«В мои планы не входило писать об этом, но, очевидно, придётся. Память сильно ухудшается, и я чувствую, что скоро это может обернуться отвратительными последствиями. Я всё ещё Мэрфин... Винстон, и мне нужно записать все детали моей работы, пока я окончательно не обезумел здесь.»
— Ха-ха… Брюнет нервно усмехается, ставя жирную точку в конце предложения. Неровный, уже подгнивший от времени листок чуть мнётся от напора, ещё больше раздражая трясущегося от нервов парня. С его губ капают слюни вперемешку с кровью. Сегодня был плохой день. Кривые буквы словно прыгают по строчкам; Мэрфин совсем забыл, как умел когда-то красиво писать. — Ах… Закрашивает написанные ручкой слова своей кровью из покусанных кончиков пальцев, рвёт бумагу и кидает в угол. Это уже третий раз за сегодня! Как ужасно! Как безвкусно! Мэрфин блюёт своими слюнями, задыхается, царапает вены. Он воет не от боли, а от страха своей никчёмности, ведь потеря чувства прекрасного — страшнее любого испытания перед смертью. Парень замирает, когда слышит шорох за спиной. — Да. Наконец-то… Человек в мешке проснулся. Это неприлично заставлять его ждать так долго, поэтому Мэрфин берёт новый лист и пишет следующее, широко улыбаясь:«К процессу я отношусь бережно и очень аккуратно. Будущий манекен не должен нервничать, дабы не сбить эмоции своей ауры, поэтому работа должна проводиться быстро, но очень осторожно.»
***
— Зачем Вы это делаете?.. На его губах и зубах засохла кровь, что чуть ранее шла из разбитого носа. Мужчина пытается пошевелить крепко привязанными к стулу руками, но безуспешно. Мэрфин вздыхает, записывая новые инструкции. — Считайте, что Вам не повезло.«Всё здесь для того, чтобы создать новую форму жизни. Нужно держать себя в руках.»
Подумав ещё секунду, Винстон добавил:«И что бы не случилось, человек не должен страдать.»
— У меня есть деньги… — прошептал мужчина, кусая губы. — Ты красивый, молодой парень, зачем берёшь грех на душу?.. Мэрфин молчит, а затем чуть улыбается и оборачивается, сверля человека взглядом. — Спасибо за комплимент, фрайхерр*, но, к Вашему сожалению, Вы не первый сидите на этом стуле. Рай мне не светит уже давно, так что… — развёл руками Винстон. — У меня есть деньги!.. — Это прекрасно, но, боюсь, меня это сейчас не заинтересует. Нуждался бы — угрожал, а разве Вы видите сейчас агрессию? Вот и я нет, фрайхерр. — Парень, проси чего хочешь. У меня семья, понимаешь? — Ох, понимаю. У меня тоже есть семья, так что заранее соболезную. Мне жаль. Мужчина оторопел. Он много слышал о маньяках этого города, но чёрт возьми — эти рассказы были о тридцатилетних уродах с плачевном словарным запасом, а сейчас человек видел перед собой молодого парня, что крайне красиво говорил и даже мило выглядел, несмотря на всю эту чёрную одежду и полностью белую кожу. — Да что с тобой не так?.. Кто ты?.. — сглотнул человек. — Зачем тебе всё это нужно, парень? Не дури, развяжи и всё будет хорошо, я не пойду в полицию. Мэрфин мрачно смеётся и записывает дальше. — Фрайхерр… Посмотрите на меня. Я похож на в чём-то нуждающегося?! Вы хотите оскорбить меня? Так это не придаст Вам чести, давайте не будем ссориться и усугублять ситуацию! — эти слова Винстон чуть ли не выкрикивает, а затем виновато добавляет. — Не делайте Вашу смерть ещё более нервной. — Вы не понимаете серьёзности сего преступления, молодой человек! — вдруг повышает голос мужчина, выплёвывая кровавые слюни. — Вас найдут сразу и повесят! Вы не понимаете, что творите. Развяжи меня. Выбери кого-нибудь другого, чёрт возьми… Мэрфин с удивлением поднимает одну бровь, а затем грубо усмехается, сжимая в руках ручку.«Ещё совсем недавно мой глубокоуважаемый отец не хотел давать мне возможность убивать самому. Он безумно волновался, считая, что у меня может нарушиться психическое здоровье из-за нервов, напряжения и чувства раскрепощённости. Но я докажу, что вид и запах крови не может навредить моему состоянию; докажу, что я сильный духом и волей человек, за которого не стоит так переживать.»
— Знаете, фрайхерр, — Мэрфин поправил белоснежные перчатки. — Вы задумывались когда-нибудь над этим? Хм-м. Ты идёшь ночью по аллее, в свой дом. Ты уже заранее знаешь, что вкусно поешь, посмотришь телевизор или напишешь друзьям, а затем ляжешь в постель к супруге. Так обыденно, однотипно, но так хорошо и привычно, правда? А тут… Ты идёшь, думаешь обо всём этом, а затем тебя оглушает странный человек с топором. Ты просыпаешься в подвале и понимаешь, что это всё. Твой финал. Нет еды, нет развлечений, нет постели. Здесь только ты, подвал и тот человек. Твоя смерть — полная неожиданность. Как для них всех, как и для тебя. Но ты пару часов назад даже и не думал, что всё так спонтанно закончится! Это страшно, я знаю. Но знаешь, что ещё страшнее? То, что это может случиться с каждым из нас. Читаем истории, думая, что никогда не попадём в подобную ситуацию. Ты тоже так считал когда-то, фрайхерр, я прав? Мужчина не ответил. — Х-ха… Дьявол. Вот почему люди стали запирать двери по ночам, м-м? И знаешь, это правильно. Ты смотришь на меня, а кто знает — может завтра я буду смотреть точно так же со стула на кого-то другого. Это так ужасно, не находишь? — Мне плевать! — вдруг кричит связанный. — Плевать, плевать, плевать! Ты психопат, который прикрывается красивой шторкой психологии, но знаешь что?! Нет! Ты — больной, закомплексованный урод! Мерзкая тварь, которая считает, что все её поступки оправдают, потому что она, блядь, задумалась о чём-то свыше! Чёртов подонок! Винстон смотрит в пол секунд пять, а затем глубоко вздыхает и щёлкает ручкой.«Многие жертвы, видя, что манипулировать не получается, начинают проявлять агрессию. Я всегда отвечаю лишь словесно.»
— А Вы не тряпка, фрайхерр! — ухмыляется брюнет. — Но Ваш словарный запас, мягко говоря, отвратителен. В какой ситуации мы бы не находились — мы должны оставаться цивилизованными и красноречивыми! Вы же не из деревни какой-нибудь, фрайхерр? — Пошёл ты… — Хм-м. Раз Вы так агрессивны, то давайте начнём. — Ч-что?«Человек привязан к стулу.»
— Есть.«Чёрный маркер. Мне нужна кожа.»
— Не трогай меня, тварь! — рычит мужчина, когда по его шее проводят чёрный пунктир. — Достал. Знаешь — любому терпенью может придти конец. Если не закроешься, то я выебу тебя ножом и подожгу.«Слышали, что глаза — зеркало души? Это правда. Их вшивают в лицо манекена, как и зубы.»
— Ну, а теперь, дружочек, давай перейдём к моему самому любимому, — улыбнулся Мэрфин и открыл лежащий на столе чемоданчик. — Что ты имеешь ввиду? — У меня кончился препарат, но пользоваться им я и не люблю, да и нет у меня его на данный момент. Так что, фрайхерр, прости, но тебе будет очень больно. — Ч-что ты, блядь, сделаешь со м-м-мной? — Не люблю, но скажу. Я вырежу твои глаза этим скальпелем, а зубы… Хм-м. Посмотрим. В зависимости от того, как вести себя будешь. Он не любил рассказывать свои планы жертвам, но приходилось — ради страха, который прекрасно усиливал энергетику. — Б-больная тварь, не подходи ко мне, — прошептал мужчина, не сдерживая слёз. Мэрфин бьёт его по лицу и хватает за волосы. — Глупые ублюдки, — голос брюнета задрожал. — Вам ведь никогда не приходила в голову мысль о том, кем вы станете после смерти! Полное отсутствие человеческих потребностей… Лишь несложные приказы, бессмертие и незнание проблем со внешнего мира… Не-ет, мы же можем гнить в живом мире, называть себя людьми и презирать спасителей подобных мне. Вот ваш удел, господа. Вы такой же мерзкий ублюдок, как и я в какой-то степени, фрайхерр!***
Белоснежные перчатки окрасились в бардовый. Первый глаз был успешно вытащен из глазницы и помещён на салфетку. Тело на стуле кричало, пускало слюни и задыхалось в кровавой пене, но Мэрфин, стараясь не замечать столь противное поведение, продолжал работу. — Аккуратно… Система проста. Лезвие в зрачок. Спокойно, спокойно... А теперь зрительный нерв. Так просто на словах, и так сложно на деле. — Скоро ты будешь свободным.***
Мэрфин выбивал зубы молотком. Ломая, кроша в порошок, превращая дёсны и язык в кровавое месиво. Он плохо себя вёл, он кидал проклятия, его нужно было наказать. И Винстон наказал.***
Мужчина визжал и захлёбывался в собственной крови. Он сильно матерился, поэтому Мэрфин отрезал его язык ржавыми ножницами. Кровь, кровь, кровь. Глаза, рот, нос. Всё течёт, так сильно течёт. Тело блюёт, снова эта мерзкая пена, Винстону казалось, что ещё немного и эта мерзкая жижа разъест кожу его рук. — Почему мне страшно?.. — всхлипывает брюнет, подбирая пилу. — При нём это было не так волнительно… Хватает ножовку. То, что надо! — Это пройдёт. Я знаю, это пройдёт… — режет плоть быстро, но смеётся и убирает лезвие, когда доходит до кости. — У меня есть идея получше! Удар топором. Переломанная кисть падает на пол, а Мэрфин чувствует, что ещё немного и тело, что ещё недавно было симпатичным мужчиной, потеряет сознание. — Э, нет, друг. Ты должен быть в сознании, — он осторожно вкалывает ему в шею шприц. — Как иронично, что скоро ты её лишишься.***
— Ха-ха! Руки, ноги и остальные порубленные топором части тела он раскидал по всей комнате. Тело на стуле давно уже не дышало, но ему было плевать. Он новоиспечённый, уже с небольшим опытом спаситель, что сначала хочет издеваться, а потом вникать в инструкции. Новый путь — новые правила, новая жизнь и новые смерти! Список смертных грехов пополняется и ему не страшно. Больше не страшно. — Это то, что отличает человека от дикого зверя, мой мёртвый фрайхерр! — шипит Мэрфин, широко улыбаясь. — Жестокость и жажда к кровопролитию, ха! Ха-ха-ха! Я выгляжу немного мерзко? Простите, но я не могу сдержать эту дрожь в своём теле! Потом, но не сейчас! Делает надрез на шее, ломает её и пытается оторвать голову руками, пачкаясь ещё больше. Смеётся, отходит и хватает ручку.«Кожа! Это — ткань для манекена.»
Осторожно и спокойно, пытаясь не блевать от ещё непривычного запаха. Мэрфина трясёт от наслаждения; чёрт возьми, отец будет гордиться! Час, ещё один, и вот иголка сшивает все кусочки, превращая кожу в эластичную, кровавую ткань. Цель достигнута. Всё сделано идеально. Первый манекен собственноручной работы почти готов! Он хочет кричать от радости, но сдерживается, так как иголкой можно уколоться, а заразиться какой-нибудь дрянью не очень хотелось. — Я ненавижу то, что я делаю.«Зубы послужат клыками. Стойка позволит крепко сшить части.»
***
— Доброе утро, дорогой, — Лэн заходит в комнату и обеспокоенно вдыхает, когда видит сына в трясущемся состоянии. — Что-то случилось? Ты снова не спал всю ночь?.. Мэрфин лишь медленно поворачивает голову в его сторону, а затем нервно улыбается. — Я сделал это. Он достаёт из другой комнаты высокого манекена с блестящей стойкой и острыми когтями, демонстрируя приятного цвета эластичную ткань, что обтягивало всё его туловище. — Надеюсь, ты доволен. Вы все довольны. Будь ты проклят.