Красота чудовища

Было тепло. В другой жизни Киришима чувствовал бы дискомфорт от такого тепла, но сейчас оно приносило удовольствие. Лето в горах было коротким, и ночью уже ощущалась осенняя прохлада. Одинокие длинные зимние ночи прошлого слишком прочно отпечатались в памяти Киришимы, чтобы жаловаться на тепло. Особенно на тепло Бакуго. Киришима должен был подняться с постели уже давно, но он потерял ход времени. Почему-то ночью Бакуго решил променять свою подушку на грудь Киришимы. Из-за руки Бакуго на его талии и их переплетенных ног, Киришима не имел ни одной возможности встать с кровати. Не то чтобы он жаловался по этому поводу. Он наслаждался, любуясь спящим Бакуго, и позволял себе ни о чем не думать. Без сомнений Бакуго был красив. Его внешность могла посоперничать с высококлассными статуями, которых любил покупать отец Киришимы. В отличие от некоторых рыцарей отца, Бакуго был идеально сложен. У него были сильные руки, он вообще был сильным. Киришима никогда бы не подумал, что ему может понравиться смотреть на чью-то спину, но так было до того, как он увидел спину Бакуго. Когда на его лице не было гримасы злости, или раздражения, или отвращения, или… Ладно, этот список немного затянулся. Но, когда чувства не заставляли его хмуриться, лицо Бакуго, честно, было приятным. Киришиме казалось, что слово «приятный» — это не то слово, которым кто-либо вообще мог охарактеризовать Бакуго. Но эти люди никогда не имели и шанса узнать, что у Бакуго внутри, тем более они не могли узнать, какой он, когда счастлив. Можно было сказать, положа руку на сердце, что без почти постоянной складки меж бровей Бакуго был симпатичным. Наверно, если бы Киришима произнес подобное вслух, тот сразу получил бы пинок в живот, но он мог спокойно думать об этом в такие моменты, когда Бакуго не мог заметить, как он смотрит. Волосы Бакуго легли на грудь Киришимы, открывая тому отличный вид на гладкий лоб и прелестное спящее лицо. Его щека была прижата к груди Киришимы, так что губы сложились в слабую улыбку. Маленькая капля слюны стекала на подбородок, отчего Киришиме приходилось сдерживать хихиканье. Он, наверно, мог рассматривать Бакуго несколько часов, если бы не тянущая боль раны, которая снова давала о себе знать. Бакуго заботился о груди Киришимы даже во сне. Но тяжести его головы хватало для появления болезненных ощущений. Очень осторожно Киришима попытался передвинуть Бакуго. Тот издал неясные стоны, выражающие протест, и только придвинулся еще ближе, практически забравшись на Киришиму. В любое другое время Киришиму охватила бы смесь истерического смеха и искренней нежности, но сейчас он думал только об обжигающей боли в груди. — Бакуго! Мне больно! — простонал он. Рука Бакуго крепко держалась за пояс Киришимы, а ноги не давали сделать ни малейшего движения ногам Киришимы. Он мог только беспомощно пытаться сбросить Бакуго или хотя бы немного отодвинуть, чтобы уменьшить давление на грудь. Ответ Бакуго был совершенно неразборчив, однако он начал отодвигаться от Киришимы. Радость была недолгой. Бакуго потянул голову Киришимы к себе, чтобы устроить свой подбородок между рогов. Киришиму обхватили только сильнее, еще ближе придвинув их друг к другу. С другой стороны, рана Киришимы больше не причиняла неудобств. Но. Это не то, что должно было произойти. — Бакуго! — раздраженно позвал Киришима, безрезультатно толкая Бакуго. Тот лишь сжал крепче. Заставить Бакуго что-либо делать до полудня было практически невозможно, но Киришиме действительно пора было начинать свой день. — Ну, давай! Отпусти же, мне надо заниматься делами. В ответ ему пробормотали что-то подозрительно похожее на «мне насрать». Да ладно. Киришиму в тот момент можно было бы описать чем-то между пораженным и раздраженным. Он ругал Бакуго за то, что тот был отвратительно милым. Он оставался в крепкой хватке Бакуго, потому что, да, он был слаб и не мог сопротивляться рукам Бакуго вокруг себя. Но, черт возьми, ему действительно было пора вставать. В отличие от Бакуго, он не мог проваляться в постели до полудня. Он уже проснулся и был полон энергии, которую нужно было растратить. Особенно после последних пары недель Киришима был готов двигаться. Он толкнул Бакуго в живот. Тот этого почти не заметил. Киришима поморщил нос и боднул Бакуго рогами. В ответ тот низко зарычал и крепче стиснул Киришиму, чтобы ограничить его движения. Да ну, хватит! — Прекращай быть таким засранцем и отпусти меня! — Нет, заткнись. Слишком рано, — пробормотал Бакуго в его волосы. Киришима оскалился и пнул ноги Бакуго в попытке освободиться. Было ясно, что Бакуго начинал просыпаться. — Вовсе не рано. Ты и так позволил тебе спать дольше, чем должен был. Давай, просто отпусти меня и продолжай спать. Бакуго осмелился обнять Киришиму еще крепче. — Не хочу. Теперь он действительно не мог двигаться. Киришима вздохнул. Он мог позволить себе сдаться, если перед глазами был бы лучший вид. Но Бакуго схватил его так, что Киришима мог смотреть только на шею Бакуго. Она была хороша, но Киришима предпочитал смотреть Бакуго в лицо. — Ну же, Взрывчик. Мне действительно нужно много всего сделать! — Отлично. Иди нахуй, — Бакуго оттолкнул его и перекатился на другую сторону кровати. Киришиме пришлось сдерживать смех, когда Бакуго отвернулся от него. Бакуго дулся из-за того, что Киришима больше не обнимался с ним? Как мило. Правда, его безмолвное хихиканье было слишком громким для Бакуго, потому что он повернулся обратно с самым хмурым выражением лица, на которое только был способен. Киришима поднял руки, сдаваясь, и соскользнул с кровати. Он не собирался ничего говорить, честно! Бакуго сузил глаза, но все равно продолжал молчать. За последние несколько недель Киришима медленно начал основываться в комнате Бакуго. Он подошел к гардеробу и снял одежду, чтобы переодеться, отлично зная, что Бакуго все еще наблюдает за ним. Честно говоря, Киришима боялся комментировать последнее развитие их отношений. Он не ожидал, что Бакуго так легко согласится спать с ним. А потом Бакуго сам и начал процесс переезда Киришимы в его комнату, принеся их чистые вещи сюда. Что это значило? Что, если Киришима разрушит все, спросив? Так что, да, он ничего не говорил вообще. А было тяжело ничего не спрашивать, потому что он мог чувствовать, как Бакуго рассматривает его во время переодевания. Бакуго вообще осознавал, что он делает? Киришима вздохнул и повернулся к Бакуго, который продолжал смотреть, будто в этом не было ничего особенного. — Ты можешь продолжить спать, знаешь ли. Сейчас довольно рано для тебя. Бакуго нахмурился, потом сел и потянулся. — Не, я уже проснулся. Я могу приготовить завтрак. Думаю, потом я устрою себе пробежку. — О, завтрак? Сегодня мой счастливый день! — Киришима расплылся в улыбке, в то время как сам разматывал бинты. Их нужно было менять раз в день, но и это уже, скорее, было для очистки совести. Он хорошо выздоравливал. — Я надеюсь, у нас достаточно продуктов, чтобы приготовить что-то приличное. — Я все устрою, — проворчал Бакуго, скатываясь с кровати, чтобы оттолкнуть руки Киришимы от свежих бинтов, скрученных на столе. Он изучал грудь Киришимы несколько секунд и затем начал бинтовать ее. — Я теперь и сам могу это сделать, между прочим, — пробурчал Киришима, но даже не попытался отодвинуть Бакуго. Тот посмотрел на него с самым пренебрежительным видом, на который он только был способен. — Ты либо слишком туго затянешь, либо слабо настолько, что бинты начнут сваливаться через пару часов. Так что, нет, не можешь. Киришима что-то проворчал и повернул голову сторону окна. Только то, что Бакуго был прав, не значило, что он должен быть с ним согласен. Не упоминая и о том, что было бы абсолютной неправдой сказать, что ему не нравилось, как Бакуго помогает ему. Он простоял, задумавшись, слишком долго, потому что Бакуго уже был одет, когда щелкнул Киришиму по носу, ухмыляясь. — Я буду крайне раздосадован, если ты заставил меня встать, когда сам наполовину проснулся. — А? Не, я проснулся! — Киришима рванул за рубашкой, когда Бакуго уже уходил из комнаты, смеясь над ним. Идиот. Нормально одевшись, Киришима схватил старые бинты, чтобы промыть их как можно быстрее до завтрака. Он нахмурился, увидев небо, когда вешал отрезки ткани сушиться. Было уже намного больше времени, чем ему хотелось бы для начала дня. Киришима побежал обратно наверх за своим костюмом для деревни. Если он хотел вернуться в нормальное время, ему нужно было выйти сразу после еды. Когда он зашел на кухню и бросил кучу одежды на стол, Бакуго не отвлекся от сковороды. — Это были наши последние яйца. Я удивлен, что у тебя нет ни одной собственной курицы. Это было бы чертовски полезно. — Животные не то чтобы особо любят меня, — Киришима начал длительный процесс маскировки своей чешуи с мягким смехом. — А поскольку я это знаю, я иду сегодня в город. Бакуго ударил своей лопаткой по столу и резко развернулся. Он посмотрел на груду одежды с огнем в глазах. — Нет, ты, блять, не идешь. Когда, нахуй, ты решил это? — Прошлой ночью, когда я понял, что у нас все заканчивается! — ответил он, даже не моргнув на реакцию Бакуго. Честно говоря, она оказалась намного спокойнее, чем он ожидал. Возможно, поспособствовало то, что Бакуго все еще готовил, потому что Киришима был уверен, будь иначе, ему бы устроили полный разнос. Киришима волновался, выдержат ли разбрасываемые Бакуго вещи его гнев. Киришима немного сомневался, выдержит ли он гнев Бакуго. Он точно все еще был зол, когда бросил тарелку перед Киришимой. — Нет, ты сам не идешь в город. Может, силы и вернулись к тебе в большей степени, но ты ещё в том состоянии. Бакуго яростно положил яичницу с тостом и взглянул на то, как Киришима откусывает огромный кусок. Киришима предчувствовал, что Бакуго назовет именно эту причину. Он вздохнул и откусил еще небольшой кусочек, перед тем как тихо сказать: — Ты знаешь, почему я не могу взять тебя с собой в город, Бакуго. Вместо ответа Бакуго ухмыльнулся и обратил все свое внимание к завтраку. Киришима ковырял еду в своей тарелке — с появлением плохого настроения ушел аппетит. Он знал, что Бакуго хорошо в упрямстве, но, в то же время, не было же ни одной причины, чтобы Бакуго мог так разозлиться. Угнетающая атмосфера заполонила кухню, когда Бакуго убирался. Киришима продолжил одеваться молча. Он чувствовал затишье перед бурей. Тихий и злой Бакуго нервировал Киришиму. Он не знал, как это выдержать. Надевая капюшон, Киришима подошел к двери и взглянул на спину Бакуго, который яростно мыл посуду. — Со мной все будет хорошо, не волнуйся. Я буду следить за временем и не пойду в обычный обход, хорошо? Когда Бакуго проигнорировал его, Киришима вздохнул и вышел наружу. Возможно, это была попытка Бакуго не свести все к ссоре и он будет в лучшем настроении, когда Киришима вернется. Если все дело в этом, то по возвращению Киришиме следует извиниться перед Бакуго и сказать ему спасибо. Наверно, много стоило отпустить его и не драться. Но все эти мысли разбились на миллионы маленьких кусочков в менее чем мили от поместья, когда Бакуго появился рядом с самодовольной ухмылкой. Киришима остановился, зарывшись носками обуви в грязи, и повернулся к Бакуго. — Что за хрень ты творишь?! Бакуго пожал плечами и пошел дальше мимо Киришимы. — Я не пойду с тобой в город. Я просто провожу тебя и отдохну в лесу до твоего прихода. Киришима заскрипел зубами. Конечно, Бакуго молчал не для того, чтобы показаться хорошим. Он молчал, потому что он к тому времени уже решил игнорировать Киришиму. Почему Киришима вообще удивлен? Он встал перед Бакуго. — Нет! Что если тебя кто-то увидит? Что они подумают? Это маленький город! Они будут говорить о любом незнакомце, ошивающимся вокруг города! Что тогда?! — У них будет свежая сплетня на пару недель. Потом они забудут. Ничего не изменится. Бакуго сунул руки в карманы, демонстрируя беззаботность. Это возмутило Киришиму. Еще более раздражающим было осознание того, что Бакуго спланировал все идеально. Не став спорить ранее, он получил возможность и время пойти. Он, не считаясь ни с чем, делал по-своему. Киришима остановился и упрямо перекрестил руки на груди. Он не мог позволить Бакуго победить. — Или они запомнят, начнут что-то подозревать, и все пойдет коту под хвост. Ты не идешь. На короткий миг Бакуго остановился и посмотрел через плечо на Киришиму. Он посмотрел прямо в спрятанные глаза Киришимы, снова пожал плечами и пошел дальше. — Я в этом сомневаюсь. Киришима смотрел, как он идет, почти до того момента, как потерял его из виду. Черт возьми, он,правда, не собирался останавливаться, да? Киришима побежал за ним и схватил его руку, что бы остановить. — Меня не волнует, что ты думаешь, Бакуго! Я знаю этих людей, так что мое мнение точнее. Прекрати быть сволочью! В лучший день они бы прекратили. Но Киришима не мог использовать руки в полную силу без вреда для груди из-за раны, что сильно уменьшало его возможности. Бакуго вывернул руку Киришимы и потащил его вниз по тропе. — Я не сволочь. Я просто разумно мыслю. Ты точно не знаешь их настолько хорошо, как ты считаешь. Что? Киришима отпустил руку Бакуго и пробежал вперед, чтобы оказаться перед ним, положить руки на его плечи и приложить усилие, чтобы остановить его. — Что ты имеешь в виду? Бакуго нахмурился и посмотрел в сторону. Он прикусил губу, сморщился, перед тем как снова встретиться с твердым взглядом Киришимы. — Я был в городе в последний раз, когда ты… — Ты что?! Киришима сбросил свой капюшон, чтобы Бакуго увидел, насколько он был взбешен. — Ты… Ты ходил… — слова застряли в горле, а сотни мыслей заполонили голову. Он был зол, так, черт возьми, зол, что Бакуго проигнорировал его желания, соврал, однозначно продемонстрировал неуважение? Еще он испугался. Что если жители начали что-то подозревать? Они точно начнут, если снова увидят Бакуго теперь. Полностью игнорируя зарождающуюся панику Киришимы, Бакуго стряхнул руки с плеч и продолжил идти по тропе. — Я поговорил только с одним человеком. Сказал, что я только из долгого путешествия и в поисках слухов о монстрах. Совсем забыл, что ты, типа, один из них. Он фыркнул, а Киришима сжал руки в кулаки. — В любом случае, я сказал, что исследую эту местность, чтобы избавить жителей от их страшного чудовища. Он, наверно, всего лишь решил, что меня съели. Так что ничего плохого не произошло. — Ничего плохого? Ничего плохого в том, что крестьянин думает, что я съел кого-то? Киришима едва ли мог трезво размышлять из-за заполонившего его гнева. Какого черта. Почему так замечательно начавшееся утро перешло… в это?!Его когти давили на ладони, пронзая толстые перчатки, но, конечно, без возможности порвать кожу. Почему-то это только больше разозлило его. Бакуго посмотрел на него через плечо. — Нет, он подумает, что чудовище, которого не существует, съело кого-то. Никто не подумает, что ты съел кого-то. — О, от этого стало лучше? Киришима снова схватил Бакуго и ударил его кулаком. Тот легко уклонился, но Киришима ждал этого. Он присел и ударил в ноги Бакуго снизу, чтобы он прекратил идти. Они уже были слишком близко к городу. Здесь могли ходить люди с охотничьими ловушками. Быстрого движения было достаточно, чтобы отвлечь Бакуго, и, на самом деле, уронить на землю. Бакуго зарычал и вскочил обратно на ноги. — Не дерись, блять, со мной, Киришима. Ты все еще нездоров. Киришима схватил Бакуго за грудки, показывая зубы из-под повязок на лице. — Если драка с тобой — это единственный способ заставить тебя слушать меня, то я, блять, буду драться с тобой. — Ты переигрываешь, недоумок. Может, если бы ты послушал меня и раскрылся перед своими ебаными жителями, ни одной из этих проблем не было. Вот оно. Киришиму достало то, что Бакуго считал, что он знал все на свете. Неужели сложно было прислушаться к Киришиме и покончить с этим? Видимо, для Бакуго это было действительно слишком трудно. По словам Бакуго, чтоб его. Киришима сильнее сжал рубашку и ударил его со всей силы. Его грудь отозвалась болью на движение, но удовлетворение от вида падающего на землю Бакуго стоило того. Бакуго сплюнул несколько капель крови на землю, сел прямо и посмотрел вверх на Киришиму. — Я позволю себе не отвечать на это. Лучше себя чувствуешь? Может, он бы и почувствовал себя лучше, если бы Бакуго не продолжил быть таким ублюдком. Киришима стянул свои перчатки и откинул их в сторону. Он размял руки и встал в боевую стойку. — Нет, чтоб тебя, Бакуго. Ты либо идешь домой, либо дерешься со мной. — Нет. Почему Бакуго так настойчиво не воспринимал Киришиму всерьез? С рычанием Киришима резко ударил Бакуго в лицо. Тот откинулся на спину, чтобы избежать когтей, и перекатился на ноги. Бакуго сморщил нос и свел брови, испытывая смесь злости с беспокойством. Он снял перчатку. Только одну. — Киришима… Киришима не дал ему сказать ни слова. Он пошел в атаку, коротко ударив Бакуго. Рукой в перчатке Бакуго схватил плечо Киришимы, потому что он слишком много вертелся. Рукой без перчатки он толкнул Киришиму в руку. Взрыв прожег накидку и заставил Киришиму споткнуться. Он не упал только потому, что Бакуго удерживал его рукой в перчатке. Это чертовски сильно бесило. Он заревел и снова ринулся на Бакуго. Они бились на открытой площадке тропы. Бакуго уклонялся от безумных атак Киришимы без какого-либо напряжения. Он заботился только о руке, с которой снял перчатку, постоянно держа ее далеко от груди Киришимы. Она болела, его грудь ужасно сильно болела. Он знал, что действует безрассудно и глупо, но Киришима был слишком зол, чтобы его это заботило. Запыхавшись, он споткнулся, и Бакуго поймал его рукой в перчатке. Он просто заботился о Киришиме, но тот все равно бросился на Бакуго с когтями. Киришиме было тяжело дышать, но он отказывался сдаваться.Бакуго отскочил назад. Его лицо было искажено мешаниной эмоций. Он зарычал себе под нос и хлестнул рукой без перчатки по дереву. Оно взорвалось с оглушающим звуком осыпалось пеплом, Киришиму отбросило на землю. — Да знают они! Они, блять, знают, что это ты под этой тупой накидкой, Киришима! Ты не смог их одурачить, пытаясь сыграть ебаного отшельника! Киришима посмотрел вверх на него. Его рот раскрылся в удивлении, он не мог вздохнуть. Жители знали? Как это вообще возможно. Все эти годы? Нет. Откуда Бакуго знать. Не было ни одной возможности… — Они точно достаточно сильно заботятся о тебе, придурок, – Бакуго присел перед ним на корточки,а его лицо исказилось, будто эти слова причиняли ему физическую боль. — Зачем им быть настолько добрыми и щедрыми к случайному незнакомцу? Конечно, они знают, кто ты. Они считают, что ты защищаешь их, играя роль слуги при большом и страшном монстре поместья. Слишком много требовалось обдумать. Киришима едва ли мог дышать, не то чтобы он мог понять все, что говорил Бакуго. Они знали. Они всегда знали. Всегда? Как это вообще возможно. Все это время, несмотря на все меры предосторожности. Это все было зря? Бакуго вздохнул и потянулся к лицу Киришимы стереть грязь там, где повязки начали съезжать. — Почему бы нам не пойти домой и привести тебя в порядок? А потом мы можем завтра сходить в город и… — Что ты делаешь с Эем?! – голос был нерешительным, его хозяин точно испытывал страх, но пытался звучать уверенно. Они посмотрели в ту сторону, откуда был слышен голос, и Киришима открыл рот от удивления, увидев почти полдеревни, вооруженной до зубов тем, что только могли достать. Он вскрикнул и дернулся в сторону от Бакуго, натягивая капюшон. Нет, нет, нет, они увидели рога? Киришима натянул края накидки на открытые когти и чешую. Они не могли увидеть. Они не могли узнать. Бакуго нахмурился, встав. — Я ничего, блять, не делаю. Это все выходит из-под контроля, Киришима… Он схватил руку Киришимы, чтобы подтащить к себе, но крестьяне сделали шаг вперед и навели свое самодельное оружие на Бакуго. — Отпусти его! — кто-то крикнул. Киришима пытался сказать хоть слово. Он скинул с себя руки Бакуго, чтобы не было видно чешую, когда он вставал. — Н-нет… Все нормально… — но его голос был слишком тихим для толпы, которая не могла этого расслышать. — Это, нахуй, восхитительно, Киришима, просто покажи им… — Ты в порядке, Эйджиро? — Кто ты! — Богом клянусь, Киришима, только… Было невозможно вынести этот поток голосов. Киришима бездумно смотрел между медленно наступающими жителями и Бакуго. Они говорили с ним, но он едва ли мог понять, о чем из-за гула в ушах. Что ему надо было сделать? — Я видел этого человека пару недель назад! — закричал мужчина из толпы. — Он расспрашивал про чудовище и Эйджиро! — Я видел, как он взорвал то дерево! — взвизгнул молодой человек издали. — Наш монстр все время скрывался под личиной этого человека? Толпа взрывалась криками страха и злости. Бакуго нахмурился и схватил Киришиму за накидку. — Придурок, просто покажи им наконец, и все встанет… Киришима оттолкнул его. Почему Бакуго пытался стянуть накидку. Крестьяне не должны увидеть его в таком виде. Они никогда не смогут взглянуть на него по-прежнему. Они откажутся от него. Они будут остерегаться его. Киришима не сможет выдержать, если они отвернутся от него. Было ужасно, когда его увидела только одна девушка. Как он сможет пережить то, что весь город будет бояться его? Клубы дыма от небольшого взрыва окружили Киришиму. Его накидка слетела под дождем из пепла. Нет. Сердце Киришимы стучало в груди так сильно, что становилось больно. Дыхание перехватило в горле. Он не мог дышать. Не, что-то шло не так. На нем все еще были его повязки… Если он убежит прямо сейчас, никто не сможет увидеть все его… Голая рука Бакуго появилась перед глазами Киришимы. Ткань на его лице уничтожили. Он был разоблачен. — Это ваше так называемое чудовище, вы, ебаные ничтожества! О, Боже. О, нет. Внезапно Киришима начал часто дышать. Глаза обожгло слезами, а в голове все поплыло. Он весь трясся, пытаясь получить нужную порцию воздуха. Кончики пальцев начало покалывать. Голова кружилась. Они будут ненавидеть его. Он был отвратителен. Монстр. Сейчас будут крики ужаса. Ему нужно было убежать. Убежать, запереться в поместье и никогда больше не покидать… — Что ты сделал с Эйджиро! — крикнул кто-то, а толпа двинулась вперед c вилами и мясницкими ножами, наставленными на Бакуго. Бакуго побледнел. — Что за нахуй?! Я ничего, блять, не делал, ебаные идиоты! Киришима, блять, скажи им… Он повернулся с Киришиме и прервался: — Эй… Ты в порядке… Криков не было. Никто от него не убегал. Никто не смотрел на него с отвращением. Все… Все будет хорошо? Но он не переставал часто дышать. Почему он не мог дышать нормально. Что за… — Все заткнулись и отошли! Киришима посмотрел, откуда появился этот чудесный голос. О, он знал этот голос. Урарака подбежала к нему с беспокойством на лице. О Боже, Урарака была такой замечательной. Киришима будет ненавидеть себя, если она его испугается и он потеряет такого друга. Может, если он прекратит это безумие, он сможет все сказать. — Кто ты, блять, думаешь… Урарака холодно взглянула в сторону Бакуго. — Ты не видишь, что он задыхается? Заткнись, и освободи ему пространство. Она аккуратно отодвинула руки Киришимы, голова закружилась еще сильнее. Ей не было мерзко от его чешуи? Она касалась его, как нормального человека. — Слушай, Эй. Эйджиро. Все в порядке. Ты в порядке. Никто на тебя не злится. Глубоко вдыхай. Дыши со мной, хорошо? Глубокий вдох. Раз, два, три… Ее умиротворяющий голос и ласковые прикосновения приковали к себе все внимание Киришимы. Крестьяне и Бакуго отошли на второй план, он смотрел только на ободряющую улыбку Урараки и слушал, что она говорит. Ага, по-настоящему глубоко дышать ощущалось намного лучше. Урарака, наверно, ведьма какая-то, потому что он чувствовал себя в разы лучше. Пальцы перестало покалывать, а голова прекратила ощущаться, как что-то, готовое улететь. Киришима моргнул, медленно осознавая, что происходило. Теперь в городе знали, что он проклят, но еще они думали, что Бакуго — монстр, который держал Киришиму в плену. А теперь эти самые крестьяне вооружены и очень злы на Бакуго, который очень быстро выходил из себя. Неожиданно там оказался Иида, пытающийся сохранить мир между толпой и одиноким, но очень злым и сильным Бакуго. — Пожалуйста, успокойтесь все. Я королевский рыцарь! Извините за введение вас в заблуждение, но, поверьте мне, я могу справиться с этой ситуацией! — Иида поднял руки вверх, стараясь успокоить всех. — Пожалуйста, просто отойдите все на несколько шагов назад, чтобы мы поговорили, как цивилизованные люди! Как можно заметить, этот человек — точно не монстр… — Он подрывает все вокруг! — кто-то прокричал, после чего вся толпа начала повторять эти слова. Киришима взглянул на Урараку. — Рыцарь?.. Она хихикнула и похлопала его по щеке. — Мы можем поговорить об этом попозже. Тебе лучше? Бакуго выглядел так, будто он готов зарядить рукой без перчатки в лицо Ииды, который начал читать ему лекцию, когда толпа сзади давила ему в спину. Это была худшая из возможных ситуаций. Это было последнее, чего мог хотеть Киришима. Но это уже происходило, и нужно было смириться с этим. Он слабо улыбнулся Урараке, перед тем как покинуть ее мягкие объятья и схватить Бакуго за руку. — Успокойся, идиот. Ты только делаешь хуже… — О, смотрите только, кто решил присоединиться к ебаной вечеринке! — крикнул Бакуго, возвращая Киришиме яростный взгляд. — Все не было бы, блять, так плохо, если бы ты не был придурком, чтобы начинать … — Не называй так Эя! — Оставь его в покое! — Эйджиро, тебе не надо защищать этого монстра! Киришима колебался, когда толпа прорвалась, несмотря на попытки Ииды сдержать ее. Он был ошеломлен этой непоколебимой поддержкой. Они, и правда, сильно волновались о нем. — Я, блять, не монстр! Кто, нахуй, сказал это? — он хотел бежать на толпу, но Киришима вцепился еще сильнее в его руку. — Я надеру вам задницы, вы, куски блядского дерьма! — Нет… Бакуго… Не трогай их!.. — Киришима пытался перекричать громкую, орущую толпу. — Все! Пожалуйста! Дайте мне объяснить!.. Бакуго напрягся в хватке Киришимы. Когда Бакуго угрожал, Киришима мог утверждать, читая язык тела Бакуго, что тот не был на самом деле готов драться с толпой, вооруженной фермерскими инструментами. Но теперь, теперь стойка Бакуго говорила о том, что тот готов к разборкам. Он начал отталкивать Киришиму с рычанием, возникающим глубоко в груди. Новый голос возник в толпе, он был ближе и, несмотря на мягкие интонации, он был уверенным. А еще очень знакомым. Киришима думал, где он был, когда показались Иида и Урарака. — Каччан?