Ошибку может допустить каждый

      Трудно работать с балбесами, трудно, но приходиться. Эмоциональные спортсмены ни в какую не хотят нормально жить. Ну, взять того же Никифорова. Чего его на мальчонку потянуло? Что он, найти кого постарше не мог? Да еще и умудрился башкой стукнуться, его теперь просто так не отпустят. Одно слово — неувязок. Еще его хандра. Вдохновение, видите ли, у него закончилось. Ну ладно, бывает, выгорают фигуристы, но тихо спокойно, похоже, не один не уйдет. Это же надо было юное дарование затронуть! Скандал, хрен замнешь, прознают и всем хана. Что же делать-то теперь? Радует, что хоть один об этом не помнит. А вот с Юрочкой беда-а-а. Господи, как напиться хочется! Точно, хоть один день расслаблюсь.       Юри не крал документы Никифорова, он просто оказался в нужное время в нужном месте. Спустившись поужинать, он наткнулся на очень грустного тренера, залихватски тяпающего одну стопку за другой, сидя за барной стойкой. Благодаря видео с Никифоровым, Кацуки знал кто сей господин и подсел к нему, с удивлением наблюдая за тем, как стопки увеличивались в количестве, а человек рядом с ним не пьянел. — Что ты так на меня смотришь? — спрашивает Фельцман, заметив взгляд японца. — Я просто удивлен тем, как Вы стойко держитесь при таком количестве выпитого. — Да, это тебе не шампанское лакать на банкете, — ухмыльнулся русский, вспомнив, где видел узкоглазого. — Приятно знать, что даже такого неудачника, как я, все-таки заметили. — Да ладно тебе, все не так уж плохо, особенно когда ты выпьешь, так прям герой. — Да уж, герой, — грустно улыбаясь, проговаривает Кацуки — а своего омегу не спас. — Омегу, он умер? — Нет, что вы, он жив и почти здоров, если не считать что его насильно склонили к близости, то с ним все в порядке. У меня к Вам есть предложение, но, эм… — Да, сейчас я пьян и могу не вспомнить о вашем предложении, точнее сейчас я еще хоть что-то соображаю, но это ненадолго. — Вам есть где переночевать, а то я слышал, у вас жена строгая и пьяных людей не любит. — Слышал он, из-за этого и развелись. Ладно, это дело прошлое… А что есть и на этот счет предложения? — Да, имеются. У меня номер с двумя комнатами, мой тренер съехал, а я не стал перебираться в другой. Так что я вас приглашаю к себе, а завтра мы с вами поговорим и вы меня за мои планы там убьете, — японец улыбается, а Фельцмана начинает пробирать алкоголь и он соглашается, лишь бы снова не ругаться с Лилией.       Начало утра у Фельцмана было не из хороших, но, кажется, судьба смилостивилась над русским и он помнил, как он оказался в чужом номере, а облегчение от головной боли вплыло в лице бодрого и улыбающегося японца, как только он разрешил тому войти. Шипучая таблетка довольно быстро прочистила мозги, а выданное полотенце и одноразовый станок дали возможность совсем привести себя в порядок. В самое же благодушное состояние привел его теплый только что заказанный завтрак. — Так говоришь у тебя есть предложение, после которого я тебя убью, надеюсь ты… — Нет, я не собирался предлагать Вам со мной переспать. Мое предложение касается Ваших подопечных: Виктора Никифорова и Юрия Плисецкого. — Ну, что ж, продолжай, ты меня заинтересовал, так как я сам не знаю что с ними делать. Правда, я еще не понял, как ты узнал об этой проблеме? — Юра мой истинный омега, — глядя в глаза, проговорил японец. Если он надеялся произвести впечатление, то ему это определенно удалось. — Твою ж мать, — выругался Фельцман по-русски, понимая какая перед ним сидит угроза. — Я не собираюсь пока ему это говорить и Вас об этом прошу. А теперь о предложении. Думаю, что Юре не захочется быть рядом с Никифоровым, особенно если он забеременеет, потому прошу просто не препятствовать его желанию уехать. Хотелось бы, чтобы Вы его не таскали на каток, если у него будет ребенок. Пусть он спокойно рожает. К тому же, сейчас у Плисецкого такой возраст, когда тело растет и то что получалось на отлично вчера, может плохо закончится сегодня. Мне очень нравится истинный, но, боюсь, что я ему не очень понравился как человек. Думаю, скандалы никому не нужны, если Юра будет часто мелькать с растущим животом, на катке поползут слухи, тем более, если потеря памяти у Никифорова кратковременная. Ну, а теперь о самой звезде. — Юри ядовито улыбнулся, сейчас он альфа и защищает свое, потому мягкая сторона спряталась под маску жесткости и фанат поутих. — Я хочу предложить ему стать моим тренером, чтобы дать время Юре отдохнуть и спокойно родить здорового ребенка или забыть о том, как могут жестоко поступать альфы. Тренироваться, разумеется, я буду в Японии, в моем городе есть каток, также моя семья держит горячие источники и мне есть где приютить Виктора. Собственно, от Вас мне нужно, чтобы Вы на год отпустили своих звезд погулять. Если вы согласны, то тогда мне еще понадобиться загранпаспорт Виктора, для покупки ему билета и оформления визы в мою страну. — Парень, да ты мегамозг. — Когда хочешь защитить свое, разве не стараешься сделать все возможное? — Я согласен, не думаю, что придумал бы что-то лучше. Хоть и жаль терять год. — Обещаю постараться и держать Виктора в тонусе. Значит, мы договорились? — протянув руку, переспрашивает японец. — Да, договорились, — Фельцман пожимает её с облегчением, он и правда рад такому решению. — Ну, тогда мы сейчас в номер Никифорова за документами, потом я в посольство оформлять нужные бумаги и в аэропорт, а Вы к Юрочке. Потом я заскочу в больницу к Виктору и начну сманивать на темную сторону, — улыбнулся японец. — Пошли.       Виктор собрался сбежать. Он не хотел объясняться с Фельцманом и поэтому немного вскружил голову главврачу, не зная о том, что с ним же поработали его тренер и японец, правда другими методами. Так что вот что получилось: при Викторе и Якове врач назвал одну дату и время выписки, Виктору он сказал что бы тот готовился к выписке часа на два раньше, а потом сказал тренеру и японцу, что мужчина решился сбежать. Так все были в курсе перемещений фигуриста и врач получил сполна, внимание звезды фигурного катания и денежное вознаграждение с приглашением на источники в Японии.       Быстренько распланировав, где и сколько ему нужно времени, Никифоров воспользовался бронью, которую сделал Юри и заказал билет на самолет, заказал такси на определенное время, после окончания часов посещения, собрал сумку и с нетерпением начал коротать время до выписки, он ждал часа, когда он наконец начнет творить самостоятельно, жить без указки и указывать самому, что делать другим. Если быть более терпеливым и руки распускать в меру, он, пожалуй, может получить еще и японца в качестве парня.       Да, странно конечно, они оба альфы, но этот человек был приятен Виктору. В нем чувствовался и ум, и сила. Он был похож на медаль больше всех, кого знал русский. Кто еще из его друзей так застенчив? И это видно от природы — волнуется, запинается, что-то роняет и в тоже время может жестоко остановить доминирование над собой, совершенно спокойно разговаривая с тем, кого истязает болью. Себе то Виктор может признаться, ему нужен человек с умением защищаться, он иногда творит такие вещи глупые и не обдуманные, что просто старается о них потом забыть, ну или хотя бы сделать вид, что забыл.       Ну, вот он, настал момент истины и Никифоров выписался. На такси он помчался в гостиницу, благо, тренер его куда-то уехал и русский, быстро собрав вещички, выписался из номера, оставил Фельцману записку на ресепшен, представил КАК будет недоволен его тренер и рассмеялся. Он уезжал в новую жизнь и он максимально избавлялся от всего, что на него давило, в первую очередь от знакомцев. Никому из друзей русский не сказал куда едет и зачем. Во вторую очередь от своих вещей, кроме Маккачина, его он заберет, потому билет, который ему подарил Юри, взял из Питера в Японию. Конечно, были рейсы и из Сочи, но на год оставить собаку на чужих людей не мог. Так что первая остановка в его путешествии в будущее была именно там. По России он и сам доберется. Вот так быстро Виктор менял свою жизнь, впервые так кардинально и так самостоятельно.