"Регент: Хаос и Порядок"

— Калибровка закончена. Ну что, видишь хоть что-нибудь?       Легонько, едва касаясь, постучал кончиками когтей по тёмному ободку новой линзы, привлекая внимание. Восстановленный окуляр несколько раз тускло мигнул и погас. Посетила мысль, что я всё таки, несмотря на подробные инструкции Шоквейва, где-то накосячил. Учёный с дотошностью уточнял: что менять, какой проводок к какому разъему подсоединять и в какой последовательности. В свою очередь, я не менее дотошно переспрашивал, уверяясь, что нигде не ошибся. Работа была тонкая, сложная и утомительная... А для десептикона ещё и малоприятная, болезненная.       Громко и рвано шумящие вентсистемы, когти впивающиеся в металл платформы, сминая края и глухое постукивание эмоций, отдающее в затылке, были красноречивее любых стонов, криков или хрипов. Было шлаково больно, но Шоквейв терпел. Хрипел статикой, давал указания по ремонту, затихал, лихорадочно скрёб когтями, стараясь лишний раз не дергаться под манипуляторами и упрямо не позволял себе отключиться до окончания ремонта.       "Выдержка достойная уважения".       Я же, не в силах смотреть на это без сочувствия, пытался приглушись или перетянуть на себя хоть небольшой кусочек чужой боли. Наблюдать как кто-то мучается и ничего не делать — слишком тяжело... В конце концов я никогда не был садистом.       С трудом, что-то да получалось, тяжелый стук эмоций становился тише, приглушеннее. А десептикон ненадолго с видимым облегчением притихал, переводя дух.       Но даже так, нам постоянно приходилось делать краткие перерывы. Ему — чтобы передохнуть и не пережечь нейросеть или, того хуже, не вылететь в оффлайн от боли. Мне чтобы унять трясущиеся руки и проветрить раскалывающийся проц. Корявые, неумелые попытки работать с чужими эмоциями приносили плоды. А ещё вызывали жуткую мигрень. Мигрень, усталость и напряжение усиленно давили на мозги...       Нет... на процессор.       "Ещё немного, ещё немного и я смогу отдохнуть. Нужно потерпеть".       Как не посмотри — чудо, что этот параноик хранил запасные детали для ремонта у себя в лаборатории, в том числе и сменную линзу. Не меньшее чудо, что хорошо укрепленный контейнер, больше напоминающий сейф, еле как найденный среди многочисленных обломков, мало того что пережил взрыв, так ещё и сумел сохранить запчасти в целости.       Устало заглянул в тёмную линзу и видя лишь собственное отражение в стекле, раздраженно скривился. Захотелось выругаться громко, матерно, выдав множество нелестных эпитетов. Утомленный, облокотившись на рем-платформу, тяну манипулятор к столику с инструментами и замираю. Краем оптики замечаю алый отблеск. Развернувшись, уставился в неожиданно ярко вспыхнувший окуляр. С облегчением стравливаю воздух — работает, всё таки починили.       Фиолетовый корпус на ремплатформе резко дёрнулся, массивный манипулятор лихорадочно тянется к шлему, подрагивая. Очередной глухой стук, набатом отдающий в висках, знаменующий вспышку жгучей боли. Чужой боли. Десептикон тихо шипит, отворачиваясь, пряча восстановленную оптику.       Пару кликов и до моего процессора заторможенно доходит — свет. Тут же дотянувшись до высокой лампы над ремонтным столом, спешно щёлкаю выключателем. Та, словно нехотя, медленно затухает, опуская полуразрушенное помещение в мягкий полумрак. Шоквейв, медленно убирая ладонь, щёлкает окуляром, фокусируя взгляд. — Спасибо. — тихо, с облегчением тянет, потирая когтями края новенькой алой линзы, нервно подергивая антеннами. У него тоже ноет процессор, тоже клонит в офф.       Всё же, как не посмотри, когда ты ни черта не видишь на протяжении длительного времени, шугаться ламп по возвращению зрения — нормально. Когда некомфортная, но ставшая привычной темнота резко сменяется ярким, слепящим светом, бьющим по нервам, словно молот по наковальне… Скажем так, приятного мало. Сужу исключительно по собственному опыту.       В прошлой жизни как-то угораздило по собственной тупости влететь на первом же в жизни мотоцикле в нехилую такую аварию. Кто ж знал, что "чуть-чуть барахлящий", как описывал прежний владелец, может означать "напрочь неуправляемый"? Благо, никто кроме меня, идиота, тогда не пострадал. Погонял мать твою, на всю жизнь хватило!       Опыт незабываемый. После того как провёл сутки без сознания, резко, как по хлопку очнуться в ярко освещенной палате, где белым не был разве что маленький коврик у двери... Бр-р-р-р. — Эй, зоркий сокол, видишь меня? — Дал учёному немного времени перевести дух и придти в себя, оглядел помятого десептикона, проследил взглядом как на платформу и пол мягко осели очередные струпья обугленной, почерневшей краски. Единственная ладонь, с длинными когтями, перепачканными в саже и засохшем энергоне, теребила основание антенн, медленно, равномерно растирая. До боли знакомый жест, становящийся до отвратного привычным.       Когда страдаю от мигрени, тоже так делаю. Забавно.       Ответа не последовало. Пододвинувшись поближе, не рискнув прикасаться к массивному корпусу, медленно помахал манипулятором перед чужим шлемом, пытаясь привлечь внимание. И не успел даже шарахнуться в сторону, как меня тут же цапнули за запястье. Крепко, стиснув почти до боли. Казалось ещё чуть-чуть и обшивка затрещит, сминаясь в стальной хватке. Проглотив рвущиеся наружу маты, с испугу едва от всей души не врезал по одноглазой морде. Сдержался, замер.       Но вот тихое шипение сдержать не смог. Само вырвалось.       Десептикон вздрогнул, растерянно поднял шлем, фокусируя на мне взгляд, а после, словно опомнившись, резко отпустил. Я тут же отдёрнул манипулятор, отходя на пару шагов, растирая кисть. Нет, она не болела, и металл не помяли, но... это было неприятно. — Прошу прощения, — видимо, ещё не до конца придя в себя, учёный медленно покачал шлемом, собираясь с мыслями. Потирая затылок, он рассеяно оглядел то, что осталось от маленького медблока, теперь уже бывшего сторожевого поста. Тонкая, виноватая трель в эмоциях меня заметно успокоила. Скорее всего схватили чисто на рефлексе, толком не сообразив. — Да, вижу. У тебя хорошо получилось, учитывая отсутствие нужных навыков. — Извини? — неужели настолько видно, что я дилетант?       Шоквейв промолчал, с любопытством обвёл меня взглядом с серво по кончики шлема, словно сканируя. — Для медика, даже начинающего и неопытного, у тебя слишком тряслись манипуляторы. Хотя ты быстро приходил в себя, но явно нервничал. — и хоть в голосе эмоций не проскользнуло от слова совсем, дальнейшее звучало и воспринималось как неловкая попытка пошутить и приободрить. — Но точно следовать инструкциям по ремонту у тебя получается значительно лучше, чем у семидесяти восьми целых двадцати шести сотых процента кибертронцев.       "Шоквейв, оказывается, умеет шутить. Кому расскажи — не поверят".       Тихо фыркнул, не сдержав измученного смешка. Серво уже подкашивались, и я решился позволить себе чуток отдохнуть, присев в кресло, стоящее рядом с разбитым терминалом. И плевать, что подлокотники у него обломанные, а само оно местами помято. Сейчас мне хотелось просто откинуться на спинку и отрубиться. Те несколько джооров что мне удалось урвать и повалятся в неспокойном оффлайне предварительно забаррикадировавшись в обсерватории (паранойя цветет и пахнет), нихрена не помогли нормально отдохнуть. — Как самочувствие, шутник? —... — Шоквейв молчал, наверное, подбирая литературные слова, но в итоге плюнул и высказался прямо. — Словно из Юникроновых плавилен выполз. — чужие системы шумно стравили воздух.— Однако, теперь я вполне смогу заняться оставшимся ремонтом самостоятельно.       Молча кивнув в ответ, потираю уголок шлема, морщась от очередной вспышки мигрени. Пространство начинает знакомо темнеть и плыть. О нет, этого нам не надо. Щипаю уголок изогнутого элемента и морщусь. Боль отрезвляет, зрение проясняется, темнота отступает.       "Ещё немного, потерпи ещё чуть-чуть". — Кем ты у нас будешь-то? — Правильно, десептикон-то ещё своего имени не назвал, надо спросить, чтобы ненароком не ляпнуть. А то как-то неловко получится. — Шоквейв, заведующий научно-техническим направлением, — десептикон осмотрел пушку, заменявшую ему левый манипулятор, проверяя на наличие повреждений. Поднял взгляд и, судя по тихо загудевшему эмоциональному фону и сфокусировавшейся линзе, принялся с нездоровым интересом разглядывать мою скромную персону. Также как в своё время при первом знакомстве на меня с недоумением глядел Клифф. Взгляд метнулся сначала к крыльям, после к колёсам. Похоже, трёхрежимники на Кибертроне действительно редкость, раз все кого встречаю так таращатся на меня.       "Чёт мне как-то стрёмно".       Невольно вжавшись в спинку кресла, напряженно подобрался. Сонливость как рукой сняло. Кто его знает, что там в процессоре у учёного щёлкнет... или не щёлкнет вовсе. И не ясно, что из этого хуже. — Научно-техническим, да? — сменить бы тему, отвлечь, а то такое чувство, что меня взглядом препарируют. — Уж не ты ли занимался созданием того горе-телепорта, — склонив шлем в бок, нервно усмехаюсь. — Что-то перегорело? Или у вас случилась протечка энергона? Фейерверк был знатный, грохотнуло так, что всю округу тряхнуло. — и с запозданием понимаю, что глоссу следовало всё таки прикусить.       "Ржа, а вот это было лишнее".       Собеседник щёлкнул линзой, молча, медленно, но с остервенением впиваясь когтями в края затёртой платформы, в серый металл, сжимая до хруста, прибавляя поверхности новые вмятины и глубокие, тонкие борозды. Тяжелый корпус едва-едва заметно потряхивает, оптика лихорадочно сверкнула, глядя сквозь меня, куда-то в пространство.       Злится. Очень сильно злится, пылая желанием оторвать чужой шлем и выдрать Искру, которую после затолкает прямо в глотку.       Благо, злость направлена не на меня, а на кого-то другого. — Кажется, я ляпнул лишнего. — Неловко, словно принося извинения, чуть склонил шлем. — Не хотел бить по больному.       "Правда не хотел". — Отнюдь, — Линза мигнула, Шоквейв мотнул шлемом, собираясь с мыслями, но неозвученные извинения с моей стороны уловил. Со странным недоумением глянул, что-то обдумал и тяжело стравив воздух, кивнул. Извинения приняты. — Отнюдь... Сбежавшие пленники перенаправили потоки энергона во время работы моста, тем самым спровоцировав неполадки, ставшие причиной детонации. — повисло мрачное молчание. Буравя взглядом пол, учёный не мог решиться задать вопрос. Не мог решить, хочет ли знать... Но в итоге всё же вскинул шлем и спросил.— Хорон, ты, судя по всему знаешь больше меня, скажи, что произошло пока я находился под завалом? По моим расчётом должно быть немало выживших... Где все?       "Стоит ли мне говорить?" — Выжившие, да?...— откинул шлем, уставившись в потолок, вспоминаю события почти двух орновой давности, подбирая слова. Отчего-то врать совсем не хотелось. — Я мало что знаю. Видел, как к медикам тащили пострадавших, которых зацепило взрывом. — Искра виновато кольнула. — Помню, как пригнали корабль, огромный такой, спешно собирались и грузили на борт всё что могли. Ваши стягивались со всех уголков. Носились туда-сюда как стайка скраплетов, спешили. За два орна собрались и сгинули в неизвестном направлении. — По-крайней мере, это было правдой. — На этом всё. — Погоди… Ты сказал: «за два орна»? — десептикон вздрогнул, словно его ледяной водой окатили. Устремил невидящий взгляд в пол, уставившись в стыки металлических плит. Когти, угрожавшие отломать кусок от ремонтной платформы, безвольно разжались. Шоквейв застыл, даже вентсистемы казалось перестали работать. Он выглядел... Растерянным, неверящим... разбитым. Ментальные поля потускнели, эмоции словно вытекли, осталось только отвратное осознание. Его всё-таки бросили. Даже не попытались отыскать.       Меня же словно током дёрнуло.       "Я ведь... был таким же? Когда ублюдок выстрелил и бросил меня подыхать в одиночестве, захлёбываясь кровью. Мне ведь тоже... было так..."       Больно. — Да, два орна, — С трудом поднялся на размякших серво, стараясь закрыться от наплывших разом воспоминаний. Свежих, до тошноты ярких и свежих, режущих словно нож. Отдающих запахами крови, пороха и озона, витавшего в воздухе в преддверии грозы. Двинулся к окну, облокотившись на холодный подоконник в который впился до боли в пальцах, уставился в даль, тяжело стравив воздух. Это должно было помочь отвлечься, переключится. Не хотелось думать, не хотелось снова вспоминать. Нет, ни здесь, ни сейчас, ни когда-либо ещё... Забыть, закопать как можно глубже и не вспоминать...       Но разум не слушался.       Одного лишь взгляда на небо хватило, чтобы словить приступ тошноты. Небо чужого мира было до боли знакомым. Один в один как тогда. Затянутое тучами смога, тёмное, свинцовое небо, казалось, вот-вот в любой момент готовое разверзнуться потоками ледяной воды... Прямо как в тот день.       Ветер гуляющий по металлическому городу, поднимающий облака грязной, рыже-серой пыли. Зло свистящий, словно стегающая плеть. Отдающий ржавчиной, так безумно напоминающей запах крови. Прямо как в тот день.       Только вместо одного заброшенного дома — сотни, тысячи. Таких же серых, таких же разрушенных, таких же забытых и брошенных.       Пробрало ознобом. Словно резко похолодело на десяток градусов. Внутренности скрутило жгутом.       "Ненавижу... как же я тебя, сука, ненавижу".       Снова вспоминаю злой блеск ярких зелёных глаз. Мокрые от мелкого дождя короткие каштановые волосы. Перекошенное презрением и насмешкой загорелое лицо.       Накатывает злость.       "Предатель".       Впиваюсь когтями в пластик подоконника, прикрывая на миг оптику и перевожу дух. Закрываюсь от чужих эмоций, кутаясь в незримый кокон. Нужно сменить тему. Отвлечь и себя... и Шоквейва. Нужно за что-то зацепиться, срочно. — Предполагаю, под командованием командора Старскрима десептиконы окончательно покинули Кибертрон. — Не вопрос, всего лишь озвученная в слух мысль. На миг оглядываюсь назад. Шоквейв, до нельзя мрачный, без энтузиазма тянет манипулятор к столику с инструментами.       "Старскрим..." — Кстати о шарке, — Умело натягивая на лицо усмешку, цепляюсь за знакомое имя и развернувшись, нарочито спокойно прошествовав до широкой ремонтной платформы, устало приземлился рядом со вздрогнувшим от неожиданности десептиконом. Тот озадаченно переводит на меня взгляд. Растерянный, удивленный... сейчас он не вызывал страха. — Это вообще мех или фем? — Выдавливаю смешок. — Кто? — алая линза озадаченно мигнула, фокусируясь. — Командующий ваш. — поясняю, продолжая нести околесицу, подобно одному рогатому придурку. Но внимание десептикона успешно привлёк. — Мех. — Оптика Шоквейва снова тихо щёлкнула, эмоциональный фон мелькнул некой озадаченностью напополам с желанием увидеть реакцию самого сикера на такой вопрос. Во взгляде блеснула искорка злорадства. — Правда? А то мне посчастливилось как-то его со стороны увидеть... Праймус, думал прямо там на месте со смеху сдохну. Такого я ещё не видел. — Вспоминаю серого сикера и уже искренне фыркаю. — Не каждый интер так при ходьбе кормой виляет. Крылья торчком, подбородок задранный, бампер оттопыренный. И голос визглявый как у придавленного за хвост шарка... Ты точно уверен, что он мех? — бурно жестикулируя, под конец развожу манипуляторы в стороны, едва сдерживая смех. — Не, ну мало ли?       Дёрнувшись, Шоквейв резко отвернулся в противоположную сторону. Перепачканный сажей, облезший корпус едва-едва беззвучно затрясло. Когти до скрипа впились в край платформы. Повисла мёртвая тишина.       Первым не выдержал я, тихо прыснув, а после заржал в голос, уткнувшись лицевой в колени, едва ли не плача.       Учёного пробило следом.       "Говорят, у него нет эмоций?"       Громкий хрипящий смех доказывал обратное.

***Полторы декады спустя.***

      Разместились мы, как ни странно, на одной из покинутых десептиконами станций, а точнее в бывшем сторожевом посте, в самой глухой окраине Иакона. Здесь было тихо, трассы относительно целые, а окружение хорошо просматривалось. Неплохое место для временной базы.       К сожалению, десептиконы хоть и собирались в спешке, но с собой забирали всё что не было прибито намертво. К счастью "прибитой намертво" техники тоже хватало. Как мы носились из одной части города в другую, демонтируя, перевозя и таща на своём горбу оставшееся оборудование со всех уголков и позже собирая всё по частям даже описывать не хочу. Пахать пришлось много, благо не мне одному.       Мы, как-то даже не обсуждая, пришли к решению держаться вместе.       Когда Шоквейв наконец пришёл в норму, он долго что-то обдумывал, изредка поглядывая в мою сторону. И если внешне он оставался бесстрастным, то вот эмоционально... Меха мотало из стороны в сторону как пьяного моряка на суше.       Одна его часть хотела рвануть на поиски соратников и вернуться в строй, как того требовал десептиконский долг. Другая часть активно хотела послать всех на болт и громко, матерно заявить, что теперь он, Шоквейв, никому ничего больше не обязан. Третья навязчивая мысль тянула несчастного на поиски десептиконов уже по другой причине. А именно — желание найти Старскрима и скатать тому крылья в рулоны, отплатив за то, что тот бросил его подыхать на Кибертроне. Ну и заодно прибить парочку автоботов, не будем тыкать пальцем и называть имена.       Метался мех примерно орна два, пока в один момент резко не остановился посреди ремонта очередного терминала, аккуратно отложив инструменты и тяжело стравив воздух. И, видимо, думая, что я его не вижу, что есть мочи стукнулся шлемом об приборную панель, грязно выругавшись. Тихо, едва слышно, но с чувством.       Крыша у парня подозрительно поскрипывала, грозясь съехать к чертям.       Честно? Я глядел за всем этим с опаской и старался лишний раз не отсвечивать. Было страшновато находится рядом с полностью восстановившимся, тяжелым и мощным меха. Это тебе не Клиффджампер, которого, если постараться, смогу уложить на земь, как следует припечатав мордой в пол. Шоквейву же я, как бы ни было неприятно признавать, соперником не был. Благо на меня не поглядывали как на подопытного или как на врага народа, смотрели скорее озадаченно и несколько удивлённо, явно не понимая, почему я всё ещё ошиваюсь рядом.       "Самому бы понять".       Тем не менее я остался. Не знаю почему, но решиться покинуть десептикона не смог. Может, потому что так было всё же безопаснее, чем выживать в одиночку в незнакомом, чужом мире... А может свою роль сыграло и его потерянное состояние. У нас было что-то общее, нас обоих бросили и нам обоим нужно как-то выжить на этой дрянной планете.       Шоквейв не возражал, да и сам тоже никуда уже особо не рвался.       Да, мы частенько с подозрением косились друг на друга, стараясь оппонента особо из виду не упускать. Но и это постепенно начало сходить на нет. Когда делишь с кем-то крышу над головой, когда работаешь с ним над обустройством этой самой крыши и делишь и так недостающий энергон, то постепенно перестаёшь дёргаться лишний раз при виде "напарника".       Партнёрство оказалось взаимовыгодно и устраивало нас обоих.       Да и работы было много. Вместе прочесывали территорию, вместе собирали и обустраивали временное пристанище, вместе делили найденные крохи так нужного энергона. И пока один оффлайнил, второй дежурил и одновременно с тем занимался своими делами. Да, сперва было неуютно, что я, что Шоквейв искоса, с опаской поглядывали друг на друга. А в процессоре всего одна мысль: "Пристрелит пока я в отключке или нет?". Как оказалось нет — не пристрелит, выдохнули с облегчением.       Со спины, что меня несомненно радовало, учёный не подходил. Точнее будет правильно сказать БОЛЬШЕ не подходил. Один раз в самом начале совместного сожительства однолинзовая сволочь умудрилась знатно меня шугануть. Хватило процессорных мощностей подойти со спины, когда под конец орна я, уставший как собака, вяло копался в найденных планшетниках. Ясно дело, что я опять ушёл в себя, отключившись от внешнего мира. И вот в этот момент за спиной что-то шевельнулось и у меня в башке снова щёлкнуло, будь оно не ладно.       Как думаете, что последовало за этим?       Правильно, меня напугали, а я в свою очередь с развороту прописал леща прямо по однолинзовой морде несчастной, в тот же миг треснувшей, планшеткой. А потом до меня с опозданием дошло, кому я, чёрт возьми, только что двинул по мордасам и стало как-то неуютно. В ответ, благо, бить не стали, только озадаченно потёрли саднящее место, дёрнув антеннами.       Отступивший Шоквейв, потирающий ободок линзы и я, спиной упёршийся в старый, местами ржавый стол, заваленный всевозможным, ещё неразобранным мусором. Так и замерли. Пару кликов ошарашенно глядя друг на друга, не шевелясь и не произнося ни слова. А потом словно током дёрнуло, обоих разом, отвернулись в разные стороны.       Хором последовали неуверенные извинения: — Прошу прощения... — Извини...       Снова молча уставились друг на друга в ступоре.       И снова неловкая тишина. — Полагаю, — коготь десептикона неуверенно указывает на треснувший чёрный экран планшета пошедший помехами. Алая линза отводит взгляд в пол, щёлкает. — этому устройству требуется ремонт? — Теперь уже да. — Я займусь. — Как скажешь. — как-то на автомате передаю планшетку и мы расходимся по разным углам общего помещения не произнося больше ни слова.       Что от меня тогда хотели я так и не узнал. Да и спрашивать особо было некогда.       Может, оно и к лучшему.

*** ***

      Время шло, образ безумного учёного, с серво по антенны залитого энергоном, готового с радостью разобрать тебя на винтики, очень быстро выветрился из процессора. Шоквейв был гением, способным из хлама собрать всё что душе угодно. Несмотря на свою конфигурацию тихий и спокойный меха... с огромными проблемами в общении. М-да. Первое время говорил он крайне редко и исключительно по делу. Сухо и кратко. В противовес словам, эмоции били фонтаном. Полагаю не будь я эмпатом, никогда бы не заметил. Всё таки привычной лицевой у него не было, а голос мех контролировал мастерски.       Кроме того, на любую просьбу тут же откликался и без пререканий приступал к работе. Помогал чем мог, не чураясь. На все вопросы отвечал прямо и честно. В личное пространство не лез.       В целом... новоявленный напарник, не смотря на прогнозы, пока вызывал исключительно симпатию.       Спустя время заметил ещё один занятный момент. Как-то так выходило, что роль лидера в нашем дуэте всё чаще и чаще брал на себя я. Руководил учёный исключительно в вопросах ремонта или сбора аппаратуры. И, что занятно, уборки. Шоквейв был одержим порядком и аккуратностью во всём, начиная от состояния захламлённости общего отсека, заканчивая порядком того, как стоят планшетки или разложены инструменты. У всего была какая-то своя индивидуальная система, под которую невольно приходилось подстраиваться.       Например, был строгий запрет не пить энергон рядом с оборудованием. Или не захламлять рабочие столы. Под конец орна всё собиралось аккуратными стопками и расставлялось в непонятной мне последовательности, что-то и вовсе убиралось в маленькие ящички.       Все найденные запчасти и хлам раскладывали по контейнерам, нумеровали, подписывали и ставили вдоль стен.       Несмотря на то, что я сам приверженец чистоты, меня всё же несколько подбешивало, что некоторые мои вещи оказывались не там, где я их оставлял. Потому пришлось обсудить этот вопрос и высказать, что я поэтому поводу думаю. Пришли к тому, что поделили общий отсек на две половины, проведя на полу черту где-то подобранной синей краской. Каждый держал свою часть в том порядке, который считал нужным. И если Шоквейв был любителем каталогизировать и сортировать, то мою половину отсека иначе как творческим хаосом не назовёшь.       Тем не менее итогом оба остались довольны.       Касаемо всей остальной работы в лице периодического патрулирования территории, поиска энергона и прочего — здесь руководство постепенно переходило ко мне. И скажу честно, меня это целиком и полностью устраивало. Шоквейва тоже.       Никаких нотаций и идеологического бреда.       Никакой внеплановой, подставляющей напарника, деятельности.       Исключительно совместная работа направленная на обоюдную выгоду.       Союз с десептиконом оказался в сто крат приятнее союза с автоботом. Ха, ирония!       Орн за орном, время пролетало незаметно. Работы было много, отдыха мало. С одной стороны каждый день тянулся невыносимо долго, с другой прошло почти целых две декады.. Целых, мать её, две недели, говоря на простом, человеческом языке. Время текло слишком быстро. А ведь за ним я следил с особой тщательностью.       Если память не обманывает, то канонные события на Земле разворачиваются спустя три—четыре земных года, с момента прибытия Клиффджампера и Арси...       "Что б эту стерву моторная икота пробрала".       Меня передёргивало всякий раз, стоило вспомнить вздорную фем и этот надменный взгляд розовато-голубых линз. Столько презрения, что на шипение пробивает, а сегменты брони встают дыбом. Если... Нет, скорее, КОГДА мы с ней встретимся в следующий раз, едва ли я смогу сдержать порыв стрельнуть кое-кому в шлем. Особенно если на меня опять наставят бластеры и начнут орать без причины... Праймус, как же она меня бесит!       В прочем, не о том речь.       Недавно, едва ли не клещами, чудом сумел вытянуть из упирающегося Шоквейва примерный, ОЧЕНЬ примерный, расчёт времени. А точнее сравнение кибертронского времени и одной неприметной органической планетки в Солнечной Системе. Что могу сказать? Я пришёл к неутешительным выводам.       Мы в полной заднице! Надо валить с Кибертрона. Срочно!       На вопрос десептикона, полного подозрений: «Чем тебя заинтересовал примитивный мир в таком далёком от Кибертрона секторе галактики?» я лишь небрежно отмахнулся. В прочем, его интерес можно понять. Как-никак именно туда в своё время учёный отправлял своих творений. Совпадением такое сложно назвать.       Проект "Предакон", одно слово — столько событий. Армия искусственно созданный зверей-солдат, отправленная на Землю в доисторическую эпоху с целью защиты огромного количества энергоновых месторождений... И знайте, я полностью уверен, что наша планета не единственная, куда отправили взращенных в лабораториях "охотников на автоботов".       Но интересовал меня не только энергон, коего на Кибертроне осталось с гулькин нос, о нет. Всё было намного, намного хуже.       Если верить подсчётам Шоквейва, а причин сомневаться нет, одна неделя тут — это около одного месяца на Земле. Месяц! Мы торчим в этой Адской дыре как минимум сраный месяц. А как максимум и вовсе целых ДВА!       Какие эмоции во мне вызвало внезапное, малоприятное открытие? Яркие, бурные, вылившиеся в несуразную смесь русского и кибертронских матов. Матерился громко, от души пиная попадавший под серво мусор, горя негодованием. А потом едва не сорвался на нездоровый смех, в то время как мысленно только и делал что лил омыватель по улетевшему в трубу времени.       Искренне озадаченный напарник лишь молча наблюдал со стороны, растерянно потирая одну из серебристых антенн, никак не комментируя.       Вероятно, вы спросите что-то из разряда: «Какого чёрта ты так истеришь? Войны на Кибертроне как таковой практически нет. Живи, "качайся", радуйся!», но, твою мать, вот тут как раз и кроется суть! Если бы я очухался на любой другой планете — это не было бы так печально. Но нет, я, идиот, из всех вариантов выбрал застрять на Кибертроне! На ебучей, ржавеющей и разваливающейся планете, где мало того, что нихрена нет энергона, что само по себе смерть! Здесь ещё водится бешеное, изголодавшееся зверьё, а может ещё что похуже. Но страшнее всего далеко не вышеперечисленное!       В первом сезоне Мегатрон решил устроить тотальный пиздец матушке Земле в лице армии террорконов. Вспомним, где всея великий Лорд возьмёт оживших трупов? Именно!       На этой. Гребаной. Планете.       А это значит что? А это значит, что совсем скоро Кибертрон ожидает веселая орбитальная бомбардировка тёмным энергоном, с последующим наступлением Судного Дня с горящим небом, ожившими трупами и прочим дерьмом! Да здравствует конец света!       "И, Господь, смилуйся, я надеюсь, что в этой гребаной вселенной нет гребаных титанов. А если и есть, то не на гребаном Кибертроне! Потому что террорконы размером с город — это не то, что я хочу встретить! Даже более — знать не хочу об их возможном существовании!"       Опять же до нелепого иронично. В прошлой жизни (как же странно это звучит) я до безумия обожал фильмы про катастрофы или постапокалипсис. Разрушенный и брошенный мир, мутировавшие чудовища, тема выживания — это привлекало. Было интересно наблюдать как люди справляются в такой ситуации. Была в том какая-то... искра, что ли? Порой было даже забавно представить себя на месте главного героя и задуматься: "А как бы я поступил?".       Однако...       РЕАЛЬНО попасть на место главного героя зомби-апокалипсиса?       Да ещё и в Кибертронской вариации?       "Да ну нахрен, я на это дерьмо не подписывался!"       Нежелание становиться свидетелем восстания ходячих мертвецов в реальных условиях подтолкнуло к следующей мысли — надо валить с этой планеты. А как? Вариантов было всего два.       Первый — искать уцелевший звездолет, грузить всё что получится на него затащить, а после вдавить педаль в газ и не оглядываться. На словах всё просто. На деле... на деле полная задница. Где искать ЦЕЛЫЙ и РАБОЧИЙ корабль не знал ни я, ни Шоквейв. Все рабочие судна покинули планету. Нерабочие пустили на запчасти или отправили на свалку и переплавку. А если бы мы каким-то невероятным чудом нашли хоть одно летающее корыто... У нас не было запаса энергона не то что для продолжительного полёта, даже для старта. Как не было и пилота. И остальной не менее важной братии. Летать на инопланетном корыте я, увы, не умею, что вполне ожидаемо. Учёный, скорее всего тоже, ибо это не его специализация.       Был и второй вариант, имеющий куда больше шансов на реализацию. А именно Шоквейв... Нет, лётного альтмода у него не было, но было нечто получше и покруче. Если у нас нет возможности покинуть планету на корабле, используем мост! Спейсбридж, он же космо-мост или космический мост. И кто, как не десептиконский гений инженерии способен его собрать?       Да, снова встаёт проблема с нехваткой энергона для запуска, но его как-нибудь отыщем, выбора нет. Что касаемо оборудования... придётся носом перерыть весь Кибертрон, но...       Опять же, у нас нет выбора, придётся искать! Если мы хотим выжить и свалить из Ада.       "Почему я выбрал именно Кибертрон? Почему я, дебил, не выбрал Землю или ЛЮБУЮ другую планету?! Захотелось острых ощущений? "Опыта набраться", да?!... идиот".       За сим было принято решение приложить все возможные усилия и убедить Шоквейва в необходимости постройки горе-телепорта. То что оставаться на Кибертроне бессмысленно и неразумно, благо, доказывать не требовалось. Хотя десептикон был не в восторге от моих идей, но аргументы из разряда: «Сейчас на любой планете лучше, чем на этой!» и «ТАМ есть энергон. МНОГО энергона! А ЗДЕСЬ его НЕТ!» добили бедолагу окончательно. На меня зыркнули, устало щёлкнули линзой, тяжело стравили воздух и в конечном итоге согласились.       Мы взялись за работу.       Поставив перед собой цель, в очередной раз демонтируя найденное оборудование в одной из лабораторий Иакона и перевозя его на нашу базу, я как-то попросил десептикона разъяснить принцип работы моста.       Господи...       Лучше бы я ехал молча!       Кто ж знал, что обычно молчаливый Шоквейв начнёт заваливать тоннами информации? Вот так открылся ещё один пунктик напарника — стоило задать вопрос хоть как-то связанный с наукой, инженерией и прочим — ожидайте многочасовую безостановочную профессорскую лекцию. Насыщенную огромным количеством непонятных терминов и не меньшим количеством ссылок на исследования знаменитых и не очень кибертронских исследователей. В таком состоянии Шоквейв говорил, наверное, даже больше чем Клиффджампер. И светился такой страстью и удовольствием к любимому делу, что губы невольно растягивались в улыбке.       Слушать было интересно… первые минуты две, пока хоть что-то можешь понять и разобрать. А потом начинались незнакомые слова и перескакивание с одной научной темы на другую. И процессор медленно, но верно перегревался, отказываясь воспринимать входящую информацию.       Моя стезя — программирование, а не нано-техно-био-инженерия и прочие сложные для понимания направления.       С того момента я и поставил себе жёсткий запрет — никаких вопросов Шоквейву в области технических разработок, пока сам не смогу освоить хотя бы азы здешней инженерии и механики. Иначе мой шлем просто взорвётся.       Тем не менее постоянное бормотание десептикона, всё чаще и чаще доносилось до аудио. Всевозможные расчеты произносимые в слух, рассуждения о работоспособности той или иной теории, действовали... умиротворяюще? От равномерного бухтения под боком становилось как-то легче.       Десептикон уже воспринимался не грозным и опасным, а вполне надёжным и понимающим мехом.       Чувство юмора, к слову, у Шоквейва тоже имелось, и мои извечные подколки, к моему же удивлению, встречались только положительной реакцией и… с какой-то радостью, что ли? Судя по всему кому-то давно не хватало компании. Может причина в устрашающей внешности, может в чём-то ещё, но большинство кибертронцев шарахались от искалеченного активом учёного, не пытались завести беседу.       "Собственно, как и я в первые дни знакомства..."       Эмпурата, кажется, так называли то, что сделали с корпусом Шоквейва? Наверное, у обычных кибертронцев это вызывало отторжение. Быть не похожим на других в большинстве случаев означило вызывать исключительно неприязнь. Увы, в этом была схожесть кибертронской и земной рас. Люди тоже не очень любят тех, кто на них не похож...       Подведя всему итог, могу сказать, что неожиданно для нас обоих, совместная работа и бытиё напарниками оказалось... чем-то комфортным. Не сразу, разумеется, но мы нашли общий язык. Напряжение и подозрения со временем таяли, сменяясь пока тоненькой ниточкой заинтересованности и подобием дружеской симпатии.       Порой, очень-очень редко, Шоквейв даже пытался шутить. Чаще всего неудачно, но сам факт!       Я же потихонечку, не без его помощи, начал изучать самые азы инженерии, техники, и частично истории. Тут помогали все те горы планшетников и носителей которые я постоянно подбирал. Здешние аналоги книг. Пройти мимо просто не мог, жаба душила. Да и привычка тащить всякий хлам по принципу "всё в дом, всё пригодится", засела где-то глубоко в мозгах. Ещё с тех времён, когда будучи ребёнком собирал всякий хлам на свалках. Люди порой выкидывают очень интересные вещи.       К сожалению, избежать нездорового интереса со стороны Шоквейва в этот раз не вышло. Ибо вопросы я порой задавал такие, ответ на которые, как оказалось, должна знать каждая бета. Учёный зависал, прокручивал в процессоре, с подозрением выискивая второе дно и удивлённо щёлкал линзой, когда понимал, что то были не подколки, а со всей серьёзностью заданные вопросы. Думаю, я был похож на идиота.       Стыдно, да, но что я могу поделать?       Пришлось придумывать сказку о бедном-несчастном мне, которого неслабо приложило по шлему и списывать всё на выдуманную амнезию. Благо, рассказ звучал убедительно и словить головой какой-нибудь бетонный блок в нынешнее время было легко. Все города в руинах, в конце-то концов.       Шоквейв поверил, понимающе покивал, порасспрашивал о самочувствии и предложил помощь путём психокардикального соединения. Настойчиво так предложил, вынося мне процессор весь следующий день... орн, боже, орн.       Какие аргументы только в ход не шли. И медицинские, и психологические... даже что-то про возможное раздвоение личности и подобие биполярного расстройства из-за повреждения центрального процессора при ударе о тяжелый предмет...       А потом пошло перечисление положительных эффектов при прямой работе с этим самым процессором, через это самое психокардикальное соединение. Улучшение памяти, ускоренная работа "думалки" и прочая хрень.       В какой-то момент меня всё это так задолбало, что оптику нервно дёргало, а после я и вовсе психанул: — НЕТ! СЛЫШИШЬ МЕНЯ, МАТЬ ТВОЮ?! Я СКАЗАЛ НЕТ! СЛЫШИШЬ? НЕ-Е-ЕТ! — Хорон, это абсолютно безопасная и безболезненная процедура. — снова завёл свою шарманку не унимающийся учёный. Медленно и спокойно, словно вёл диалог со психически неуравновешенным. И выведя на экран стоящего рядом терминала какой-то график, ткнул в него когтем. — По статистике-... — ЗАСУНЬ СВОЮ СТАТИСТИКУ ШАРКУ В ВЫХЛОПНУЮ ТРУБУ! — в ответ зло щёлкнул по длинной, вытянутой кнопке, отключая терминал и переводя его в спящий режим. Экран погас, график исчез. — Нет значит НЕТ! Никто. Не будет. Шариться. В моей. Голове. — зло оскалился, не сдержав рыка. — ЯСНО?! НИКТО!       Десептикон промолчал. Перевёл взгляд на выключенный экран и тяжело провентилировал. Тоскливо как-то, даже обижено. Хочет помочь, но устал спорить, понимает — бесполезно. Мы оба те ещё упрямые бараны. Уже целый день бодаемся, но так и не пришли к решению. Хватит! Надоело!       "Ляпнул на свою голову, идиот. Лучше бы притворился необразованным придурком или просто промолчал, но нет, надо было брякнуть про амнезию!"       Раздраженно стравив воздух, тяжело рухнул в стоящее рядом кресло, то противно скрипнуло. Поморщился и потёр саднящие уголки шлема. Снова началась мигрень.       В зале повисла тишина.       "Считай первый раз разругались. До этого так не спорили".       Глянул на притихшего десептикона, зашебуршившегося под боком. Собирает планшетки и стилусы, в очередной раз наводит на столе порядок. Привычно молча, но в этот раз... Нехорошо молча. Неприятно. Антенны чуть опущены, разбирает всё медленно, словно растягивает работу, плечевые чуть сгорблены. Видно, что расстроен.       "Шла-а-а-ак..."       Тяжело вздохнул, постарался успокоиться. Сориться с напарником не хотелось, просто... глупо всё это вышло. Тем более...       "Злюсь-то я вовсе не на него..." — Слушай, — стало тихо. Шоквейв замер, отрываясь от привычной монотонной работы. Поднял взгляд, слушает. — я понимаю, что ты пытаешься помочь. Правда понимаю. — Запинаюсь. Когти впиваются в ладони, прячу руки. Говорить сложно, слова идут как-то через силу... Забавно, ведь я часто спорил... с ним. Спорил, а он ругался в ответ, не отводя глаз. — В какой-то степени... я, наверное, даже благодарен? Я благодарен тебе за то, что ты пытаешься помочь, правда. — В последнюю встречу мы тоже спорили. Только в шутку, не серьёзно, дурачились как малые дети. — Возможно, я бы даже принял помощь... — Смеялись, деля ещё не полученную плату за последний заказ. Говорили о том, как сходим в бар и напьёмся в честь выполнения крупного дела. О том как проведём наступающие праздники... — Но не в этот раз. — А потом он спустил курок и выстрелил. Прямо в спину. — Оно мне не нужно. Я не хочу вспоминать...       Тишина стала тяжелой, давящей на процессор.       "Хватит с меня на сегодня".       Кресло тоскливо скрипнуло, я поднялся, разминая затёкшие крылья и тихо провентилировав, расправил плечи. Нужно было придти в себя, побыть в тишине. Выбросить из головы вновь засевшую муть и успокоится, взять себя в руки. Слишком часто я стал позволять себе думать о том, о чём не следует.       "Но сначала в мед-блок".       Исполосованные ладони жгло, а проступивший горячий энергон быстро остывал, превращаясь в противную, липкую плёнку. Мерзость.       Меня передёрнуло, по чуткому обонянию ударил тонкий, едва уловимый кисло-сладкий запах. — Полагаю, у тебе есть причины не вспоминать? — оборачиваюсь на тихий шелест и встречаюсь взглядом с алой линзой. И замираю на полушаге. Крылья дрогнули. Теперь десептикон глядел с одной лишь болью, да пониманием. Слова были не к чему, они не помогут сказать то, что говорят эмоции. Потому Шоквейв не произнес больше ни слова.       Собственные губы невольно растянулись в горькой усмешке. — Есть.       "Я бы всё отдал, чтобы забыть".

*** ***

      Следующая декада началась со смены места жительства. Жить на окраине города рядом с облюбованными хищниками охотничьими угодьями стало небезопасно. Зверьё, которого ни Шоквейв, ни тем более я не ожидали, явилось неожиданно. С чего всё началось? Пожалуй, с погрызанной канистры. Если быть точнее, то канистры с энергоном, которая хранилась на нашем маленьком подобии склада. Плотно запертого тяжелыми, толстыми створками дверного шлюза. ОЧЕНЬ толстыми.       Вынесенными в дребезги, порубленными на кусочки и пожёванными.       От двери осталось одно название, да пара торчащих из стены располосованных кусков металла. Какие должны быть когти и зубы, чтобы натворить такое, представить страшно... а вот я на своей шкуре узнал.       Обнаружили мы сей неприятный сюрприз, когда вернулись с очередного патруля с мотком кабелей, спёртыми из некогда жилого дома. Сначала заметили свежие следы когтей на шоссе, потому тут же дали по тормозам, трансформировались и бросив ношу, активировали оружие. И запах какой-то... противный стоял. Чуждый, не было его раньше. У меня от него всё внутри зудело в раздражении, аж сегменты брони дыбом встали. Только вот запаха Шоквейв, в отличии от меня, никакого не чувствовал.              Странные дела.       Шли медленно, тихо, просматривая каждый угол, не отходя друг от друга.       Настороженность лишь усилилась, стоило пересечь небольшой ход и увидеть остатки "кладовки" разнесённые по всему коридору. Разорванное, сжёванное, порванное на куски. Будь то пластик или металл — всё равно. Весь пол забрызган маслом, энергоном и краской. Свежее, едва-едва покрытое коркой месиво растеклось огромной лужей.       По рецепторам снова долбануло усилившейся вонью. То ли сера, то ли дёготь, но воняло жутко, теперь даже напарник почувствовал. Краем оптики заметил, как у того от отвращения поджались антенны.       А потом в какой-то момент в процессоре в очередной раз щёлкнул тумблер, на мелькнувшую сбоку тень, метнувшуюся в сторону десептикона, рыкнул так, что Шоквейв от неожиданности дёрнулся. Тень же боязно отскочила, издавая постукивания вперемешку с надрывным, тяжелым хрипом. И сверкала на меня из полумрака коридорной развилки фиолетовыми линзами. Чумазое, чёрное, с длинными выпирающими передними клыками и громадными когтями, оно виляло коротким хвостом, конец которого был до боли похож на лезвие топора. Хрен пойми, что за тварь. Крупная, злобная и...       "Голодная".       Припала к полу напрягшись, зарычала угрожающе.       И вроде испугаться должен, никогда в жизни таких не видел, ан-нет, не испугался. Только разозлился. Жгучая ярость накатила незаметно, полностью вытесняя разум. Оскалился в ответ, оголяя клыки, уперевшись взглядом в звериные прищуренные линзы. Ворвалась, видите ли, какая-то неведомая хрень на чужую территорию, сожрала чужую добычу, навела беспорядок, а теперь ещё зубы скалит на вернувшихся хозяев. Но больше всего выводило другое.       Вся база пропиталась ВОНЬЮ, от которой меня лихорадочно затрясло в желании избавиться от источника любым возможным способом и как можно быстрее. Бешеном, злобном, сильном желании, идущим откуда-то из самой Искры. Инстинктивном.       Отвратительный, мерзкий, неправильный запах...       ЕМУ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО!       "РАЗОРВУ!"       Процессор как-то резко отрубился, а вместе с ним полетел и самоконтроль.       А потом меня накрыло. Помню только вибрацию в горле переходящую в громкий рык и щелчок выпущенных боевых когтей. Как медленно отступает назад ошарашенный Шоквейв, спешно заряжая пушку и как вторженец, инстинктивно поджавший на мгновение свой кривой хвост, сверкнул испуганными лиловыми огнями. А после встряхнув мордой, со злобным рыком, распахивая пасть, яростно рванул в мою сторону. А я в его. А в голове, где-то на кромке сознания, крутится всего одна мысль, повторяясь, словно мантра.       "НЕ МЕСТО! НЕ МЕСТО! НЕ МЕСТО!"       А потом всё закрутилось как в калейдоскопе. Все программы, протоколы, инстинкты, всё что отвечало за самосохранение, вырубилось под ноль. Перед оптикой то стена, то пол, то потолок. И всё заляпано свежими брызгами энергона из разорванных когтями и клыками трубопроводов. Лазурные и лиловые фонтаны окрасили каплями весь коридор. В стороны летели куски выдранных сегментов и деталей. Прокусанные и пробитые шарниры, от чего-то совершенно не отдавали болью.       А в аудио стоит лишь глухой стук, ни рыков, ни воя, ни матерной ругани десептикона. Ничего не слышно. Только звон и мощный, ритмичный стук фантомных боевых барабанов. Яростный звериный ритм. Слышно как стучит собственная Искра, словно некогда сердце.       ТУК-ТУК, ТУК-ТУК...       Быстрый, разгоняющий по корпусу кипящий энергон, стук.       А на глоссе только сладко-кислый привкус с горечью дёгтя и серы, от которого выворачивает наизнанку в желании проблеваться.

*** ***

      В себя пришёл уже в медблоке, латанный перелатанный. С кучей свежих швов и вмятин, расцарапанный в хлам, но что странно чистый. Болело всё, абсолютно ВСЁ. Каждая сраная шестерёнка. Каждый сраный проводок. Впервые с момента перерождения я прочувствовал ВЕСЬ корпус целиком и полностью. Всё жгло и ныло. Противно, тянуще, тошнотворно. Не пошевелиться.       На глоссе неприятный, но терпимый привкус какой-то едкой химии, отдающий в глотке теплом. Судя по знакомому запаху — мед-препараты.       "Плевать".       Уголок губ от чего-то болезненно саднит, пульсируя в такт стуку в аудио.       Процессор натужно ноет и гудит так, словно вот-вот вырубится и я опять рухну в отключку.       Потолок местами чуть покрытый ржавыми пятнами был до боли знакомым, хоть и расплывался, качаясь перед оптикой. Зажмурился, борясь с головокружением, стараясь придти в себя и сориентироваться в пространстве. Глубоко провентилировал и настороженно замер. Та самая мерзостная вонь снова ударила по рецепторам. Тонкая, почти выветрившаяся, она раздражающе висела в воздухе, но была очень слабой.       Сразу как-то отпустило. Напрягшийся корпус расслабился, отозвавшись ноющей болью.       А на Искре... знаете, какое-то странное умиротворение. Хорошо так, спокойно. Всё болит, всё ноет, хочется блевать собственным топливом, шлем раскалывается, но при этом как-то неадекватно хорошо.       Хорошо, но плохо. Плохо, но хорошо.       От этого диссонанса процессор глючил и подвисал.       "Всё, здравствуй, дурка".       Оставалось списать всё на действие препаратов.       "Почему нет, людей под наркозом тоже штырит".       Встряхнул головой, сбрасывая нездоровое наваждение, не о том думаю. Нужно вспомнить, что произошло и почему я в медблоке, да ещё и в таком дерьмовом состоянии. Начнём с малого. Что я помню? Помню, как выдирали энерго-кабель в каком-то многоэтажном здании. Шоквейв точечными выстрелами разносил стену и мешающую арматуру так, чтобы на нас не рухнул потолок, а я этот несчастный провод вытягивал, наматывая на маленькую круглую столешницу, используя ту вместо катушки...              Процессор кольнуло болью, кусочек пазла встал на место, сознание чуть прояснилось.       Дальше была долгая дорога обратно, шоссе и подъезд к базе. Следы на дороге, свежие, звериные, явно от когтей. Всё бросили, ринулись внутрь базы, проверять. Кабель оставили у входа.       "Надо его забрать" — лениво проползает мысль.       И словно на зло, последнее что помню, как на нас из темноты разгромленного коридора уставилась какая-то громадная тварина, от которой несло, наверное, за милю. Как на меня накатил приступ... чего-то, понятия не имею, что это было за дерьмо. И всё — габелла, мать её! Дальше как отрезало, нихрена не помню!       В очередной раз глубоко вентилирую и стараюсь успокоиться. Медленно, но верно, мысли приходят в норму, а потолок перед визором наконец перестаёт кружиться. Мигрень отходит на задний план и думать становится легче.       "Нужно найти Шоквейва и вытрясти из него все подробности".       И вот уж чего не ожидал, так это того, что искомый меха окажется первым, что попадёт в поле зрения, стоит чуть повернуть шлем. Взгляд тут же наткнулся на уже знакомую, почерневшую броню с облезшей краской, прямо под боком. Рядом, в притащенном из зала кресле, кемарил Шоквейв. Уткнувшись шлемом в сложенные на платформе манипуляторы.       "Приехали".       Серые антенны едва-едва заметно подёргивались, улавливая тихие звуки медицинской аппаратуры. Линза не светит, выключена, спрятана в сгибе локтевого шарнира. Слышно только тихий шелест вентсистем, да ровное гудение чужой моторки. Слабые, чуть приглушенные эмоции отдавали усталостью и беспокойством.       "Значит, я здесь точно не пару джооров".       Будить вымотавшегося напарника желания не было. Судя по моему состоянию, латали и возились с ремонтом очень долго. А я по своему опыту знаю, до чего выматывающим бывает чужой ремонт.       "А ведь он тоже чистый, покоцанный местами, словно погрызли, но чистый".       Тем не менее, у меня не было ни времени, ни желания валяться. Работы было много и в первую очередь следовало осмотреть и проверить базу и наш небольшой склад. Посмотреть, что уцелело и подумать, что со всем оставшимся делать. А потому, я как можно тише, не желая тревожить десептикона, постарался подняться. Как оказалось, идея была плохая и своих сил я не рассчитал. Тут же рухнув обратно, с вымученным стоном согнувшись. До сего момента лишь нывший корпус резануло так, что меня невольно скрутило в три погибели. — Хорон? — сонно, но почти мгновенно отозвался Шоквейв, тут же подорвавшийся из-за постороннего шума.       "Вот тебе и "не хотел будить", зараза..."       Алая линза тревожно щёлкнула, прокручиваясь, бросила взгляд сначала на запищавшую аппаратуру, а после метнулась обратно к моему скрючившемуся корпусу. Мех с видимым облегчением шумно стравил воздух. Вот так вот мы и уставились друг на друга, в очередной раз не зная, как начать разговор. Накатившее чувство дежавю пробило меня на нервный, чутка истеричный смешок. Я повернул шлем, уткнувшись лицевой в исцарапанную поверхность ремонтной платформы. Съездили за кабелем, твою мать!       Следом по процессору резануло чужое беспокойство. Видимо, причин для смеха в отличии от меня, Шоквейв не находил, от чего подозрительно начал коситься на шкафчик с мед-препаратами. Оставалось лишь гадать, размышлял он о побочных эффектах или же собирался дать мне успокоительное. Второй вариант меня, к слову, более чем устраивал. Только мне бы не успокоительное, а обезболивающее.       "Как же больно-то, блять".       Плечо отяжелело под чужой ладонью. Я постарался успокоиться. — Боюсь, я пока не могу дать тебе блокиратор. — Когти десептикона чуть сжали алый плечевой сегмент. Это дало возможность переключиться на чужие эмоции и сосредоточиться на более-менее спокойном учёном. Получилось немного приглушить боль, отвлечься от неё. — Я уже использовал несколько препаратов, требуется выждать время перед повторным приёмом. Иначе твоё состояние может ухудшиться.       "Паршиво". — Я в поря-кха-кха-кх... — Попытка заговорить почти моментально обратилась против меня. Горло резануло и вместо последующих слов из вокалайзера вылетели только статика, хрип, да надрывной кашель от которого процессор шёл кругом. — Комлинк, Хорон. — тут же спешно подсказал учёный, объясняя.— Тебе пока нельзя говорить, это побочный эффект от присадок. Он пройдёт через несколько джооров. Пока используй комлинк. — Дождавшись, когда приступ наконец пройдёт и получив в ответ измученный кивок, продолжил. — Как... твоё состояние? — Запнувшись, но спустя мгновение взяв себя в манипуляторы, задал вопрос учёный, не сводя взгляда со стоящего рядом небольшого монитора. Но манипулятор с моего плеча так и не убрал.       Я устало откинулся на платформу, снова уставившись в осточертевший потолок, морщась от боли. / Просто чудесно! Словно меня сначала пожевал питбуль...а потом по мне проехались строительным катком. Раза три, не меньше! Прекрасное чувство, аж блевать хочется. /       В ответ только фыркнули. — Раз у тебя хватает сил на сарказм, значит ты идёшь на поправку. — А после несколько озадаченно склонили шлем в бок, продолжив более серьёзно. — Хоть в моих архивах нет упоминания существ с наименованием "питбуль", но тебя действительно пожевали и покоцали. При чём довольно сильно. И ты, собственно, тоже... / Что "тоже"? / перевёл взгляд на напарника, уставившись в алую линзу. — Покоцал. — Как-то отстранённо, через чур спокойно, словно говоря о погоде, уведомили меня. Только вот за спокойствием прятался шок и недоумение.       Теперь настала моя очередь удивлённо таращиться. / И кого именно? / — Тирахока.       "Яснее не стало ни на грамм". / А можно чуть больше информации? Что это?/ — Тот самый зверь с которым ты сцепился орн назад. — На меня глядели как на идиота, но с искренним уважением. — Хорон, ты в рукопашную сцепился с одним из самых опасных и агрессивных наземных хищников на Кибертроне. И с одним из самых крупных. — Тот укоряюще покачал шлемом, словно желая пристыдить за глупость. От части даже получилось. Мне стало как-то неуютно от мысли что меня вполне себе могли разорвать на куски. — Чем ты вообще думал? / Я не думал, я делал... / Это был максимально честный ответ. Тупой, но честный. / У меня тормоза сорвало, я себя не контролировал! Я понятия не имею, что вообще случилось! / — Это я заметил. Случилось то, что любой адекватный мех назвал бы "побоищем двух бешенных шарктиконов". Тем не менее, ты, не смотря на все мои расчёты и прогнозы, сумел не просто выйти из боя относительно целым, но и деактивировать зверя... Хотя я до сих пор не понимаю, каким чудом тебе это удалось. / А что с останками? / Странно, но почему-то меня сильно волновал этот вопрос. — Собираюсь избавиться. В данный момент помещены в непроницаемые контейнеры. К слову, зверь был не один, их было два. / А второй-...?/ — Когда ты сцепился с первым, появился и второй. Мне пришлось приложить несколько больше усилий, чтобы его пристрелить, нежели я рассчитал изначально. — Несколько замешкав, Шоквейв повернулся другим боком. Меня передёрнуло от вида пяти длинных полос, пересекавших плечевой сегмент и частично затронувших левое бедро. Длинных, кривых и недавно заваренных. — Останки требуется утилизировать как можно скорее, у меня не было времени, но сегодня я этим займусь.       Не нравилась мне эта срочность. Не в характере учёного. / К чему такая спешка?/ — Их энергон... полагаю, что он чем-то заражён. Я бы взялся за исследования, но в настоящее время это небезопасно в виду отсутствия нужного оборудования и мер защиты. Потому от источника заражения нужно избавиться. / Энергон попал и на нас.../ Новости мне не понравились от слова совсем. Подхватить аналог кибонной чумы? Да лучше сразу пристрелиться!       Десептикон устало опустился на старое, затёртое кресло. — У нас на складе была канистра очистителя и пара реагентов. Те, которые мы нашли на подземных складах той клиники пару орнов назад, помнишь? До них Тирахоки не добрались. Этого хватило чтобы очистить всё от зараженного топлива, в том числе вычистить коридор и обработать раны. К сожалению, весь запас который у нас был — истрачен.              "По крайней мере заражение нам не грозит, хоть что-то хорошее. И всё же... почему мне так неспокойно?". / А как ты определил, что энергон заражен?/       Вместо ответа десептикон промолчал, поднялся и вышел из медблока. Озадаченно глядя тому в след, я непонимающе выгнул опто-грань.       "Ну и куда он смылся?"       Ответ пришёл донельзя быстро. Через пару бримов, учёный вернулся с довольно крупным, крепко запечатанным прозрачным контейнером. И поставил его на стоящий рядом столик. Я непонимающе глянул сначала на десептикона и под его кивок перевёл взгляд на содержимое куба. И едва не шарахнулся в сторону, но вовремя взял себя в манипуляторы. Там была голова. Точнее голова тирахока, раскуроченная, с глубокими, длинными кривыми порезами. Словно броню сначала пробили, а после просунули внутрь крюки и тянули в разные стороны. Где-то в глубине развороченного месива виднелся круглый мозговой модуль. Одного выпирающего клыка не было, его просто выломали.       Я пригляделся к повреждениям и ошалело перевёл взгляд на собственные когти. Примерился. Размер, толщина, характер повреждений. Поднял взгляд на молчавшего меха и неуверенно кивнул шлемом в сторону куба... / Это что... Я его так?/       В ответ кивок. / Ты уверен? /       Ещё один кивок.       "Не хило у меня тормоза слетели".       Но стоило приглядеться к контейнеру ещё раз, как меня словно током дёрнуло. Сегменты брони дёрнулись, приподнимаясь. Нет, напугала меня не пробитая когтями оптика, выдранная из гнёзд, не покрытый ржавой трухой мозговой модуль и даже не раскуроченная, вывихнутая нижняя челюсть. На дне контейнера накопилось достаточно вытекшего из ран и трубопроводов энергона. Тёмная, липкая жижа с масляными разводами... была до тошноты знакомого фиолетового оттенка. И даже через запечатанный контейнер до меня доходил тошнотворный запах серы и дёгтя.       В голове мелькнуло воспоминание.       Припавший к полу зверь, местами покрытый ржавой трухой, тяжело хрипящий, почти скрипящий вентиляцией. Перемазанный в какой-то чёрной жиже, противными комками стекающей по корпусу и с хлюпом падающей на пол. И оптика, пустая, неживая, но горящая ярким фиолетовым пламенем. А среди эмоций лишь одна — жажда. Жажда наброситься и рвать, рвать, РВАТЬ НА ЧАСТИ. Напиться чужого энергона, сожрать искру, убить и высосать жизнь.       Эта тварь не была живой, она - мёртвая.       "Если это то, о чём я думаю — нам пиздец".       Сглотнув вставший комом антифриз, бросаю взгляд на притихшего десептикона. Верно, он не знает, что это на самом деле. Думает вирус. Но это хуже чем какой-то вирус, страшнее чем какая-то болезнь.       Тёмный энергон.       "Как? Сука, откуда это дерьмо здесь взялось?! По канону именно Мегатрон отыщет эту дрянь и именно он будет виновен в заражении планеты и распространении этой дряни. Так откуда она здесь взялась?!" — Хорон? — Из нехороших мыслей вырывает знакомый голос. Поднимаю шлем и едва ли не впритык встречаюсь взглядом с алой линзой. Обеспокоенный, десептикон напрочь позабыл о личном пространстве. — С тобой всё в порядке? У тебя поля очень сильно скачут.       "Сказать?"              Растягиваю губы в привычной насмешливой ухмылке, стараясь не выдать дрожь.       "Или промолчать?" / Если ты сейчас на меня рухнешь, то раздавишь. / Нервный хрипящий статикой смешок. — Прощу прощения. — Всё те же, до боли знакомые вежливые извинения, всё тот же до боли знакомый обеспокоенный взгляд. Шоквейв отходит в сторону, освобождает личное пространство. Только легче от этого не становится. Неприятная тяжесть всё также давит на плечевые. / Как именно ты собираешься их утилизировать? / Избавиться от этой дряни не так просто. — Рядом с Иаконом есть заброшенный центр переплавки, насколько я знаю, тамошние плавильные ямы всё ещё не остыли. Я отправлюсь туда, это не займёт много времени, максимум пара джооров. Ты останешься здесь, тебе требуется отдых. Обсуждению не подлежит.       "Требуется отдых? Кто бы говорил". / Принято. / сил на возражения не было.       Довольный тем, что не придётся спорить и убеждать соблюдать "постельный" режим, Шоквейв даже немного приободрился. Линза пару раз обнадёживающе щёлкнула, а задорно стоящие торчком антенны несколько успокоили. Переключаться на эмоции меха было необходимо и полезно, успокаивало потрепанные нервы, помогало сосредоточиться на собственных мыслях. Он был как якорь, крепкий и надёжный. / Смотри не потеряйся обратно по дороге. / — Нет причин для беспокойства. В крайнем случае у меня будет голосовой маршрутизатор. — Подхватив контейнер и направившись к выходу, десептикон фыркнул. / Да? Что-то я у нас такого не припоминаю. / Откинувшись на платформу, я в серьёз задумался и пришёл к выводу, что ничего такого на базе точно не было. / И откуда он у нас? / — Я имел ввиду тебя, Хорон. — тихий смех донёсся из коридора за клик до того, как дверные створки съехались. — До связи. / Держись подальше от неприятностей, шутник.../       "И возвращайся поскорее".       Сдвинув визор в пазы, не без шипения шевеля непослушными манипуляторами, растёр лицевую. Только всё начало хоть немного налаживаться, как тут же покатилось к чертям. Жизнь не меняется. И что хуже всего... Я понятия не имею, что будет дальше. Да и хочу ли я вообще это знать? Нужно ли оно мне? И чёрт с ним, с этими вопросами, на них можно через силу, но махнуть манипулятором и игнорировать. Но был один, проигнорировать который я не смогу при всём желании.       Почему мне сорвало крышу и я сцепился с той тварью?       Если подумать, то приступ напомнил мне вспышку агрессии, при первой встречи с, ржа её пожри, Арси. Тогда у меня тоже тормоза отказали, тоже сцепился. Только вот тогда я хоть что-то соображал и нахлынувшее "боевое" состояние было другим. Более "облегчённый" вариант, что ли?       В этот же раз всё было совершенно иначе. Мне ХОТЕЛОСЬ разорвать ту тварь, потому что ей здесь НЕ МЕСТО. Хотелось уничтожить, стереть, избавиться. Потому-что она была неправильной, мерзкой, отвратительной... И этот запах. Нельзя ему здесь быть, НЕЛЬЗЯ!       И пойди, сука, пойми почему!       "Шла-а-ак, мне нужно отвлечься, иначе точно свихнусь".       Развернув шлем и в очередной раз оглядев до боли знакомый потрёпанный отсек, застыл. Столик рядом с платформой, на который я до этого совершенно не обращал внимание, зацепил взгляд. А если точнее, то привлекли внимание куб энергона при виде которого невольно сглотнул антифриз и ровная, аккуратная стопка планшеток. Моих планшеток, за изучением которых я обычно сижу по вечерам. Медицинские справочники и курсы для начинающих медиков.       Невольно пробило на смешок. И хоть вокалайзер лишь болезненно хрипнул, а корпус отозвался ноющей болью, на Искре стало как-то легче.       Шоквейв был дотошен и внимателен к деталям.       "Стоп... А он кабель-то забрал?"

***Несколько орнов спустя.***

      Прежде чем снова твёрдо встать на серво, мне пришлось ещё пару орнов посходить с ума в четырёх стенах, зализывая раны, и восстанавливаться физически. Крыша благо, больше с места не трогалась. По крайней мере пока, но тихо постукивала уже через чур зачастившимися мигренями. Повреждения затягивались, боль проходила, постепенно приходил в норму. По крайней мере меня больше не скручивало в эмбрион от каждого неосторожного, резкого движения... Единственный плюс во всём этом кошмаре — появилось время для саморазвития. Ибо ничего кроме как оффлайнить, читать и снова оффлайнить, периодически глотая энергон и блокираторы, мне не позволяли.       Как восстановился, так сразу же занялись бурной деятельностью.       После устроенного тирахоками погрома почти всё, что было собранно и найдено непосильным трудом, безвозвратно отправилось на свалку. В том числе и некоторая, и так немногочисленная техника. Это злило, но поделать ничего нельзя. Повторного появления незваных гостей ждать мы не собирались, а потому сначала долго подбирали подходящее место для новой базы, а после только и делали, что мотались туда-сюда собирая то немногое, что уцелело и могло хоть как-то пригодиться.       Тут ситуацию спас Шоквейв. Пусть его основная лаборатория в Иаконе и взлетела на воздух красочным фейерверком, она оказалось далеко не единственной. Как бы не хотелось признавать, но это было крайне ожидаемо. Несколько запечатанных баз были разбросаны по всему Кибертрону, по какому-то рандомному принципу. К сожалению, примерно половина из них была разбомблена во время военных действий, а самая ближайшая к нам находилась достаточно далеко. Примерно в половине орна езды. В соседнем городе, а именно в Тарне. Но делать было нечего.       Это уже лучше, чем совсем ничего.       Дорога была длинной, тяжёлой, я бы даже сказал адской. Постоянно приходилось нарезать лишние круги — большая часть трасс либо обвалилась, либо грозилась сделать это от малейшего дуновения ветерка. Ехать по шатающемуся, скрипящему мосту с кучей сколов и ям, да ещё едва видя что-то из-за ржавых ветров — то ещё приключение, достойное целой матерной эпопеи. Что такое "ржавые ветра"? Представьте себе средней силы песчаную бурю посреди города, только вместо песка чёртова ржавая труха и металлическая стружка. Отвратительно? Не то слово! Противно? Ещё как!       Нам не повезло вляпаться в это дерьмо по пути, благо отделались лишь содранной краской, да потрёпанными нервами.       Однако, вместо рассчитанной половины орна, мы добрались до нужного места только через орн. Вымотанные, грязные и уставшие, мы въехали на территорию города, миновав давно заброшенные пограничные посты и огромные по своим размерам стены с охранными башнями.       Монументальные сооружения были знатно потрёпаны, покоцаны, но непоколебимо стояли, возвышаясь, отбрасывая длинные километровые тени.       Вопреки всем ожиданиям Тарн впечатлил. Даже разрушенный, превращённый в руины, город заводов и оружейников вызывал трепет. Простой по своей архитектуре, без излишеств, своим минимализмом в деталях и максимализмом в размерах, он разительно отличался от запутанного, вычурного и богатого на декоративные пристройки Иакона. Здесь было просторно, широкие улицы, широкие мощные многоуровневые трассы и невыразимо огромные сооружения, чьи стены, казалось не пробить. Вот что такое город военных и строителей. Самая настоящая крепость.       Мы сделали небольшой привал, дабы сориентироваться и определиться, куда двигаться дальше. — Наземная часть города сильно пострадала во время ведения боевых действий. — Подал голос десептикон, отцепляя грави-платформу, используемую для транспортировки и трансформируясь. Пересеча гигантскую арку внешней стены, он замер, оглядывая центральную улицу и перевёл взгляд на меня.       Последовал его примеру, перекинулся в робомод, потянулся, разминая затёкшие шарниры, расправляя крылья. Принялся стряхивать с себя осевшую ржавую крошку. Хотелось поскорее добраться до новой базы и наконец пристроиться где-нибудь в уголке и пооффлайнить хотя бы пару джооров. — Насколько сильно?       Десептикон задумчиво развернулся в сторону центральной дороги, заваленной толстыми, тяжёлыми обломками рядом стоящего административного здания. То ли суда, то ли мэрии, по едва уцелевшей вывеске сложно понять. Придирчиво оглядел, щёлкнул мигнувшей линзой, серебристые антенны недовольно поджались. Шоквейв помотал шлемом. — Мы здесь не проедем. Тем не менее, оно нам и не нужно. — Поясни? — Моя лаборатория представляет собой скрытый подземный комплекс. Нам нужно не вверх, — Когти указывают сначала на перекрытую, возвышающуюся над шлемом трассу, — а вниз. — я проследил за направлением. Дороги, чуть менее широкие, но многочисленные, плавно спускались вниз и выглядели куда более целыми и в некоторой степени даже надёжными. Но вот темень в которую они уходили, мне не нравилась. Они терялись из виду где-то внизу беспроглядной и глубокой, чёрной бездны. Меня передёрнуло. —И каковы шансы, что мы не рухнем вниз при спуске? Отсюда далеко-о-о падать. — делюсь сомнениями. — Нижние ярусы города древние, построенные задолго до Золотого Века. Чем ниже, тем старше. Они надёжные и крепкие, бомбардировки их не затронули, а сражения там практически не велись. — Почему? — полюбопытствовал, вглядываясь в царящую внизу темноту. Было на душе какое-то непонятное чувство. Не дурное, нет, но... странное. Словно где-то я эти путанные пути уже видел. Может в Иаконе нагляделся на дороги, вот и взыграло что-то в процессоре? — Там крайне обширная сеть тоннелей. Очень запутанная сеть, которая по сей орн остаётся не до конца исследованной. — То есть, это огромный по своим размерам, тёмный, подземный лабиринт? — Если бы не визор, скрывавший половину лицевой, десептикон бы прекрасно разглядел весь мой скептис и нежелание туда лезть. — Верно. —...И ты тащишь нас туда? Я правильно понимаю? — Верно. — Чуде-е-есно. — Покосившись на ехидно сверкнувшую алую линзу, едва поборол желание пнуть собеседника. Весело ему, ржа поганая. А мне вот нет. Кто знает, что там в темноте прячется. — Напомни мне как-нибудь рассказать тебе историю о Кносском Лабиринте.       Серебристые антенны тут же приподнялись в любопытстве.       Только вот спросить десептикон не успел, как до нас донёсся тихий свист. Я вздрогнул, подобрался. Элементы по бокам шлема дёрнулись, зашевелившись, я резко развернулся в сторону звука, запрокинув шлем. Уставился на тёмное, закрытое тучами смоуга небо, всматриваясь и нервно вслушиваясь. — Хорон? — Тихо. — одёргиваю, не отводя взгляда. Шум постепенно усиливается, разносясь по округе — Слышишь? — В ответ кивок, учёный тоже переводит внимание на небо, напрягшись.       Переглядываемся и молча, не говоря ни слова, отходим подальше в тень, затаскивая следом платформы с грузом, выжидаем. Брим, пять, десять, и режущий аудио шум мощных двигателей нарастает, в небе наконец проявляются очертания ярких, оранжевых кораблей. Громоздких, приплюснутых, сильно выделяющихся на чёрном фоне несуразной раскраской. Они медленно проползают по небу, оставляя за собой просеку, набирая высоту. Один впереди, второй чуть позади, словно прикрывает. — Это ещё что? — тихо, словно беспокоясь что услышат, спрашиваю, стараясь рассмотреть получше. — Автоботские транспортники. — тут же отозвались рядом. Линза щёлкает, фокусируясь. Следует более детальное уточнение. — «Арк-8» и «Арк-13».       Вспоминаю автоботский корабль из старого мультсериала и с удивлением отмечаю — похож. Громадный, даже с такого расстояния. Вытянутый, с затупленным носом, с ярко оранжевым покрытием. Двигатели внизу идут в ряд и гудят на всю округу. Огромный и на вид неповоротливый. А снизу, на брюхе алое пятно, наверное, автоботская символика.       Тут же в голове, в противовес автоботскому "Арку", всплывает образ десептиконской "Немезиды". Мощный, габаритный военный крейсер, усыпанный оружием. Множество острых шпилей, разрезающих небо. Целиком и полностью выкрашенный в чёрный, он терялся на тёмном фоне.       Десептиконский крейсер смотрелся намного внушительнее этих ярко-оранжевых нечто. — «Арк», значит. А разве это не название одного корабля? — "Арк" — серия автоботских эвакуационных шаттлов, рассчитанных на длительные перелёты. Полагаю, это одни из последних. — Эмоции десептикона отдают горечью и тихой злостью. — Предполагаю, что на Кибертроне больше почти никого не осталось. Однако, я настоятельно рекомендую не терять бдительность.       Оглядываюсь на стоявшего позади меха. Его тёмная обшивка, покрыта несчётным множеством царапин и затёртостей, местами практически чёрная. С ярко выделяющимися серебристыми шрамами от сварочных швов и незаметными вмятинами. Она удивительно хорошо сочеталась с тёмно-серыми руинами раскинувшимися вокруг, теряясь в тени сторожевой башни. Учёный походил на большую, тяжёлую, неподвижную статую.       Снедаемую десятком горьких, давящих на процессор отчаянных мыслей.       Тоска, горечь, ненависть и тянущая боль.       Ему было тошно смотреть, как загибается родной мир, как всё знакомое и родное теперь обращено в руины, как кибертронцы бросают умирающую планету и бегут. Просто бегут, не оглядываясь.       Я бросил взгляд на тёмно-свинцовое небо, готовившееся в любую секунду разверзнуться вспышками молний, оглушающими раскатами грома и льющим, словно из ведра, ливнем. Дурная иллюзия. Здесь не было воды. Не было дождей... За исключением разве что кислотных. А обсидиановые облака не более чем густой, едкий дым. Зависшие тучи скрыли автоботские корабли также, как скрывали свет двух кибертронских спутников. Заметно лишь едва-едва различимое очертание лун. А звёзд и вовсе не было видно.       Где-то там, в далеке горизонт очерчивали кривой линией знакомые шпили Иаконских высоток. Серые, холодные, утратившие свой былой золотой блеск и красоту, мёртвые, как и всё на этой планете. Брошенное ржаветь в одиночестве и тишине.       Этот мир был мёртвым и холодным.       Он был изуродован и выжжен до тла чужими амбициями, жадностью и жестокостью.       Он не был моим.       "Тогда почему мне так тошно?"       Искра, душа, сердце, чтобы это ни было, как это не назови, разрывалось на части от тоски и горечи.       "Ненавижу это место".       Встряхнув шлемом, разворачиваюсь в сторону нашего багажа, хлопнул вздрогнувшего десептикона по плечевому сегменту. Хватит, у нас полно работы, не время разводить сопли и жалеть себя. Нужно наконец добраться до этой чёртовой лаборатории, построить чёртов мост и свалить с этой чёртовой планеты. Катись оно всё в Бездну и гори синим пламенем! И Кибертрон, и война, и десептиконы с автоботами! Сейчас главное — выжить, на остальное плевать. — Погнали, шутник, у нас ещё полно работы, показывай дорогу.

*** ***

      Спуск был долгим, запутанным и максимально дёрганым. По крайней мере для меня, Шоквейв как всегда фонтанировал спокойствием и уверенностью, двигаясь с упёртостью танка, коим и являлся. А вот меня нервировало всё. Начиная от уцелевшей закрученной дороги, заканчивая слабо мигающими старыми лампами, едва-едва освещавшими спуск. Чёрт его знает, каким чудом они всё ещё работали.       Раздражал тёмный туман, укутавший дорогу, отдающий вонью жженой резины и пластика. Дёргало, стоило на клик бросить взгляд на старую, с виду простенькую, лишённую вычурности резьбу на древних мостовых колоннах и арках. Всякий раз пытаясь угадать, куда завернём в следующий раз, с подозрением подмечал — поворотов было с десяток, но ни на одном ещё не ошибся.       Всю дорогу не покидало нездоровое чувство дежавю, вцепившееся в меня зубами и чем глубже к подземным тоннелям мы спускались — тем сильнее оно становилось, сильнее стискивало клыки на горле. Здесь не было ничего что могло быть мне знакомо... Так какого чёрта мой процессор считает иначе?! И ведь на схожесть с Иаконом тут уже не спишешь. Находилось всё больше и больше отличий между Тарном и некогда "Золотой Столицей" Кибертрона.        "Игнорируй, просто игнорируй. Это стресс и усталость давят на проц, вот и мерещится всякая хрень. Поспишь, отдохнёшь и всё пройдёт!"       Постепенно мосты сходились, сплетались и плавно сменялись закрытыми подземными туннелями. От количества всевозможных развилок и поворотов, оптика разбегалась в разные стороны. Это был самый настоящий шарков лабиринт. Ехать здесь становилось уже не безопасно, потому было принято решение топать пешком. Груз же придется перетаскивать частями, ибо платформы здесь не пролезут. Сгрузили всё, взяли по ящику и двинулись дальше.       "Только бы не заблудились".       Но судя по уверенности шагающего впереди Шоквейва, тот хорошо знал дорогу.       Достаточно хорошо, чтобы на очередной развилке свернуть в почти незаметный узкий, неровный ход. Сделать это почти что в кромешной темноте и не во что не врезаться. Удивительная грация для столь крупного меха.       А вот мне повезло меньше. В темноте, вопреки ожиданиям визор не помогал, напротив, приглушал и мешал видеть дорогу. Но убирать его мне категорически не хотелось. Как итог из-за собственного упрямства умудрился несколько раз под тихое, насмешливо фырканье десептикона с глухим стуком не вписаться в очередной резкий поворот. На сей раз зацепил выступ локтём, тут же отозвавшимся вспышками отвратительной судороги и боли.       Зашипел, от души выматерился, хватая ящик под бок и растирая пострадавшее место.       В итоге плюнул на всё, отключил визор, мысленной командой сдвинул, убирая обратно в пазы. Пару раз моргнул, фокусируя взгляд на злосчастной, торчащей из угла балке. Видимость значительно улучшилась. Тьма обновилась и запестрела розово-малиновыми отблесками и линиями, очерчивая стены, выступы и проходы. Непривычное подобие ночного виденья.       "Неплохо".       Теперь шансов убиться в темноте стало значительно меньше. Перевёл взгляд в сторону напарника, рассматривая тёмный, но узнаваемый силуэт, подсвечивающийся лазурным ореолом.       "Интересно, почему цвет другой?"       Иронично, но именно этот момент Шоквейв выбрал, чтобы развернуться и, видимо, что-то сказать. Уж не знаю, что он хотел, приободрить, сообщив, что идти осталось недолго, или же выдать очередную историческую сводку об этих чёртовых подземных коммуникациях, от которых меня уже тошнило. Но после разлетевшегося эхом звучного удара чужого шлема об коварный потолочный выступ меня прорвало на истеричный хохот. — Это всё твоя карма... — максимально поучительно начал, но после, сорвался в новый приступ смеха. — Теперь моя очередь злорадно смеяться!       В ответ недовольно щёлкнули сверкнувшей линзой и фыркнули. Наверное, это должно было меня пристыдить, но в итоге только ещё больше развеселило. — Что с твоей оптикой?       Неожиданный вопрос поставил в ступор. Я притих, с непониманием уставившись в одинокий алый огонёк. — Что? — озадаченно хмурюсь. — А что с ней? — с подозрением уточняю.       Учёный в любопытстве делает пару шагов, наклоняется, желая получше разглядеть. Становится неуютно от нависшего тяжёлого корпуса — слишком близко, нарушает личное пространство. Меня передёргивает. Недовольно поджав крылья, отступаю назад, не сдержав вырвавшееся раздражённое рычание. Напоминаю: — Личное пр-ростр-ранство!       Тот спешно извиняется, отходит в сторону, увеличивая дистанцию.       Глубоко вентилирую и встряхнув шлемом, поднимаю взгляд на напарника. Повторяю вопрос. — Что не так с моей оптикой? — Она… — затих, явно подбирает слова. — довольно нестандартная. И по цвету, и по форме. Опто-дуги очень узкие, такие обычно бывают исключительно у звероформеров. И то, настолько узкие встречаются разве что у дикого зверья. — неторопливо, обдумывая каждое слово, продолжает рассуждение. — Если подумать, у тебя довольно много звериных повадок и черт. Чем дольше наблюдаю, тем больше замечаю. Однако, ты определённо трёхрежимник, а не звероформер... Могу я задать вопрос? — И что же ты хочешь спросить? — Устало стравливаю воздух, чувствуя ярое желание поскорее закончить разговор. — Ты случайно не помнишь что-нибудь, о своих создателях? Кем они были?       Я невольно замер, растерявшись.       "Создатели, тоже самое, что и родители, верно?"       Родители... За оцепенением волной накатило раздражение, быстро перерастающее в злобу. До скрипа стиснул денты, борясь с собой. А в голове как по щелчку, словно в насмешку тут же всплывают знакомые лица. Почти позабытые, утерявшие много деталей за столько лет, но всё такие же узнаваемые. Те, кого так долго старался не вспоминать лишний раз... Внутренности тошнотворно сжались, а голова пошла кругом, горло сдавило.       Более неудачного вопроса отыскать сложно. — А тебе не кажется, что это не твоё дело? — не сдержавшись, ответил через чур резко.       "Гадство".       Отвернувшись в сторону, глубоко провентилировав, устало качая шлемом и растирая свободной рукой уголок височного элемента. Столько лет прошло, а всё не могу отпустить, чтоб его! Снова сорвался. Откуда Шоквейву было знать, что своим вопросом тот попал прямо по больному месту? Наверное, эти воспоминания были для меня даже хуже, чем предательства того, кому верил как родному человеку. — Извини, Шутник, я... — теперь слова подбирать приходится мне. — это довольно больная тема-... — Нет. — тихо перебивает десептикон. — Это мне не следовало задавать столь личные вопросы. Это было необдуманное решение. Я прошу прощение за это. — Он чуть склоняет шлем в уже ставшем привычном жесте. Выражает сожаление. — Закрыли тему. — встряхнувшись, стараюсь отогнать так невовремя накатившие эмоции. — Не спрашивай об этом больше... долго ещё идти?       Шоквейв недолго молчит, разглядывая, словно что-то выискивая в моей оптике. Видит, что не могу поднять на него взгляд, не хочу. Разворачивается, продолжая путь. — Ещё немного и будем на месте. — Славно...       Тишина давит, отдаётся стуком в затылке, в процессор лезут неприятные мысли и не менее омерзительные отголоски воспоминаний. Снова вздрагиваю, снова встряхиваюсь, стараясь переключиться. —Хорон?       Вымотанный тяжёлым орном и так невовремя потревоженными старыми ранами, поднимаю взгляд. — Что? — Расскажи мне о "Кносском Лабиринте".       "Ха, надо же, запомнил".       Уголки губ невольно приподнялись.       Шоквейв действительно внимателен к деталям.