Перси
Когда любишь, хочется что-то делать во имя любви. Хочется жертвовать собой. Хочется служить.
Эрнест Хемингуэй «Прощай, оружие!»
***
Направляю меч на Хиону, показывая свою готовность к бою. Сердце в этот момент замерло, готовясь к худшему. Вот она — смысл нашего поиска — нахально перебирает длинные складки своего платья, не удостаивая нас хотя бы взглядом. Постепенно рука устаёт и, слегка дрогнув, опускает меч уровнем ниже. Каждая секунда была сравнимадля меня с вечностью. — Где трезубец? — спрашиваю, не ожидая получить ответа. — Видишь вон ту хрустальную коробочку в конце зала? — указывает пальцем. — Именно там он и лежит. Уже практически делаю шаг в ту сторону, но останавливаюсь. Здравый смысл подсказывал, что она просто так не расстанется с ним, но зачем она тогда оставила его здесь, в помещении, где любой из нас может с лёгкостью его забрать? — О, милочка моя, как же я сразу тебя не заметила? — обращается она, по всей видимости, к Агнессе. — Подойди сюда, ну же. Агнесса несмело делает шаг вперёд, то и дело поглядывая на нас. — Быстрее, — строго бросает Хиона. Что-то в этот момент во мне закипело. Страх за Агнессу был превыше всего, даже выше этого проклятого трезубца, с которого всё и началось. — Не смей трогать её! Агнесса, встань за мной, — уверенно отдаю указания. Нацеливаю меч на Хиону, готовый проткнуть её в любую секунду, заставить страдать. Эта мысль придавала мне сил. Но вновь мои планы рушатся, когда Агнесса обходит меня стороной, становясь возле Хионы. — Что ты делаешь? — слетают с моих губ слова. Агнесса решает промолчать и опускает глаза в пол. — Девочка делает правильный выбор, — язвительно замечает Хиона. — Мне кажется, что так считаешь только ты! — отвечает колкостью Кларисса. — Всё возможно. Тишина. Слышится лишь отдалённый треск льда, который я в упор не хотел слышать и акцентировать на нём внимание. — Я думала, что будет веселее. Сказать, что вы не оправдали моих надежд, не сказать ничего. — Серьёзно? Давай сразимся, раз уж тебе так скучно! Или страшно одной против троих? — Четверых, — поправляю Клариссу, но она игнорирует моё замечание. — Детка, веселье ещё впереди, — тогда я не понял, что значили эти слова. Одним молниеносным движением она дотрагивается до макушки Агнессы. Она не успевает вовремя среагировать, и её чёрные волосы становятся белоснежными. — Открыть трезубец сможет только Агнесса, но уверяю вас, что отсюда живым никто не выйдет, — бросает Хиона и сразу же исчезает. Это всё? А где же ожесточенная схватка, которую я не раз вырисовывал у себя в голове? Где хитрости и храбрость, к которым хотел прибегнуть? За этими эгоистичными мыслями мне не удалось сразу заметить испуганную Агнессу в полуобморочном состоянии, перебирающую свои белокурые волосы. Никто не хотел озвучивать свои мысли вслух. Все и так понимали, что происходящее с нами полнейший бред, а о том, что это ловушка, не могли не догадываться. Что могли мы сделать? Развернуться и уйти? Если бы, но отец не сможет без трезубца длительное время удерживать власть над морем. Оставался один вариант — последовать плану Хионы. Подбегаю к Агнессе и крепко прижимаю к себе, попутно целуя в щеку и губы. Хочу защитить её, прикрыть собой, но это невозможно. Но всегда стоит попробовать. Не обращая внимание на взгляд Аннабет, которая наконец начала понимать, что к чему, уверенно приближаюсь к трезубцу. Нежная и хрупкая на вид, хрустальная коробка совсем такой не была. Глупо было полагать, что мне удастся её так легко открыть. Беру Анаклузмус и изо всех сил бью по ней. Бью до тех пор, пока чья-то холодная рука не останавливает меня. — Позволь мне, — нежным голосом говорит Агнесса. Не успеваю её остановить, как она открывает трезубец, а нас отбрасывает волной назад. Дворец начинает дрожать, но мне уже все равно. Перед моими глазами все плывет, постепенно сливаясь в какую-то кашу.***
Сколько я пролежал без сознания неизвестно, но когда я открыл глаза, каждая мышца предательски болела, а голова готова была разорваться на части. Так, мы в замке, всё рушится. Отлично, значит это был не ужасный сон, а реальность. Аккуратно встаю, но лучше бы я этого не делал. Нет, не из-за боли, а из-за лежащей на полу Агнессы. Она жива? Только что она зашевелила пальцами. Облегчённо вздыхаю и, как в бреду, приближаюсь к ней. — Перси, ты, наконец, очнулся. Я уже не знала, что думать! — без остановки говорит Аннабет, вероятно, от волнения. — Что с ней? — Она умирает, весь удар пришёлся по ней, — холодно говорит Кларисса, хотя в глазах мелькает едва заметная жалость. — Что? Нет, мы её спасем! — уверенно произношу я, но сердце в этот момент медленно разрывается на куски. Даже те маленькие запасы амброзии, которые были у нас, остались на корабле. Хотя, они вряд ли помогли бы ей сейчас, разве что облегчили страдания. — Перси, — слабым голосом подзывает к себе Агнесса, у которой, на удивление, волосы вновь вернули свой истинный цвет. — Я должна сказать тебе важные вещи. — Что? Я слушаю, милая, — уже не стесняясь, называю её так. — Хиона заставила приворожить тебя, но когда я умру, заклятие спадает. И ещё одно, позвони моим подругам Кэтрин и Ванессе, они должны знать, что со мной. Их номера есть в моем телефоне. Возьми его, он в кармане. Сквозь слезы вытягиваю телефон из её кармана, понимая, что она уже больше ничего не скажет. Агнесса мертва.