Квест: офис

— Да где ж ты блять... — нервно клацая меж пальцами ключами от машины, Глеб докуривает вторую сигарету, откидывая окурок куда-то на асфальт. — Ну я тебе... Его ожидание длится уже где-то минут двадцать, и хоть Миронов не из тех, кого можно вывести из себя, он всё же чертыхается, бурча себе под нос "Заблудилась там, что ли?" и топая к офису. Пальцы бьют по кнопке вызова лифта, и вскоре он оказывается у цели, на пятом, когда двери открывают ему вход в полнейший мрак и тишину. — Садрия? — он делает шаг, окликая девушку и направляя свой зов куда-то в сторону её кабинета. — Садри!? — тишина. Недовольно морщится, но всё же шагает прямо, открывая её дверь и заглядывая внутрь. Пусто. — Блондинка? — озадаченно оборачивается на общий зал и кидает взор на каждый компьютерный столик, озираясь по сторонам и выискивая глазами хоть какое-нибудь движение. — Если это такая шутка, то ей пора заканчиваться! — максимально громко, он слышит эхо собственного голоса. — Ну всё... — минуя пару кабинетов, блондин закатывает глаза, направляясь обратно к лифту. — Домой пешком иди! — снова высокий тон, снова недовольное лицо и озадаченный, даже сосредоточенный взгляд, когда глаза ловят что-то мерцающее на полу, практически у выхода. Присаживаясь на корточки, он поднимает с пола маленький золотой браслетик. Кажется, он принадлежит именно той, кого он сейчас ищет. — Твою ж... — нервно поджимает губы и не сбавляет шаг, выбегая к лестничному проёму и быстро достигая первого этажа. — Сюда входили посторонние? — он с лёту задаёт вопрос охраннику, не успевая до него добраться. — Подозрительное что-либо было? — его лицо напряжено, в голове тревога, а в глазах неподдельная растерянность, и пожилой охранник дольше обычного смотрит на Миронова, никак не признавая в нём вечно отрешённого и самовлюблённого руководителя маркетингового отдела. — Не видел ничего, — мужчина вяло пожимает плечами, глядя на экраны мониторов, — можно камеру с заднего выхода посмотреть. — И чего мы ждём? — отступать и не думает, просверливая охранника взглядом и сжимая в руках браслет. Пять минут слежки, оба глядят в монитор и в полнейшей тишине наблюдают, как через чёрный ход мужской силуэт показывается в объективе. Чёрный спортивный костюм, кепка, а на руках блондинка без сознания. — Приблизь, — его голос не дрогает, он обозлённый, а парень тычет пальцем в экран на чёрный Лексус, куда уже знакомый его глазу тип уталкивает Садри на заднее сидение, — я хочу видеть номера. *** Это даже не похмелье. Это хуже. Голова трещит и будто раскалывается на части. Хочется, чтобы кто-нибудь помог поднять мне веки, а лучше бы попросту избавил от этой головной боли и уложил на кровать, при этом засунув под язык таблетку. Но боль не уйдёт, а мечты о кровати и таблетке так и останутся мечтами, покуда я не без усилий поднимаю голову, пытаясь по очереди раскрыть глаза. И пока перед ними лишь муть не сформированной реальности, мозг отчётливо воспроизводит последние события, которые я помню. А именно — удар. Если же быть ещё точнее, то сначала это был неудавшийся побег, ибо меня нагнали очень даже быстро. Так быстро, что с соревнований по бегу меня бы выперли с позором. Потом мужская рука, силой сжимающая мои волосы и заставляющая зашипеть. Потом широкая ладонь, закрывающая рот. И страх. Чёртов винегрет из эмоций, которые продлились довольно недолго. Последнее из воспоминаний — это приложенная сила нападающего, когда он прикладывает меня головой о стену и заставляет отрубиться. Кстати о нём. — Ну наконец-то, — с претензией в голосе он восстаёт передо мной со скрещенными в замок пальцами и высоко вздёрнутой головой. Как будто я виновата в том, что была в отключке так долго. — Какого...? — вопрошающе смотрю на него с непониманием, покуда картинка не становится яснее и я вижу перед собой уже знакомого мне мулата. И снова здравствуйте. — Я вопросы задавать буду, — все красивые такие мудаки? — Я ведь уже сказала, — видимо, из моей головы вылетело то, что мне сказали секундой ранее. Перечить плохим парням — дело гиблое, но я бормочу, — я ничего не знаю о твоей сестре. — Откашливаюсь, нос заложен, воздух в помещении до жути спёртый, и до меня только сейчас доходит, что мы в какой-то Богом забытой квартирке, которая не то, что отсутствием мебели не радует, так ещё и наводит на мысль, что последний раз тут кто-либо присутствовал ещё до войны. А мулат только на корточки передо мной садится, губы свои пухлые чуть оттягивая и скверно так улыбаясь. Мурашки. — Совсем ничего? — медленно изгибает бровь, пристально на меня глядя. А я вдруг непроизвольно дёргаюсь, поёживаюсь, наконец находя абсолютно провальным факт того, что сижу на шатком стуле с наглухо связанными за спиной руками. — Уверена? — не притрагивается, но я почему-то заведомо чувствую себя изнасилованной одним лишь его голосом, что словно давит на меня, заставляя млеть и прогибаться. — Совсем... — и мой провал. Голос дрожит, зрачки в сторону виляют и обратно, а я пролетаю по всем пунктам, сдавая себя с поличным и попадаясь на вранье. Сглатываю. Он же просто задерживает улыбку, поднимаясь с корточек и вставая передо мной в полный рост. *** — Ну давай же... Возьми трубку... — успевая следить за дорогой и уделять внимание мобильному, Глеб летит по трассе, не обращая внимания на спидометр, обгоняя по встречной машины. — Морт! — восклицает, едва услышав на том конце провода "Ало". — Да-да, я нашёл, — будучи озадаченным тем, что у него получается лучше всего, Слава за считанные минуты отыскал машину по гос номеру, умело пользуясь нажитыми связями. — Адрес, — слова благодарности позже, как и объяснение срочности, — быстро. Михайлов тараторит в трубку адрес захудалого района, а Миронов оперативно забивает услышанное в навигатор, бросая в трубку скомканное "Спасибо" и отключаясь. Тринадцать. По навигатору до цели ровно тринадцать минут. *** — И что ты будешь делать? — из последних сил задираю голову и поднимаю на него глаза, еле справляясь с давящей на виски болью, а заодно и дрожью в коленях, которая с момента пробуждение всё не закончится. — Выбью из тебя правду и отправлюсь на поиски, — словно это в порядке вещей, он говорит спокойным тоном, отходя к еле держащемуся на ножках столу и укладывая пальцы на какой-то предмет. — Если, конечно, твои мозги к тебе вернутся и выбивать не придётся, — снова, снова эта мерзкая улыбка в паре с полным всевластием в глазах. — Миронов с тебя шкуру снимет, — цежу, глядя исподлобья, сама не понимая, за коим чёртом бросаюсь этими словами. Но что-то внутри подсказывает, что блондин не последняя сволочь, и он не пойдёт домой есть чипсы и смотреть кино, будучи зная, что меня похитили с собственной, блять, работы. — Да неужели? — как насквозь видит, выявляя мою неуверенность и тыкая в неё же носом. — Он твой бойфренд? — ох, Господь с тобой, он мне никто, я просто головой сильно стукнулась и теперь думаю, что ему есть до меня дело. — Мы живём вместе, — задираю голову настолько высоко, что этого достаточно, чтобы я рассмотрела его откровенную ухмылку, после которой осознала, что это наверняка он был под окнами Мироновского дома и уже давно всё про всех знает. — Говорил же, — разворачивается ко мне, засовывая руки в карманы, — меня не стоит недооценивать. А тем временем, в этой кромешной тишине я улавливаю посторонний звук. Но он не здесь. Он где-то за пределами этой квартиры. Он там, куда я доступа не имею. Я и понятия то вообще не имею, где я. Но этот шум мулата едва настораживает, и он на мгновение отвлекается, подходя к разбитому окну и выглядывая во двор. — Жди здесь, — лёгкая ухмылка, он бросает на меня взгляд, удаляясь. А после... После тишина, звук тормозов и хлопок дверью, несколько матов на повышенных тонах и потасовка, заставляющая зажмуриться и непроизвольно зашевелить руками в желании закрыть уши и ничего не слышать. Но только провал. Провал и боль, создаваемая дискомфортным жжением, отдающимся в запястьях, когда по ним ёрзает тугая верёвка, наверняка оставляя о себе память в виде багровых следов. И пока я слишком занята собственным положением и нелепыми попытками ослабить эту чёртову верёвку хоть на чуть, дверь в эту комнатушку с грохотом открывается, а увиденное заставляет мои колени дрожать ещё больше. Вместе с ними, кстати, заходятся дрожью и остальные части тела, когда вошедший с перевешенным через плечо телом мулат громко заявляет о своём статусе, подходя чуть ближе и сбрасывая свою ношу на пол, прямо к моим ногам. — Ты права, — шмыгает, вытирает из-под носа кровавый остаток, пока мои глаза с ужасом пытаются понять, действительно ли передо мной Миронов в полнейшем бессознании, или же я настолько ударилась головой, что зрение не на шутку подводит, — подмога твоя подъехала. — Его голос — как чёртово убеждение того, что глаза не подвели. Забываю о верёвках, забываю о дискомфорте, забываю о головной боли и вообще забываю, кажется, обо всём. Кроме одного: Я, блять, по уши в дерьме.