Нежнее одуванчика

Поздно возвращаться с работы давно вошло в привычку. Только в последние дни я задерживаюсь предпочтительно по одной простой причине — рисую. Пока еще сложно с уверенностью сказать, что былой художественный талант проснулся во мне полностью, но что-то, да выходит. Я много думаю, чаще всего о Тэхене. Не понимаю, как одуванчику удалось вскружить мне голову и поселиться там, но вникать не спешу: скоро пройдет, надеюсь. Захожу в лифт, сминая в кармане плаща два билета на вечерний сеанс кино: Хосоку я еще днем написала, что пойти не получится, а на деле просто нет желания встречаться с ним. Кажется, он все понял, потому особо и не спрашивал о причине. Много работы — излюбленная фраза, когда видеть никого не хочется. Никого, кроме… — Тэхен-а? — когда створки лифта разъезжаются в стороны, я вижу сидящего на полу коридора парня. Сгорбившись, он перелистывает какой-то слегка потрепанный конспект. — Опять, что ли? Не удивляюсь наглости его любвеобильного хена, который не впервые выставляет одуванчика из дома в «час пик». Ну, хоть одет и обут как следует. — Привет, Хеджин-ши, — устало улыбаясь, парень встает с пола и потягивается. — Надоело заниматься, — скручивает тетрадку и прячет ее в широкий карман джинсовки. — Пойти кости размять, что ли? Как там на улице, потеплело? Коротко киваю, а в голове быстро срабатывают шестеренки. — У меня есть идея получше! — Достаю скомканные билеты и перегораживаю Тэхену дорогу. Сердце начинает предательски колотить о ребра, но мне терять нечего. — Может, в кино? Кинотеатр в двух кварталах от нашего дома, но до начала сеанса всего двадцать минут. Со второй попытки поймав такси, мы доехали быстро, но в зал забежали последними. Свет уже был приглушен, почти все места заняты, а мы без колы и попкорна. — Извините… простите, — шепчет каждому из недовольных зрителей Тэхен, пока мы пробираемся к своим местам, причиняя тем самым неудобства, а я виновато улыбаюсь, не отпуская его руку. — А что за фильм? — спрашивает Тэхен шепотом, когда мы усаживаемся на свои места, и я даю исчерпывающий ответ: — Комедия. И на большом экране появляются голливудские актеры, отбирая все внимание на себя. Не знаю, почему я выбрала именно эту комедию, но жалеть не приходится: сдерживать порывы громкого смеха практически нереально. Иногда я просто сгибаюсь пополам, хохоча от курьезных моментов. Тэхен тоже от души смеется. Громко и заразно. Он часто поворачивается ко мне, что-то комментируя, и меня это тешит. Когда волна хохота, сотрясающая весь зал, ненадолго стихает, я украдкой смотрю на точеный профиль одуванчика. Он все еще тихо посмеивается, переводя дыхание, и я чувствую себя счастливой, потому что рядом именно он. Стыдно признаваться даже самой себе, но отрицать бессмысленно — он нравится мне. Нравится настолько, что хочется подарить ему все несвершившиеся поцелуи, теплые объятия, нежные взгляды, ласковые касания. Тэхену достаточно просто посмотреть на меня так, как только он это умеет: прямо и открыто, — и я задыхаюсь от переполняющих меня чувств. Не успеваю понять, почему зрители опять заходятся от смеха, как и не успеваю отвести глаз от Тэхена, который, резко обернувшись, ловит мой беспечный взгляд. Всего за секунду с его губ сползает озорная улыбка, и он смотрит на меня так, будто мы одни в зале. Я сглатываю предательский ком волнения, а он, неспешно облизнув нижнюю губу, приближается ко мне и целует. Нежно, чувственно, почти невинно, так, что каждая клеточка моего тела трепетом отзывается. Но сладкое забвение обрывается также внезапно, как и началось. — Я схожу за минералкой, — Тэхен отстраняется и отводит взгляд, на что я, то ли растеряно, то ли разочаровано пожимаю плечами и киваю. По возвращению Тэхен предлагает мне воду, но я отказываюсь. Он ведет себя как обычно, и сидящая во мне глупая радость сменяется праведным гневом. Недовольно кусаю губу, но решаю играть по его правилам. Домой прогуливаемся пешком. Благо, погода смилостивилась, одарив жителей города будто от сердца оторванным клочком тепла. Разговариваем много, но я чувствую эту странную натянутость. Еще бы, не каждый день целуемся! — У меня завтра первая контрольная, — обнимая себя за плечи, продолжает говорить Тэхен, и я резко останавливаюсь. — Тэхен, что это было? — выходит чуть громче запланированного, но мне плевать. Пусть объяснит, что у него за всплеск гормонов такой. Бредущий чуть впереди меня парень замирает, и прежде, чем он успевает развернуться, я испуганно вскрикиваю от неожиданности: кто–то резко хватает меня за локоть и тянет назад. Пугливо всматриваюсь в лицо «нападавшего» и почти расслабляюсь, узнав в нем Хосока. Но все происходит слишком быстро, чтобы я смогла что-то понять: мигом оказавшись рядом, Тэхен заламывает его изящную руку, и, словно пушинку, валит парня на землю, прижав к его глотке колено. Вот да, только экшена мне и не хватало…