Кровь и песок

«Сила – ненужный груз для того, кто не умеет ею правильно воспользоваться. Я научу тебя» «Зангецу…» Пауза. Слишком длинная, и кругом сплошная темнота. Ичиго слышит только чужое дыхание очень близко. «Это не мое имя, Ичиго» Он попытался повернуть голову, и только тогда почувствовал чужое прикосновение. Ощущения возвращались к нему очень медленно, и спустя время он понял – вокруг вовсе не темно, просто его глаза закрывала широкая теплая ладонь. Ичиго улыбнулся. Спина тоже была укутана этим теплым чувством. Зангецу совершенно точно стоял позади него, и складки его плаща касались обнаженных запястий и шеи. Ичиго даже проверил так ли это, нащупав и сжав в кулак мягкую ткань. Мужчина вздрогнул, а Ичиго улыбнулся шире. Было так хорошо… он откинул голову назад на плечо своего «меча», который по-прежнему закрывал ему глаза. «Однажды…» Ичиго почувствовал дыхание на своей макушке и сильнее прижался головой к горячей груди. Голос Зангецу был тихим и обволакивающим, как мед. «Однажды появилось солнце и осветило этот Мир. Однажды Мир влюбился в его свет…» Ичиго затаил дыхание, сердце бешено колотилось где-то в горле. «…Однажды солнце решило, что Миру нужна его защита и засияло ярче. Однажды Мир сгорел в его лучах, шепча слова любви. Но солнце не услышало его слов и не увидело его смерть. Оно продолжал сиять для Мира, которого оно решило защищать, которого больше не было. Оно не знало, что в момент своей смерти Мир подарил всего себя одному рыжему солнцу. Однажды солнце стало Миром» Обжигающая капля упала на обнаженную шею, потекла вниз по спине. Ичиго скинул с себя руку и порывисто обернулся. Страх скрутил за грудиной, отчего стало тяжело дышать. Как и во всех его кошмарах, Зангецу снова мелено растворялся в воздухе, распадался на тысячи духовных частиц, а в его глазах – как и тогда – стояли слезы.

***

Очевидно это была проверка на вшивость... Не зря приглядывать за ним поставили именно его. Хотя «приглядывать» – это сильно сказано, просто находиться рядом, потому что с тех пор, как его принес в эту комнату на руках сам Император, он ни разу не просыпался. Ичиго беспробудно спал уже второй день. Исида Урюу растер длинными пальцами ломящие виски. Он совершенно не представлял, что будет делать, когда Ичиго проснется, что скажет ему… Этот буйный парень точно разнесет здесь все к чертям и самого Исиду попытается прикончить на месте. Он никогда ему не простит предательство. Ну, разве что только после того, как хорошенько его покромсает. Исида неожиданно улыбнулся этим мыслям. Он неосознанно бросил взгляд на постель, где этот самый «буйный» спал, как младенец, уже вторые сутки. Было интересно наблюдать за тем, как он спит – хотя бы потому, что во сне он разительно отличался от себя бодрствующего. Этот темпераментный парень спал удивительно тихо, так, что заметить его присутствие можно было только по дыханию, изредка становящемуся тяжелым и надорванным. Прямо как сейчас. Исида в который раз беспокойно обернулся, нахмурился и все-таки подошел ближе к постели. Практически до самой макушки Ичиго был укутан в плащ Императора, как в кокон, в котором невозможно было пошевелиться. Но ему, кажется, было вполне удобно, а иногда он сквозь сон вдруг терся носом о ткань и делал глубокий вдох. В такие моменты Исида неосознанно отворачивался, а его щеки краснели, как будто он стал свидетелем чего-то интимного. Император отдал приказ, когда уходил, чтобы плащ с него не снимали ни при каких условиях. Исида бы и не стал… Очевидно под тканью плаща он был обнажен. После очередного тяжелого вздоха из-под полы плаща высунулась голая лодыжка, а после того, как показалось бедро, Исида окончательно подтвердил свое предположение. Исида никогда не видел его так близко, и теперь, когда он спал, не мог отказать своему любопытству. Кто бы мог подумать, что он поддастся такому низменному чувству… но ему и правда стало интересно. Конечно, он не нарушит прямого приказа, но ведь ему не запрещали на него смотреть. Исида устало опустился на пол возле изголовья кровати и откинулся спиной к стене. Лицо Куросаки было в нескольких сантиметрах, можно было даже пересчитать ресницы – правда после третей попытки он сдался, потому что от напряжения разболелись еще и глаза. Нужно просто отвлечься… кажется время прошло слишком много; нужно снова потренироваться в том зале; на полу довольно прохладно…; черт, почему он так хмурится?; у него даже веснушки; на щиколотках точно следы от веревки; идеальная кожа… — Твою мать, - чертыхнулся сквозь зубы Исида, снял очки и ладонями закрыл ноющие глаза. Как всегда ледяные пальцы приятно холодили веки. Кажется, даже боль слегка утихла и в голове прояснилось. Наверное, стоит все-таки попросить кого-нибудь другого присмотреть за ним… — Исида..? Юноша резко открыл глаза и тут же встретился взглядом с глазами напротив – удивительные, напоминающие цветом потемневшее золото. Если глаза – это зеркало души, то его глаза – провалы в огненную бездну. В них можно только тонуть. И сгорать...