Italian holiday

Савада с трудом добрался до импровизированного морга: проплутав несколько часов на минус пятом этаже, Тсуна додумался подняться на минус четвёртый, в самом начале которого был представлен список используемых помещений: среди множеств из них журналист обнаружил морозильные камеры, в которых раньше держали запас мяса на случай осады особняка. Сейчас же морозильники практически опустели. Поэтому, когда встал вопрос о том, куда девать тело Тимотео, решение было принято сразу, о чём Савада не знал, но быстро догадался, стоило только узнать о подобном помещении в "Вонголе". И журналист не прогадал: пройдя по коридорам до нужной двери – огромной, выше человеческого роста в два раза, и тяжёлой, – с трудом отворил её, проходя внутрь. Руки обожгло холодом – внутри морозильной камеры было действительно промозгло. Недостаточно для того, чтобы замёрзнуть заживо за считанные минуты, но вполне допустимо для того, чтобы замедлить гниение уже мёртвого организма. Савада, поёжившись от холода, только сейчас заметил, что находился в морге не один: на огромных крюках висели разделанные туши, предположительно свиньи. Тсуна не стал разглядывать их, в ужасе отшатнувшись и побежав вперёд, в надежде обнаружить среди замороженных останков живого человека. - О, Савада! Наконец-то ты пришёл, кора! – Колонелло стоял над накрытым белой простынёй телом. Вскрытие Тимотео уже подошло к концу, позволяя патологоанатому снять с себя грязные перчатки и перевести дух после не самой приятной процедуры. Над бровями ярко виднелась складка – Колонелло о чём-то думал, не придавая большого значения присутствию Тсуны. Савада, в свою очередь, тоже обделил Колонелло вниманием: парень встал как вкопанный, глядя на лежавшее под тканью тело. Сколько раз уже Тсуне приходилось видеть мертвецов на столе патологоанатома? Сколько любимых он похоронил? А скольким незнакомцам в последний раз заглянул в остекленевшие на веке глаза? Тсуна мог сказать точно: он не боялся мертвецов. Его не бросало в дрожь от осознания того, что перед ним больше не человек. Но каждый раз, стоило только Тсуне столкнуться с белой простынью, как внутри всё сжималось. Тсуна не знал Тимотео. Но это не мешало ему скорбеть об уходе босса "Вонголы". - Это убийство. Однозначно, – констатировал факт Колонелло, включая воду и промывая руки. Кран противно заныл, с неохотой плюясь на поднесённые к нему ладони горячей водой. Колонелло что-то недовольно пробурчал себе под нос, бросая это гиблое дело и протягиваясь к полотенцу, брошенному на небольшой столик, стоявший позади него. - Как и предполагал Емицу, – Савада старший оказался прав – Тсуна и не сомневался в его догадках. - Самостоятельно себе пулю так в лоб не пустишь. Угол не тот, да и высоковато, судя по его росту, – Колонелло указал на простынь. – К тому же, на руках нет следов пороховых газов. А если Тимотео не брал в руки оружия, то и выстрелить из него, соответственно, не мог, – заключил патологоанатом, отбрасывая полотенце в сторону и опираясь на разделочный стол, который в данный момент служил ему рабочим местом. Тсуна, достав блокнот и быстро черкнув в него прозвучавшие мысли, обратился к мужчине уже совершенно спокойно: - Результаты уже отправлены Верде? - Нет, но стоило бы, – на секунду задумавшись, отвечал Колонелло. Савада записал и это. - Хорошо. Тогда я займусь этим, когда пойду к Джаннини за списком подозреваемых… - Эй, Савада, а где Реборн? – Тсуна остановился на полуслове. Карандаш завис в воздухе, а перед глазами всё поплыло: парень не видел коряво выведенных строчек, не видел блокнота или собственных ног на зелёном кафеле. Всё застлала пелена. - Разве он не приходил? - Я думал, вы спуститесь вместе. - Тогда я не знаю, где он, – кратко отвечал Савада, на самом деле не имея понятия, где мог быть Реборн в этот момент. Как помнил Тсуна, детектив покинул место преступления, спрашивая Джаннини о морге. Очевидно, что Реборн должен был встретиться с Колонелло. Но этой встречи не произошло. Тсуна даже не думал об этом. В данный момент любая мысль, так или иначе связанная с Реборном, заставляла его переживать. А журналист старался ограничить себя от подобных эмоций. "Я должен стать более холодным. Сдержанным. Может лишь это позволит мне понять его". Один вздох, второй – тело постепенно охлаждалось, позволяя противным мурашкам пробраться под воротник рубашки. Тсуна выпустил облако горячего воздуха, поднимая глаза на Колонелло. Тот смотрел на журналиста уже совершенно иным взглядом. На секунду Тсуне даже показалось, что он вновь в морге полицейского участка несколько суток назад – тогда, когда в патологоанатоме стали замечаться первые изменения. Но Колонелло, в отличие от Савады, уже сумел разобраться в себе. Его больше не разрывали собственные демоны прошлого. К сожалению, это не распространялось на переживание за Тсуну, к которому Колонелло успел порядком привыкнуть за время работы вместе. - Не принимай поведение Реборна близко к сердцу, – сказал Колонелло, проходя к выходу из морозильной камеры. Остановившись рядом с Савадой и спрятав руки в карманы, мужчина продолжил, но на полтона ниже. – Для него это место очень много значит. И сейчас я имею в виду не только Италию, – Савада поднял голову – перед глазами предстала картина главного зала и детектива, стоящего напротив камина. – Неудивительно, что он практически забыл о нашем существовании, – после этого Колонелло неожиданно и как-то чересчур громко рассмеялся, потрепав Саваду по голове и выйдя прочь из морозильника. Тсуна очнулся, но так и не успел ничего промолвить в ответ. - Ну, в любом случае, – продолжал уже совершенно в другом духе Колонелло, стоя в проходе и глядя на Саваду своим неизменным, полным уверенности, но в то же время слегка усталым взглядом. – Сколько бы нам не пришлось провести здесь времени, отдохнуть с дороги всё же не такая и плохая идея, – окончание фразы потонуло в зевке, что только подтверждало слова патологоанатома. Тсуна кивнул – только после того, как Колонелло заговорил про усталость, Савада почувствовал, как сильно он хотел спать. Веки слипались, а отяжелевшие ноги то и дело грозились подогнуться. Последовав примеру мужчины, Савада покинул минус четвёртый этаж, поднявшись вместе с Колонелло на первый. Там, попрощавшись с мужчиной и пожелав ему приятно провести остаток наступившего вечера, Тсуна обернулся, застывая на месте с немым вопросом на лице: "А где же моя комната?" За всем рвением детектива немедленно приступить к расследованию Савада совершенно забыл поинтересоваться у Джаннини куда был отнесён его скудный багаж. Расстроившись, журналист уже хотел было напроситься к Колонелло, как тут открылся лифт и на этаж выбежал Фуута. Мальчишка ничуть не изменился с их последней встречи, разве что теперь на ногах красовались чистые брюки, а на лице не виднелось и капли страха. Заприметив Саваду, Фуута, с радостным визгом, помчался к нему навстречу. - Тсуна-ни! – чуть не сбив Саваду с ног, Фуута обнял его со всей своей детской силой, зарываясь лицом в складки плаща. Тсуна, приятно удивившись такому приветствию, осторожно погладил Фууту по волосам, смущённо смеясь. - Прости, Фуута, но не мог бы ты мне помочь? – не растерявшись, перешёл сразу к делу Савада. Фуута, отлипнув от него, закивал головой в знак согласия. – Я немного заблудился: ты случайно не знаешь, какую комнату мне можно занять здесь? - Конечно, Тсуна-ни! Я проведу тебя, – взяв Саваду за руку, Фуута, преисполненный гордости, уверенно зашагал вперёд. Тсуна, стараясь не отставать от неожиданно шустрого мальчишки, продолжал задавать вопросы, только располагая Фууту к себе. - Скажи мне ещё вот что: где ты был во время убийства? – Савада говорил тихо и осторожно, внимательно наблюдая за выражением лица мальчишки. Травмировать его психику по-прежнему не входило в планы журналиста, но и не расспросить его он не имел права. "Запомни, Савада: под подозрением все. Пора бы уже привыкнуть к этому", – Тсуна давно привык, вот только порой забывал, не хотя верить, что даже ребёнок мог быть преступником. Но в случае с Фуутой Савада не спешил никого подозревать: через него Тсуна пытался узнать то, что не могли рассказать им камеры видеонаблюдения в оружейной. - Прости, Тсуна-ни, но я не помню, – честно признался Фуута, виновато потупив взгляд. – В тот день я рассчитывал рейтинги, после чего заснул, а дальше – провал, – послышался характерный звук: Фуута хлопнул в ладоши, после чего остановился, склонив голову. – Прости меня, Тсуна-ни, за то, что я ничем не могу помочь, – не успела пройти и минута, как в голосе мальчишки уже стали прослеживаться плаксивые нотки. Тсуна, спохватившись, присел на корточки напротив Фууты, приподнимая его за подбородок и стараясь смотреть в чужие глаза со всей добротой и лаской. - Что ты, Фуута! Ты и так мне помог, спасибо, – яркая улыбка быстро вернулась на место. Фуута, обняв Тсуну, указал на дверь, возле которой они остановились, а позже сорвался с места и побежал дальше по коридору. Савада успел только осознать, что они дошли, как мальчишки уже и след простыл. "Да, всё же он очень странный. Но несмотря на это, всё ещё более полезный, чем я", – вздохнув, Тсуна поднялся на ноги, проходя в комнату. Она оказалась не заперта – ключ дожидался Тсуну на столе, вместе со свежей стопкой дорогой бумаги и чернилами. Как раз на такой бумаге и было написано письмо, которое, дойдя до Намимори, заставило Реборна сорваться с места. Повертев листок в руках, Тсуна, подумав, присел за дубовый стол, беря перьевую ручку. "Выложить все свои переживания на бумагу – я точно должен этим заниматься?" – спрашивал сам себя Тсуна. Совет Наны не казался парню действенным, однако он всё равно начал прописывать волнующие его моменты, с трудом формулируя слова. Спустя несколько минут Тсуна и вовсе бросил это занятие, смяв лист в кулаке. "Нет-нет, всё это глупости!" – мотая головой, протестовал Савада. Все его переживания насчёт поведения Реборна и возможные "исходы" на бумаге казались ещё глупее, чем в голове. Но разве не в этом и заключался смысл? "Нет-нет!" Савада не понял. В очередной раз. Раздался стук. Парень перепугался, машинально пряча руки в карманы – скомканный листок остался в плаще. "К-кто там?" – с трудом выдавил из себя Тсуна, получив в ответ приглашение в главный зал. "Скоро начнётся ужин", – проговорил незнакомый голос по ту сторону двери. По крайней мере, Савада его не узнал. Крикнув, что он скоро придёт, Тсуна вышел из-за стола, скидывая с себя плащ – разгуливать по особняку в верхней одежде ему показалось не совсем культурным, поэтому, оставшись в одной светлой рубашке, стянутой подтяжками, журналист быстро вышел из комнаты. В коридоре он наткнулся на Занзаса. И хоть Савада уже прекрасно знал о его присутствии в особняке, встреча с бывшим участником расследования всё равно бросала его в дрожь. Но в этот раз страх Савады был оправданным: Занзас, завидев вышедшего из комнаты человека, тут же пошёл на него, отрезая все пути к отступлению и прижимая к двери. Ручка больно упёрлась в спину, заставив Саваду вскрикнуть от боли. Но Занзасу этого мало: схватив Тсуну за запястье и принявшись тянуть вниз, мужчина, нагнувшись прямо к уху журналиста, зло прорычал: "Не смей стоять у меня на пути, мусор! Если вы ещё раз посмеете разрушить мою жизнь, клянусь, живыми отсюда не выйдете". Тсуна ничего не мог ответить – он всё пытался выдернуть руку, которая, казалось, плавилась от прикосновений Занзаса. Если бы у парня хватило смелости, он бы смог кинуть в лицо Занзасу, что они приехали сюда не ради того, чтобы поиздеваться над ним. Но даже если бы Тсуна смог озвучить свои мысли, толку от них всё равно мало: после того, как Скуалло посадили, Занзасу действительно пришлось покинуть спорт. Переживая не самые лучшие времена, услышав про смерть отца, Занзас незамедлительно прилетел в Италию, надеясь подправить своё положение. Поэтому, узнав о том, что Реборн взялся расследовать смерть Тимотео, Занзас уже не мог отделаться от чувства, будто его в снова сделали главным подозреваемым. Действительно, его подозревали. Но детектив, несмотря на все слова Емицу, почему-то, не торопился обвинять во всём бывшего танцора. Правда, Занзас об этом так и не узнает, так как его натура попросту не позволяла спокойно взглянуть на ситуацию. Чем-то он напоминал Саваду: также отказывался трезво смотреть на вещи. Но скажи об этом Занзасу, от Тсуны и впрямь не осталось бы и мокрого места. - Понял меня, отброс?! – рявкнул Занзас, дожидаясь хоть звука в ответ от журналиста. Тсуна, сжав свободной рот рукой, только кивнул в ответ. Занзасу и этого оказалось достаточно. Отпустив Саваду, мужчина быстро пошёл в противоположную от зала сторону, не желая больше оставаться с Тсуной наедине. А парень, не отрывая руку от лица, со всех ног побежал прочь, стараясь как можно быстрее скрыться с полных злости глаз наследника состояния "Вонголы". Его угрозы отлично подействовали, хоть Савада и не собирался как-либо подставлять Занзаса. "Нет, он всё равно избавиться от меня!" – билась в этот момент единственная мысль в голове журналиста, только заставляя его быстрее перебирать ногами.