Completely Paralyzed

Completely paralyzed

7 января. Вечерело. Солнце, как с блюдца, невероятно быстро закатилось за горизонт, оставляя город в свете гирлянд и желтеющих фонарей. В доме Чонгука стояла широкая большая ель, украшенная в игрушки цвета рождества: белый, красный и золотой. Тэхен накрывал на стол, несколько раз перекладывая вилки и ножи. Из телевизора доносилась негромкая музыка, не дававшая загрустить. Ким встал у стола и опустил руки. Гук подошел сзади и положил голову на его плечо. — Ты волнуешься или тебе холодно? У тебя руки дрожат. — Заметил Чон, смотря вниз. — Волнуюсь. — Из-за чего? — Не знаю. О, Тэхен еще как знал. Утром он проснулся с такими хорошими мыслями. Светлый, радостный от наступившего Рождества, настроение просто не могло быть не хорошим в такой день. Но когда в комнату зашел Чонгук со своим «Доброе утро, Тэхен-а», в голове сразу пронеслась строка «этот парень будет трахать тебя», и Тэ сразу чего-то приуныл. На самом деле после того, чем «испугал» его Чон месяц назад, Тэхен и правда подумал, а может повременить с этим? Но из всех прошлых похожих ситуаций любопытство возвысилось. — Ну, ладно. Гук включил на телевизоре какую-то трансляцию и ушел в комнату. — Ага, ладно. 22:19 7 Января 2018 — Тэхен-а, иди сюда! — позвал Чонгук из комнаты, присаживаясь на кровать перед телевизором. — Иду. Тэ заходит в комнату и ставит бутылку шампанского на стол. Чон оглядывает его: на Киме был свитер и фартук, подол которого был чуть выше колена, а ноги были абсолютно голые. — Тэхен? — А? — На тебе есть нижнее белье? — Естественно, я же не извращенец! — Хочешь сказать, что я извращенец? — А ты без белья? — Нет, но хотел бы, чтобы ты был без него. — Чонгук! Брюнет ухмыляется, откидываясь на спинку кровати. Тэхен лезет на кровать на четвереньках, усаживаясь на колени к Чону и смотря на него. — Поцелуешь меня? Гук от спинки кровати, грубо хватая Кима за загривок и притягивая к себе. Тэхен прикрыл глаза, обхватывая руками шею Чонгука. Он сам подался вперед, перехватывая инициативу. Чон сполз по стене вниз, падая спиной на кровать, утаскивая за собой Тэхена, который впился в его губы слишком сильно, чтобы от какой-то ничтожной смены положения разорвать поцелуй. Ким ерзал торсом, и Гук активно начал подыгрывать ему, имитируя слабые толчки. Тэ отпрянул, вытирая влажные губы, продолжая двигать бедрами вперед-назад. — Зачем ты это делаешь? — укладывая руки на талию Кима, спросил Чон. — Я хочу тебя. Тэхен наклонился к уху Гука, выдыхая. — Пожалуйста, возьми меня, Гукки. — Мм, правда? После всего, что я наговорил тебе? — Угу. Чонгук развязал фартук на Киме, отбрасывая его, а затем снял свитер, который полетел туда же. Когда последняя часть одежды была снята, вся недавно существовавшая уверенность Тэхена куда-то резко испарилась, и он стыдливо свел коленки, все еще сидя на лежащем Чоне. — Какой ты красивый, — Гук прошелся ладонями по телу Тэ, от самой шеи и до живота, размещая руки на коленях. Он развел их в стороны, любуясь открывшемуся ему виду. — Красота. — Почему мне так стыдно? — Завтра утром будет еще хуже, поверь. Чонгук был сильнее Кима, поэтому он подхватил его под руки и положил на кровать, сам садясь между разведенных ног. Он наклонился к Тэхену, целуя скулы и шею, которую тот так активно подставлял под все действия Гука. Чон вылизывал карамельную кожу, прикусывая ключицу и под кадыком. А Киму невероятно нравилось, когда брюнет ставил метки на его шее, это было до невозможного приятно, он правда кайфовал от этой причиняемой боли. Тэхен давно заметил, что губы, зубы и язык Чонгука доставляют просто неимоверное удовольствие. У Тэхена были прикрыты глаза, и ресницы подрагивали от действий Чона, поэтому он не заметил, как тот потянулся к прикроватной тумбе. Гук появился перед его глазами в нескольких сантиметров от его лица с небольшой квадратной оберткой в руке. — Нам нужно это? — шепчет он. Тэхен хватает зубами край, вырывая контрацептив из рук Чонгука. Он переложил его в руку и убрал под подушку. — Нет, хочу почувствовать тебя всего. — Точно? С ним было бы проще. — Чонгук… — Хорошо. Гук целует подбородок Тэхена, перемещая руку с его талии на его бедро, от чего тот вздрагивает. Длинные пальцы Чона проходятся по копчику, двигаясь к месту, на котором было сосредоточено все его внимание сейчас. — Я постараюсь не сделать тебе больно. Потерпи, ладно? Ким зажмурился и быстро кивнул. Он закрыл лицо ладонями, но пальцы дрожали и не закрывали красных щек. Чонгук выдохнул и открыл банку с лубрикатом, выдавливая себе на пальцы. Гель был неприятно холодным из-за того, что почти месяц лежал в холодном ящике, поэтому Гук растер его об пальцы, грея. Он провел пальцами по ягодице Тэхена, оставляя ненужное. Чон ввел один палец, получилось немного резче, чем он предполагал, поэтому он мазнул губами по губам Тэ, шепча «прости, прости». Киму было не то чтобы больно, скорее неприятно и он тихо шипел в губы, ерзая. Чонгук ввел второй палец, и Тэхен рвано выдохнул, приоткрывая рот. Брюнет касался кончиками пальцев простаты, немного заглушая рваную неприятную боль.Чон спустился к груди хена и обвел кончиком языка ореол соска, прикусывая его. Тэ выгнулся выстанывая протяжное «чонгу-у-ук!» Гуку в джинсы уже больно упирался стояк, просящий разрядки. Чонгуку сейчас требовалось немало сил, чтобы сдерживаться и, наплевав на все, не засадить Тэхену по самое основание. — Чон… Гук… Войди в меня, прошу… — Тэхен-а, я не хочу тебя порвать. — Чонгук… — Ким посмотрел на Чона темными затуманенными удовольствием глазами, тяжело дыша. — Пожалуйста. Чонгук сдвинул брови на переносице и принялся расстегивать джинсы, которые упорно не поддавались из-за дрожащих рук. Они полетели куда-то в угол комнаты вместе с боксерами. Тэхен нервно сглотнул, посмотрев на не маленький размер Гука, понял, что возможно поспешил с выводами. Чон выдавил немного геля себе на ладонь и прошелся по стволу, смазывая. Он уложил руки Тэ к себе на плечи, наклоняясь к его уху. — Сейчас будет немного больно, потерпи. Чонгук начал целовать Кима в шею, медленно входя. Тэхен застонал, было больно. К такому пальцы не подготовят, особенно два, но наперекор болевому пороку, рвущей боли в заднице и выступившим слезам Тэ обхватил ногами поясницу брюнета, вжимая его в себя больше. Хотелось большего, но пока что слишком больно. — Очень больно? Чонгук прикусывает мочку уха, входя до конца. Он ждет ответа Кима, сцеловывая соленые слезы, катившиеся по щекам. Но адекватно Тэхен сейчас ответить не может, он сам не понимает. Он беспорядочно шепчет «чонгук», запинаясь и всхлипывая. — Потрясающе… Гук улыбается в мокрую шею, делая пробные толчки. Он двигается невероятно медленно, выходя почти до самого конца, растягивая удовольствие. — Ох, детка, в тебе так узко. Чонгук уже понял, что Тэхен привык к ощущениям и хочет большего, но двигается нарочно не быстро, заставляя Тэ захныкать. — Чонгукки… Быстрее, пожалуйста… — Ким старается насаживаться сам в своем темпе, но руки Чона на талии не дают опуститься сильно. — Мой малыш хочет быстрее? — Да-а… Гук переместил руки на бедра хена и стал делать более резкие и быстрые толчки, ускоряясь. Физическая подготовка могла позволить ему долго выдерживать такие нагрузки, поэтому он двигался резко и в одном темпе, не сбавляя, и выбивая из Тэхене бархатные стоны и крики. — Мне взять тебя грубее, детка? — Ухмыляется Чонгук и наклоняется к лицу Тэ, запечетляя его лицо у себя в памяти. На его щеках уже высохшие слезы, челка прилипла к мокрому лбу, по которому сыплется испарина, с покусанных кровоточащих губ срываются стоны, которые вскоре аукнутся Киму сорванным голосом. — Умоляю, Чонгук! — А правильно? Тэхен не знает, как правильно. Он вообще сейчас здраво мыслить не может: кусает губы и пытается двигаться сам, насаживаться, но кто сказал, что ему дадут это сделать? Не все так просто, наивный мальчик. — Скажи это, куколка, — шепчет ему на ухо младший, а Ким дрожит, хватается за его плечи, царапая смуглую кожу. Господи, да что от него хотят? Рук и бессильно падают на поверхность постели, не в силах больше держаться. — Папочка! — Вскрикивает Тэхен, комкая в руках влажную простыню, мечась по подушке от жара. — Грубее, прошу! — Как скажешь, зайка. Чонгук приложил всю свою силу, срывая низкий голос окончательно, так, что Тэ мог только хрипеть и открывать рот в немом стоне, бесконечно кусая губы. Он потянулся к изнывающему возбуждению, но Гук скрестил его руки у Тэ над головой. — Кончи без рук. Давай, детка. Чон остановился, смотря на Тэхена, который метался по кровати. Он сделал один сильный толчок, а затем еще один, и Ким изогнулся дугой, кончая себе на живот, сильно сжимая в себе. Гук не удержался и, сделав пару движений, кончил в Тэ, выдерживая его остатки оргазма. Он вышел из него, садясь на колени. — Чонгук… — Это было великолепно. — Я хочу еще раз. — Ты не устал? — Нет. — А я устал. Чонгук убрал челку с глаз, наблюдая за тем, как Ким переворачивается на живот. — Чонгукки, пожалуйста! Сейчас же Рождество! — Ты плохой мальчик, Тэхен. — Почему? — Ты заставляешь меня хотеть взять тебя снова. Чон шлепнул Тэ по ягодице, размазывая по его пояснице и бедрам вытекающую сперму. Он прислонился к копчику губами, ведя языком дорожку вниз, прикусывая. Тэхен охает, переворачивается и садится на колени к Чону. — Хочешь меня оседлать? — Хочу. — Ну, валяй. Только я за себя не ручаюсь, если что. Ким обвил руками мокрую шею, приподнимаясь и насаживаясь на Чонгука. Он закусывает губу, ведь сейчас глубже, чем в первый раз. — Тэхен… — Я сам. Тэ насаживается медленно, привыкая. Мышцы уже ноют от боли, и поясницу ломит, но Тэхену хочется. От медленного темпа Чонгук недовольно рычит, сжимая ягодицы Кима до синяков, натягивая на себя. — Нравится? — с издевкой спрашивает Чон, морально страдая от издевательски медленного темпа. — Нравилось бы больше, если бы ты меня трахнул. — Такой расклад мне тоже больше понравится. Гук ухмыльнулся и стал вбиваться в Тэхена, который подпрыгивал от резких толчков. Было уже не так узко, как в прошлый раз, и было намного проще обоим. Тэ царапает спину Чона, прикусывая его плечо. — А ты скорострел. — Конечно, у меня уже уже болит все внутри от твоего члена. — Не мучай себя. — Не издевайся надо мной, — Тэхен хнычет, изгибаясь. Ему правда хотелось кончить, но он не мог из-за руки Гука у себя на паху. — Чонгук! — Да? Чон уже нашел простату внутри хена и попадал по ней так, что у самого Кима перед глазами уже звездочки и веки невольно прикрываются. — Что, Тэхен? Чонгук остановился, ожидая реакции Тэ. Но не дождавшись, он повалил его на спину и продолжил толкаться, не убирая руку. Орган Кима уже набух, и сам Тэхен скоро откинется от перевозбуждения, и Чон это видел, но не останавливался. — Чонгук… Кончи в меня… — Еще раз? — Да-а, — тянет сладостно старший, а потом расплывается в ехидной улыбке и добавляет. — Папочка. — А, ну от такой просьбы не откажусь. Чонгук рыкнул и вошел еще пару раз, заливая Тэхена внутри. Жар уже подступал к голове, и Ким сейчас в обморок упадет, он уже шепотом умоляет Чона отпустить руку, держится из последних сил за его запястье. А Чонгуку это все только нравится, но дрожащие ресницы хена уже предвещают обморок, поэтому он убирает руку и дает ему кончить. — Не делай так больше, — отдышавшись, выдает Тэхен. — А мне понравилось: у тебя было такое умоляющее лицо, и еще твое «папочка» — вишенка на торте. И сам ты вообще вишенка. — А может черешня? — Нет, вишня. Самая сладкая, красивая и вкусная. — Значит ты можешь меня съесть? — Спи. Чонгук улыбается и целует Тэ в лоб. Он накрылся одеялом, вздыхая. — Может сходим в душ? — О, Господи, Тэхен, я о-о-очень устал. Давай завтра? — Ну, как скажешь. Гук дает одеяло Тэхену, смотря на бутылку шампанского. — И каково это? Что чувствуют девственники после того, как они больше не девственники? — Прилив сил? — Заметно. Ким смеется и сжимает руку Чона, прижимаясь лбом к его груди.