Магия завораживает

Ноги сами несут его к библиотеке, едва Алек переступает порог Института. Вообще-то, он должен был зайти сюда по какому-то важному делу, но все автоматически отметается на второй план. Третий ряд, самая верхняя полка. Приходится встать на носочки, чтобы достать до нужной вещи. Потрепанный томик невзрачного коричневого цвета с тусклым «Кодекс», написанным обычными печатными буквами. Мариза частенько читала им с Иззи в детстве. И если сестре не нравилось, то Алек энергично впитывал в себя описываемый удивительный мир, воображением дорисовывая красками местами скучную книгу. На самом деле, это был всего лишь справочник, свод указаний и описаний, совсем как учебник. Раньше Лайтвуд недоумевал, зачем вообще кому-то писать столь скудное на художественный мотив произведение. Очевидно же, что раскупаться оно не будет. И только теперь заметил, что автор не указан. Сейчас, осознавая, что весь описываемый в книге мир реальность, становится чуточку страшно. Он помнил, что вампиры боятся солнечного света, фейри не могут лгать, а маги бессмертны. Магнус бессмертен. Эта мысль оседает горечью на кончике языка, заставляя сглотнуть. Чего ему только стоило то спокойствие, которое он держал при виде Бейна. Нет, Алек не хотел расставаться, но так быстро смириться с этой мыслью не удастся. Теперь все кажется логичным. То, что ему не снятся кошмары, когда маг рядом. Чудесное исцеление пару месяцев назад. И слишком быстро заживающие синяки и царапины на теле. Сбросив оцепенение, Лайтвуд находит нужную страницу. «Чернокнижники, по сути своей, одиночки, и в нашем жестоком мире им приходится выживать лишь за счет своей силы и хитрости» Магнус видел десятки войн, и, может быть, даже участвовал в них. Он застал несколько поколений величайших первооткрывателей, мыслителей и деятелей культуры. Когда-то давно Бейн отвешивал помпезные поклоны и разъезжал на лошади. Черт побери, он мог быть знакомым с королевской семьей. Лайтвуду становится спокойнее, когда фантазия помимо его воли подкидывает ему картинку Магнуса верхом на коне. Эти тесные светлые штаны для езды обтянули бы все, что так хотелось рассматривать. Что ж, по крайней мере, его мозг продолжает функционировать в верном направлении. Сознание постепенно успокаивается, и Лайтвуд продолжает механически перелистывать старые страницы, не вчитываясь в текст. Но тут взгляд цепляется за абзац, написанный крупными буквами: «КОЛДОВСКИЕ ЗНАКИ». Интересно. Парень прочитывает всю указанную информацию о колдунах несколько раз и всю книгу целиком просто на всякий случай. И только спустя несколько минут до него начинает доходить. Кодекс написан для сумеречных охотников, которые когда-то защищали мир от демонической угрозы и проживали в Институте, скрытом чарами. Книга находится в самом Институте, Алек и его семья работают здесь же, как и все их предки. Лайтвуд не может вспомнить ни единого раза, когда Иззи или Джейс споткнулись и не смогли удержать равновесия даже с закрытыми глазами. Сам Алек никогда не промахивается мимо урны или нужной полки. Конечно, все это можно списать на врожденную ловкость, но если подумать, то все складывается вполне логично. Он и его семья – Сумеречные охотники? Бред. Но он ставит в голове галочку, чтобы потом спросить об этом Магнуса. Воспоминание о нем запускает необратимый процесс самокопания. Иззи всегда говорила, что он слишком много думает. Но все же. Даже трудно представить, скольких родных людей потерял его парень. Алек знает, что эта мысль отравляющая, но не может перестать думать об этом. Скольким умирающим людям Бейн смотрел в глаза? Сколько имен произносил с нежностью и трепетом? Магнус сказал, что у него давно не было отношений. Десять лет? Тридцать, сорок? Может ли оказаться так, что сам Лайтвуд является лишь тенью горячо любимого, но другого человека, умершего сотни лет назад? Раздраженно вернув книгу на место, он выдыхает и сжимает холодными пальцами виски. Голова стремительно тяжелеет от обилия информации и вопросов без ответов. Внезапно приходит непреодолимое желание выпить. Настолько сильное, что Алек стремительно выходит из библиотеки, едва не сбивая Джейса резким открытием двери. То, как Эрондейл ловко и легко уклоняется от плоского куска дерева, теперь уже непроизвольно приковывает внимание и раздражает. Уж лучше бы он саданул блондина по лбу этой долбанной дверью. – Ого, ты не в духе сегодня. Вид, будто идешь убивать. – Ага, свою печень. Джейс прищуривает свои разноцветные глаза, едва заметно поджимая губы. Продолжает говорить веселым тоном, но Алек знает, что тот уже настроен все выяснить, и, если потребуется, наказать обидчика. – Что-то случилось? – Мне просто нужно выпить. Ты идешь или как? – Пф, ты еще спрашиваешь. Эрондейл привычно подмигивает ему и пытается незаметно написать сообщение Клэри. Но Лайтвуд слишком хорошо знает друга. – Ты не обязан идти со мной, если у тебя планы. – Эй, мы не гуляли по-человечески с того момента, как ты втрескался в свою гадалку, так что заткнись. Ты мой на весь вечер. Ощутив на плече знакомую ладонь, Алек немного расслабляется, но после слов друга начинает накручивать себя пуще прежнего, злясь уже из-за этого. Просто порочный круг. Эрондейл ведет его в Пандемониум. Их самый первый и любимый клуб, которым заведует странный бледноватый парень, никогда не сходящий с возвышения в самом углу помещения. Тот всегда сидит на этом месте и наблюдает за обстановкой, будто высматривая жертву. Когда они заходят внутрь, хозяин клуба находится на своем привычном месте. Бледная кожа, темные глаза и слишком молодое лицо для владения таким заведением. Лайтвуд думает, что он бы прекрасно подошел на роль вампира, и кривится от своего же предположения. Джейс тащит его к их любимому столику и кричит, что скоро вернется. Музыка сегодня звучит даже громче, чем обычно, и Лайтвуд хочет позволить ей заглушить свои мысли. Спустя пару минут перед ним стоит мощный широкий стакан для виски и целая бутылка янтарной жидкости. Эрондейл всегда был запасливым. Алек знает, что ничем хорошим это не закончится, и быстрым движением, не давая себе передумать, наполняет половину емкости, резко опрокидывая ее в себя. Удивленно округлившиеся глаза друга вызывают легкий смех. Эрондейл явно не привык, чтобы он так пил, тем более виски, который гораздо сильнее, чем вино и шампанское. Но так даже лучше. Чем сильнее Лайтвуд напьется, тем быстрее расскажет, в чем дело. «Низко, но действенно», решает Джейс, подливая в чужой стакан, но оставляя свой в покое. Он еще ни разу не видел такое выражение лица у друга. Судя по всему, тот серьезно влюбился. И если этот таинственный Магнус все испортил, он самолично как минимум выскажет ему все претензии. Ибо нефиг сначала влюблять в себя, а потом втаптывать в дерьмо. Лайтвуд рвется на танцпол спустя три порции обжигающего напитка, таща Эрондейла за собой. По пути чувствует на себе заинтересованные взгляды, но лишь досадливо морщится, не испытывая ни малейшего желания на них отвечать. Несколько месяцев назад он бы с удовольствием подцепил самого горячего парня и прекрасно провел время. Сейчас же его тянет прямиком в одну уютную квартирку в центре Бруклина. Он игнорирует настойчивое поглаживание по бицепсу, но когда чья-то ладонь шлепает его по заднице, не выдерживает и наклоняется к уху Джейса, опаляя горячим дыханием кожу. – Притворись моим парнем, ради бога. Они не дают мне расслабиться. Эрондейл весело хмыкает и по-хозяйски устраивает свою руку на чужой пояснице, предварительно шлепнув кого-то по ладони, явно тянувшейся сделать то же самое. Они практикуют это не впервые: раньше Лайтвуд частенько просил друга так делать, когда особо настырный парень воспринимал его «нет», под завуалированное «да». Драться Алек не любил, поэтому придумал куда более действенный способ заставить их отвалить. Он никогда не испытывал к Джейсу что-либо помимо дружеских чувств, вот уж спасибо. И совершенно точно знал, что Эрондейл всей душой любит Клэри, поэтому неловких ситуаций не возникало. Для них обоих это было обычной дружеской взаимовыручкой. Привычное теплое прикосновение пахнет доверием, и Алек выдыхает, утыкась виском в чужую голову. От Джейса тянет лимоном и кондиционером для волос. Запах настолько привычный и родной, что парень непроизвольно расслабляется, не замечая, как друг постепенно оттеснил их на край танцпола. Наверняка, хочет поговорить. Лайтвуд если и опьянел, то уж точно не отупел. Эрондейл не заставляет себя ждать. – Ты расскажешь, что случилось? – Если бы ты знал, что умрешь раньше Клэри, а она после этого еще будет с кем-то встречаться, что бы ты чувствовал? Джейс бросает на него испуганный взгляд, и Алек успевает успокоить его прежде, чем тот начнет осыпать его вопросами. – Нет, я не болен. Просто…ответь. – Я был бы зол и обижен, наверное. И не на Клэри, а на саму причину того, что мне придется оставить ее одну...Но, в конце концов, я бы желал ей счастья, даже если меня в нем не будет. И пользовался каждой минутой, которая нам отведена. Эрондейл повел плечами, будто стряхивая с себя даже предположение о таком развитии событий. Алек не отрывал задумчивого взгляда от пола, все еще обнимая друга за плечи. – А с чего это тебя на философию потянуло? Это Магнус тебе что-то обидное сказал? – Нет, он…Он замечательный, на самом деле. Я люблю его. Джейс улыбнулся, радуясь такому общительному и искреннему Лайтвуду, после чего поспешил отвести его к столику, поскольку друг начинал наваливаться на него все больше и больше. Быстро убрал практически допитую бутылку из зоны досягаемости парня, игнорируя его обидчивый взгляд, и вызвал такси. Довел Алека до машины и назвал нужный адрес, но тот вдруг так яростно замотал головой, что едва не выбил боковое стекло машины. Эрондейл представил, какая карусель в мозгах его друга после такого импульсивного движения, и поморщился. – Мне нужно к Магнусу. – Алек… – Ты не понимаешь, я должен сказать, что люблю его. – Ты можешь сказать это завтра. – Ну, Джейс. Лайтвуд скривился, явно настроенный на долгий спор, и Эрондейл сдался, спрашивая у того нужный адрес. Алек в ответ просиял улыбкой и влажно поцеловал в щеку. Даже Макс не целовал его так уже пару лет. Таксист с переднего сидения бросил на них странный взгляд. Сказать, что Магнус испытывает удивление, едва увидев Алека на своем пороге, поддерживаемого каким-то блондином, это сделать преуменьшение века. Лайтвуд счастливо выдыхает, едва видит его, и весьма резво для своего состояния перекочевывает с одних рук на другие. Обвивает шею ладонями и жарко дышит в шею. Блондин ухмыляется и протягивает руку для знакомства. – Я Джейс. Виновный в том, что он немного перебрал. – Магнус, – заторможено отвечает Бейн, пытаясь нормально рассмотреть собеседника через немаленькое тело, загораживающее весь обзор, – рад знакомству. – Я тоже. Оставляю тебя с ним в надежде увидеться позже при более благоприятной обстановке. – Спасибо, что привел его. Блондин лишь машет рукой и закрывает за собой дверь. Бейн тяжело вздыхает. Продолжать стоять так не имеет смысла, и он пытается начать движение в сторону кровати. Алека, видимо, устраивает и нынешнее положение дел, потому что он издает протестующий звук и лишь сильнее стискивает объятие, не двигаясь. – Дорогой, мы не можем простоять тут всю ночь, – мягким тоном начинает Магнус, сам удивляясь проскользнувшему в речь ласковому обращению. – Почему нет? – бормочет в ответ Лайтвуд, вызывая ответный смешок. Бейн ласково проводит ладонью по чужой спине от шеи до талии и тяжело сглатывает, когда Алек отзывчиво прогибается в пояснице, еще ближе прижимаясь к нему. Ладно, это будет сложнее, чем он предполагал. – Потому что мы устанем. И в кровати гораздо удобнее. Едва услышав слово «кровать», нефилим вскидывает голову. Мутные ореховые глаза всматриваются в карие, и Алек облизывается, прежде чем впиться в чужие губы. Поцелуй отдает жгучим алкоголем, он неумелый и смазанный, будто Лайтвуд разучился целоваться. Он с причмокиванием отстраняется, продолжая поглаживать кончиками пальцев его лицо. После очередного неосторожного тычка в глаз, Магнус мягко перехватывает чужие руки, начиная отходить в сторону. Алек следует за ним, словно за мамой-уткой, и маг фыркает от собственного сравнения. Укладывает парня на кровать и отстраняется, чтобы принести ему стакан воды и таблетку на утро, но тот вцепляется в его кофту, не давая этого сделать. Ореховые глаза смотрят так тоскливо, что Бейн начинает осознавать, почему Лайтвуд вообще в таком состоянии. Неожиданно тишину разрывает хриплый неуверенный голос: – Скажи, что я не замена кому-то другому. Магнус выдыхает, пораженно смотря на Алека. Тот действительно думал, что маг видит в нем кого-то другого? Бейн ожидал чего угодно: неприятия багажа прожитых лет, ревности к бывшим и будущим любовникам, да даже обычного вывода о том, что парень не сможет смириться с тем, что маг останется навечно молодым, когда как нефилим состарится. Но мысль о том, что он просто заполняет Лайтвудом пустоту от кого-то другого даже не приходила ему в голову. Уж слишком бредовой она была. Видимо, недостаточно бредовой для самого Алека. Он настолько погружается в свои мысли, что не замечает, как молчит непозволительно долго. Парень воспринимает это по-своему, резко отворачиваясь, чтобы спрятать лицо в мягкой наволочке подушки. Вид сжавшегося в комочек Лайтвуда разбивает ему сердце, и он спешит вернуть себе взгляд повлажневших ореховых глаз, кладя свою ладонь на чужую щеку. – Никогда, слышишь, никогда не смей так думать. Я люблю тебя, Александр, и только. Не было никого в моей жизни, кто был бы хоть немного похож на тебя, и никогда не будет. Магнус оставляет свою ладонь на чужой щеке, начиная медленно поглаживать мягкую кожу. Алек незамедлительно тянет его на себя, взглядом прося лечь рядом. Бейн укладывается, стараясь не акцентировать свое внимание на том, как парень сразу же жмется к его груди, обнимая за талию. Но кого он обманывает, сердце предательски ускоряет свой ритм. – Я не хочу уходить, – едва слышно шепчет парень на границе сна, и маг до боли закусывает собственную губу, чтобы изо рта не вырвалось ни единого звука. А чего он ожидал? Конечно, Алек будет думать об этом. И когда-нибудь додумается до мысли, что никакая любовь не стоит такой боли. И это разрывает его сердце на миллион кусков. Что ж, пока Александр с ним, он будет ценить время как никогда прежде.