После ссоры

Эмма ненавидела понедельники января. В эти дни всё казалось особенно пасмурным, а туман, который накрывал город, был ещё гуще и тяжелее. И почему именно в эти дни ещё и старый «жук» отказывается ездить нормально? Права была её жена, пора эту машину на металлолом… хотя, секундочку, бывшая жена. К которой прилагался бывший особняк, бывшая работа, бывшие общие друзья. Если бы Реджина сильно захотела, то и сын был бы бывший. И конечно эта стерва разрешила навещать сына только по понедельникам. «Твою мать» - тихо выругалась Свон. В подъезде с громким шипением ей в ноги кинулся поджарый бездомный кот. Огромных усилий стоило женщине удержаться на своих двух и не выронить пакеты с едой. «Если домовладелец не убьёт этого гадёныша, это сделаю я». Три щелчка верхний замок, два щелчка нижнего. И вот он дом. Милый дом. Точнее те его останки, которые удалось спасти из Сторибрука. Когда бывшая берёт биту, лучше не вставать на её пути. Звон ключей об металлическую мисочку, вибрация от режима «не беспокоить», хруст пакета от освобождения продуктов. И что же, Эмма, ты купила сегодня? Полуфабрикаты, которые от стыда нужно скорее спрятать в холодильник и пиво. Жена бы не одобрила. «К чёрту всё это». С едой на пластиковой тарелке, и с сапогами на столике Свон пыталась постигнуть прелесть ситкомов. Но у блондинки каждая порция закадрового смеха вызывала только раздражение. Тем более, какая разница, что Тед с кем-то встречается, если уже точно известно, что это не «мать». У людей, которые не обременены магией слишком много свободного времени. На улицу уже опустилась темень. В это году зима была совсем без снега. Как будто, всё, что хоть немного напоминало о сказочных праздниках, осталось в Сторибруке. «Если бы Реджина могла, наколдовала бы в моей жизни вечную слякоть». Часы показали двенадцать ночи, щелчок кнопки пульта и Эмма наливает себе стакан виски. Спасительница, как давно ты начала так проводить вечера? Жена бы точно не одобрила. С их ссоры прошло сколько… шесть-семь месяцев? Можно было бы подумать, что Свон считает часы, минуты, недели с момента расставания с семьёй, но это было не так. Для неё это был один длинный день. Мучительный и полный боли. День, в котором никто не был виноват, день в котором виноваты были обе. Сейчас Эмма лежала в своей кровати, пялилась в потолок и пыталась понять, когда у них всё пошло не так. Виски уже дал о себе знать, и воспоминания о Реджине были гораздо ярче. Как же они были счастливы. Эти образы накатывали и душили блондинку, из-за них она вцепилась в подушку, словно это был такой необходимый спасательный круг в её разрушенной идиллии. Она давилась слезами и чувствовала боль по всему телу. О, Эмма, когда ты стала такой слабой? Почему ты сейчас здесь, а твоя вторая половина в другом городе? Счастлива ли она, думает ли о тебе? Эмма не заметила, как заснула от усталости. Она обнимала подушку и шептала во сне имя своей бывшей. Следующее утро было ужасным. Три часа сна давали о себе знать, но нужно было собрать себя в охапку и идти на работу. Как же жизнь Эммы изменилась. Теперь каждое утро начиналось не с поцелуя и любимых карих глаз, а с холодного душа, горелых яиц и таблеток от мигрени. Каждый день закрывая шкафчик в ванной и вглядываясь в своё отображение, Свон прямо таки видела укоризненно поднятые брови Реджины. «А ты что, всегда идеальна что ли?» - и Эмма с отвращением хлопала дверью, когда выходила из той комнаты. Она больше не носила кожаные куртки и не ходила в спортзал, не улыбалась и не была спасительницей. Здесь она была никем. Безликая часть огромной корпорации. Чем же ты занималась Эмма? Кажется, была частью отдела службы безопасности. Грубые коллеги-мужчины, которые позволяли весьма нелестные замечания в сторону блондинки. А вот Реджина бы сожгла их всех фаярболом, если бы увидела хищные взгляды. Но Свон было всё равно. Раз в неделю она ходила в бар и находила себе развлечение на ночь. Ей было всё равно, кто это был. Ей нужна была хоть одна ночь, где она бы не кричала имя Реджины, пока доводит себя до оргазма в душе. Единственным, что помогало Эмме не сойти с ума, был её сын. Он звонил, писал и приезжал, не смотря на неодобрение мэра. Совсем скоро он заканчивал школу. Он стал совсем другим. Не выбрав ничью сторону, мальчик метался между матерями. Но всё же, Генри понимал, что Реджина поступила не совсем справедливо, и больше поддерживал Эмму. Именно она лишилась всего. Но сейчас это было не важно. Чувствуя, что остаток дня не принесёт ничего хорошего, Свон отпросилась. У неё было другое предложение провести время. *** - Я не была уверена, что ты придёшь, - брюнетка потянула за руки Эмму на кухню. Усадив гостью на стул, она спросила: - виски, как обычно? Блондинка пожала плечами: - Давай. Она познакомилась с Рене не так давно в один из своих походов в бар. Она была молодой и свежей, с кудрявыми чёрными волосами и татуировкой под левой грудью. «Endless pleasure, endless love». Большие карие глаза светились озорством и лукавством. Такие огоньки иногда и у Реджины проскакивали, но в какой-то момент начали угасать слишком быстро. - Держи, котёнок. Эмма вздрогнула от чужеродного обращения. Спасительница, что ты здесь делаешь? Почему ты довольствуешься этой жалкой копией? - Спасибо, - одним махом Свон выпила и резко встала, направляясь к Рене и расстёгивая пуговицы собственной рубашки. Глаза брюнетки сразу заблестели, а губы пересохли. Эмма была старше, опытнее и сильнее. Красивая, но такая печальная. Зелёным глазам не хватало жизни, будто кто-то её забрал, отнял. Рене понимала кто это был, но на Свон не давила. Наоборот, она позволяла насытиться собой и постараться забыть. Поцелуи Эммы были горячими и отчаянными. Она кусала и вжимала в себя. И сейчас на кухне, уже избавившись от рубашки, она прижимала Рене к столу. Сильные руки раздевали брюнетку и сжимали нежную кожу, оставляя красные следы… но неожиданно она ощутила вибрацию. Рене это тоже почувствовала и застонала: - скажи, что ты принесла что-то с собой. - Нет, это… - Эмма отпустила девушку и достала телефон. Голосовое сообщение от бывшей. Что она хотела? Небось, сделать очередной выговор по поводу посещения Генри. И обязательно со слов «мисс Свон». Они ведь даже ещё не развелись, но она уже автоматически стала снова не Эммой. И не с тем сексуальным подтекстовом, как было раньше. «Мисс Свон. В Сторибрук приезжают родители Вайолет. И Генри хочет нас с ними познакомить. Необходимо присутствие обоих родителей». От этого голоса у Эммы ноги подкосились. Да, по телефону он звучал неестественно. Но он был всё таким же бархатным и низким, тем самым, который так часто шептал по ночам. «Я люблю тебя, Эмма». Спасительница быстро собралась, и скомкано попрощавшись, быстро пошла к себе домой. Она увидит Реджину. Совсем скоро.