***
Две недели прошли относительно спокойно. Джон работал, принимал больных, вечерами вёл свой блог, в выходные готовил обед и кормил Шерлока нормальной едой. Чем питался Шерлок в его отсутствие, оставалось неясным — возможно, ничем. Тот больше не испытывал терпение Джона радикальными методами, лишь регулярно слал ему сообщения с требованиями купить молока и незамедлительно явиться на место преступления. Молоко Джон покупал по дороге с работы, а на места преступлений, увы, удавалось вырваться не всегда. Шерлок ворчал, но хорошо, что не требовал уволиться из больницы. Приключения и расследования — это, безусловно, прекрасно, Джон от них и не отказывается, но свою работу он тоже любит. И Шерлока любит. Поэтому не может находиться с ним двадцать четыре часа в сутки — сердце, переполненное любовью, может не выдержать. Да и нервы тоже. И так при получении сообщений от ШХ замирала душа — что там сегодня: дилдо, бананы, огурцы? помада, тушь, румяна?***
— Джон, у тебя ведь сегодня выходной? Шерлок настойчиво тормошил его за плечо. Джон разлепил глаза и оторвал голову от подушки, соображая: проспал, что ли? Так выходной же… Потянулся к часам на тумбочке: восемь утра. Вот Шерлок гад. — Да, выходной. И я просто мечтал отоспаться до обеда. Спасибо, что разбудил. Шерлок хмыкнул. — Всегда пожалуйста. Джон, раз ты выходной, то надень вот это. И носи весь день до вечера, не снимая. Мне нужно проверить степень износостойкости. Подозреваю, что свидетельница по делу букмекера лжёт. Он бросил поверх одеяла плоский глянцевый конверт. Сонный Джон дотянулся, поднёс конверт к глазам и обнаружил, что держит в руках упаковку женских чулок. Так… началось утро на Бейкер-стрит… Две недели подозрительного затишья оказались плановым выжиданием перед следующей атакой. Ну, хорошо, посмотрим кто кого: доморощенный стратег против профессионального военного. Джон не подал виду, что сгорает от желания спустить наглого провокатора вниз по лестнице, сел в постели, потянулся и наивно поинтересовался: — На голову надеть? Не-е, не буду. Неудобно весь день ходить. Как есть, пить? Да и обзор в чулке наверняка не тот. Они же ещё и чёрные. Нет, не уговаривай, не надену. Себе напяливай. Или боишься кудри примять? Шерлок нервно дёрнулся и воскликнул: — Джон, не глупи! Чулки нужно надеть на ноги! Помнишь, та сотрудница офиса, которая является главной свидетельницей, говорила, что утром она заходила в подсобку, где позже было обнаружено тело убитого букмекера, и надела там новые чулки. Но-вы-е. Акцент сделан именно на то, что ей пришлось зайти в подсобное помещение, чтобы надеть новые чулки взамен старых порванных. По её показаниям выходит, что на тот момент тела там ещё не было, так как она не могла бы его не заметить. Вечером она снова зашла туда, чтобы снять эти самые «ах, такие дорогие» чулки, потому что один из них порвался из-за «проклятой офисной мебели». И вот тогда она обнаружила труп. Её показания — это всё, чем располагает следствие. Камер видеонаблюдения в офисе нет, поэтому приходится верить свидетелю на слово. Джон не поспевал мыслями за быстрой речью Шерлока. — И что? Женщины рвут чулки и ломают ногти, на то они и женщины. Почему ей нельзя верить? — Если ей верить, то выходит, что тело появилось в подсобке в промежуток времени от того момента, как она надела чулки, и до того, как она зашла их снять. А это более семи часов! Джон напряг сонные мозги. — И что? Этим самым она делает кому-то алиби? Шерлок обрадовался. — Именно! Ведь если окажется, что тело пролежало там с ночи, то в причастности к убийству можно подозревать кого-то из ночной охраны. Я выяснил, что эта свидетельница и один из охранников находятся в любовной связи, которую они тщательно скрывают от посторонних. Перед Джоном на одеяле лежали упакованные в блестящий целлофан чулки, что отнюдь не ублаготворяло его настроения, и он придирчиво вопросил: — Тебя бесит их любовная связь, что ли? Поэтому ты их подозреваешь? Вообще-то, любовь — это нормально. Даже если её скрывают от других. А вот совсем никого никогда не любить — это ненормально. Шерлок осёкся, вхолостую хлопнул губами и часто замахал ресницами, усваивая услышанное и безуспешно ища, что возразить. Джону даже стало жалко его. Любовные вопросы и Шерлок — понятия плохо совместимые. Он попытался исправить свою грубость. — Я имел в виду, что скрываемая любовная связь — это ещё не повод подозревать кого-либо в убийстве. Шерлок облегчённо кивнул. — Но это повод, чтобы делать фиктивное алиби, даже если оно и не требуется. Я думаю, что дело было так: сотрудница, как и говорит, порвала утром чулки, зашла в подсобное помещение переодеть их, увидела труп, испугалась, что к убийству может быть причастен её любовник, а потому молчала до вечера, тем самым отводя от него подозрения. Она дождалась конца рабочего дня, шепнула женщине-коллеге, что отойдёт в подсобку снять только что порванные чулки, и там — о, ужас, с криками обнаружила труп. Шерлок прервал свою скороговорку, требовательно смотря на лохматого спросонья Джона и надеясь, что тот поспевает за его мыслью. Джон торопился, но не поспевал. — Так… А чулки-то тут при чём? Что ты хочешь доказать? — Я хочу доказать, что чулки на ней были не новые, что она их не меняла, проходив весь день в одних и тех же. Я потребовал предъявить обе пары порванных чулок, но она предоставила только те, которые, якобы, последние. Отговорилась тем, что чулки, порванные утром, она выбросила в урну на улице, когда выходила на ланч. Джон с трудом уложил в голове всё сказанное Шерлоком. Поморщился. — Шерлок, тебе не противно копаться в женских чулках? На что получил уязвлённый ответ: — Нет. В отличие от тебя, я копаюсь в уликах, а не в женщинах с чулками. Джон вздохнул. — Уж лучше женщина без чулок, чем чулки без женщины… Шерлок презрительно фыркнул и настойчиво повторил: — Джон, так ты поможешь мне с экспериментом? Эти чулки именно той марки и модели, что были на свидетельнице. Нужно просто поносить их семь часов, а потом я сравню степень изношенности обоих образцов. Уверен, что её чулки окажутся более высокой степени… Джон перебил: — Шерлок, почему ты сам не наденешь? Почему к миссис Хадсон не пристаёшь? Или вообще иди к Молли — она с радостью сделает для тебя что угодно. Хоть кучу синих чулок навяжет. Шерлок объяснил: — На себя я не могу надеть, потому что мне сегодня надо сходить в морг, потом в Ярд, потом заглянуть на то место преступления… В общем, никак. Миссис Хадсон куда-то уехала. Молли я не буду просить о таких мелочах, она мне нужна для более важных случаев. Джон подумал, что лимит доброты Молли в отношении Шерлока поистине неисчерпаем. И конечно же, гонять Молли варить кофе — это не мелочь, это гораздо важнее, чем проводимый эксперимент. А по всяким мелочам можно и Джона эксплуатировать. Спорить с Шерлоком он не стал. Тот, в соответствии со своими тайными правилами игры, всё равно будет настаивать, что кроме Джона надеть чулки некому. Шерлок словно подслушал его мысли и принялся уговаривать: — Джон, я не понимаю: какие проблемы? Тебе трудно походить в тонких эластичных чулках? Современных чулках, которые носятся без пояса. Женщины ходят в них половину жизни, а ты семь часов не можешь. У тебя же сегодня выходной, ты всё равно сидишь дома, где тебя никто не видит, даже миссис Хадсон нет. Наденешь свой любимый банный халат — и пиши рассказ про тот случай об украденном портфеле консула. А хочешь, я разрешу тебе опубликовать ту постыдную историю о говорящем попугае? Джону надоело слушать Шерлоково красноречие, он решительно откинул одеяло и сел на краю кровати. Сел в чём был: в майке и трусах. Устало махнул рукой. — Шерлок, заткнись. Я согласен на всё, только заткнись. Шерлок чуть не подпрыгнул от радости — или удивления? — и недоверчиво уточнил: — Так ты наденешь чулки? — При этом в его голосе прозвучала неподобающая ситуации нотка разочарования. Или послышалось? Джон огладил свои голые колени, взял упаковку с чулками и принялся распечатывать. Поднял взгляд на Шерлока. Тот смотрел на него широко открытыми неверящими глазами. Джон попросил: — Шерлок, только у меня к тебе небольшая просьба будет… Сходи в гостиную и принеси мой пистолет из сейфа. Шерлок резонно спросил: — Зачем? Джон поднялся на ноги, подошёл к нему и, глядя прямо в авантюрные шальные глаза, веско проговорил: — Я застрелю тебя. И только потом надену чулки. Что непонятно? Будучи живым, ты не увидишь меня в чулках. Их взгляды долго не расходились, вцепившись друг в друга, пытаясь проникнуть внутрь и прочесть мысли соперника. Шерлок отвёл взгляд первым. Выхватил из рук Джона вскрытую упаковку, развернулся и быстро вышел из комнаты. Джон заслуженно присвоил победу в битве себе.*
Безуспешно пытаясь снова уснуть, Джон пролежал час в постели и всё-таки поднялся. Какой к чёрту сон, если идёт такая интересная игра? Пусть правила ему неизвестны, но оттого игра становилась лишь более захватывающей и возбуждающей. Он спустился вниз, умылся, прошёл на кухню и занялся приготовлением завтрака. Шерлока не было ни видно, ни слышно. Умотал в морг, наверное. Джон сварил кофе в джезве — как любил это делать по выходным. Поджарил хрустящий бекон, залил яйцами — омлет просто объеденье. На аппетитный запах выплыл из своей спальни Шерлок. Джон поперхнулся хрустящим беконом. Шерлок был в одной белой сорочке и… чёрных чулках. Как ни в чём не бывало он прошествовал к кофеварке, не обнаружил в ней горячего кофе и забрал кружку у Джона прямо из-под носа. Сел напротив и стал нагло пить ворованный кофе. Пуговицы его модной узкой сорочки оказались застёгнуты до самой верхней — видимо, чтобы уравновесить недостаток одежды в нижней части. Джон проглотил застрявший в горле кусок, отодвинулся назад и заглянул под стол. Вид длинных ног Шерлока, облачённых в чулки, подействовал на него не хуже, чем кружка крепкого кофе. Ещё и с ликёром. Эффект оказался бодряще-пьянящим. Возмущаться и отбирать кофе у Шерлока не имело смысла. Да и не отдал бы он. Джон автоматически доел завтрак, не чувствуя вкуса. Перед глазами стояла картина, увиденная под столом: вытянутые ноги, скрещённые в лодыжках и затянутые в прозрачно-чёрные тонкие чулки с ажурными кружевами на бёдрах… сильные стройные ноги… Ноги Шерлока. Но самая волнующая часть картины осталась прикрыта сорочкой. Джон небезосновательно подозревал, что Шерлок сидел на стуле голой задницей. Налив вместо горячего кофе холодного молока и залпом выпив, Джон поинтересовался: — Так и будешь семь часов подряд в чулках ходить? А как же морг, Ярд и место преступления? Шерлок швыркнул кофе и обиженно ответил: — Придётся всё отложить! Ты же не хочешь мне помогать. Очевидно, после этих слов Джон должен был ощутить себя распоследним предателем и броситься вымаливать прощение. Ага, сейчас. Он снова сел за стол, поймал насупленный взгляд Шерлока и спокойно проговорил: — Шерлок, ради расследований я готов на многое. Но не на всё. Шерлок проворчал: — Я не понимаю: какая разница, например, между надеванием шляпы и чулками? Никто же не видит. Джон объяснил: — Большая. Есть вещи, которые мужчина не будет делать по причине самоуважения. — О. То есть ты перестал бы себя уважать, если бы надел женские чулки? — Так точно. Шерлок не угомонился. — Но это нужно ради Дела! Джон возразил: — Не такое уж важное дело, чтобы ради него жертвовать своими убеждениями. В данном случае ничья жизнь не зависит от чулок, а ради эксперимента можно найти более подходящего кандидата. Что ты и сделал. Шерлок возмущённо тряхнул волосами, и Джон было приготовился утешать его до вечера, соглашаясь, что гениальному учёному, коим является Шерлок, позволяется проводить на себе любые опыты, невзирая на… и независимо от… но их прения прервал сигнал телефона, раздавшийся из спальни. Шерлок подскочил и кинулся отвечать, на краткий миг мелькнув голым задом из-под сорочки. Джон задумчиво допивал недопитый Шерлоком кофе, как прозвучал любимый клич: — Джон! У нас новое Дело! Лестрейд звонил! Собирайся! Шерлок вышел из спальни в брюках, застёгивая на ходу пиджак.*
Они сразу же поймали такси и, как только уселись, Шерлок с интересом стал пересказывать, что ему сообщил инспектор. Джон слушал с умным видом, но перед его мысленным взором рисовалось вовсе не загадочное убийство, совершённое то ли на религиозной почве, то ли замаскированное под ритуальное. О чём он думал, стало понятно, когда быстрая речь Шерлока на мгновение прервалась. Джон вставил свою реплику: — Сорвался твой опыт с чулками. Шерлок замолчал и отвернулся к окну. Наверное, тоже об этом жалел. Продолжая молчать и смотреть в окно, он взял руку Джона и положил себе на бедро. Сверху прижал своей ладонью. Под тонкой костюмной тканью явственно прощупывались кружева. Джон не сразу отнял руку, задержав её чуть дольше положенного, и слегка сжимая бедро. Шерлок не возразил.***
Джон потом пытался написать рассказ по делу фанатичной монахини-убийцы, так блистательно раскрытому Шерлоком в один день, но… ничего написать не смог. Тот день запомнился лишь мельканием любимых ног, своими попытками разглядеть проступающие под брюками кружева, и мучительным интересом: есть ли там трусы? Джон чувствовал себя извращенцем, безнадёжно влюблённым в сумасшедшего экспериментатора. Странно, но Шерлок не спрашивал, почему нет рассказа о монахине. Наверное, проведённый в тот день опыт с чулками, с помощью которого так и не удалось доказать виновность охранника, подпортил ему триумфальное настроение.*
Джон не угадал. Дело монахини Шерлок поставил в своих Чертогах на почётное место и с удовольствием вспоминал его… вернее, не само Дело, а присутствие Джона в нём, неотрывный взгляд которого Шерлок чувствовал на протяжении всего дня даже затылком. И не только затылком. Шерлок выбросил чулки и подвёл итог: провокация соперника принесла положительный результат. Мужское достоинство Джона во всех смыслах оказалось огромным. Второй этап выяснения сексуальной позиции Джона не понадобится — доказано: актив. Теперь задача стояла такая: опираясь на опыт с помадой и чулками, выяснить необходимую степень женственности партнёра — то есть себя — чтобы упрямый «не гей» Джон отважился на однополый секс без урона своей мужской гордости. При мысли о сексе с Джоном по телу Шерлока прошла непривычно горячая, щекотливая волна, отчего пробирка выскользнула из дрогнувших пальцев и разлетелась вдребезги. Сложное химическое соединение оставило несмываемый след на кухонном полу. Следующие два дня, пользуясь отсутствием миссис Хадсон, Шерлок неторопливо изобретал средство по устранению пятна. К приезду домовладелицы пятно дважды поменяло свой цвет и контур, но никуда не делось. Шерлок немного передвинул стол и отвлёкся на более интересное дело — Дело Джона. Итак, игра продолжается.