Ошибку может допустить каждый

      Юра попросил Барановскую отвести его к деду в Москву. Ему очень хотелось повидаться с ним, оказаться в этих тёплых и ласковых руках, может даже всплакнуть и поесть пирожков, ну одним словом забыться.       Лилия не возражала, беспокоясь за мальчика, как могла, в границах своего характера. То есть строго следя глазами, но мягко обнимая за плечи иногда.       Кажется, здоровье у мальчика подкосилось, по утрам его почти невозможно добудиться, днём его нужно усиленно трясти и заставлять что либо делать. Женщина, в общем-то, попыталась затащить Плисецкого хотя бы к терапевту, но тот уперся, повторяя одни и те же слова: все со мной нормально, я просто устал.       Пожаловавшись бывшему супругу, она отвезла все-таки мальчика в Москву.       Дедушка его встретил как всегда, медвежьими объятиями, тихо переговорил с Барановской и повёл внука в машину, наблюдая за ним. — Я пирогов испек, сейчас домой приедем, посидим, поедим и отдыхать завалимся, а то ты что-то бледноват.       Юра кинул опасливый взгляд на деда. Волновать его совсем не хотелось, но старый альфа уже знал о случившемся от Фельцмана, они говорили по телефону при нем по громкой связи.       Дома пахло теплом и уютом и Бася бросилась сразу же под ноги, как только увидела хозяина и разлеглась на его пути. — Привет, моя красавица, — взяв кошку на руки, он пошел в свою комнату. Тут ничего не изменилось и это размаривало и убаюкивало. — Юра, — в дверном проеме появился дедушка — иди помойся, успеешь ещё наобниматься с своей любимицей. — Угу, — кивает младший Плисецкий, выпускает кошку, достаёт вещи и плетется в ванну. Плескался он там долго, оттирая с себя грязь, жалея что с душой так не поступишь. Вдруг вспомнился запах чего-то цветочного, вперемешку с запахом морозной свежести катка, и душе стало легче.       В это время, далеко от Москвы, в онсене отмокал Юри, пытаясь восстановить силы после тяжёлого дня и думал о своей омеге. Пхичит сказал, что тот уехал в Питер. Это хорошо… Пока что хорошо. Если Никифоров не приедет сюда, то ему придётся вернуться за омегой в этот холод и заявлять на него права, что очень бы не хотелось. Ему вообще мир предопределённости не нравился. У каждого должен быть выбор, не только у бет. Будет ли счастлив Юра с ним? В воздухе померещился запах весны, талого снега и что-то хвойное. Вспомни обо мне ещё когда-нибудь, Малыш, у тебя вкусный запах, выбираясь из онсена, подумал альфа.       В то время, как омега, отведав дедушкиных пирожков, растекался лужицей на кровати от запаха истинного, который, кажется, незримым облаком окружал его, погружая в тепло и умиротворение, а Юри засыпал в своей кровати, привычно обняв подушку.       Во сне Юра шел по саду, ощущая за спиной присутствие кого-то доброго и ласкового, этот человек обнимал его за небольшой аккуратный животик и водил между пышно цветущими деревьями сакуры, тихо напевая что-то не на русском, на своём непонятном языке, но что-то доброе и нежное. Так они ходили довольно долго, а потом развернулись к дому, возле него оба остановились и у самого уха прошелестел голос: — Я люблю тебя, Юрочка, — а в следующий миг все исчезло. — Юрочка, просыпайся, — дедушка тряс внука за плечи — вставай, всю жизнь проспишь. — Встаю, встаю, — приоткрывая глаза, ворчит Плисецкий, смотрит на старшего сквозь щелки не желающих нормально открываться глаз, — Деда? — Чего? — А истинные могут снится друг другу? — потягиваясь на кровати и нехотя усаживаясь, спрашивает Юра. — Могут, если взаимно у них, но если точно не знаешь кто, то ты его не увидишь. Так что у тебя есть гарантия на взаимность, — хитро прищурившись, выдаёт старший Плисецкий. — Деда, — пряча в ладонях лицо — не смущай меня.       Юре очень не хотелось ходить по врачам, но дед настоял. Под конец дня Юра узнал результаты своего хождения и грохнулся в обморок. А кто устоит перед этой новостью? Он уже две недели как в интересном положении. Как же так? Что же делать? Нужно избавиться от этого ребёнка. У него есть истинный, он его не примет с таким довеском. Кому нужно чужое дитё?       Юра чуть ли не на стену лез в истерике, крича и ругаясь, пока ему не вкололи успокоительное. Дед его нес на руках до машины и домой, все время утешая. Ему нужен был сон, если повезёт, он опять увидит альфу. Дед был уверен, что истинный не допустит глупости и не потребует аборта. Сон, Юрочке нужен сон, потому он разговаривал с внуком про его альфу, чтобы тот послал тому весточку в виде своего запаха. В комнате и правда почувствовался аромат сакуры в странном сочетании с запахом льда, Юра свернулся калачиком и уснул. Дед больше не беспокоился, его мальчик проспит до утра и ушёл спать сам. Подумать только, он скоро может стать прадедом, если глупостей эти двое не наделают.       В саду он был один и сильно нервничал, кусая ногти, его положение было также заметно как и в прошлом сне. Руки вдруг оплели за запястья чужие, укладывая на выпирающий животик, одну наверх, другую под низ. — Все хорошо? — спрашивает альфа. — Нет, не хорошо, ведь он не твой ребёнок, — Юра пытается обернуться, чтобы увидеть реакцию на его слова, но его нежно обнимают за плечи, но двигаться не дают. — Я тебя люблю, Юрочка. Вот только не уберег я тебя. Нужно было сразу забрать. Прости меня, если сможешь. — А что же мне с этим делать? — слегка погладив по животу, спрашивает подросток — у меня очередные соревнования на носу, мне тренироваться нужно, да и кому я брюхатый нужен, тебе что ли? — Юра, береги ребёнка, ты мне нужен и детей я люблю. Пожалуйста, вы мне нужны, — со всей серьёзностью говорит альфа. — Кто ты, где ты живёшь? — вертится Юра, но сон вдруг прекратился и он проснулся.       Юра злился, что с этого момента его жизнь ему не принадлежит. Дед его ограничил во всем. Физические нагрузки минимальные, зарядка для беременных и помощь по дому. Николай Плисецкий настоял, чтобы Юрочка начал учиться готовить и в довершение к этому тонны литературы про беременность омег и никакого льда. Успокаивался младший Плисецкий только во сне и то через несколько дней просек, что его альфа разрывает контакт, чуть омега решается спросить где и как его найти. Такое поведение он решительно не мог понять, но сны ему давали сил и он не хотел от них отказываться. Альфа каждый раз подчеркивал, что он и его ребенок ему нужны, но местоположения не выдавал. Дед на это сказал что у него довольно заботливый альфа, но, видимо, скромный и судя по словам осведомленный. Добавлял, что Юре беспокоиться не о чем, он даже с ребёнком его всегда поддержит.       Юра все же позвонил Фельцману и от него узнал, что Виктор откочевал в Японию, тренировать тамошнего фигуриста Кацуки Юри. В общем, все складывается для Ледяного тигра хорошо, его не будут трогать и не начнётся гонка журналюг за сенсацией, так как зачинщик зачастую был Никифоров, а он ничего не помнил об этой ночи и, кажется, вообще забыл о Плисецком. Последними словами Якова были «жду тебя через год, как раз родишь, перерастешь период роста тела и с новыми силами вернешься на лёд с поддержкой своего истинного» и отключился. Юра долго потом сидел, уставившись в одну точку и переваривал информацию. Откуда в голове у тренера так чётко вырисовался план на его будущее и почему в нем фигурирует истинный? Поняв одно, соус под которым подаются все эти планы-блюда готовил один умный и заинтересованный в нем человек, но не тренер это точно. Понять бы кто его истинный и почему увиливает от встречи?       Юре нравились сны, в них было спокойно, уютно и тепло. Он снова сидел в саду с альфой. Тот сидел позади него и держал за руку, перебирая его пальцы и целуя в макушку. — Почему ты не даёшь мне увидеть тебя? — с грустью спрашивает омега. — Как ты можешь увидеть человека которого не знаешь, Юрочка, сны это твоё подсознание. Я для тебя эфемерен. — А почему ты мне не говоришь где тебя найти? — сжимая руку альфы в своих руках, продолжает спрашивать Плисецкий. — Боюсь, тебе не понравится, кто я. — Почему ты решаешь за меня! — всплеснул голосом парень. — Боятся свойственно каждому, вот и я боюсь, но не беспокойся, мы обязательно встретимся. Я очень хочу обнять вас, тебя и будущего малыша, — плеча коснулись губы и очередной сон закончился.