Красота чудовища

— Что за хуйню ты творишь? Киришима оторвался от груды цветов на своих коленях и улыбнулся в ответ на колкий вопрос Бакуго. Он быстро завязал последний цветок в петлю и поднял в воздух доделанный цветочный венок. — Я мастерю короны! Хочешь одну? — А? С чего вдруг мне хотеть эти ебанные цветы? — Бакуго подошёл ближе, чтобы раздавить цветок, который упал с колен Киришимы, но наступил на самого Киришиму, заслонившего растение собой. — Ох, да ладно тебе, не будь полным придурком! — заныл Киришима. Он оттолкнул Бакуго, обиженно надув губы. — Я думаю, что с цветочной короной ты будешь мило выглядеть! Как и ожидалось, Бакуго дернулся от этого заявления. Его губы скривились в отвращении, он показал Киришиме средний палец. — Пошёл нахрен, Дерьмоволосый. Это несмешно. Киришима рассмеялся и потрепал траву рядом с собой, приглашая Бакуго присоединиться. Он не пытался быть забавным, пускай Бакуго и не поверит. Просто Киришима обнаружил, что получает удовольствие, делая Бакуго комплименты и тем самым смущая его. После окончательного переезда в поместье и второго громкого и разрушительного пробуждения, Бакуго заявил, что их утренние бои отменены. Он объяснял это тем, что они дерутся с каждым днём все жёстче и дольше, так что им нужно сфокусироваться только на одном действительно стоящем бое. Настоящая причина обнаружилась на следующий день, когда Бакуго проспал до самого обеда. Киришима сказал, что то, как Бакуго любит спать, очень мило. Ответ Бакуго был очень взрывным. На самом деле Киришиме было легко назвать все, что делает Бакуго, милым. То, как он сосредоточен во время готовки? Очаровательно. То, как он теряет внимание во время принятия ванны? Драгоценно. Однако его ждал провал, когда он назвал повязку на щеке Бакуго милой, ведь тот огрызнулся: — Ты не выглядишь больше виноватым, что ранил меня. Не нужно говорить, что Киришима больше не издевался над его милой неряшливой повязкой. — Знаешь, для того, кто помешан на всякой мужественной фигне, это очень по-девчачьи, — он плюхнулся на траву рядом с Киришимой, но немного дальше, чем тот предлагал. Он взял у Киришимы цветок и повертел между пальцами. Киришима предусмотрительно отодвинул цветы подальше от зоны досягаемости Бакуго и начал мастерить новую цепочку. — Это не по-девчачьи! — А? Я бы не назвал игру с цветочками мужественным, — Бакуго принялся срывать со своего цветка лепестки, пока на нем ничего не осталось. Он потянулся к другому, но Киришима оттолкнул его. — Почему нет? Это весело, и мне нравится заниматься этим! — Киришима засмеялся и повернулся к Бакуго спиной, чтобы защищать свой цветочный клад. — Я постоянно мастерил цветочные короны с мамой. Она учила меня, что нет ничего мужественнее, чем быть честным с самим собой и делать то, что считаешь правильным! Бакуго фыркнул и приблизился ближе, чтобы достать цветок. — Это странная интерпретация мужественности, — он просунул руку под локтем Киришимы, но тот быстро остановил её, придавливая к земле. Киришима усмехнулся, обнаружив его руку, и водрузил первую цветочную корону на его голову. Бакуго отпрянул, хмурясь. Он поднял руки, чтобы разорвать ее ко всем чертям, но остановился, встретившись взглядом с Киришимой, и опустил руки, скрещивая их поперёк груди. Корона так и осталась на его голове, прикладывая пушистые волосы. На щеках Бакуго виднелся слабый румянец. Он нахмурился и отвёл взгляд. Мило! Киришима не собирался озвучивать это, несмотря на желание увидеть реакцию Бакуго после сказанного. Он бы предпочёл, чтобы корона так и осталась на его голове, а не была разрушена в отместку за это самое «мило». Поэтому он продолжил разговор и принялся делать корону для себя. — Ладно, а как ты понимаешь «быть мужественным»? — Хм, не знаю, — Бакуго сморщил нос, задумываясь, и улёгся на траве. Он поднял голову, чтобы посмотреть на Киришиму с самоуверенной ухмылкой. — Я бы сказал, я и есть понятие мужественности. — Да, и ты прав! — Киришима быстро согласился. — Ты определённо самый мужественный парень из всех, что я только встречал! Бакуго попробовал скривиться, но лицо предало его, и Киришима заметил намёк на улыбку в его глазах. — Ох, завались, нахрен, — он бросил в Киришиму горстку травы и лёг на спину, чтобы взглянуть на небо. Киришима остался доволен, заметив, что тот постарался не навредить короне своими действиями. — В любом случае, как ты собираешься водрузить эту хрень себе на голову? Киришима рассмеялся и поднял вверх цепь из цветов. — Вот так! — он приложил ее к волосам и завязал концы своими толстыми локонами. Он игриво подмигнул Бакуго, который просто закатил глаза. — Разумеется, твои дерьмовые волосы позволяют тебе делать нечто столь глупое. С наигранно-надутым видом, Киришима издевательски взмахнул ресницами в сторону Бакуго. — Оу-у, ты не считаешь, что я тоже выгляжу мило? Озадаченность, шок и смущение, отразившиеся на лице Бакуго, стоили последующего удара в бок. Не то чтобы было больно. Бакуго нахмурился с самым демонстративным отвращением, но покрасневшие уши предали его, и Киришима еле сдерживался, чтобы не начать издеваться ещё больше. Бакуго сжал кулак в угрозе на ещё один удар. — Что за херню ты только что, блять, сказал, ебанные Волосы вместо Мозгов? Ты нихуя не милый! Ты выглядишь глупо! Ладно, слишком трудно было не издеваться над ним, и Киришима взорвался истерическим смехом. — Твои губы говорят одно, а румянец совсем другое! — Пошел нахрен! — Бакуго поднялся на ноги и пнул Киришиму. Он потопал в сторону поместья. — Отъебись. Я ухожу. Киришима мгновенно пришёл в себя. Уходит? Стоп... Что? Нет, Бакуго не может уйти из-за такого маленького замечания! Он извинится, встанет на колени, сделает все, чтобы Бакуго остался ещё хоть на немного! Это будет невыносимо: лишиться компании Бакуго! Киришима вскочил, отчаянно вопя: — Прости меня! Пожалуйста, не уходи! Бакуго замешкался и повернулся к нему; смущенная ярость сменилась озадаченностью. Он посмотрел на умоляющее лицо Киришимы и сморщил нос. — В чем, блять, твоя проблема? Я просто хочу сделать нам пару бутербродов до боя. Ох. Ох. Его щеки моментально покраснели, что выглядело ужасно в контраст с чёрной чешуей, покрывающей лицо. Это очень неловко. Конечно же, Бакуго бы не ушёл навсегда из-за маленькой издёвки. Это было смешно, но мозг Киришимы все равно решил сыграть с ним злую шутку. Переезд Бакуго в комнату для гостей не только вызвал у него восторг, но посеял и семя сомнения. Киришима боялся слишком привыкнуть к его компании и думать о том, как ужасно будет себя чувствовать, когда Бакуго наконец уйдёт... потому что Бакуго не останется здесь навсегда. Видимо, некоторые мысли отразились на его лице, потому что Бакуго фыркнул и вытянул руку, чтобы щёлкнуть Киришиму по носу. — Что такое? Боишься моего ухода? Как немужественно, — смеясь, он направился к поместью, оставив Киришиму смущенным и сконфуженным. Стоп. Минутку. Киришима тряхнул головой, пытаясь привести свои мысли в порядок. Бакуго дразнил его? Бакуго определённо только что дразнил его. Тревога из-за ухода Бакуго испарилась, а губы Киришимы растянулись в широкой улыбке. Он помчался за Бакуго, громко смеясь. Это было глупо: бояться, что Бакуго рано или поздно покинет его, когда можно было просто спросить. Желание узнать, надолго ли он ещё останется, не заденет его. Бакуго уже мастерил им небольшой перекус, когда Киришима присоединился к нему на кухню. Он коротко взглянул на него, закатил глаза и снова сосредоточился на приготовлении еды. Киришима рассмеялся, садясь на стул. — Так вот, Бакуго... — Не разговаривай со мной, если хочешь есть, — огрызнулся тот. — Ох, перестань, ты просто делаешь бутерброды, это не... Киришима заткнулся под грозным взглядом Бакуго. Прекрасно, блин. Он не понимал, почему Бакуго был таким принципиальным и требовал, чтобы во время готовки с ним не разговаривали. Это было странным правилом, которого надо было придерживаться, если Киришима хочет быть накормленным. Как кто-то может делать такие невероятные бутерброды было за гранью его понимания, но за бутерброды Бакуго можно и умереть. Киришима откинулся на спинку стула и принялся играть с когтями в ожидании. Как только тарелки оказались на столе, Киришима наклонился вперёд, сверкая глазами. — В любом случае, как долго ещё ты планируешь остаться здесь? Бутерброд, который собирался быть надкушенным, остановился в воздухе и опустился на тарелку. Бакуго поднял брови, губы скривились в попытке ухмыльнуться. Он встал, сопровождая это действия скрипом стула об пол. — Ну, если ты так сильно хочешь, чтобы я ушёл, тогда я... — НЕТ! — Киришима наклонился через стол, чтобы схватить запястье Бакуго. — Я не хочу, чтобы ты уходил! Я хочу обратного! Твоё нахождение здесь — лучшее, что со мной случалось! Мне нравится, что ты здесь! Ухмылка Бакуго превратилась в смущенный сердитый взгляд, и он выдернул руку из захвата Киришимы. — Я знаю, что ты ебанный неудачник. Я, черт подери, лучшее, что случалось в твоей жалкой жизни, — он схватил бутерброд и агрессивно откусил от него большой кусок. Хохоча, Киришима уселся на свое место. Бакуго не смотрел на него, но Киришима сиял радостной улыбкой прямо в его сторону. — Ты действительно лучшее, что случалось в моей жизни! Слабый розовый на щеках Бакуго превратился в яркий красный. Он так сильно сжал свой бутерброд, что из него вывалились огурцы. — Какого хуя, ты действительно невъебенно жалок, Дерьмоволосый. — Да, скорее всего! — Киришима весело пожал плечами. — Именно поэтому, наверное, я беспокоюсь из-за твоего ухода. Я удивлён, что ты живёшь здесь так долго! Ты не похож на того, кто бы отдыхал и задерживался на одном месте. Бакуго зарычал, собирая обратно свой бутерброд. — Я дерусь с тобой каждый день. У тебя удобная кухня и великолепная ванная. Обычно я путешествую по разным местам в поисках слухов о достойном противнике для боя. Я могу также оставаться здесь и получать качественные бои с тобой вместо того, чтобы бессмысленно бродить по округе, — он снова яростно откусил бутерброд и смерил Киришиму убийственным взглядом, как если бы тот осмелился заявить, что его логика ошибочна. Ладно, Киришима не собирался спорить с Бакуго о причинах его местонахождения здесь, но что с ним не так? — Твои руки настолько чешутся, чтобы подраться с кем-нибудь, что лучшее, что ты можешь делать, — это бродить по округе в поисках слухов о страшных чудовищах? — А? Нет, педрила! Я не просто так сражаюсь с чудовищами! — Бакуго гордо вскинул голову и ударил себя в грудь. — Я собираюсь стать лучшим рыцарем королевства, и все люди признают мое имя! — Оу... Оу?! — Киришима наклонился вперёд, широко распахнув глаза. Бакуго тоже мечтает стать рыцарем? Неожиданно все прояснилось. Без сомнений, Бакуго был очень хорошим парнем! И он подобрал такие правильные слова после того, как Киришима случайно задел его! — У нас одинаковая мечта... — восторг исчез, и он обратно сел на стул, тихо добавив. — Была одинаковая мечта. В глазах Бакуго мелькнула паника, после чего он пнул Киришиму под столом. — Что за херню ты сейчас говоришь, ебанные Волосы вместо Мозгов? Ты уже рыцарь этих земель. Печаль не шла к лицу Киришиме, и она не осталась там надолго. Он немедленно вскочил и потянулся через стол к Бакуго. — Оу, Взрывчик! Это самое милое, что ты мне говорил! — Завали хлебало, нахрен! Но ты правильно заметил. Мне следует отправиться в деревню и разузнать новые слухи о монстрах. Я не могу продолжать валять херню тут, если хочу стать лучшим. Это была плохая идея. Киришима покачал головой. — Нет, нет, лучше я сам все узнаю, когда в следующий раз отправлюсь в деревню. Это будет подозрительно, если ты просто войдёшь в деревню и уйдёшь, ничего не делая, кроме как спрашивая о чудовищах? Ты не привязан к одному месту, поэтому прохожие не будут доверять тебе. — Тц. В любом случае. Просто найди мне нового монстра, чтобы я прикончил его, нахрен. Киришима поднял свой бутерброд перед тем, как неловко спросить. — Ты вернёшься? Бакуго встретился с ним взглядом и скривил лицо. — Возможно, блять. С цветочной короной, все ещё покоящейся на его голове, это «возможно» больше звучало, как «да».

***

Ебанный дождь не собирался останавливаться. Киришима говорил ему, что приближаются летние штормы, но он не был готов к бесконечным ливням, которые обрушились на них за последние два дня. Вначале он решил, что один день безделья пойдёт только на пользу, а пнуть задницу Киришимы он сможет и завтра, когда дождь закончится. Но, когда он проснулся на следующий день, снова начался ливень. Они пробовали драться в помещении, но принесли слишком много разрушений. Так что Бакуго предложил драться под дождем. Все закончилось тем, что они промокли до нитки, замёрзли и вернулись в плохом настроении. Поэтому, когда дождь продолжался уже третий день подряд, Бакуго решил, что пришло время переставить все на кухне. Он не был уверен насколько ещё останется в поместье Киришимы, но не собирался снова тратить время на поиски кухонных принадлежностей. К его великому раздражению, дождь все ещё лил за окнами, когда Бакуго закончил с переустановкой на кухне. Он поставил мясо на слабый огонь для ужина и смастерил на скорую руку небольшой перекус. Когда Бакуго закончил нарезать различные фрукты, то осознал, что кое-что упустил. Кое-кого упустил. Киришима не спускался к нему, чтобы действовать на нервы, ни разу за весь день. Это было странно. Бакуго привык, что Киришима докучал ему в любой свободный момент. Он нахмурился от озадаченности — и совсем чуть-чуть от беспокойства, — и отправился на поиски дерьмоволосого идиота. На первом этаже не обнаружилось никаких признаков жизни, но Бакуго никогда и не замечал, чтобы Киришима тусовался там. На самом деле теперь, когда он задумался об этом, Бакуго осознал, что понятия не имел, где Киришима любил проводить время в поместье. Бакуго бывал в основном на кухне, западной ванной комнате и месте, которое теперь считалось его комнатой. Они двое никогда не тусовались вместе или что-то подобное. Просто большую часть времени они занимались одним и тем же... В любом случае, чем, блять, занимался Дерьмоволосый до того, как появился Бакуго? Расследование привело его на второй этаж, но комната Киришимы пустовала. Бакуго прикусил губу, не нервно и уж точно не обеспокоено. Ну разве что чуточку. Но только потому, что будет паршиво потерять Киришиму, как противника, когда он наконец стал лучше драться. Он проверил ещё несколько пустых комнат, не заботясь о том, чтобы задуматься, для чего они были нужны. В конце концов Бакуго оказался напротив огромных дверей в конце холла. Казалось, их будет тяжело открыть, но одного толчка хватило, чтобы они отворились с тихим скрипом. Запах книг наполнил его ноздри перед тем, как нескончаемые книжные полки появились перед его взором. Вау. Бакуго понятия не имел о существовании этой комнаты. Не то чтобы он спрашивал или осматривался, но все же. Количество книг почти ошеломляло. Бакуго вырос в небольшом городке, похожем на ту деревню, но, даже когда перебрался в большой город, не видел столько книг в одном месте. Ему действительно хотелось почитать некоторые... — О! Привет! — весёлый голос Киришимы вывел его из задумчивости. Во-первых, Бакуго понятия не имел, где находился Киришима, но вдруг огромная масса одеял и подушек начала двигаться и пылающая рыжая макушка появилась перед глазами. Киришима выкопал себя из своего убежища и выпрыгнул перед Бакуго с широкой улыбкой. Его взгляд остановился на тарелке, полной фруктов, в руках Бакуго. — Оу? Ты принес мне перекусить? Это так мило с... — Нет, недоумок! — Бакуго взял кусочек яблока и откусил в ярости. Нахуй Киришиму, который придаёт огромное значение всему, что он делает. — Я сделал его для себя и просто искал место, чтобы спокойно поесть. Сейчас я собираюсь съесть все это сам и почитать книгу, раз уж я тут! — Ты умеешь читать? Бакуго смерил его яростным взглядом, закидывая в рот фрукты. Киришима игриво надул губы. — Не надо быть таким, Взрывчик. Здесь точно слишком много фруктов для одного человека. Ты испортишь себе ужин, если съешь все... Бакуго показал Киришиме средний палец, но больше не спорил. Его подловили, и да, он действительно не хотел есть все это один. — Завались или останешься без ужина, который я приготовил. Еда всегда была хорошей угрозой, чтобы Киришима наконец заткнулся. Он послушно сжал губы и умоляюще посмотрел на тарелку. Бакуго закатил глаза и протянул ее этому идиоту, который быстро выхватил ее из рук Бакуго, пока тот не передумал. — Придурок, — проворчал Бакуго, оставляя Киришиму обжираться, и отправился на поиски чего-нибудь интересного почитать. Он собрал приличное количество потенциальных книг и повернулся к ближайшему креслу. Оно было в ужасном состоянии. Короткий взгляд по комнате показал, что вся мебель находилась в ужасном состоянии, да ещё и без подушек. Бакуго зарычал и повернулся к Киришиме, обнаружив, что тот уже скрылся в своём убежище. Какого хуя? Он что, блять, ребёнок? Бакуго пнул подушку, служившую стеной, и пронзительный вопль раздался из убежища. — Не уничтожай мою крепость, мудак! Просто залезь сюда, если хочешь почитать! Он действительно не хотел залезать в ебанную крепость из подушек. Черт побери, он действительно собирался залезть в ебанную крепость из подушек. — Ты чертов ребёнок, знаешь это? — сказал Бакуго, кидая книги в проход, а затем и сам пролез за ними. В защиту Киришиме, это была потрясающая крепость из подушек. Он соорудил ее в углу комнаты, так что две прочные стены поддерживали конструкцию. С таким количеством одеял и подушек, это место было гнездом нежности. Киришима устроился в углу крепости, практически зарывшись в гору подушек. Он выглядел... до смешного глупо. Да. Бакуго нахмурился в ответ на широкую улыбку и сел напротив стены, достаточно близко к Киришиме, чтобы дотянуться до тарелки с фруктами. К его удивлению, Киришима был молчалив. Он не пытался завести разговор, просто погрузился в свою книгу и продолжил читать. Это было приятным изменением в его поведении. В каждой взятой книге Бакуго прочитал первые несколько страниц, чтобы решить, какую же из них он прочтёт в первую очередь. На четвёртой книге Бакуго остановился и нарушил молчание. — Что это за хуйня? — он вопросительно поднял книгу, на некоторых страницах которой виднелись дырки, а некоторые были разорваны. — Ты что, дрался с ней? Киришима поднял голову и залился краской. — Оу, приятель, ты просто обязан был взять её, да? Бакуго в ответ лишь приподнял брови и перевернул следующую повреждённую страницу. — Прекрати! Я понял! Уф! — Киришима спрятал лицо в ладонях и заныл. — Я действительно вёл борьбу против своих когтей, когда меня прокляли! Я резал все! Это было ужасно! Мне пришлось выкинуть много вещей, но я старался изо всех сил не навредить страницам книг! — Хах. Идиот, — Бакуго усмехнулся и устроился поудобнее с этой повреждённой книгой. Кажется, он нашёл, что искал. Киришима выпучил глаза. — Ты ведь не собираешься ее читать! Бакуго! На самом деле! Мне же стыдно! — Попробуй остановить меня, — Бакуго открыл первую страницу и начал читать. Напряженная тишина росла рядом с ним, но Киришима принял своё поражение и только негромко вздохнул. Он вернулся в свой угол и продолжил чтение собственной книги. Некоторое время они так и сидели. Тарелка с фруктами потихоньку опустела и была пинком отброшена куда-то. Мягкий стук дождевых капель создал расслабляющую атмосферу в библиотеке. Они ерзали и извивались, с каждым разом приближаясь к друг другу, пока Бакуго не ушёл на кухню, чтобы проверить ужин. Ноги Киришимы лежали в нескольких сантиметров от чужих, когда Бакуго покинул крепость. Он не особо-то задумывался об этом. На следующий день дождь ослабил свою силу, и они могли драться до тех пор, пока не повалились на траву, совсем изможденные. Но когда Бакуго снова проснулся под барабанящий дождь, казалось, они заключили молчаливое соглашение о том, как проведут день. Бакуго сделал им небольшой перекус и присоединился к Киришиме, чтобы начать новую книгу из своей собственной коллекции. В конце концов тарелка снова оказалась отброшена и Киришима переместился туда, где она раньше лежала. Время от времени они чесали руки, переворачивая страницы, а их ноги вдруг оказались переплетёнными под одеялом. Даже когда летние штормы не держали больше их взаперти, Бакуго обнаружил, что ищет библиотеку в свободное от приготовления еды и спаррингов время. Там царила умиротворенная атмосфера, и Бакуго был в восторге от количества книг. У Киришимы был строгий план своих обязанностей, и, когда ливни наконец прекратились, он делал все возможное, чтобы догнать его за все дни безделия. В любом случае, когда он присоединялся к Бакуго, тот не возражал. На самом деле Бакуго обнаружил, что получает удовольствие, чувствуя тепло Киришимы рядом. Было легко погрязнуть в этом умиротворенном расписании с кучей хороших книг. Бакуго не мог вспомнить, когда в последний раз позволял себе просто отдыхать и учиться. Ему правда нравилось узнавать что-то новое, и такие книги, полные бесценных знаний, он вряд ли найдёт где-нибудь ещё. Пока Бакуго дочитал свою первую стопку книг и принялся за вторую, Киришима садился все ближе и ближе. Скоро они вообще стали прислоняться друг к другу во время чтения. Во время дождливых дней тепло Киришимы было более, чем заманчивым. Бакуго не придавал никакого значения их переплетенным ногам и мало задумывался о Киришиме, разлегшимся на его коленях. Он просто ставил книгу или локти на его тело и продолжал чтение. Словно иметь кота-переростка, и Киришима был точно теплее любого одеяла. В один вечер, после яркого спарринга и сытного ужина, они направились в библиотеку, чтобы немного почитать, пока дневной свет окончательно не исчезнет. Бакуго не желал отрываться от своей книги. Он действительно хотел дочитать ее, пока не станет слишком темно. Пока свет становился все тусклее, книга приближалась к его лицу все ближе и ближе. В конце концов он уже не мог продолжать чтение в лунном свете. — Эй, Киришима, в эту крепость безопасно затаскивать лампу? Вес на его коленях не подал никаких признаков жизни. Он почти не шевелился, если не считать грудь, поднимающуюся и опускающуюся с каждым глубоким вдохом. Бакуго скривил губы в раздражении и наклонился, чтобы лучше видеть лицо Киришимы в темноте. Сучий сын уснул на нем. Невероятно. — Эй, говнюк. А ну проснись и отъебись от меня, — Бакуго потряс его без всякой нежности. Киришима вздохнул и заерзал, в итоге прижавшись лицом к рукам Бакуго. Гадость. Сердце Бакуго неожиданно сделало прыжок в груди, несмотря на отвращение. Он нахмурился и оттолкнул Киришиму от себя, но даже это не разбудило спящее чудовище. Бакуго был почти готов взорвать его лицо, но... может быть, позже. Киришима всегда засыпал рано, и Бакуго знал, что именно по этой проклятой причине он просыпался ни свет ни заря каждое утро. Бакуго прикусил щеку с внутренней стороны и раздраженно вздохнул. Если Киришима предъявит ему какое-нибудь дерьмо на следующее утро, он точно взорвет ему лицо. Бакуго выполз из крепости и переставил одеяло, так что мог спокойно вытащить Киришиму, не разрушая всю конструкцию. Киришима был намного легче, чем он ожидал; Бакуго думал, что чешуя будет иметь дополнительный вес. Ему не потребовалось никакого труда, чтобы выйти с ним в холл. Немного труднее оказалось открыть дверь в его комнату, но даже тогда Киришима не проснулся. Не чувствуя угрызений совести, Бакуго кинул Киришиму на кровать. Киришима чмокнул губами и зарылся в подушки. Что за придурок. Честно, ему очень повезло, что Бакуго больше не собирался убивать его. Лунный свет освещал комнату Киришимы намного лучше, чем библиотеку. Было достаточно светло, чтобы разглядеть каждую деталь на лице Киришимы. У Киришимы был спокойный сон. Без этой широкой идиотской улыбки он даже не выглядел, как полный придурок. Однако Бакуго, закрывая за собой дверь, подумал, что предпочёл бы видеть Киришиму именно с этой глупой улыбкой.

***

— Эй, Взрывчик... — Не называй меня так, блять. Не разговаривай со мной, блять, вообще. Киришима вздохнул и плюхнулся на кухонный стул. — Ой, да ладно тебе. Ты зовёшь меня Дерьмоволосым и Волосами вместо Мозгов все время. Почему я не могу называть тебя Взрывчиком? Бакуго направил нож в сторону Киришимы и сузил глаза. — Потому, что у меня в руках нож. Справедливо. Не то чтобы какой-то жалкий кухонный нож смог навредить Киришиме, но угроза принята. — Ладно, Бакуго. Будь другом. Я тут подумал, что, может, ты научишь меня готовить! — Нет. Что ж, это был незамедлительный ответ. Киришима заныл и вонзил когти в стол. — Почему нет? То, какой ты великолепный повар, действительно круто! Я хочу учиться у лучших! К тому же это несправедливо, что ты всегда готовишь для нас! Судя по нахмуренным бровям, Бакуго на самом деле не любил разговаривать во время готовки. Он уставился на полную надежды улыбку Киришимы и, тяжело вздохнув, положил нож. — Ты прав. От тебя тоже должна быть польза хоть иногда. Киришима подпрыгнул с восторженным воплем. На самом деле он не ожидал, что Бакуго согласится. Он прыжками подбежал к Бакуго, который совершенно не выглядел воодушевленным. Он выглядел так, словно страдал из-за своего согласия. Великолепно. — Так, что мы делаем в первую очередь, Шеф Взрывчик? Бакуго схватил нож и воткнул его в руку Киришиме. Нож раскололся пополам, а Киришима так и продолжил невозмутимо улыбаться. — Какого хуя, Дерьмоголовый? — Бакуго нахмурился и отбросил в сторону нож. — Ты сломал прекрасный кухонный нож своей чешуей. — Эм... Технически ты это сделал, потому что... — Я предупредил тебя, что случится, если ты ещё раз меня так назовёшь. Это твоя вина. Это было и правдой, и неправдой. Но нет смысла спросить, когда он уже добился соглашения от Бакуго научить его готовить. Киришима пожал плечами и виновато улыбнулся. — Прости, прости, каков наш первый шаг? С ещё одним раздражённым вздохом Бакуго достал новый нож. — Скажи мне, что ты обычно делаешь во время готовки. Узнаем, сколько блядской работы мне придётся проделать. Киришима скрестил руки, задумываясь. Обычно он просто ел, не особо беспокоясь, как он это готовит. — Ну, я полагаю, что до того, как ты появился, я в основном питался мясом! И ничего не соединял! Только иногда смешивал разные ингредиенты для супа, но мой суп никогда не получался таким вкусным, как у тебя! Киришима рассмеялся, увидев отчаяние на лице Бакуго. — Как ты не умер до сих пор? — Эй, я придерживался сбалансированной диеты! Может, это и не было так вкусно, но по крайней мере я всегда был сытым! Бакуго закатил глаза и сунул в руку Киришиме нож. — Слушай меня. Похоже, это будет длительный процесс, потому что я не представляю, как сделать из тебя приличного повара за один день. Сегодня мы начнём с того, что научим тебя правильно нарезать чёртовы овощи. Он собирается дать ему уроки, кроме этого? Джекпот! Улыбка Киришимы могла заразить кого-угодно, но Бакуго нахмурился ещё сильнее. Все было хорошо, ведь Киришима любил, как он глупо хмурился. То, как он искривлял своё лицо, было очень милым. Удивительно, как лицо Бакуго ещё не застыло в таком положении..? Киришима схватил крепче нож и встал на носочки. — Хорошо, Шеф Бакуго, что я должен порезать? Со вздохом, означающим, будто он держит тяжесть всего мира на своих плечах, Бакуго положил перед Киришимой несколько луковиц. — Ты должен порезать их кубиками и... — он схватил запястье Киришимы, как только тот принялся за дело. — Что, блять, с тобой не так? — Эм... — Киришима посмотрел на лук, нож, а затем снова на Бакуго. — Я не знаю? Бакуго зарычал и переместил большой палец Киришимы с лезвия на рукоятку. — Ножи, блять, так не держат, недоумок. Что за дерьмо ты творишь? — Правда? — Киришима в неверии уставился на свою руку. Было странно держать таким образом нож, но он верил каждому слову Бакуго! Он сфокусировался на луке и очень медленно сделал первый удар. Не так уж ужасно... в любом случае Киришима дошёл только до половины лука, когда Бакуго раздраженно зарычал. — Это ведь, блять, нетяжело! — он встал позади Киришимы и схватил его руки. Он использовал их, чтобы дорезать первый лук, и что-то говорил, но ни одно его слово не достигло разума Киришимы. Они прикасались и раньше друг к другу, да. Киришима даже мог сказать, что они прижимались друг к другу во время чтения в библиотеке. Но та физическая близость была другой. Они были слишком сосредоточены на своих книгах, чтобы обращать внимание на прикосновения. Эти касания не имели никакого подтекста. Но это. Это было действительно чертовски близко. Киришима спиной чувствовал его тёплое тело, а чужое дыхание щекотало шею. И его руки. Святое дерьмо, его руки. Киришима знал, что руки Бакуго были мускулистыми, но одно дело видеть это со стороны, а другое — чувствовать, как они обвивают его тело. Киришима мог чувствовать, как его мускулы напрягались, пока Бакуго двигал руками Киришимы, чтобы нарезать лук. А его грудь была такой крепкой, и Киришима мог чувствовать биение чужого сердца за спиной. Чувствовал ли Бакуго, как пульс Киришимы участился? Может, заметил и наплевал? Честно, единственное, что спасало в этой ситуации, — это жесткие перчатки на руках Бакуго. Киришима был более, чем уверен, что сойдёт с ума, если узнает, каково чувствовать на себе ладони Бакуго. Ох. О, боже. Киришима почувствовал, как по нему струится холодный пот. Во рту стало сухо. Кровь прилила к лицу. И ему вдруг стало ужасно неловко. Когда ты провёл все свои подростковые годы в одиночестве, любой физический контакт казался волнительным, но это было просто издевательством. Пожалуйста, не обращай внимания. Пожалуйста, не обращай внимания. Пожалуйста, не обращай внимания. Повторял про себя Киришима, пока Бакуго резал этот проклятый лук. Сколько лука им нужно? Бакуго все ещё что-то говорил. О, боже, о чем, черт возьми, он говорил? Киришима не мог разобрать ни слова сквозь биение собственного сердца в ушах. Он почувствовал сладкое облегчение, когда Бакуго отступил назад. — Понял? — спросил он, не обратив никакого внимания на хаос, который Киришиме пришлось испытать. Не получив от него немедленного ответа, Бакуго снова вторгся в его пространство. — Это не так тяжело, придурок. Киришима очнулся, почувствовав чужое лицо слишком близко к своему. Он взорвался истерическим смехом и отступил на шаг. — Нет, да! Я понял! Просто обдумывал все это! Эм... В любом случае ты порезал весь лук! Что мне теперь делать? Бакуго сузил глаза, но ничего не спросил. Он положил перед Киришимой несколько штук картошки и чистку для неё. — Порежь ее на большие куски после того, как почистишь. Тебя ведь не надо учить тому, как чистить картошку, верно? — Нет! Все хорошо! — быстро сказал Киришима, пока Бакуго не решил повторить своё обучение. Он схватил картофелечистку и принялся за дело, не поднимая глаз на Бакуго. К счастью, Бакуго решил не заморачиваться из-за его чудного поведения. На самом деле Киришима был уверен, что Бакуго считал его странным все время, так что, возможно, он даже не обратил внимания. По крайней мере Киришима надеялся на это. Когда они оба занялись своими делами, Киришима бросил взгляд на Бакуго. Он выглядел совершенно не задетым поведением Киришимы. Никаких признаков смущения или непонимания. Киришима тряхнул плечами и продолжил чистить картошку. Если Бакуго собирался таким образом учить его всему, то Киришима был уверен, что умрет в итоге от остановки сердца. Он снова посмотрел на Бакуго, на то, как двигались его руки, пока он работал. Что ж, остановка сердце не самое худшее.

***

Это было странно: чувствовать покой где-то за пределами дома. Покой — это не та эмоция, с которой Бакуго был хорошо знаком. Он испытывал удовольствие и спокойствие, разумеется, но он правда наслаждался своими визитами домой, после долгих путешествий. Когда он был дома, Бакуго мог снять с себя все невидимые доспехи. Ему не надо было беспокоиться о лагере или деньгах. Не было нужды держать ухо востро и быть готовым к неожиданной драке. Это было единственным местом, где он мог уйти от всего на свете и просто отдохнуть. Ладно, раньше было. Бакуго опустил глаза на спящего идиота на своих коленях. Как это произошло? Все началось с желания взбесить Киришиму, заставить драться по-настоящему. Это должно было занять неделю, может, две. Но сейчас прошло уже целых два месяца, и Бакуго был бы не против провести здесь ещё два. Бакуго не мог свыкнуться с этой мыслью, но не позволил чувству комфорта поселить в нем панику. Нет ничего плохого в том, чтобы иногда расслабиться. Когда не бывало монстров для сражения, Бакуго отдыхал дома больше, чем пару месяцев. Ничего нового, просто другое место. Он опустил свою книгу: все равно не получалось сосредоточиться. Эти мысли преследовали его последние несколько дней. Возможно, с тех пор, как он начал учить Киришиму готовить. Это было занятие, с которым он ни с кем не делился до этого. Его мама обучила его всему ещё в юном возрасте, и это стало личной обязанностью, от которой он получал удовольствие. И да, он разрешил Киришиме войти в его мир и готовить с ним. Бакуго хотел быть раздражённым, злым на Киришиму за то, что приблизился слишком близко, но не мог врать себе. Он действительно радовался их — только подумать, — дружбе с Киришимой. Этот парень был невыносимым, никаких сомнений. Он был отвратительно радостным все время. И да, может быть, именно поэтому они так хорошо ладили. Киришима каким-то образом понимал Бакуго, даже когда Бакуго не желал этого. Никто ему ещё не был так близок, как Киришима. Конечно, у Бакуго были знакомые, когда он был ребёнком. Возможно, некоторых из них он называл друзьями одно время, но Бакуго никогда не задумывался, чтобы продолжить отношения с ними. На самом деле, когда бы теперь Бакуго ни отправился в путешествие, он будет скучать по компании этого идиота. Губы скривились в отвращении от этой мысли, и Бакуго щёлкнул Киришиму по носу. Спящий идиот что-то пробормотал во сне и уткнулся лицом в талию Бакуго. Тот вздохнул и запустил руку в волосы Киришимы. Красные локоны всегда стояли во все стороны, поэтому удивительно, какими послушными они оказались на самом деле. Наверное, было бы здорово потрепать их голой рукой. Киришима заворочался во сне, и Бакуго оцепенел, пускай и знал, что вряд ли такие легкие движения разбудят его. В тусклом свете Бакуго мог разглядеть только довольное лицо Киришимы. Он усмехнулся и прислонил голову к стене позади, продолжая гладить его по волосам. Киришима дрался все лучше с каждым днём. Даже когда дождь помешал их прогрессу. Их бои были долгими, энергичными, веселыми. Бакуго дрался с монстрами. Они были сильными, но тупыми чудовищами. У Киришимы была мощь этих монстров и разум, чтобы держать Бакуго на ногах. У него были несколько ран, но он получал их с гордостью. Единственной причиной, почему Киришима все ещё пользовался когтями, был Бакуго. Эти раны были для него доказательством, что Киришима серьёзен. В любом случае он побеждал почти во всех их боях, так что эти раны не означали его поражение. И да, несмотря на все причины остаться, Бакуго испытывал острую потребность путешествовать. Он не собирался отступать от своих целей. Бои с Киришимой тренировали его силу и разум. Но у Бакуго были высокие намерения и ему необходимо было спуститься в деревню, чтобы узнать о возможных монстрах для битв. Бакуго вздохнул и скрутил красные локоны между пальцами. Он надеялся, что слухов не будет и он сможет провести здесь ещё немного времени.

***

Киришима хихикнул, зарываясь пальцами в мягкую землю своего сада. Солнце потихоньку поднималось выше, пока он избавлялся от сорняков. Прошёл, наверное, час с тех пор, как Бакуго наконец выполз из постели, но Киришима все ещё не мог перестать думать о своём раздражительном друге. Он уже много лет не был так счастлив. Точно счастливее с момента проклятья, может быть, с тех пор, как умерла мама. Бакуго был жестоким, грубым, почти все время злым, и с ним было так весело проводить время. Но маленьких жестов доброты, которые иногда совершал Бакуго, хватало, чтобы поднять Киришиме настроение. Он не был точно уверен, как Бакуго к нему относится. Конечно, он ведь тоже считал их друзьями? Бакуго разрешал Киришиме прижиматься к себе, когда они читают, и начал обучать готовке. Бакуго даже относил его в постель, когда Киришима засыпал на нем! По крайней мере Киришима так предполагал, потому что не мог вспомнить, ложился ли он в кровать или нет. Он бы спросил, но тогда Бакуго, возможно, перестанет это делать, если вообще делал. Киришима был доволен и одной верой в то, что Бакуго относил его в постель. У него было много надежд насчёт Бакуго на самом деле. Солнце продолжало подниматься все выше и целовало его чешую, пока он сидел на корточках. Киришима думал о милом румянце Бакуго и его добрых поступках. Думал о том, как его лицо искривляется, а брови хмурятся, что имело так много значений. Бакуго хмурился, когда был зол, хмурился, когда был смущён. Это было слишком самонадеянно: думать, что Киришима был самым близким другом Бакуго, может быть, его единственным другом? — Эй! Говнюк! Я обед, блять, приготовил, так что иди сюда и поешь! — голос Бакуго долетел до него через сад, пока сам его обладатель стоял у чёрного входа в кухню. Киришима рассмеялся и прыгнул на ноги, отряхивая грязь на руках. Это будет слишком самонадеянно: думать, что Бакуго сможет испытывать к нему романтические чувства? Стоит ли надеяться, что Бакуго может быть его настоящей любовью?