Cuz you always knew how to leave me complete
***
Чонгук знает все и всегда, даже если ты ему об этом не расскажешь. Так кажется Тэхену. Потому, что тогда, когда она вернулся к нему, Чон приготовил маленькую порцию еды, всего лишь сэндвич из половинки кусочка хлеба, и чай. И Ким, захотев сделать вид адекватного и главное здорового человека, спросил, мол: « — Чонгук-и, а почему так мало?» На что всезнающий Чон ответил: « — Ты выглядишь исхудавшим, мне кажется что ты совсем не ел. А если ты не ел, то от большой порции тебя может вывернуть» И Тэхен был удивлен этому. Еще потому, что когда он предложил Чонгуку заняться чем-нибудь, то тот отправил его спать, сказав: « — Ты выглядишь изможденным. Ты не спал? Иди поспи, а то свалишься еще в обморок, а мне только этого и не хватало» Просыпается Ким только на следующее утро, и не как обычно рано, а почти в час дня. Окно было приоткрыто, из него дул прохладный подсвистывающий ветерок, в комнату залетали мелкие снежинки, которые сразу таяли. Дверь со скрипом приоткрылась и на носочках зашел Чон. — Чонгук-и? — О, Боже, я испугался! Ты выспался? — младший подпрыгивает от неожиданности, кладя руки на грудь. Он подходит к кровати и присаживается на ее край, любуясь сонным Тэхеном. — Более-менее. — Это хорошо. Ты видел снег на улице? — Снег? Я только проснулся, я даже еще не встал. — Может сходим прогуляться? Чонгук ложится на кровать, кладя руки на грудь, а Тэхен повернул голову к нему, но взгляд отводит куда-то в угол потолка. — Чонгук-а? — А? — А тебе не кажется, что мы спешим? — взволнованно спрашивает Тэ, бегая глазами по всей комнате, лишь бы не смотреть на Чона. — О каком моменте наших отношений ты конкретно говоришь? — Гук приподнимает одну бровь и поворачивается набок. Он рассматривает лицо Тэхена, щуря глаза. — Мы встретились с тобой пару раз, а ты мне уже предложил встречаться. — А ты согласился. — Но ты предложил! — Ким не мог не посмотреть на брюнета, который кидал на него какие-то непонимающие взгляды. — Ну, ты мне нравился, вот я и предложил. Разве не так делают все люди? — Да, но… Вот что ты обо мне знаешь? — То, что ты позволяешь мне о тебе знать, не больше. Я не люблю пытать людей, может ты это знаешь. Чонгук пожимает плечами и отводит взгляд, однако боковым зрением он видит Тэ, щеки которого заливаются пунцовым. — Можно спросить? — Ну, спроси. — Ты девственник? — Конечно! — саркастично улыбнувшись и приложив руку к сердцу, отзывается Гук. — И сколько ты раз уже девственник? — Мм, больше четырех. — А конкретнее? — Меньше двадцати. — Оу, Боже, — Ким прикрыл лицо ладонями, бурча под нос что-то непонятное. — Сколько парней спало на этой кровати? — Честно? Ни одного. Правда. А к чему ты это? — Ну, ты обещал мне подарить себя на Рождество, и мне интересно просто. Я же не делал этого никогда, и вообще… По губам Чонгука расползается улыбка и он, приподняв челку, гладит хена по голове. — А ты чего-то боишься? — А вдруг мне будет больно? — Послушай, — Чон немного отодвигается, смотря в глаза Тэхену, — Я не буду пичкать тебя сказками, что, мол «все будет хорошо, это не больно, все пассивы через это проходили» и всякое такое. Тэхен, это очень больно, в независимости от подготовки, это все равно больно. Но я никогда не заставлял и не буду заставлять тебя сделать это. Сделаем, когда будешь готов. Глаза Кима широко приоткрылись — две монетки, ей Богу. — Я тебя напугал? Просто прошу тебя заметить, что не все так радужно. — Да ты меня охренеть, как напугал, — Тэ забывает, когда вздохнул последний раз, а поэтому сейчас делает один нервный глубокий вздох, теребя в руке одеяло, — Серьезно. — Прости, прости. Знаешь, если бы я был менее воспитанным, я бы сказал, что ты странный. — А дело в воспитании? Это же правда. — Ты не обижаешься? — А на что? Я правда странный, у меня из-за этого всего один друг. — Я не друг? — Парня можно считать другом. — А ты как думаешь? — А я не знаю. — Я тоже. *** День шел за днем, а Рождество подкрадывалось незаметно, как снайпер, который в любой момент готов был выстрелить в Тэхена, хотя, если бы эта злосчастная пуля попала бы в кулон, то он был бы далеко не против. У него и Чонгука должен был состояться серьезный разговор потому, что «Тэхен, я видел как ты испарился» нихрена хорошего не предвещало. Но Ким держался стойко, и каждый раз, когда Чон вспоминал или упоминал в своем разговоре эту тему, Тэ просто… Просто увиливал, а может иногда даже выставлял виноватым и самого младшего: «Чонгук, когда-нибудь я все тебе расскажу» «Давай не сегодня?» «У тебя глюки, сходи к доктору» «Я нормальный, со мной все хорошо! Не кати на меня бочку!» Вечная песня, которая, как казалось обоим, началась с какого-то глупого чонгуковского намека, а закончилась вот этим. И по такому раскладу событий, видимо, только сам Тэхен мог задавать Гуку вопросы. Чонгук мог бы мстить Киму за неотвеченные вопросы, но нет, он отвечал на все правдиво, старался быть как можно честнее. К примеру, десятого числа они навещали друга Чона, Мин Юнги. Чонгук с Тэхеном стояли перед невысоким, относительно других зданий Сеула, дом. — Послушай, Юнги — не самый вежливый человек. Он немного саркастичен и прямолинеен, так что не обижайся на него сильно если он что-то скажет, ладно? Он подарил мне машину, как ни как. — предупреждает Чон, доставая из кармана теплой парки телефон. — Он тебе ее подарил? А почему она мятного цвета? Твой любимый цвет разве не желтый? — интересуется Тэхен. — Да. Но дело в том, что мы как-то с еще одним моим другом Чимином, ну, как другом? Мы тогда встречались… Черт, в общем мы решили пошутить и подлили в шампунь Юнги краску. Она должна была смыться быстро, но кто же знал, что у хена волосы такие? В общем, он ходил с этим цветом «протухшей болотной шлюхи», как он выражается, целый месяц, и чтобы отомстить мне, подарил мне машину и той же ночью ее перекрасил. Но зато Юнги начал встречаться с Чимином после этого случая. — Погодь, то есть мы идем на встречу с твоим бывшим? — Тэ щурит глаза, как будто ничуть не волнуется, а поэтому смотрит на младшего укоризненным взглядом. — Ну, он сейчас встречается с Юнги. Но если он будет лезть ко мне с объятиями, то не ревнуй, он со всеми такой, может и тебя тоже обнимет. Чон набирает номер и прикладывает телефон к уху. — Алло? Да, Юнги, я приехал, как ты просил. Да, уже у твоего дома. Нет, еще жив. Тэхен хихикает. — Кто со мной? Мой парень. Да сам ты пидорас! Открывай давай, — Чонгук яростно сбросил звонок и засунул телефон в карман парки. — Сложный человек? — И не говори. Они заходят в дом и поднимаются на этаж, а в подъездной двери уже слышится щелчок, дверь открылась, и из-за нее выглянул парень со смолисто черными волосами, которые невероятно шли к бледной коже. — Я уже пожалел о том, что позвал тебя. — Я тебя тоже люблю, хен. Может впустишь? — Я бы сказал нет, но дамам нельзя отказывать. Тем более дамам с красавцами, — Юнги подмигнул Тэхену, который до жути был смущен. — У тебя Чимин есть, че к моему парню лезешь? — Фыркнул Чонгук. — Я не могу от него отъебаться! — запротестовал Мин, закрывая дверь. — Да не ври, ты его любишь. — Ну, мне нравится его трахать, — Юнги почесал затылок. — Ах, да, он дома сейчас. Здесь крутые ступеньки, не наебнись. Чонгук взял Тэхена за руку, поднимаясь по крутой лестнице подъезда. — Ты видел Намджуна и Хосока? Ты с ними еще общаешься? — Они уехали в тур по Корее, они же охуеть, какие знаменитые рэперы. Ты их не слушаешь? — Я думал, они слились с этой темой… А ты разве не был замешан в этой херне? — Был, но когда я собрался уезжать Чимин начал истерить. Типа «Юнги-я, почему ты меня бросаешь? Рэп для тебя дороже меня? Останься со мной!» — Юнги так умело пародировал высокий голос Чимина своим низким, что Тэхен невольно улыбнулся и уже начал представлять себе, что голос его парня звучит именно так. Дверь в квартиру была открыта, и Юнги толкнув ее плечом, прошел. — Чимин-ши, давно не виделись! — крикнул Чонгук, держа в своей руке трясущуюся от волнения руку Кима. Откуда-то из комнаты по паркету проскользил невысокий розововолосый парень. Он бросился на шее к Чонгуку, которого сам Чон отцепить смог от себя только через минуту. Розововолосый парень облизнул кончиком языка пухлые губы, и с огоньком в маленьких глазках посмотрел на Тэхена. — О, а это кто? — голос у этого парня был и правда не характерно высоким, скорее всего контра-тенор, или что-то такое. — Это мой парень — Ким Тэхен. — Приятно познакомиться, Тэхен! Я Пак Чимин! — розововолосый протянул небольшую руку, и Ким пожал ее. Этот Чимин реально выглядел невероятно мило и софтово, странно, что Юнги в него влюбился, они ведь совсем разные. — Так, а в смысле? А меня обнять? — удивленно спросил Юнги, раздвигая руки. — Хен, ты же не любишь обниматься! — недоверчиво восклицает Пак в ответ, но все же подходит и обнимает Мина. И было непонятно, кто более хрупкий: бледный и тощий, как смерть, Юнги, или немного пухленький и доверчивый Чимин. — Зачем ты меня позвал, кстати? — Домашняя работа же. — Какая? — Ты, блять, зачем вообще учишься в училище, если на парах через твои уши все быстрее вылетает, чем Хосок за пивом, а? Нас объединили в пару, если твои молокососные мозги способны запомнить хотя бы это. Пошли, — Юнги указал на комнату. — Можете подождать на кухне. Чимин помог Тэхену раздеться, и они прошли на кухню. Пак заварил себе и Тэ кофе и присел за стол. — Чимин, как ты уживаешься с Юнги? Или когда вы вдвоем он другой? — неожиданно спрашивает Ким. — Нет, такой же. На самом деле он всегда такой, просто знаешь он мне нравится именно этим, что он весь из себя такой пафосный и властный. Это круто, особенно в сексе. Вы уже занимались этим с Чонгуком? — Чимин сделал глоток кофе, ласково смотря на Тэхена. — Нет, мы… Хотели подождать до Рождества. А я слышал, что вы с ним встречались. — Да, а что? — Вы занимались сексом? — Всего два раза, но через день после последнего я рассказал ему, что мне нравится Юнги, и он понял. Он сказал, что хен подходит мне больше, я рад, что мы остались друзьями, — Чимин мило улыбнулся. — А ты девственник что ли? Чего переживаешь так? — Да. Просто я боюсь, что буду выглядеть в глазах такого опытного Чонгука каким-то… — Неопытным? — Именно. — Слушай меня внимательно, — Пак наклонился низко над столом, притягивая Тэ. — Он никогда не будет заставлять тебя делать что-то, но тебе лучше намекнуть ему первым, что ты готов. — Как? — Соблазни его, — Пак с широкой улыбкой откинулся на спинку стула. — Если он тебя хочет, то сработает. — Я не умею! — Просто ходи перед ним в его футболках. Я люблю так с хеном делать, он всегда срывается. — Слушай, а как тебя Юнги называет? — Ну, всякое… Чиминни или малышка, но последнее очень обидно, из-за моего роста. — То, что Чонгук называет меня деткой нормально? — Это очень мило. На кухню заходит Юнги. Он шепчет что-то Чимину, который сразу направиляется в комнату, а сам садится на его место, доставая из кармана телефон. Тэхен с любопытством разглядывает его, руки с выделяющимися венами, черные волосы и лисьи глаза, все подходило идеально. Но внимание Кима на себя привлекли белые и немного красные полоски на месте между запястьем и локтем. — Зачем ты это делал? — разворачивая к себя руку с отогнутым рукавом тельняшки, спросил Тэ. — Понимаешь, Тэхен, когда у человеку больно в душе так, что эта боль съедает изнутри и не дает жить, физическая боль помогает. Она заглушает душевную, правда помогает. А еще это круто потому, что можно вырезать на руках всякие пафосные надписи, как татуировки, — Юнги ухмылялся, пока говорил. Создавалось ощущение, что тогда, когда он делал такое, ему было не больно, а даже приятно в некоторой степени, и он был бы не против повторить. Тэхен задумался над словами Мина потому, как никогда не понимал, зачем люди делают так, даже после рассказа Юнги не понимал. — Но насколько тебе было больно в душе, если ты делал такое? — промямлил Ким, опуская взгляд. — Так же как и тебе, когда ты улепетал в прошлое от Чонгука на месяц, — усмехается Мин и переводит свой хитрый взгляд на ошарашенного Тэ. — Откуда… — Догадаться правда легко, если ты об этом. Но не волнуйся, я не расскажу твоему милому Гукки. У меня только один вопрос: как ты успеваешь? То есть, ты же должен где-то учиться, верно? — Я оставил Чонгука на месяц потому, что у меня были экзамены… — Ясно. Нравится будущее? — Очень. — Думаешь остаться здесь с Гуком? Хочешь огорчу тебя? В учебнике по истории написано, что ты умрешь в начале февраля. Тэхен вздрогнул, медленно поднимая взгляд на Юнги. — О чем ты? — Ты ведь из Силлы? Ну, тогда все верно. Ким упал головой на стол, на лице застыла паника. Меньше, чем через два месяца! На кухню зашел Чонгук и недоверчиво посмотрел на Юнги. Мин встал и бросил косой взгляд на Тэ. — Думаю, тебе стоит сказать ему, — говорит он Тэхену и ушел в комнату. Чон заметался глазами по кухне и, подойдя к Киму, положил руку ему на плечо и наклонился к его лицу, спросив: — Тэхен-а, все хорошо? Я знал, что тебя нельзя оставлять наедине с Юнги, — Гук тяжело вздыхает. Тэ поворачивает голову, на глазах его выступают почти невидные слезинки, но Чон замечает их. — Можно я потом тебе расскажу? — дрожащим голосом спрашивает Тэхен. — Хорошо. Никаких «что расскажешь?», «когда расскажешь?» и «что случилось?», просто Чонгук понял, на этом спасибо. Они быстро попрощались с Юнги и Чимином, первый из которых дал Гуку подзатыльник и напомнил о задании из училища, и уехали. А еще семнадцатого они поехали на выставку в училище Чонгука. Они приехали тогда к самому открытию. Гук показал Тэхену его художку, которая была на удивление довольно большой, хоть в классах наблюдалось чуть больше десяти человек. Картина Чона должна была быть четвертой по номеру. В Киме играло детское любопытство и юношеский интерес одновременно, он всю дорогу сюда расспрашивал Чонгука кто или что нарисовано на картине, когда он успел это нарисовать, чем он рисовал и всякое такое. Они долго сидели в зале потому, как какой-то третьекурсник почти сорок минут, не меньше, пытался объяснить судьям и залу в чем смысл его голубого треугольника на холсте. Когда третьему уже вручали диплом, Гук начал дышать часто-часто, поглядывая на Тэхена. — Хен, ты можешь выйти со мной? — дрожащим голосом спросил он. — Я боюсь. Боится? Чон Чонгук, который предположительно не боится ничего в этой Вселенной, боится выйти на сцену? Тэхен улыбнулся и притянул к себе Гука, обняв за плечо. — Чонгукки, не бойся. Я не смогу выйти с тобой, не хочу затмевать такую яркую звезду. Но когда будешь волноваться, то посмотри в зал, я тебя обязательно поддержу. — Спасибо, Тэхен-а. Судья произнес номер Чонгука и он отправился на сцену с картиной в руках. Он вышел, поставил ее на мольберт и потянул за уголок темной ткани. На белом холсте красовался портрет Ким Тэхена в три четверти. Чон толкнул реально проникновенную речь про то, что человек на картине — его счастье, солнышко и так далее. Запнулся, конечно, один раз, забыв кое-что, но вспомнив слова Тэ повернулся к зрителям и впился глазами в зал. Тэхен сделал двумя руками сердце, а на губах можно было прочитать «файтин», и улыбка сама подобралась к лицу Чонгука. Тогда, кстати, Гук занял первое место среди портретистов, и всю дорогу обратно в машине Ким всплескивал руками, восхищался, говорил, что как вот так Чон обошел все училище и то, что картина великолепная. Двадцать третьего числа Чонгук с Тэхеном пошли покупать елку на рынок. Они выбирали долго, почти весь день ходили и ни одна ель не подходила: то слишком высокая, то слишком низкая, то обгрызанная какая-то, то не ель вообще. Один только этот поход на рождественским деревом стоил Чонгуку и Тэхену немалого количества нервов и сил. А тридцатого числа был свободный день. Тэхен посмотрел с Чонгуком фильм. Он вспомнил про слова Юнги о начале февраля. Если это было правдой, то сейчас ему нужно было бы расписывать целый список того, что он хотел бы успеть сделать с Гуком за месяц. А еще после слов Кима «я тебе потом расскажу» он думал, что Чон будет доставать его вопросами, пытаться выяснить в чем дело, но нет. Он же не как Аро. О прошлом. Тэхен каждый день просыпался с бешено колотящимся сердцем: вдруг он сейчас откроет глаза, а там его хваранская комната? Но чувствуя невесомые поцелуи в виски и затылок, Тэ становилось легче. Рождество уже близко, уже пятое января. Весь дом почти полностью украшен, а в воздухе витает аромат имбирного печенья, ели и чонгуковского одеколона. Потому, как это его квартира и здесь все пропитано этим запахом. Даже Тэхен.