Любовь, как в кино

      В понедельник утром, посадив в такси своих мадам, Димка собрал вещички. Он все же решил отправиться домой, но пообещал вернуться в пятницу и продолжить наблюдение за томиловским экспериментом.       Федька, провожая дорогого друга, стоял в темном коридорчике и счастливо улыбался, словно и вправду был несказанно рад его отъезду:       — Пока-пока, — он энергично помахивал ему рукой. — Можешь не возвращаться, я рядом с тобой никогда не найду свою любовь.       — Конечно, — подтрунивал над ним Димка, натягивая куртку, — с твоим новым образом у тебя нет никаких шансов.       — Таких шансов, как у тебя, мне и не надо. Ты же, как шимпанзе, трахаешь все, что движется, позабыв о возвышенных чувствах, — в шутку поддел его Федор.       — Феденька, друг драгоценный, не надо завидовать, — парировал тот. — Я живу полноценной жизнью, пока есть возможность. Все, шлепай на работу, тебя заждались чужие проблемы.       Федя вмиг стал серьезным:       — Я и вправду не знаю, что меня так зацепило. Но там определенно есть загадка и мне нужно ее разгадать, только тогда я успокоюсь и буду счастлив.       — Гребаный интерес, — пробурчал Епифанов и, прихватив свой чемодан, вышел из квартиры.       Закрыв за ним дверь, Федька весь подобрался, у него даже мышцы заиграли от возбуждения при мысли о том, что сегодня он снова окунется в интригующие заморочки, те, что безуспешно создает ему злонамеренный неизвестный.       Оказавшись на работе, Федор первым делом поднялся в офис, просмотрел остатки по компьютеру Торгового дома и удовлетворенно улыбнулся. Фабричные все же внесли исправления в шапки и теперь левые накладные исчезли.       После Томилов спустился на склад присутствовать при погрузе. Объяснил всем наличие очков на носу тем, что якобы потерял линзу. А дальше все по накатанной, обычная рабочая рутина.       Отгруз прошел без эксцессов, остатки сошлись тютелька в тютельку, и все бы хорошо, но фабричная машина снова пришла с приличной задержкой. Это обстоятельство можно было бы и проигнорировать, но у него были мысли насчет грузчиков, он хотел изменить их график работы, но до тех пор, пока фабричная машина приходит тогда, когда вздумается, Федины планы были труднореализуемы.       Написав очередную служебную записку о нарушении графика поставки продукции с фабрики, он снова поднялся на второй этаж, прошел по длинному коридору до самого его конца, постучал в дверь, нетерпеливо толкнул ее от себя, уверенно перешагнул порог и уставился холодным взглядом на Беспалову.       — Что вы хотели? — недовольно спросила Ольга Владимировна.       — Машина с фабрики приходит с существенным запозданием, прошу разобраться в этом вопросе, — с металлом в голосе произнес Федор, и, стремительным шагом преодолев расстояние от порога до стола финансового директора, небрежно бросил перед ней листок.       Беспалова неприязненно посмотрела на Федю, она не смогла сдержаться и брезгливо скривила губы: «Этот замухрышка становится все наглее», — подумала про себя, но вслух произнесла:       — Хорошо, я разберусь.       — Уж разберитесь, пожалуйста, — процедил Томилов, уставившись на нее тяжелым взглядом, — думаю, и в ваших интересах бесперебойная и слаженная работа на складе. Или я ошибаюсь?       Ольга Владимировна непроизвольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки:       — Конечно. Идите работайте, — сухо ответила она, не в силах посмотреть в глаза заведующего, от которого у нее мурашки побежали по коже.       Как только за ним закрылась дверь, Беспалова схватила телефон:       — Принесите немедленно все документы Томилова, — отдала приказ и, сбросив вызов, в бессильной ярости смяла лежащую перед ней докладную записку.       Через пять минут в дверь тихо постучали.       — Входи, — раздражено выкрикнула Беспалова.       В кабинет, словно тень, проникла менеджер по персоналу и, без слов положив на ее стол тонкую папочку, также тихо покинула помещение.       Ольга схватила трудовую книжку:       — Ну да, все правильно, последнее место работы восемь лет назад в должности помощника кладовщика, — тихо пробубнила она себе под нос, отбросив в сторону зеленую книжицу, схватила листок с резюме, — с тех пор нигде не работал, подвизался на подработках без официального трудоустройства. Идеальный кандидат!       Растерянно откинувшись на спинку офисного кресла, Ольга задумалась. Давая согласие на его трудоустройство, она все просчитала — этот недалекий без опыта работы по всем раскладам должен был в два счета загнать склад в еще большие долги. Но что-то пошло не так, вот чувствовала она, что этот Томилов не тот, кем хочет казаться. Снова взяв телефон, Беспалова набрала номер:       — Сережа, привет. Мне срочно необходимо пробить одного человека.       Рабочий день подошел к концу. Феде осталось лишь убедиться в том, что на складе все в порядке, взять свою сумку и отправиться домой.       — И что тебе в нем не нравится? — послышался голос Наташи из комнаты кладовщиков.       — Не знаю, — ответила ей Ирина, — есть в нем какая-то фальшь. Весь такой милый, а глаза холодные, безжалостные, даже когда улыбается своей голливудской улыбочкой. Меня от него в дрожь бросает.       Федя остановился и заинтересованно прислушался к беседе.       — А я нахожу его симпатичным. Знаешь, если Томилову изменить прическу, снять с него эти ужасные очки и подобрать приличную одежду, он будет вполне себе ничего, даже красивый.       — Может, и так, но его натуру ты не изменишь, он волк в овечьей шкуре. Я тебе точно говорю, он совсем не прост.       «Надо же, какая проницательность», — подумал Федя.       Ему нравились эти две девушки. Обе красивые, довольно способные и с характером. Однако заводить служебный роман по некоторым причинам он не рискнул бы. Федор прекрасно знал, что Ирина его откровенно недолюбливает, относится к нему с подозрением и не слишком старается скрыть свою антипатию. Принимать меры к тому, чтобы изменить ее мнение о своей персоне, Томилову и в голову не приходило: во-первых, работа есть работа, а девушка со своими обязанностями справлялась на отлично; а, во-вторых, игра есть игра. Что же касается Наташи, то она в противовес Ирине без стеснения строила Феде глазки, но беда в том, что строила она их не только ему, но и грузчикам, и водителям, и менеджерам мужского пола. Короче, всем без разбору.       Улыбнувшись своим мыслям, Томилов набрал побольше воздуха в грудь и, постучав в дверь костяшками пальцев, громко крикнул:       — Девчонки, я вхожу. У вас все в порядке? — задал вопрос, переступив порог.       — Вы уже уходите? — кокетливым голоском спросила Наташа, которая до сих пор обращалась к нему на «вы».       Федор взял в руки свою сумку, перекинул ремень через плечо и обернулся:       — Да, давайте, до завтра, — и, посмотрев на Ирину, которая оставалась сегодня на вечерний отгруз, добавил: — Звони, если возникнут проблемы.       Она кивнула и уткнулась взглядом в листки, лежащие перед ней на столе. Федька усмехнулся и вышел на улицу.       — Как ты думаешь, он нас слышал? — обратилась Наташа к коллеге.       Та пожала плечами:       — Без разницы.       Неделя прошла удивительно спокойно: ни каких тебе левых накладных, ни прочих штучек. Несмотря на то, что фабричная машина по-прежнему приходила с опозданием, в остальном все было слишком гладко и красиво, настолько идеально, что Федору становилось не по себе. Он не верил в то, что его оставили в покое, и терпеливо ждал очередного хода своего неизвестного противника, и к пятнице дождался.       — Федор, у нас странные вещи с пельменями происходят, — округлив глаза, смотрела на него Наташа, протягивая сводки по остаткам, — они размножаются.       — В смысле? — не понял ее Федя.       — В смысле второй день растут, как на дрожжах.       — Почему только сейчас сказала? — строго спросил с нее Томилов, забирая из ее рук распечатки.       — Я думала ошибка вышла, так иногда бывает. Сегодня, например, не сходится, а на завтра уже все в норме, но в этот раз все не так.       — Блин, и какого черта они подкидывают мне задачки в конце недели? Хорошо, я разберусь, — сказал Федор и направился в сторону офиса.       Пока поднимался на второй этаж, раздумывал, в чем здесь может быть закавыка. Решив, что скорее всего снова мухлюет фабрика, запросил и сверил остатки со всех компьютеров. Убедившись в том, что фабрика здесь ни при чем, уселся в своей загородке, достал копии отгруженных накладных за последние три дня и отключился от внешнего мира в поисках ошибки.       Приблизительно через полчаса он резко вскочил со стула и азартно закричал на весь офис:       — Нашел! — и оглянулся по сторонам, встречаясь со взглядами удивленных коллег. — Прошу прощения, — с улыбкой сказал всем сразу и быстрым шагом направился в комнату Кости, местного спеца по компьютерам.       — Привет, — поздоровался Федя, беззастенчиво разглядывая Соколова Константина.       Тот оторвал взгляд от монитора, на котором висела страничка интернет-магазина секс-игрушек для лиц нетрадиционной ориентации и недовольно спросил, растягивая слова:       — Ну, что еще?       Федор ослепительно улыбнулся. Все знали о том, что Костя гей, он этого не скрывал. Не скрывал и того, что находился в романтических отношениях с местным женоподобным менеджером по рекламе, кстати, весьма талантливым человеком, с идеальным вкусом и острым чутьем. Феде, в силу прошлого любовного опыта, такие вещи были по барабану, гей ты или лесбиянка, лишь бы человек хороший или отличный сотрудник. И вообще, личная жизнь кого бы то ни было его никогда не интересовала.       — Вот, посмотри, как такое может произойти? — задал он вопрос компьютерщику, сунув ему под нос листок с распечаткой.       — Ну, и нафига ты мне это суешь, — возмутился Костя, — просто скажи, в чем дело.       — Смотри, на склад я получаю пельмени в килограммах, десять килограмм в коробке, так? — Костя согласно кивнул, Федор продолжил: — Отгружаю в штуках, по двенадцать. После компьютер переводит на остаток снова в килограммы, — и ткнув пальцем в одну из цифр, холодно спросил: — Как эта цифра оказалась в штуках?       — А мне почем знать? — попытался отделаться от него Соколов.       — А кто здесь отвечает за компьютеры? Не ты ли?       — Ну, я и что? Только здесь я тебе не помощник, чтобы внести изменения, мне нужно согласие Беспаловой или Бутко, так что сначала иди к ним.       — Понятно, — устало произнес Федор и направился в свою загородку писать очередную записку.       Начеркав свое требование, поднялся со стула.       — Куда это вы собрались, Федор Иванович, — ядовитым голоском спросила у него Нагаева, материализовавшаяся перед ним, словно из воздуха.       — К Беспаловой, — буркнул Томилов и попытался обойти ее стороной, но она преградила ему путь.       — Будьте добры, объяснитесь. На каком основании вы зачастили к финансовому директору? Я ваш непосредственный начальник и все вопросы вы должны решать со мной, а не беспокоить по пустякам вышестоящее руководство.       Федя взглянул на часы, висящие на стене напротив, тяжело вздохнул и сунул в руку Нагаевой свою записку:       — Хорошо, идите и разберитесь с этой проблемой, а я, пожалуй, пойду домой, рабочий день закончен.       Елена Владимировна аж побелела от такой наглости, схватила листок, резко развернулась на высоченных каблучищах и поцокала прочь по длинному коридору в сторону кабинета Беспаловой.       Федя проводил ее взглядом, и как только она скрылась за дверью финансового директора, направился к Ларисе.       — Ларис, у меня к тебе просьба, — обратился он к ней, сверкнув белозубой улыбкой.       — Федя, конец рабочего дня.       — Это не займет много времени. Сделай одолжение, передай мою записку генеральному лично в руки. Ну очень надо.       На Ларисином лице появилось выражение понимания:       — Хорошо, иди пиши, только быстро. С тебя коробка «Рафаэлло».       — Да не вопрос, — обрадовался Томилов и вернулся в свою загородку.       Вечером Федя приготовил ужин, в расчете на Димкино возвращение он даже потратился на пиво и замороженные креветки.       Ближе к восьми оглушительно заверещал дверной звонок. Федор открыл дверь и тут же оказался в медвежьих объятиях друга:       — Федька, как же я соскучился, — выпустив Томилова на волю, тот бросил дорожную сумку на пол.       — Ты сегодня без чемоданов? — взглянув на не слишком объемную сумку, спросил Федор.       — А какой в них смысл? — весело ответил друг, снимая не очень дорогую, но вполне приличную кожаную куртку на легкой меховой подстежке. Стянув с ног кроссовки, он направился прямиком на кухню. — Есть хочу, аж желудок судорогой сводит.       — Тебя что, в самолете не кормили? — спросил Федька, следуя за Димкой.       — Я летел вторым классом, — важно ответил он и, потирая ладони, воскликнул: — О, пивко и креветочки. Мы сегодня гуляем! Слушай, Федь, я все время задаюсь вопросом, нахрена ты перебрался в эту глухомань?       — Ну, это же очевидно, чтобы сократить по максимуму возможные встречи с теми, кто знает меня в лицо. Земля же круглая, а мир тесен, ну, ты же в курсе.       — Понятно, — ответил Дима и вонзил зубы в жареную куриную ножку.       После того, как парни набили желудки до предела, выпили все пиво, Димка предложил:       — Федь, а пойдем в тот клуб, в котором мы были в прошлую пятницу?       Томилов с ужасом взглянул на друга:       — Да ни за что!       — Знаешь, мне девчонки понравились, Лена с Викой. Всю неделю их вспоминал. Может, встретим их снова, — не обращая внимания на Федины возражения, болтал Димка и мечтательно прищелкнул языком, — такие кошки дикие…       — Хочешь, иди. Я пас.       Наконец-то Димка взглянул на друга:       — Боишься с тем парнем встретиться?       — Боюсь, — согласился Томилов, — боюсь своей на него реакции. Я тогда как безвольная марионетка стоял не в силах его оттолкнуть.       — А может, ну его, весь этот мусор в твоей голове? Может, не надо сдерживать себя? Просто отдайся на волю случая и пойди на поводу у своих чувств.       — Не хочу я таких отношений.       — Слушай, Федь, ну какая разница, парень или девушка, любовь она и есть любовь.       — Большая разница. Понимаешь, мужчина и женщина создают семью, общий быт и дети их накрепко связывают. Это стабильность, понимаешь? Между мужчинами ничего подобного не будет: ни брака, ни детей. Если я погрязну в такого рода любви, и снова буду предан, как ты думаешь, смогу я это пережить? У меня одно сердце и я не желаю вновь наступать на старые грабли. И вообще, давай сегодня никуда не пойдем, у меня был тяжелый день.       — Ладно, тогда я сгоняю в магазин и куплю еще пива, устроим домашнюю попойку, — весело ответил Димка и, выскочив в коридор, зашуршал одеждой.