Мёртвый Дерри

      Он постоянно слышал его голос. Он всегда хотел слышать его голос, и слушал бы до сих пор, если бы из-за этого самого голоса и не помер такой ужасной смертью.       Майк слышал этот голос буквально постоянно — на улице, на уроках, на улице, под водой и в собственной голове, когда источника просто нет. Довольно странно, не правда ли? Он так любил этот немного хриплый голос, так искренне улыбался каждый раз, но в один день просто застрелился. Также быстро, как и изо рта балабола вытекают мерзкие шутки про мамок и гениталии. Настолько быстро в его череп влетела пуля. Но он всегда был уверен в том, что ему нравиться этот голос, правда, списать причину на «просто голос» — нельзя. Скорее всего, это было из-за слов, звуков, предложений, которые так быстро генерировал голос.       Любой бы задался вопросом, – какого черта, Майк? Зачем ты впустил к себе в сердце Ричарда Тозиера? Так он и не впускал, он просто полюбил его голос.       Правда, сам Майк, каким бы открытым не был, он не хотел говорить об этом. Как можно стать ещё более ущербным лузером? Признаться в этом, и потом получать по лицу ото всех, и никто тебе не поможет. Он прекрасно знал, что Генри Бауэрс ненавидит всю его семью, и знал, что подобный «инвалид», как чернокожий Майк будет предметом для более жестоких шуток. Он бы слышал это со всех сторон, и так бы гордо смотрел вверх, и улыбался. Так же наигранно и глупо, как и любой другой в этом городе.       Он с болью на сердце думал о том, кто же будет его унижать. Да, даже у такого с виду лучезарного и добродушного, как Майк, есть рамки, которые он не хотел бы нарушать и видеть. Он бы просто расплакался, если бы увидел то, что над ним издевается девочка. Довольно неожиданно, правда? Подобное, в самом деле, может его сломать. К примеру, Гретта Ким. Ее издевки напрямую к Майку очень редкие, но он переживает ее издевательства не зависимо от того, к кому именно из лузеров она начала приставать. В самом деле — интересно. Правда, что его будет пугать больше, она, или же тот, кого он так тепло любил?       Вскоре парень просто смирился с этим. Но не все так просто. Он долго думал о том, как это — любить? Он никогда не знал, и никто ему никогда не говорил, ибо некому. Родители его умерли ещё тогда, когда он и не знал об этом толком, и ввязываться не хотел под предлогом того, что «еще успеет», но не успел. Так он ведь в самом деле не знал, что все обернется таким пожаром. Хотя, кто-то ведь знал, да, Патрик Хокстеттер? Ой, простите, он тоже не знал. Но это ничего уже не изменит.       К кому бы ему, потерянному в бескрайней любви мальчику, пойти? Точно не к друзьям лузерам. Те знают слишком много, и многое говорят, и все спокойно расскажут. Именно так думал Майк. Хотя всем и казалось, что он видит мир через розовые очки, в которых вместо облаков милые овечки. Если сравнивать с людьми, то так и было. Эти «милые» облака он убивал ежедневно, удирал за ними и каждый раз слушал, как те жалобно кричат о том, что они не хотят умирать. Глупые овцы. Глупый Майк.       Он тоже был в стаде, полном баранов. Хотя не все были таковыми. Существовали и львы, одним из представителей которых для Майка был Ричард. Своим только рычанием уже заставлял кожу покрываться мурашками. Хотя, от страха ли? Скорее всего — да. Эти оба довольно часто были вместе, даже не глядя на то, что они были рядом все то время, когда клуб лузеров вместе. Они бывали даже ближе.       Часто Ричи без спросу приходил в гости к Майку. Перебираясь через невысокий забор, он вновь находил его, сидящего либо в хлеву, либо в сарае, занятым работой. Всегда доставал сигареты и с такой же скоростью их убирал, вспоминая, где находиться. Все же, везде всегда были то опилки, то сухая трава, то ещё что-то, да даже шерсть. Однажды они еле потушили небольшой пожар, что возник из-за «неимоверного желания» покурить. Пожар размером с человеческую голову.       Каждый раз Ричи приходил с вестями, которые Майк слушал только из-за того, что не может заставить замолчать этот голос. Вести, которые и подтолкнули Майка к самоубийству. Однажды, Ричи пришел таким подавленным, и Майк помог ему. Однажды Ричи пришел таким радостным, и Майк умер из-за этого. Кто бы мог подумать, что влюбленный должен выглядеть так? Радостно, если говорить проще.       Тот светился всем, чем только мог, и так, как не умеет никто. Сколько же после этого момента историй наслушался Майк, сколько любви со стороны Ричи. Тот рассказывал с упоением и так, словно бы кроме этого ничего больше на свете и нет вовсе, да и не будет больше никогда. И Майк его постоянно поддерживал, ободрял своей искренней улыбкой до самых ушей и энергичными кивками, что чередовались с очередным подбадриванием. Парень в самом деле был рад, что тот влюблен, и что тот счастлив, он был очень рад счастью своего друга.       Он не чувствовал ничего такого плохого к Эдди просто потому, что не мог, и все на этом. Он часто помогал другим за место того, что бы помочь самому себе. На этот раз все, в самом деле, плохо закончилось. Его добросердечность привела его к смерти, быстрой и напрасной. Хотя никто не может этого подтвердить. Если бы он просто понимал, какого это, то, возможно, умер бы ещё раньше, но ему несказанно повезло. Все ведь было так хорошо. Было.       Позже он узнал о том, что Эдди умер. Позже к нему пришел Ричи. Они не говорили не слову друг другу, но нельзя было соврать, сказав, что Майк даже был немного рад. Был рад всего на мгновенье, а потом был просто разбит, когда увидел не менее разбитого Ричи. Тот уже не плакал, и это было самым страшным. Боль, которая не передается даже слезами — самая сложная, и самая едкая из всех, что есть.       Теперь Майк не мог слышать любимый голос какое-то время, ибо тот был сорван от нескончаемых криков внутри своего же сердца, что уже трещит по швам, которые он крайне бережно сшивал сам каждый треклятый вечер. Обычно сигаретами и алкоголем, иногда получалось сшить его даже наркотиками, но это проходило быстро и вскоре отдавалось ещё большей болью.       О ком мы сейчас говорим? О НИХ ОБОИХ.       Извините, это все Джорджи. Ему совсем не спокойно там, и он ждет в гости всех, наивно веря в то, что у каждого уже пришло время.       Вскоре, в хлеву уже нельзя было увидеть ничего связанного с Ричи. Там, прямо сейчас, Майк вновь стрелял в овец, под присмотром деда. Он так жутко скучал по всем веселым дням и по своим друзьям, что закрылся в себе, потеряв счет во времени. Он искренне не понимал, какого черта Эдди, а точнее его смерть начала разрушать каждого. Возможно, он связывал всех своим ингалятором? Майк никогда не поймет, что послужило причиной смерти Эдди, пока сам не попадет на небеса и не спросит напрямую. Если вы не знали, то мед.заключение сказало всем лузерам о том, что тот умер от очередного приступа астмы. Очень глупо, не так ли? Все спорили с этим вплоть до момента, пока родители сами не начали растаскивать парнишек по домам, подальше от всего происходящего ужаса. Теперь дети пропадают не только по причине существа, но и по причине сломленной любви, о которой не знает никто.       Со временем становилось холодней, и сердца лузеров стали просто ледяными, и обескровленными. Они были полны, то только внутри, и совсем не кровью. Там словно бы начала таиться желчь, с которой никто не хотел, да в принципе и не смог бы бороться. Это было так страшно. Осень надвигалась, и обещала быть очень холодной. Майк понимал, что на ферме не останется практически ничего уже к началу зимы и денег не будет. Его дед и без того был довольно болезнетворный, и денег на прокорм семьи, а скота тем более, нет.       Он принял довольно умное, как ему казалось, решение. Бескрайние подработки, идеально. Хорошая причина, что бы скрываться ото всех, очень хорошая, но на сердце было больно. Больнее было только в самый пик — когда все рассорились. Они могут, конечно, как и любые подростки. Правда, обычно такое не случается.       Они просто разбились на группы по двое, или же больше. Майк, так получилось, оказался с Ричи, но помогать ему не собирался. Он был так сильно влюблен, что просто на просто боялся контакта с ним. Теперь уже боялся. Когда-то он так спокойно мог утешить Стэна, когда им предстояло невозможное — поход в дом. В тот дом. Но теперь он боится своего друга.       Ну и кто же тут трус?       Конечно же, Майк.       Он сам признался себе в этом. Буквально через месяц, как это случилось, и когда он впервые задался подобным вопросом.       Две недели этих побегов друг от друга, и Майк устал. Он уже не слышал любимый голос. Совсем не слышал. Так как сам и отказался. Он словно бы обезумел, не контролируя себя. Он сидел в хлеву до самой поздней ночи, отказываясь от обеда и ужина, и ждал. Что он ждал? Ничего он не ждал.       Сказать серьезно — он не ждал Ричи, и тот не пришел. Он завороженно смотрел на пистолет, которым убивает овец, и понял, что в последнее время он сам был не лучше овцы. Взяв холодное оружие в руки, он покрутил его в руках и начал протирать. Протирал до самого блеска, пока руки не устали и не нацелили оружие прямо в свой собственный лоб по рефлексу. Майк даже не испугался тому, что он делал, он просто выдохнул, и подумал ещё раз. Так. Какой подумал? Стреляй.       Пронеслось у него в голове, и он нажал на курок сразу же. Выстрел, и тишина. Такое чувство, словно бы это было совершенно обыденно — стрелять кому-то в голову. Да так оно и было. Особенно себе. Речами, что были острее лезвия.       Нашли его только утром, когда дед собрался кормить овец. Передавать его чувства — невозможно.       Но можно передать то, с каким грохотом упал стог сена на пол. Глухой звук, напоминающий треск чьих-то мозгов.       Весь Дерри был ошарашен подобным поступком, а Ричи… а что он? Он вновь сидит в приемной и плачет. Вот почему же он никогда не успевает вовремя? Он просто сидит, и ждет чуда. Иначе кому же ему потом рассказывать свои глупые истории? Уже, к сожалению, никому.       Он даже пожалел о том, что ударил Билла в тот злополучный день, в этой же приемной.       Так, а что же наш Майк? Он уже давно мертв, и теперь был самым обыкновенным призраком. Ну, почти. «Всадник без головы» ему очень подходит! Призрак, что имеет вместо своей головы огонь. Как же удачно он упал, когда застрелился — лбом прямо на место пожара из-за тех дешевых сигарет, что Ричи уже давно не курит. Майк очень широко улыбнулся Эдди, который кинулся его обнимать. Правда, Эдди даже не заметил улыбки. У Майка теперь же нет головы.       Так как похороны позволить себе они просто не могли, то решили сделать кремацию. Больно, не правда ли? Полыхает не только голова, но и все тело, обращаясь пеплом. Хорошо, что никто кроме родственников не узнал об этом, иначе было бы ещё трагичнее. Кстати, дедушку Майка заставили отчитываться перед полицией. Мол, какого это черта у влюбленного ребенка в руках было оружие?       Ну, что бы они там не спрашивали, заключение было просто смехотворным — «убийство» Только, садить в тюрьму некого. Ибо его убил чей-то хриплый, привлекательный голос. Точнее, его полное отсутствие. Эх, почему Майк вспоминает о своих страхах? Прямо сейчас у него перед глазами Гретта. Он раньше так боялся того, что та будет над ним насмехаться, а теперь ему остается только беспокоиться о том, что бы та над ним не плакала. Какое глупое желание. Ну, мечтать не вредно. Желание ведь никто не исполнит.       Интересно, а Ричи знал, что Майк его любит?       Скорее всего — нет. Майк ведь не любил Ричи.        Он любил только его громкий, радостный голос, что до сих пор эхом отдается в разломленной голове, даже не пытаясь исчезнуть.       Хотя, тот точно что-то знал.       молчал.