I
Звон колоколов раздался по всему Лордерону. Звенело так звонко, что, возможно, колокольни слышали на многие мили от городской черты, звук этот сообщал о том, что экспедиция короля окончилась победой. Люди в столице вышли на улицу к воротам, держа в руках корзинки с лепестками роз и бросая воинам, которые отправились в логово врага и победили. Многие заметили, что во главе процессии шел дворф, стараясь держать голову прямо, однако это у него трудно получалось. Рогатый шлем был сломан, один из рогов отломлен посредине, второй отсутствовал начисто, сам же его обладатель шел с припущенной головой, выражая тем самым глубокую скорбь. Остальные в процессии шли такие же подавленные, хоть их приезд и был встречен бурными аплодисментами. Лишь самые внимательные заметил, что король не идет впереди, не держит гордо голову и не встречает свой народ победной улыбкой. Одни надеялись, что Артас сейчас внутри этого войска, а скорбь лишь траур по погибшим товарищам. Другие догадывались, что король скорее всего не вернулся. Дворф во главе с экспедиции двигался в сторону площади, а граждане, образовав коридор, шли за ними, замыкая в конце-концов круг и не позволяя солдатам выйти. Когда эта процессия ввалилась на площадь перед королевским дворцом, то их уже ждали. Джайна Менетил вопреки этикету не носила королевских мантий, а была в привычной для своей профессии одежде, рядом с королевой стоял Утер. Когда войско остановилась, то все воины медленно опустили головы, а дворф снял шлем и, выхватив из-под плаща длинный сверток, медленно двинулся к королеве. Утер нахмурился. Он узнал Мурадина, они вместе когда-то давно обучали юного Артаса фехтование и основам рыцарского искусства, но паладин не понимал, почему дворф сейчас здесь, в Лордероне. Наконец, подойдя волшебнице и паладину, воин припал на одно колено перед королевой и протянул сверток Джайне. Той не нужно было долго гадать, что скрывает внутри бархатная ткань. Дрожащей рукой чародейка развернула материю. Её рука словно обожглась, и Джайна приложила её ко рту. Перед женой Артаса был «Испепелитель». Утер тут же поддержал королеву. Весь столпившийся на площади народ ахнул, кто-то закричал и громко заплакал. Джайна, хоть и держалась как могла, но внутри была готова расплакаться в любую секунду, она еще смутно понимала, что произошло, разум отказывался поверить в происходящее. Надежда, что сейчас из этой толпы выйдет её милый Артас, не оставляла Джайну. — Мне жаль, миледи! — Произнес Мурадин, печально опустив голову, — Я не смог спасти его, он погиб в схватке с нежитью! — Что ты такое говоришь, Мурадин?! — громко пробасил Утер, он тоже не верил в гибель своего короля и ученика, — Артас был великим воином, как… — Король-лич убил его, — прошептал дворф, — прежде чем погибнуть самому. Эта новость всколыхнула народ, но их короля, их защитника уже не вернешь. Все быстро приходили в себя и от этого становилось только хуже. Многие вновь не выдерживали, падали на колени, плакали. Дети с непониманием смотрели на рыдающих родителей, мужчины снимали шапки, дабы отдать дань своему королю, отдавшему свою жизнь за всех них. — Он просил передать этот меч достойному, — тихо сказал Мурадин вновь протягивая «Испепелитель», — и ему было жаль, что он не смог принести вам счастья! Все это дворф говорил хрипло и едва понимал свои слова, так как Артас ничего подобного не передавал. Однако, Мурадин слишком хорошо знал своего ученика и друга, и ему не хотелось бы, что бы все его друзья скорбели по нему. Все теперь взглянули на королеву, которой после смерти мужа придется возглавить осиротевшее королевство. Все так же понимали, что они потеряли только короля, но Джайна, Джайна потеряла нечто большее - друга, мужа, любимого, отца её будущего ребенка. Тот, который всегда защищал её, теперь никогда не выставит свой меч, не скажет дерзкого слова в лицо врагу и никогда не будет спорить с ней. Все это навалилась на плечи девушки, как огромная глыба льда и не собиралась таять. Дрожащими руками Джайна взяла «Испепелитель», ей показалось, что на нем до сих пор держится остаток тепла и силы её любимого короля. Королева развернулась и, стараясь прямо идти на ватных ногах, последовала в тронный зал, находившийся в глубине дворца.II
За ней двинулись только Утер и Мурадин. Джайна знала, что никто не осмелится больше войти во дворец и сказать ей что-либо. Королева дошла до трона, который теперь был сдвоенный, что стало для чародейки последней каплей - она рухнула на колени, спрятав лицо в ладони, прижав лоб к краю трона, на котором пару недель назад сидел Артас. «Испепелитель» со звоном упал на каменный пол. Джайна тихо, почти беззвучно плакала. Теперь сдерживаться нет смысла, никто кроме самый преданных людей не услышит её. Плач, хоть и был негромким, для Мурадина и Утера посслышался оглушительным, проходящим по всему залу от пола до потолка и, казалось, останется здесь навсегда. Слезы все текли по щекам девушки... — Я потеряла его! — Всхлипывала Джайна, а когда к ней подошел Утер, то кинулась ему на плечо и вновь прошептала, — Я не смогу без него, Утер, он… он… — Я тоже девочка, я тоже, — похлопал её по спине старый паладин. Он жалел, что не может заплакать также, — я потерял двух друзей и двух королей за пару месяцев. — Он всегда принимал те решения, которые могли бы помочь другим, — грустно заметил Мурадин, который за время пути в Лордерон успел слегка отойти от этого горя, — Артас бы не хотел, чтобы вы сильно скорбели по нему. К тому же он прекрасно знал на что шел! — Он не увидит своего ребенка, Утер, — Джайна взглянула на паладина своими заплаканными глазами, в них старик увидел лишь пустоту, — если бы я тогда сказала, если бы я не испугалась... Утер не знал, что сказать. О том, что Артаса ожидает наследник, знали не многие, но девушка надеялась, что она сможет сообщить эту новость, когда король вернется. — Я должна была идти с ним, я бы спасла его! — кричала волшебница, было видно, что нервы её на пределе и она вот-вот сорвется окончательно. — Тише, девочка, — Утер крепко обнял и прижал её к себе королеву, чувствуя каждый всхлип и дрожь её хрупкого тела, — только Свет теперь защитит его, нам лишь остается смирится. Взглянув на королеву Мурадин тяжело вздохнул. Он видел, что в глазах старого паладина стоит то же горе, что и у каждого жителя Лордерона, но то, что происходит с Джайной, не каждый может прочувствовать. Короли приходят и уходят, будь они сколько угодно добрые, сколько бы подвигов они не совершили, о них рано или поздно забудут, даже деяния Артаса вскоре станут параграфом в книги историй. Но Джайна пронесет эту любовь через всю свою жизнь, дворф был уверен. — Что теперь делать? — поинтересовался он. В зале кроме них троих никого не было. — Мы должны похоронить его, — уверенно произнес Утер, — там же где и Теренса, два короля, отец и сын. — Тело не нашли. — Достаточно будет каменного саркофага, — произнес паладин и взглянул на Джайну, она не хотела ничего решать из этого вопроса, ей нужен бы её Артас, сильный, смелый и живой. Слегка успокоившись, чародейка легонько кивнула, все еще уткнувшись лицом в грудь Утера. Она не будет решать, только не сейчас.III
Площадь возле могилы Теренаса вновь наполнилось народом спустя пару месяцев после похорон старого короля. Она была на столько густо заполнено, что многим просто не досталось места. Сзади стоял обычный народ, который пытался посмотреть на прощание с Артасом сквозь остальных. Многие залезали на немногочисленные деревья и каменные статуи, чтобы рассмотреть весь процесс. Впереди собрались воины, сражавшиеся в Нордсколе. Рядом со статуей Теренаса поставили каменную плиту. В отличии от отца, каменное изваяние Артаса было лежачим. Лицо принца было умиротворенным, сложив руки на груди он смотрел куда-то в небо. Все посчитали, что так будет лучше. Артас, который в последняя время своей жизни постоянно сражался, должен был заслужить долгожданный покой. На небольшой постамент поднялся король Шторграда Вариан Ринн, который прибыл тут же, как его оповестили о смерти друга, воспользовавшись порталом. Он был бледен, в глазах было горе, но заговорил Вариан как всегда твердо. — Артас был сложным человеком, — начал король, — но он был всегда простым, он любил свой народ так горячо, что вел себя с ним на равных. Артас чувствовал каждое его горе, всегда был готов погибнуть за него сражаясь. Я знал Артаса Менетила как великолепного друга, я смог увидеть его королем и мужем. Однако, я был слишком далеко, чтобы суметь спасти его, — Вариан подошел к плите и, положив руку на каменную грудь статуи, прошептал, — да хранит тебя Свет, мой друг! После Вариана на постамент вошел Мурадин. Дворф долго молча, а когда заговорил, голос его звучал глухо. Речь была короткой. — Артас был моим учеником и другом. Я горд тем, что смог научить его тому, что знал сам - во многом король превзошел меня. Теперь я потерял его, — дворф повторил ритуал Вариана, — я подвел тебя, приятель, прости меня! После наступило молчание. Все ждали, кто же пойдет следующим отдать дань королю. Утер, который все это время держал Джайну, понял, что ему тоже придется пройти через это, и тяжелой походкой поднялся на постамент. — Артас был моим учеником, настырный малый, который всегда рвался в бой, — это воспоминание вызвала легкую улыбку на устах старого вояки, а потом паладин посерьезнел, — Артас всегда болел за свой народ, готов был остаться паладином, сражаться в бою. Он всегда делал то, что считал правильным и каждый раз оказывался прав, — подобно предыдущим Утер подошел к постаменту и прошептал так, чтобы его никто не слышал, — я присмотрю за ней, мой мальчик! Двигаясь к остальным, Утер заметил, что кто-то рвется из толпы к ним. Паладин нахмурился, ведь стража должна была останавливать всех подозрительных личностей. Вдруг солдаты расступились, пропуская высокого мужчину. На нем были тяжелые рыцарские доспехи, волосы уже коснулась седина, в ножнах на поясе воина покоился великолепный меч. Взгляд прибывшего, которым тот окинул площадь, был грустным и одновременно твердым. — Тирион?! — удивленно бросил Утер, широко распахнув глаза, ведь собрата по ордену он не видел долгие годы. Все ахнули. И послышалось копошение в толпе, дабы рассмотреть бывшего паладина. Тирион стоял спокойно, смотря на своего учителя. Вдруг позади послышался крик: — Эй, это же тот рыцарь, что спас нас, когда напала нежить! Многие согласно зашептались. Тирион же поднял руки в знак того, чтобы все затихли. — Я слышал о воцарении Артаса, — прошептал он, — но был слишком далеко, чтобы прибыть поздравить его, мне жаль, что я пришел в такой день. — Я думал ты погиб?! — Произнес Утер, — Где же ты был? — Долгая история для такой минуты, мой друг. Свет позволит мне почтить память короля? Утер понимал, что отказывать глупо, просто кивнул. Тирион, пройдя к Джайне, коснулся её руки и произнес: - Мне жаль, он был великим воином и слугой Света. Джайна слегка кивнула, повторив действия Утера. Поднявшись, королева двинулась к постаменту. Все затихли, желая услышать, что же скажет королева. В руках у неё был «Испепелитель». Подойдя к плите, она вложила меч в руки «спящего» принца и коснувшись лица статуи, молча спустилась обратно на трон. Утер с сожалением смотрел на девушку, понимая, как ей тяжело. Вдруг к нему тихо подкрался капитан и прошептал: - Лорд Утер, есть дело, требующее вашего срочно присутствия. Паладин нахмурился - слишком много что-то неожиданностей в такой день. Что может быть такого важного, чтобы отвлечь его от прощания с королем? Однако, он встал и как можно быстрее двинулся за капитаном, чтобы успеть вернуться до окончания церемонии. Оба двинулись к двери во дворец, которая стояла с другой сторон площади и служила входом для королевской семьи, так что этот проход никто не занимал. Пройдя тронный зал, они вышли на площадь перед дворцом и направились к королевской тюрьме, что находилась в другом конце улицы. Дойдя до двери, капитан махнул солдатам, что её охраняли и те немедленно открыли, пропуская обоих. Утер непонимающе шел за капитаном. - Когда мы освободили Лордерон, король Артаса запер здесь одного пленника, - начал объяснять капитан, снимая факел со стены и идя по темным коридорам освещая путь, - эльфийку. - Какую важность она представляла для Артаса? – удивился Утер. - Точно неизвестно, но солдаты говорят, что она хотела убить некого союзника короля. Паладин понял, что у Артаса было много тайн. Еще бы, он столько времени провел в Калимдоре. Добравшись до одной камеры Утер, понял, что это за проблема. Дверь была взломана и комната пустой. - Она сбежала, сэр, - спокойно сообщил капитан, - захватила с собой все своё снаряжение, но никто не пострадал. - Кто-нибудь её видел? - Только несколько солдат, они пытались её догнать, но она сумела скрыться. - Артас не стал бы держать её в клетке, если бы она была не опасна, - задумчиво произнес Утер, потирая седую бороду, - понимаю, что это глупо, но нужно разослать патрули в ближайшие деревни и леса, поспрашивать, не все прибыли на похороны. Выполнять.***
Церемония прощания подходила к концу и вскоре все поняли, что наступило время расходится. Народ медленно покидал площадку с низко опущенными головами. Когда площадь опустела, на неё одиноко вошел маршал Гаритос, стоявший все это время позади. Подойдя к двум каменным плитам, он взглянул на статую Теренаса, а после на лежачего принца и на «Испепелитель», что находился у статуи усопшего мужа Джайны в руках. Маршал улыбнулся, как улыбается ремесленник, когда долгая и тяжкая работа наконец-то успешно завершается. Зрачки Гаритоса медленно вспыхнули зловещим алым светом. - Все идет, как нельзя лучше! Спустя секунду темная вспышка озарила площадь перед статуями двух королей и Гаритос исчез.