай это глубже! ~ — тихо шипит тварь, не моргая. Ей нравится это шоу. Она более чем довольна. Ведь маленький Джеймс всегда сделает то, чего она хочет. Старший брат кивает и надавливает. Нож входит в грудь наполовину, разрезая плоть и нервы. Слёзы текут сильней, но он по прежнему молчит. Оно и к лучшему. — А-а, братик, я бы хотел вскрыть твою грудную клетку и облизать твоё сердце! Уверен, оно очень сладкое и вкусное! Впрочем, как и весь ты, ха-ха! Его полудетский голос мило хихикает. Джеймс тихо выдыхает. Раньше это казалось жутким. Но сейчас… Это звучит так сексуально и страстно! — Ах, Дэв. Старший Конрад облизывает губы, по которым течёт кровь, и вставляет ещё глубже. Опасно. Очень опасно. Но какая разница? — Я хочу разорвать тебя на кусочки и приготовить из них что-то безумно вкусное! Я хочу вырвать твоё сладкое сердечко и порезать его на блинчики, использовав твою кровь как сироп! Джеймс улыбается. Нож снова скользит по рукам. — Хочу вырезать на твоей шее своё имя. Хочу ампутировать твои ручки и ножки, замотав в розовые бинты. Ты был бы моей маленькой, беспомощной куколкой, которую я бы использовал в любое время, когда захочу! Брат кивает. — Твои очаровательные глаза… Я бы хотел войти своим членом в твои глазницы, в твой мозг, порвать твою голову. — Ты можешь сделать это когда только пожелаешь, — мурлычет старший, вылизывая кровь с ножа. — Обожаю тебя, братик! А теперь я хочу, чтобы ты разделся. Полностью! ~ Брюнет раздевается быстро, соблазнительно, размазывая собственную кровь по груди и животу. По губам Дэва текут слюни, он еле сдерживается. Джеймс снимает трусики и уже тянется к розовым чулочкам, но его останавливает младший брат. — Кроме них. Они слишком идут тебе. — Хорошо, спасибо. Что хочешь? Дэв мрачно усмехается и встаёт с пола. — Моя очередь. Просто не отстраняйся от меня, красотка. — Как скажешь. Призрак подходит почти вплотную и мягко забирает нож у брата. Тот смущённо отводит взгляд. — Знал бы ты, насколько ты прекрасен, — он целует Джеймса в изрезанную шею, слизывая с неё кровь. — Ах, братик! Что ты будешь со мной сделать? — Хе-хе. Джимми резко вскрикивает от невыносимой, острой боли внизу живота. С его члена капает горячая кровь. Недлинная, неглубокая царапина на головке пульсирует, причиняя старшему брату ужасающие ощущения. — Хм-м. Я думал, что крови будешь поменьше, — задумчиво протянул призрак. Он вставляет лезвие в уздечку, совсем неглубоко, и медленно режет вниз. Джеймс почти не дышит от боли, даже не кричит. Его суженные до предела зрачки смотрели в одну точку, куда-то в окно, стараясь не потерять сознание. Это будет плохо. Дэв не любит играться с телами, которые не реагируют. — А, да. Не волнуйся об этом! Я в любой момент могу тебя восстановить. Каждую твою царапинку вылечить. Ха. Я могу ломать тебя целую бесконечность, а потом просто восстанавливать. Разве это не здорово? Длинные пальцы дотронулись до изрезанной головки, нежно провели по всей ране, а затем начали её чуть раздвигать. — А-а-ах! Д-делай со мной всё, что хочешь, братик! — измученно улыбается Джеймс. — И собираюсь! ~ Ещё пару порезов на венах, а затем горячее от крови лезвие вновь скользит по уздечке. Глубже, глубже и глубже. Разрывая плоть и оставляя головку еле-еле держаться на нервных окончаниях. — Твою мать, Джей, я не могу больше сдерживаться. — М-мх! Плюнув на руку и хоть как-то смазав свой член, Дэв вошёл в Джеймса, осторожно повалив его на пол, стараясь обойтись без ушибов и прочих неприятных вещей. — Ах, Дэв! Кажется, ему всё равно. Он сейчас стонет от удовольствия, а не от боли. Младшему Конраду это нравится. — «Я подчинил его. Полностью и безвозвратно. Ха!» Это длится так быстро и грубо, что это даже нельзя назвать чем-то развратным. Простым удовлетворением мерзких человеческих потребностей — да, развратом — нет. — Хей, Джей… Я бы хотел вырвать тебе все зубы. Побыть твоей «зубной феей», ха-ха-ха… Тереться членом об твои гладкие, мягкие дёсны… Ты делал бы такой искусный минет, м-м… Хоть ты и сейчас делаешь не хуже. Ха-ха! Чувствуя, что скоро достигнет оргазма, младший Конрад делает то, чего Джеймс так боялся. Рука пару раз делает по изуродованному органу движение «вверх-вниз», а затем резко разрывает его на две части. Джеймс кричит. Дэв кончает.***
Оранжевые вспышки гуляют по телу, залечивая раны. Это тоже больно. Это не быстро, как было когда-то. Старший Конрад знает, что это всё специально. Он не винит.***
— Господа, господа! Эннард мёртв! Зрачки Мэрфина расширились от ужаса. — Что ты сейчас сказал? — Его ножом... ну... ох, что мы будем делать? — словно плохой актёр в театре, Фирс завертелся на одном месте. — Быстро, нам нужно ещё одно собрание! До рассвета один час!***
Этот час прошёл безумно быстро. Все собрались в том же зале, желая увидеть своего нового диктатора.
Ах, как жаль, что Марселон уснул на своём посту… Вечным сном. Ха. Бедняжка! Небольшой удар по груди и всё. Хрупкая душа так быстро разлетелась на осколки… Но какая разница? Он бы всё равно ничего не сделал. Он просто ненужная вещь в этой истории. Удалить его — не милость, но и не грех. Ха!
Безумцы закричали, подняв вверх свои оружия.
***
В этот раз на собрании присутствовал и Нервилл. Мэрфин не решился оставить его одного. Тот и так был очень напуган, а вечное одиночество в подобной стрессовой ситуации действительно могло помочь рехнуться. — Главный вопрос, — начал Грэтли. — Что делать? Что, сука, делать? Эннард мёртв. Дон мёртв. Весь город мёртв, сука! И мы в душе не ебём, что здесь происходит и кто в этом виноват. — Не паникуйте. Только не паникуйте, — выдохнул Мэрфин, взмахнув руками. — Не паниковать? Ты предлагаешь сейчас не паниковать? — голос манекена с розовым свечением дрогнул. — Успокоились! — выкрикнул Могир, предвкушая отвратительную словесную перепалку. — Все! Успокоились! До вас не доходит, что ситуация пытается нас рассорить? Нам нужно действовать сообща! — Могир прав! — вставил Фирс. — Нам нужно думать сейчас, а не орать друг на друга! В комнате ненадолго повисло молчание. — Какие есть варианты насчёт того, что они могут сделать? — Могир вздохнул. — Вот, — хмыкнул Мэрфин. — У меня уже есть некоторые теории. Они могут пойти прямо на нас, а могут и сделать хитрее. Например… Окружить, не дав возможности выйти из дома. — А что нам мешает сейчас выйти? — сглотнул Фирс. — Мы… Должны отстоять эту территорию, — мрачно ответил младший Винстон. — Дело даже не в чести. Это наш дом, понимаете? Но даже самое страшное не в этом. — А в чём?... — Вы можете себе хоть немного представить, что будет, если они выйдут на поверхность? Манекены переглянулись. — В этом городе им делать нечего, — продолжил одноглазый. — Не трудно догадаться, что они пойдут в соседний. Перебьют всех там, наберутся опыта, продолжат. Будут идти дальше, убивая всё больше и больше. Мы те ещё сволочи, господа, но подумайте о других. — Я не сволочь, — надулся Фирс. — Хм. Мы вообще не можем их уничтожить? — спросил Грэтли. — Шансы у нас есть, но это не точно. Пятьдесят на пятьдесят. Либо они, либо мы. Либо выиграем, либо умрём. Участники собрания снова начали думать. — Сколько нас? — осторожно вставил Фирс. — Где-то шестьдесят. Но нам обязательно надо объединиться с командой покойного Эннарда, земля ему пухом. А, точно. Что там с Луисом? Ты говорил с ним, как я просил? — скрестил руки Могир. Манекен с жёлтым свечением сильно помрачнел и отвернулся. — Я не хочу говорить об этом. Просто не спрашивайте. Не говорите мне ничего! — Понятия не имею, что у вас там произошло, но чёрт с тобой, не до этого, — махнул рукой лидер, вздохнув. — Главное то, что мы должны объединиться. — А этих придурков с нижних сколько? — Может двести. Может побольше. Марселон точно знал, но спускаться к нему сейчас опасно. — Какого хера он вообще не пришёл на собрание?! — повысил голос Фирс, а затем резко замолк. Все замолкли. — В-вы… Вы сейчас думаете о том же, о чём и я?.. — голос бывшего охранника задрожал от надвигающихся слёз. — Господи, — Лэн отвернулся. — Ма-а-арс… Фирс и Грэтли заплакали, обнявшись. — Успокоились! — ударил по столу Могир. — Как же я устал от всего этого, — Мэрфин захотел уйти, но внезапно услышал шум. Все прислушались. — Поздравляю, господа! Мы создали себе персональный Ад, который уже принимает нас с распростёртыми объятиями.***
Бешеные манекены ломали буквально всё на своём пути. Первой под удар пошла команда Эннарда, которую разломали в щепки в считанные секунды. У них не было должной подготовки к подобному, и это не их вина, но какая теперь разница? Безумцы нападали небольшими группами, из-за чего победить их было почти нереально. Они рвали когтями, ножами, зубами, противно при этом визжа, некоторых даже оглушая. Команда Винстонов твёрдо стояла на своём, храбро сражаясь с потерянными.
Подвал наполнили звуки. Болезненные стоны, хрипы, крики, скрежет металла, звон клинков, чей-то смех.
***
— Блять! Нервилл, Лэн, Мэрфин и трое манекенов забежали в одну из комнат. Старший Винстон сразу заблокировал дверь своей энергией, но это было очень ненадолго. Нужно было срочно обсудить пару деталей, так как во время битвы у Мэрфина сломалась его мачете, а заменить оружие не было возможности. — Парни, — сразу начал Могир, пытаясь хоть что-нибудь найти в тумбочках. — Мы не можем продолжать. Нас осталось где-то двадцать, мы не справимся! — Не смей так говорить, сука! — пнул его Фирс. — Могир прав. Могир как всегда, сука, прав! — нервно залепетал Грэтли. — Срочно меняем план. — И что вы предлагаете? — сглотнул Мэрфин. — Есть идейка…Собравшись в круг, несчастные стали обсуждать новый план.
Грэтли предложил обыграть противников и сделать с ними то, что они хотели с дикторами. А именно — запереть их, заблокировав все двери, а затем поджечь дом. Это был беспроигрышный вариант, хоть и очень опасный. Многие с верхних точно не выживут, но нужно хоть кем-то пожертвовать. Ради остальных.
— Это безумие!... Я не буду убивать своих друзей ради всего этого, боже… — захныкал Фирс. — Безумные времена требуют безумных решений! — Грэтли дал ему пощёчину. — Соберись! — Да… У нас только два варианта. Сделать так и выйти отсюда вшестером живыми или умереть здесь вместе с остальными, — Могир глубоко вздохнул и закрыл лицо руками, царапая его. — Решено! — заявил Мэрфин. — Кто пойдёт блокировать двери? — В этой технике разбирался только Дон… — грустно подметил Грэтли. — Точно не я. — Я пойду, — вздохнул Лэн. — А сейчас — бегите. — Пап… — младший Винстон подошёл к нему и обнял. Они горько вздохнули, зная, кто действительно был виновным во всём этом. — Обещай, что выберешься отсюда. — Обещай, что всё будет под контролем. В дверь стали ломиться усерднее. — Хватит нежиться, сука! — завизжал Фирс. — Уходим!***
Умно, не правда ли? Ха! Как некстати, что этот поистине хороший план услышал тот, кто и устроил это безумие. Ох! Кажется, техника выходит из строя!
Механические двери стали вести себя очень странно. Лэн совершенно не понимал, что происходит. Кнопки ломались, на команды компьютер не реагировал.В один момент они слишком потеряли бдительность. Если бы не Могир, то Мэрфин сейчас бы лежал поделённым на две части. Глупая смерть, а? Вот и лидер так подумал, толкнув друга, но какая жалость! Он сам попал под удар. Минус союзник.
Дьявольские устройства заискрились, сломались окончательно и через некоторое время случилось тоже самое!
Дверь перерубила Грэтли на две части.
— Грэтли! Грэтли, нет! — закричав, Фирс упал на колени, обнимая умирающего союзника. — Н-нет, не надо, — бывший адвокат выплёвывает масло и пытается оттолкнуть его своими слабыми руками. — Уходи. Уходи отсюда. Боже… Спасайтесь! — Я не уйду без тебя! — Ты не должен умереть, Фирс! Брось меня тут, не будь дураком! Спасайтесь, друзья! — Он прав, — Мэрфин схватил рыдающего манекена за руку и поспешил с ним в другую комнату. — Прости, Грэтли! Мы никогда тебя не забудем…***
Выбежав из дома, Мэрфин и Нервилл, крепко взявшись за руки, ринулись в лес.
Манекен еле успевал за ними из-за колёс, которые плохо ехали по траве, поэтому было решено разделиться.
— Быстрее! Зайдя как можно глубже, молодые люди спрятались в кустах, чтобы отдышаться. — Почему… Почему это всё происходит? — Нервилл заплакал, прижавшись к брюнету. — Я не знаю, не знаю! — одноглазый тоже начал плакать, не сдержавшись. Подумать только. За какие-то считанные мгновенья он потерял всех своих друзей. Всех, кого он любил. Кроме отца. Ужасно. Они выдохлись. Морально и физически. — Обними меня… — шепчет Дюпре, садясь к нему на колени.Как некстати, что именно сейчас на них нарвались безумные манекены, что смогли вырваться из подвала! Какая незадача!
— Нервилл, беги!***
Господин Дюпре сумел скрыться, даже оторваться, но вот младшему Винстону повезло чуточку меньше…
Они вспороли ему живот и повесили на собственных кишках, обмотав ими его сломанную шею. Повесили тело на яблоне, которую Мэрфин очень любил. Частенько он приходил сюда, садился под неё и писал стихи. Здесь он находил своё вдохновение, а теперь это место являлось его могилой. Романтично, не правда ли?
Мэрфин истерично смеялся и улыбался, проглатывая слёзы, когда его терзали. Он говорил какую-то чушь про преданность, мол, он всегда относился к ним не так уж и плохо, а другие так вообще видите ли не заслужили такой участи. Ха! Можно подумать, что кто-то из них одумался и решил остановиться.
Хм-м. Ему даже было почти не больно. Почти…
Нервиллу в это время было тоже не особо сладко, ведь в лесу он наткнулся на утонувшего Фирса! Точнее… Когда он подошёл, бывший охранник был ещё жив, но…
— Я не могу с этим жить. Все мои друзья погибли. Многие — по моей вине. Никогда не будет уже как прежде… Я не могу, Нервилл. Мне незачем жить, понимаешь? Нам всем пришёл конец. Всем! Мэрфина тоже скоро убьют. И тебя. Я уверен. Отсюда нет выхода. Мы все сгорим в Аду за свои деяния, но ты, возможно, избежишь этого. Не важно… Ничего уже не важно. Прости и прощай.Фирс такая истеричка! Плаксивый дурак! Прямо как Нервилл. Ведь он тоже плачет сейчас.
***
Наткнувшись на истерзанный, повешенный труп Мэрфина, Дюпре завизжал и подбежал к нему. — Мэрфин! Мэ-эрфин! — молодой человек обнял искалеченное тело, заливаясь слезами. — Боже! Я же так и не сказал, что люблю тебя… Мэрфин… За спиной послышался шорох и парень резко обернулся, уже приготовившись бежать прочь. — Джеймс?***
Миниатюрный силуэт стоял в тени и не двигался. За спиной он что-то прятал, но Нервилл не мог разглядеть, чем именно являлась эта вещь, но сейчас ему было не до этого. Не до этого… — Джеймс, это ты? — Угу-м, — хмыкнул силуэт, продолжая стоять на месте. — Ты смог выбраться?... — Да. Дюпре всматривается в темноту. Он чувствует, с Джеймсом что-то не так. — Джеймс… — Прости, Нервилл. Мне действительно очень жаль. Я очень виноват перед тобой. — О чём ты? — сглотнул заплаканный собеседник. — Я вынужден был обманывать тебя с самого начала. Я бы не говорил этого, но я не могу просто взять и завершить это дело не извинившись. Это было бы слишком ужасно. — Я не понимаю тебя… — Всё просто, — Конрад делает шаг вперёд. — Ты же не думаешь, что я оказался в этом лесу случайно сейчас? Дюпре отводит взгляд. — Почему ты говоришь так странно? Что с тобой? — Забудь, — цокает Джеймс. — Ты слишком нервничаешь, да? Это нормально. Прости, я не хотел тебя напрягать. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя в таком же подвешенном состоянии как твой приятель. Ха-ха… Сердце Нервилла забилось быстрее. — Это не смешно, твою мать! Джеймс, ты… — Прости! — силуэт поник. — Я никогда не умел шутить. Забудь… — Ты вообще соображаешь, что сейчас происходит? Ты в курсе, что случилось со всеми?! — Да, конечно же я в курсе! Ведь я и устроил всё это. Зрачки Дюпре сузились от ужаса. — Что, блять?! — Ну, вот ты и понял, — Конрад чуть улыбнулся. — Ты долбанный псих, Джеймс! — Не оскорбляй меня, пожалуйста, это очень обидно. Я же ничего тебе не сделал. Пока. — Ты был моим другом, мразь! Зачем ты это сделал? Зачем?! Что с тобой не так, Джеймс?! — Ты тоже был моим другом, Нервилл. И… Когда ты поддерживал меня, когда мне было очень страшно, обнимал, говорил ободряющие слова… Я действительно оценил это. Спасибо тебе огромное. Ты действительно хороший друг, — брюнет улыбнулся шире. — Ты не ответил на мой вопрос. — Прости. — Я повторюсь, сука. Зачем ты это сделал? Конрад грустно усмехнулся. — Понимаешь… Мы тоже хотим быть счастливыми. — Что? Джеймс, сука, я с тобой сейчас лично проверну всё, что ты сделал с другими! Если ты конечно не соврал… Сумасшедший. Ты просто сумасшедший! — Увы, не соврал. Хм. А давай. Мне всегда было тяжело начинать. Они подошли к друг другу. Внутри Дюпре всё кипело. Джеймс, же, не чувствовал ничего. — И ещё раз… Прости, Нервилл. Конрад сжал в руке нож и резко замахнулся. — Да гори ты в Аду, сука! — Дюпре сумел увернуться и ударить противника по лицу.Нервилл хотел убежать, но Джеймс быстро оклемался от удара и схватил жертву за руку. Он уже привык и давно выучил эти лёгкие приёмчики.
Борьба длилась совсем недолго.
Нервилл упал на землю с перерезанным горлом.
— Ах-х… — Дюпре стоял на коленях и тяжело дышал, захлёбываясь в собственной крови. — Джеймс… Конрад не решился больше наносить удары, и предпочёл посмотреть. — Мне жаль. — Да нихуя тебе не жаль, тупая сука! — зарычал Нервилл. — Ты убивал людей, кромсал их на ебучие кусочки, и тебе нихуя было не жаль, потому что ты не останавливался! Лучше бы я умер в том блядском гробу, чем бы вышел и начал общаться с тобой! Я бы не чувствовал себя так ужасно, умерев там! А теперь я предан, практически убит во всех планах! А мои любимые люди… Господи! Почему все, кого я люблю, постоянно умирают?! Бо-оже! — Погоди, — осторожно начал Джеймс. — Я ясно помню, что ты сам говорил, что хочешь отомстить Эннарду и Дону, убив их. — Говорил. Говорил, блять! Но у меня крыша не поехала, в отличие от некоторых. Я бы ни за что не убил человека. А для тебя это абсолютно нормально, в порядке вещей, у тебя небось и рука не дрогнула, когда ты готовился резать их, да, я прав?! — Дрогнула. Только в первые разы. Знаешь, это довольно волнительно, хе… — Больной ублюдок! — Ну хватит. Нервилл почувствовал, что ещё немного и он потеряет сознание. А может оно и к лучшему… — М-мх. Как же я-я тебя ненавижу. — Перестань, это обидно! — разнервничался Джеймс. — Да мне плевать. Ох-х…Нервилл Дюпре умер довольно-таки мучительно, швыряясь оскорблениями и проклятиями. Типично для него, хе!
Последняя жертва… Это случилось. Это случилось.Он получил желаемое. Вот он. Живой Дэв. Прямо перед ним. Неужели, всё теперь станет хорошо? Но… Для кого? А самое главное… Стоило ли оно того? :^)
Джеймс был растроган. Ему было до одури хорошо. Он был в восторге от нового облика любимого и старался не замечать аромат огня, что исходил явно откуда-то неподалёку, а именно — от дома Эннарда.***
***
***
***
: ^)
***
***
Яркий свет заставлял глаза слезиться, а голову болеть. Джеймс очнулся на стуле в холодной комнате. Сглотнув от волнения, он дёрнул руками, но они были намертво привязаны к этому самому стулу. Это казалось знакомым, но одновременно и нет… Перед глазами всё плыло. Он даже не сразу заметил двух людей, что сидели напротив. — Господин Конрад, позвать врача? — спросил один из них, что сидел с блокнотом. — Нет-нет, не надо, всё хорошо… — ответил тот, пытаясь сообразить хотя бы место положения. — Вы и есть врач, чёрт возьми! — вспылил второй человек. — Это уже третий раз за весь допрос, а мы, на минуточку, здесь и двух часов не пробыли! Сделайте уже что-нибудь, или я его прямо сейчас доставлю куда надо! — Не сердитесь так, лейтенант. У молодого человека, как он рассказывал чуть ранее, было много стрессовых ситуаций, а при таком раскладе… — Доктор! — перебил второй. — Оставьте свои термины при себе, я в них всё равно ничего не понимаю. Я сейчас выйду, а когда приду, то будьте так добры сообщить мне вердикт. — Ничего не обещаю. Прошипев, лейтенант вышел. Сердце Конрада забилось быстрее. — Что происходит? — Господин Конрад, Вы всерьёз ничего не помните? Даже того, что Вы мне рассказывали чуть ранее? — доктор пододвинулся чуть ближе. — Н-нет… — Начнём сначала. Вас нашли на обочине. Вы были в многочисленных порезах, ранах, а так же на Вас было очень много крови. Но, как показало следствие, кровь принадлежала не Вам. Дыхание Джеймса участилось. — Вы рассказали нам свой адрес и постоянно утверждали, что пытались помочь своему младшему брату. Его, кажется, звали Дэв? — Да… — Но знаете в чём проблема, господин Конрад? — В чём? Доктор глубоко выдохнул и продолжил. — Мы смотрели Вашу квартиру. И никаких документов на никакого Дэва мы там не нашли. Даже следов, что когда-то там находился маленький ребёнок. Ничего из этого не было найдено. Вы понимаете, что это значит? Внутри что-то оборвалось. Джеймсу захотелось плакать, но, тем не менее, он абсолютно не понимал, что происходит. — Ч-что?... — Господин Конрад… — врач отвёл взгляд. — Я хочу сказать, что у Вас не было никогда братьев. Ни младших ни старших. Джеймс не мог поверить. Это шутка? Это просто глупая шутка, да? Да?! — Что?! У меня был брат! Был, есть и будет! Это не правда! Вы врёте! — Нет, Джеймс… Вы придумали его. Дэв является Вашей иллюзией, порождённой бурным воображением. У Вас никогда не было друзей, Вы рассказывали, поэтому Ваш мозг спроектировал Вам друга, понимаете? Всё зашло настолько далеко, что Вы начали по другому воспринимать смысл сказанных фраз, поэтому то Вы и считали, что Ваши родители тоже говорят о Дэве. — Это не правда. — Вы должны поверить, господин Конрад. С какой-то стороны… Вы и есть тот самый Дэв. Джеймсу стало дурно. — Выпейте воды, только прошу — не теряйте больше сознание. Конрад проигнорировал это. Внутри всё кипело от злости и недоумения. — Вы сами сознались в массовом убийстве горожан, но Вы будете по-прежнему утверждать, что дом одного из самых влиятельных людей того города подожгли ожившие манекены с душами людей? — Я не поджигал его дом. Это сделали они. — То бишь манекены? — Да. Доктор снова вздохнул. — Вы сами то понимаете, что это абсурдно? — Я… понимаю. Но я видел это своими глазами, понимаете?! Я просто хотел п-п… — Джеймс сорвался и начал плакать. — Не надо, прошу! Успокойтесь! — Извините, это очень тяжело… — Я понимаю, но держите себя в руках, хорошо? — Угу-м… Врач достал из тумбочки фотографию и пододвинул её к Конраду. — Простите, но нам нужно продолжить. Вы знаете это человека? Рассмотрев фото, Джеймс вздрогнул. — Это мой отец. — Хорошо, что Вы помните это, — врач виновато отвёл взгляд. — Ох, примите мои искренние соболезнования. Вашего отца нашли повешенным в Вашей же квартире. Молодой человек не почувствовал должной горечи, но кивнул. Но… Его же не отпустят отсюда просто так, да? Резко в голове возник план. — Похороны будут? — Да, господин Конрад. — Я могу посетить их? — Да, конечно, но только под присмотром. В комнату вошёл лейтенант. — Вы закончили свои чудесные сказки про волшебных манекенов, призраков и прочую херню? Да только за историю про армию этих кукол я уже готов выделить ему палату в дурдоме! — зарычал мужчина. — Не будьте так злы… — вздохнул доктор. — Это первый подобный случай за всю мою карьеру! И ведь не скажешь, что перед тобой сидит чёртов психопат, что вырезал весь город, крича, что это делает не он, а его несуществующий брат, манекены и прочее! Хотя попробуй разбери этих психов… Вообщем, док. Я устал с ним хлопотать. Я бы мог посадить его в тюрьму на пожизненное, но боюсь, он так же всех вскроет. В дурдом. Так и напишу. Пусть сидит, лечится. Потом, может, выйдет. Лет так через десять.***
Джеймса Конрада заперли в четырёх мягких стенах.
Как ни странно, горечи он не испытывал. Ведь рядом был Дэв. Живой, настоящий. — Ты же не моя фантазия, правда? Я не верю в это… — Они врут тебе, Джеймс. Они хотят, чтобы ты поверил в их бред про меня. Я есть. Я всегда буду рядом с тобой. — Ах, Дэви… Они крепко берутся за руки. — А с похоронами ты, кстати, здорово придумал. Там наша история и продолжится! Правда, братик?:^)