Несмотря ни на что.

      Дженсен морщится, когда Миша настойчиво зализывает его раны. Не особо удачная охота и теперь на руках и ногах куча мелких царапин. Дженсен тяжело сглатывает и сжимает ноги сильнее, ощущая как начинает невольно возбуждаться. Просто сидящий полуобнаженный Миша, который чуть ли не урчит, выглядит до невозможности сексуально. Когда Коллинз заканчивает с плечом и опускается на предплечье, осторожно обхватив его своими пальцами, Эклз краснеет и отводит взгляд в сторону. Он слишком хорошо знает ЧТО эти длинные пальцы могут с ним сотворить. Его неожиданно целуют под подбородок и Эклз вздрагивает. Коллинз смотрит на него потемневшими глазами и это не предвещает ничего спокойного и тихого.       "Хотя тихое все же предвещает", - мельком отмечает Дженсен, ощущая как начинает подрагивать Миша в нем, и покорно поддается навстречу, наслаждаясь тихими стонами и горячими выдохами своего любимого.       В постели Миша бывает до невозможности тихим, молчаливо мучая своего любовника, заставляя умолять о большем и горячем. Но бывает на Коллинза что-то находит и он рычит, втрахивает Дженсена в кровать и клеймит своими поцелуями. А потом весь день таскается за Эклзом как приклеенный и пытается задобрить, извиняется, чтобы ночью быть снова немного грубым и дико жадным.       Дженсен покрывается красным, когда вспоминает как ночью умолял, чтобы быстрее, жестче и сильнее. Ну нравился ему до безумия его такой хищный парень. А Миша и рад стараться, после одного такого секс-марафона, Эклз двигаться без боли не мог не то, что сидеть. Хотя, да, было до безумия приятно ощущать эти сладкие боли, дня через два.       Хотя, если задуматься, Коллинз бывало очень странно себя вел. Например, он запретил Дженсену вовсе охотиться, а на попытки протестовать Миша притащил самого большого гну, а потом всю ночь доказывал свою правоту, очень, кстати, действенно. Засосы прошли через пару дней, а укусы больше недели заживали. Зато спорить с Мишей Дженсен перестал, по крайней мере по поводу охоты. Зато по любому другому поводу стал больше доставать и чуть не с щенячьим восторгом замечал как Тихий океан глаз любимого, превращался в бушующий и неутомимый поток. И, пожалуй, делал он это специально. - Миш? - не выдержал Дженсен, поерзав на удобном коврике. - Что? - ненадолго оторвался от своего увлекательного дела тот. - Ты меня извини, но ... Какого черта! Зачем ты втираешь в меня свою сперму? - разозлился Эклз, намереваясь заехать этому наглецу в глаз или куда еще. - Спокойнее, - тихо пригрозил Коллинз, укладываясь сверху и с ухмылкой отмечая, как тело под ним покорно замерло. - Я тебя помечаю. - Это я понял, но ... Зачем? Все и каждый в нашей саванне знает чей я, - продолжал недоумевать Эклз, почуяв поползновения в сторону своего неприкрытого тыла. - Может кто решит зайти, - пожимает плечами Коллинз, плавно скользнув ладонью по мощной шее и зарываясь в пшеничные волосы. - Ты в любом случае, не дашь этому "кому-то" даже в мою сторону посмотреть, сразу загрызешь, - тихо смеется Дженсен, чувствуя что чертов ворс неприятно колет щеку. - Потому что ты только мой, Дженс, - сладко пропел Миша, с наслаждением врываясь в податливое тело и незамедлительно начиная двигаться.