Легенды викингов. Загадка ледяного острова

Встав поутру, Тор засобирался к Локи. Огун, Вольштагг и Фандрал тоже вознамерились нанести ему повторный визит, но Одинсон их остановил, сказав, что сам справится. Друзья кинулись его переубеждать, приводя всевозможные доводы и запугивая непредвиденными оказиями, которые могут случиться в логове ётуна, но Тор оказался упрямее их. Примерно через час Одинсон стоял у двери Локи и барабанил в неё что есть мочи. - Локи, ты дома? Можно поговорить? - Нельзя! – послышалось за дверью. – И золота не дам! Убирайся и дружков своих прихвати! - Я вообще-то один, - сказал Тор. - Да ну?! Хочешь сказать, что брюхан, красавчик и нытик не по твоему приказу прячутся в кустах? – заявил Лафейсон. - В каких кустах? Одинсон огляделся по сторонам и заприметил клочок знакомого плаща возле хилого кустарника. - Вот сволочи! – выругался Тор и подошёл к укрывшимся в растительности друзьям. – Я же просил вас остаться. Вольштагг, Огун и Фандрал вылезли из укрытия. - Мы не могли оставить тебя одного, - оправдывался Фандрал, извлекая из волос мелкие ветки. - Я боялся, что он тобой пообедает, - потрясал рыжей бородой Вольштагг. - Не то, чтобы я тебе не доверял или считал слабаком, просто хотел подстраховать, - развёл руками Огун. - Понятно, - кивнул Тор. – Я благодарен вам за заботу, но в следующий раз я всё же пойду один. Через сутки Одинсон, вооружившись подарком, вновь стоял под дверью обиталища ётуна. - Локи, это снова я! Прошу, пусти. Я тебе кое-что принёс. Дверь скрипнула, и в образовавшейся щели заблестели карминные глаза. - Ты ещё не уплыл? Чего тебе? Тор развернул искусно вышитое одеяло. - Вот! Дарю! – зубоскалил викинг. Лафейсон прищурился. - Ты меня подкупить решил? - Нет-нет, просто я тут прикинул… На острове морозно, а ты так легко одет… - мямлил Тор. – Наверное, тебе холодно. Вон синий какой… - Ты идиот? В детстве головой вниз не роняли? – осведомился Локи. Тор почесал макушку. - Вроде, нет… - Пошёл вон! – шикнул Локи и громыхнул дверью. Одинсон вздрогнул и непонимающе воззрился на резную деревянную створу. Но вдруг дверь вновь отворилась, и Локи, вытянув руку, цапнул одеяло. - Спасибо, - брякнул ётун и закрыл дверь. - Д-да не стоит… - зарделся Одинсон. – Ну, я пошёл тогда… - Проваливай! – донеслось до Тора, но он не обиделся. День спустя Одинсон опять намылился к Локи. Друзья и остальные воины провожали его косыми подозрительными взглядами, но мужчине было начхать. Дома Локи не оказалось. Тор долго ломился в храмину и в конце концов решил побродить по окрестностям, раз уж дверь не поддаётся его силушке богатырской. Недалеко от жилища ётуна был водопад. Река, которая брала своё начало высоко в горах, бурным течением неслась по крутым порогам и дельтой впадала в море. Выйдя к водопаду, Одинсон узрел знакомую персону и притаился за деревом. Локи абсолютно обнажённый плескался в воде, плавая и ныряя в пучину с головой. Иногда он становился под поток воды, падающий сверху, и замирал на несколько мгновений. Тор с интересом разглядывал его и в конечном итоге пришёл к выводу, что Локи прекрасен. Стройный стан, мерцающие от капель воды узоры на коже, чёрные волосы, облепившие тело… Всё дышало в нём чем-то нереальным и волшебным, и Одинсону чудилось, что он попал в одну из тех сказок, которые в детстве рассказывала ему Фригга. Наконец Локи выкупался и вышел из воды. Тор без стыда пялился на него, пожирая зеницами, и буквально молился, чтобы Лафейсон пока не надевал свою набедренную повязку и ещё немного повертел перед ним своим аппетитным задом. Внезапно Локи, словно ощутив, что за ним наблюдают, вскинул голову и устремил взор в то место, где притаился Одинсон. Не ожидавший такой подставы Тор едва успел спрятаться за ствол дерева. Когда же Одинсон выждал момент и покинул своё укрытие, Лафейсона уже не было. В глубоких раздумьях пошатавшись по опушке леса, Тор надёргал каких-то вялых цветов и двинулся обратно к дому ётуна. - Локи… Можно мне… - не успел Одинсон сформулировать просьбу, как дверь открылась, и Локи не мигая уставился на него. - Что на этот раз? - Я это… Как бы… - Тор лепетал, подбирая слова, но на ум ничего не приходило. Лафейсон ждал, скрестив руки на груди. - Вот! – не родив ничего вразумительного, Одинсон протянул импровизированный букет. Глаза Локи едва не вывалились из орбит при виде презента. - Ты меня отравить решил? – фальцетом провещал Лафейсон. - Что, прости? – замешкался Тор и, потупив голубые очи, пробухтел. – Я просто гулял недалеко. Дай, думаю, Локи цветов нарву. Вдруг ему понравится… - Какой же ты болван! – разозлился Лафейсон. – Цветов он нарвал! Ты хоть знаешь, что это за цветы?! - Н-нет… А что? Вроде, ничего так по виду. Пёстренькие… - хлопал белёсыми ресницами Одинсон. - Ёрмунганд тебя раздери, сын Одина! – вскричал Локи и затащил его в терем. Внутри дом оказался просторным и на удивление тёплым. Высокие потолки, небольшие окна, лестница, ведущая куда-то наверх, большой очаг посреди комнаты, постеленная на полу солома, висящие на стенах вязанки всевозможных трав, по периметру - столы с различными ёмкостями. Можно даже было сказать, что дом уютный, но при этом своеобразный. Нечто подобное Одинсон видел в домах знахарей. Локи схватил кусок ткани, обмотал им кисть, отобрал у Тора букет и аккуратно завернул его в тряпицу. - Не смей больше никогда трогать эту траву! А сейчас сядь и покажи ладони! – скомандовал Лафейсон. Не понимая, что происходит, Одинсон послушно уселся на лавку и протянул ему руки. - Я так и знал! – закивал Локи и принялся копаться в своих колбах и склянках. – Это ядовитая красавка. Конечно, если её засушить, растолочь и заварить, то получится вполне хорошее средство от ломоты в костях. Но рвать цветы голыми руками… Это верх скудоумия! Тор озадаченно глянул на свои ладони и увидел на них волдыри. - Что это?! – воскликнул викинг. – Утром у меня этого не было. - Да надо полагать! - съехидничал Лафейсон. Он выудил из закромов баночку с противно пахнущей мазью и приблизился к Тору. - Почему так воняет? – сморщился Одинсон. - Ты ещё вони не нюхал, - огрызнулся Локи и начал ловко смазывать викингу его пузыри. Во время лечебной процедуры Тора едва не вырвало, гадкий запах щекотал ноздри, и викинг задержал дыхание, дабы хоть как-то облегчить свою участь. Когда Локи окончил мазать болячки, он замотал руки Одинсона чистыми бинтами и наказал: - До завтрашнего утра повязку не снимать. Понял? Тор затряс головой в знак согласия, радостно улыбаясь непонятно по какому поводу. - А теперь выметайся, - Лафейсон отошёл от него поодаль. – И больше не смей за мной шпионить, когда я совершаю омовение. Одинсон посмурнел и залился краской. Ну разумеется, если Локи вычислил троицу за кустами, так чего же ему не смекнуть про Тора за деревом. - Извини, - Одинсон виновато опустил голову. – Я не должен был, но ты такой красивый, что я решил… - Это отвратительно и унизительно! – припечатал Локи, не дав собеседнику возможности оправдаться. – И не надо задабривать меня комплиментами. Люди не выносят нашего обличья, поэтому и изгнали. Так что иди отсюда, а то скоро начнёт темнеть. Лафейсон повернулся к Одинсону спиной, давая понять, что разговор окончен. Тор поднялся, подступил к Локи почти вплотную, что тот чувствовал его дыхание на своей коже, и проговорил: - Я не лгу, Локи. Ты действительно очень привлекателен. Я такого сроду не видел. Ты прости, что подглядывал, я не нарочно, так вышло. Но я не жалею. И мечтаю хотя бы ещё раз увидеть тебя таким, как у водопада. Он не видел, как затрепетал Локи от его слов, прикусив от волнения губу. Одинсон замолк, будто выжидал чего-то, а после развернулся и направился к двери. На мгновение он задержался, сказав: «Спасибо за мазь.», и был таков. На следующий день от волдырей остались лишь воспоминания, а Тор объявил, что они все возвращаются домой. - Неужели мы так и уйдём ни с чем? А как же золото? Добыча? Трофеи? – выпытывал Фандрал. – Мы что, просто так съездили туда и обратно? - Нас даже не попытаются съесть?..– сокрушался Вольштагг. - Считаю, Тор прав. Это наилучший вариант, - одобрил решение друга Огун. Мнения остальных дружинников разделились. Одна половина желала хоть что-нибудь увезти на память (уже всё равно что, лишь бы было чем хвастать), а другой не терпелось пуститься в обратный путь. В результате победила коалиция Тора, и все начали собираться в дорогу. Два дня дружинники запасались едой и водой, проверяли военное снаряжение, а также целостность драккара, вёсел и паруса. Отплытие запланировали на грядущее утро, а накануне Тор оправился к Локи, чтобы поговорить напоследок. Дверь в терем к изумлению Одинсона была не заперта. Он зашёл в жилище и окликнул хозяина. - Локи, ты где? Ты дома? - А где же мне быть? – Лафейсон вырос будто из-под земли. – Зачем нынче пожаловал? Тор поглядел на него с грустью в глазах и пробормотал: - Я выполнил твоё требование. Завтра мы отплываем. - Замечательно, - отозвался Локи. - Счастливого пути. - Я тут подумал… Может, ты поедешь со мной? – предложил Одинсон. - С тобой? В мир людей? Ты полагаешь, что я брошу всё и поплыву назад к тем, кто лишил моего народа дома? – нахмурился Лафейсон. – Ты серьёзно? - Локи, я понимаю… - кинулся его убеждать Тор. - …тебе обидно и больно, и ты даже испытываешь ненависть к людям. Но, поверь, я сумею защитить тебя. Ты не будешь чувствовать себя лишним или ненужным. Люди изменились за тысячу лет. Лично я не нахожу тебя уродом или чудовищем. Я и никто из моих товарищей не боится тебя… - Хватит! – дерзко оборвал его Локи. – Не неси ересь! Это невозможно! При любом раскладе невозможно! Уходи! Уплывай! Видеть тебя и твою шайку больше не хочу! Лафейсона трясло. Он отвернулся, отошёл к одному из столов и принялся нервно перебирать свои миски и плошки. Тор подкрался к нему и хотел ещё что-то сказать, но тут он вдохнул аромат смоляных волос ётуна, и свет у него перед глазами померк. Одинсон резко развернул Лафейсона к себе, сгрёб ётуна в охапку и алчно впился губами в его губы. Локи остолбенел и от неожиданности приоткрыл рот. Тор тотчас воспользовался этим и нырнул языком внутрь. Немного очухавшись, Лафейсон принялся руками колошматить Одинсона куда придётся, но здоровенному викингу его удары были, как мёртвому припарка. Тор целовал его страстно, по-собственнически, жаждая подчинить и сделать своим. Локи изловчился и больно укусил Одинсона за губу. Тот отпрянул, ошалело глядя на Лафейсона, и заулыбался, слизнув выступившую каплю крови: - А ты не так прост… - Убирайся! – процедил Локи. Но Тор в ответ принялся целовать его щёки, подбородок и шею, повторяя кончиком языка рисунки на коже. Лафейсон сбивчиво задышал, голова закружилась, он ослабел, и его сопротивление исподволь сходило на нет. Позже Одинсон переключил своё внимание на плечи, ключицы, грудь и живот, ни на секунду не переставая ласкать Локи не только губами и языком, но и руками. Тор нежно гладил спину Лафейсона, его позвонки и поясницу, ощущая, как тот вздрагивает от его прикосновений. Натешившись вдоволь, Одинсон опрокинул Локи спиной на стол и сорвал с него набедренную повязку. Он лукаво улыбнулся, увидев, что Лафейсон не на шутку возбуждён и практически так же хочет их соития, как и сам Тор. Одинсон легонько прикоснулся пальцем к мокрой головке его члена и провёл им вниз к мошонке. Локи подбросило над столом, а Тор заулыбался ещё шире. - Ты – моё золото и сокровище… - хрипло произнёс Одинсон. На скулах Лафейсона проступило что-то вроде румянца, и он смущённо отвернулся, не сказав ни слова. Тор широко раздвинул ноги Локи и, узрев в ближайшей посудине какую-то штуку склизкой консистенции, быстро смазал ею его зад. Потом Одинсон мигом приспустил штаны, приставил твёрдый член к пульсирующей дырочке и плавно скользнул в податливое тело. Хоть Лафейсон и расслабился, впустив в себя довольно немаленький член, но всё равно боль пронзила его от низа позвоночника до шеи, и ётун закусил кулак, чтобы хоть так отвлечь себя от неприятных ощущений. Тор видел, как ему больно, и сперва замер, чтобы Локи попривык, а уже потом начал медленно двигаться. Одинсон брал его мягко, входя до основания, а затем полностью вынимая орган. Локи стонал и сходил с ума от ощущений, когда член Тора наполнял его до краёв, и теперь он вожделел, чтобы Одинсон бросил всё ребячество и начал уже действовать по-взрослому. - Пожалуйста… Не вынимай… - едва различимо попросил Лафейсон. - Как пожелаешь, - просипел Тор. В мгновение ока он перевернул любовника на живот, проник в него на всю длину и начал нещадно долбиться в разработанный зад, навалившись сверху и покусывая Локи за плечи. От того ласкового и тактичного любовника не осталось и следа, и в данный момент Одинсона охватило такое сладострастие, что он почти ничего не соображал. При каждом толчке Лафейсон стонал и всхлипывал, чувствуя, как Тор ускоряется, и его движения становятся более рваными и яростными. В заднице хлюпало; ноги дрожали и норовили разъехаться в стороны; в горле пересохло от криков удовольствия; член, зажатый между животом и столом, безостановочно сочился смазкой и тщился вот-вот выплеснуть семя. Локи упивался этими мгновениями, чётко осознавая, что скоро всё закончится. Накатившее волной наслаждение накрыло Лафейсона с головой, и он, прогнувшись в спине, излился с громким стоном. Тор зарылся лицом в спутанные и влажные от бурной близости волосы любовника и тут же последовал за ним. Более-менее отдышавшись, Одинсон вытащил член из Локи, отстранился от него и кое-как привёл себя в порядок. Лафейсон же продолжал лежать на столе, словно сломанная кукла. - Локи, радость моя, что с тобой? Тебе больно? Я сделал что-то не так? – Тор засуетился вокруг ётуна, не зная, что предпринять. Он помог Лафейсону встать на ноги и хотел было извиниться посредством поцелуя, но ётун лишь печально и вымученно улыбнулся ему и прошептал в самые губы что-то нечленораздельное на неведомом языке. И не успел Одинсон глазом моргнуть, как его веки налились свинцом, и разум поглотила темнота.