Опекун Окделлов

Для Рокэ Алвы поездка в Кэналлоа была тем, ради чего можно было пожертвовать почти всем, кроме войны, конечно. Нет, его сложно было назвать преданным сыном своих владений. Точнее, любил он эту землю вовсе не оттого, что на ней родился, и даже не потому, что являлся ее безраздельным властителем. Иногда герцогу казалось, что если бы он увидел эти долины впервые в осознанном возрасте, то обязательно бы влюбился, может, даже еще сильнее. Поэтому каждый год, пользуясь своим правом на отпуск, он летел домой так, словно у Моро выросли крылья, и заставлял своих подданных повторять этот подвиг. Однако этот раз стал исключением. Первая же остановка, к удивлению всей оравы черноволосых красавцев, произошла в ближайшем же городке в предместьях. Однако недовольства никто высказывать и не подумал. Все послушно спешились и удалились в ближайший трактир, мудро рассудив, что нужно пользоваться случаем, раз тот представился. В седлах остались только Ричард и сам Рокэ. Кивнув мальчику, герцог направился вдоль тихой улицы, с удивительным искусством вымощенной маленькими кирпичиками. Окделл заворожено разглядывал их, норовя выскользнуть из седла, так что Ворон держался к нему поближе. Хорош же он будет, если не довезет ценного отпрыска древней фамилии даже до границы Кольца Эрнани. Тем временем, улица превратилась в тупик, и в тупике этом устроился невероятный дом. Второго такого дома было не сыскать во всем Талиге. Рокэ знал, что это постройка на гайифский манер, но маленький герцог смотрел во все глаза на восхитительные витражи и высокую, острую, словно желающую проткнуть небо, крышу. В доме их уже ждали. Благодушный толстый дядька заспешил к ним от крыльца и всплеснул руками. - Герцог, Вы совсем уморили мальчика! – завопил он густым басом и едва не сдернул Окделла с седла. Ошарашенный Ричард, судя по всему, решил было возмутиться этакой бесцеремонности и сообщить, что он вовсе не устал, но, заглянув в холодные и умные, несмотря на это напускное радушие, глаза, примолк. Рокэ спешился и коротко поклонился. - Рад Вас видеть, мэтр Гвидиче, - церемонно поздоровался он со стариком. – Надеюсь, Вы получили мое письмо? - Получил, как же! – жизнерадостно заверил его мэтр и повел Ричарда в дом, на ходу объясняя, что этот ужасный человек, который заставил его ехать в седле от самой Олларии (от которой, кстати, было чуть больше часа) написал ему о том, что Надору требуется достойный управитель. Он-то, конечно, с радостью, но северный климат совершенно не подходит такому привыкшему к комфорту старику. Ведь в тех краях жуткая сырость, снег зимой и комары летом! Рокэ шел следом и покачивал головой, слушая болтовню Гвидиче. Уж он-то знал, что у старого мэтра уже собрана в дальнюю дорогу карета, а вперед уже летят на перекладных люди, обязанные подготовить для нового управляющего Надором жилье и необходимую информацию. Но цену себе в глазах юного Окделла тот набивал умело, сказывалась деловая хватка. В гостиной удивительного дома Ричарду подали молоко и какие-то совершенно невероятные пирожные, больше напоминающие облака. Рокэ сам не позволял себе подобной ерунды, но сейчас даже у него слюнки потекли и, если бы не отличная Черная кровь, поданная следом, он бы не сдержался. В разговоре Ворон не участвовал, только молча удивлялся. В отличие от мэтра Гвидиче, который удивлялся рассудительности мальчика крайне громогласно. Однако уже спустя десять минут он перестал ломать комедию и ухватил перо и лист бумаги, делая кое-какие пометки, серьезно беседуя с Ричардом на темы, о которых двенадцатилетний ребенок думать не должен. Наконец, спустя выпитые Рокэ бутылку вина и два кувшинчика шадди, мальчик и мэтр закончили обсуждать развод скота, продажу леса и улучшение уровня жизни в деревнях. Они пожали друг другу руки, и Ричард оттиснул фамильный перстень в сургуче на договоре. Можно было продолжать путь. Все вышли во двор, и Ричард побежал на помощь конюху, который пытался вывести заупрямившуюся Сариту, а мэтр покачал головой и произнес немного печально: - Удивительный ребенок. Ты и твои братья такими не были. Вы все думали о войне да об играх. Куда вам было умнеть? Рокэ Алва туманно взглянул на своего старого ментора и улыбнулся почти по-человечески: - В Надоре будет непросто. Никому, кроме Вас, я это доверить не могу. Старик кивнул и вернулся в дом. Спутников своих нашли в окружении вздыхающих девиц. Их в маленький трактир набилось не меньше двадцати – раньше в этих местах кэналлийцы не останавливались, и всем хотелось поглазеть. Мужчины старались не обращать на них внимания, зато во все глаза разглядывали лошадей. Ворон дал короткий приказ, и уже спустя минуту все были в седлах. Эти ребята не тратили время впустую. Рокэ двинулся впереди отряда, а Ричарда получил заботам Адолфо – немолодого могучего воина с черной с проседью бородой и шрамом на правой брови. Несмотря на грозную внешность, Адолфо обладал терпеливым характером и недюжинными способностями в обучении, так что Алва не сомневался, что уже в Рафиано Окделл сможет бегло говорить на незнакомом прежде языке. Обычно Ворон редко утруждал себя остановками. Кэналлийцы умели есть и дремать прямо в седлах, но ребенку, выросшему в горах, это было точно не под силу. Так что после заката весь отряд останавливался, разжигались костры, доставались гитары. До полуночи Ричарду позволяли спать на жестком тюфяке у костра под негромкие песни, а потом будили, и дорога продолжалась. Рокэ был уверен, что мальчик скоро взвоет от такой жизни, но Ричард не жаловался и на десятый день, постепенно научившись спать, опустившись на шею Сариты. Та была редкой умницей и несла юного герцога аккуратно, чтобы лука седла не била в живот. В такие моменты Алва косился на резную урну и с легкой грустью вспоминал о данном в Надоре обещании. Еще один ребенок, которого он взвалил на свою шею. Впрочем, все складывалось довольно удачно. Кэналлийский мальчик, ровесник Ричарда, должен был стать тому отличной компанией в его невольном (или наоборот) заключении в Алвасете. Между тем, добрались до Савиньяка, и Алва, оставив отряд на целый день, провел его у Арлетты, встретившей его как родного. Ричард, отправившийся с ним, пораженно разглядывал графиню, а та смеялась и расспрашивала его, как ему понравились ее старшие сыновья. А потом приказала привести Арно. Ворон давно не видел младшего Савиньяка и искренне удивился тому, как этот малыш вырос за последние годы. Теперь он напоминал отца каждой чертой, и из него точно должен был получиться отличный Савиньяк, какой-нибудь маршал. На лице будущего маршала была бандитская царапина через всю щеку и восхищенная донельзя улыбка. Он обнаружил, что перед ним стоит не просто герцог Алва, друг его братьев, а самый настоящий Первый Маршал, так что едва не плясал от восторга. Однако детей выпроводили обедать и играть, а взрослые перешли к темам куда более серьезным. Рокэ рассказывал Арлетте о восстании даже более подробно, пожалуй, чем докладывал во дворце. - Он не вывез детей, и мне пришлось ехать в замок самому, - морщась, словно от головной боли, сказал он. – Вы не представляете, как они там жили. Свиньям в хлеву теплее, и кормят лучше. - Поэтому ты взял их под свою опеку? - Арлетта, Вы не хуже меня знаете законы. Я был обязан… Графиня закатила глаза, мол, как же, заставишь тебя. Рокэ едва не покраснел впервые в своей жизни и покачал головой. - Вы правы, я сам просил короля оставить детей мне. Он удивился, но уступил. Мне казалось, что это будет правильно, но сейчас я растерян. Мальчишку я увезу в Алвасете, а что делать с девочками? Я дал им дуэнью, лучшую из возможных, но этого недостаточно. Опять же, пойдут отвратительные слухи о том, что в доме совратителя Алвы поселились три маленьких герцогини. Как Вам такое? Графиня Савиньяк прикрыла рот ладонью и расхохоталась так, словно услышала лучшую в своей жизни шутку. - Какой же ты еще мальчишка, Росио, - сказала она, отсмеявшись. – Знаешь, мой старший старший сын все равно не живет в нашем особняке в городе. Отправь девочек и их дуэнью туда. Я приеду в конце лета, только проконтролирую подготовку к сбору урожая. - Арлетта, Вам не нужно… - Глупости. Опять же, у меня никогда не было дочерей и уже, увы, не появится. Отличный шанс получить новый опыт. Да и Арно тут скоро озвереет. Старшеньких было хотя бы двое, а он совсем один. Ты видел эту ужасную царапину? Он свалился с крыши! Ворон церемонно поклонился этой невероятной женщине и поцеловал узкую, унизанную перстнями руку. Она по-матерински улыбнулась и проводила его во двор. Самым сложным оказалось разыскать двух маленьких высокородных оболтусов. Нашлись они на той самой крыше, с которой совершил свое падение Арно. Смущенно улыбаясь, оба спустились на землю и серьезно попрощались друг с другом, скрепляя свою дружбу рукопожатием. Оставшийся путь до моря Ричард имел вид задумчивый и радостный. Он даже не сразу заметил, что полоса горизонта постепенно поползла вниз, а впереди, сливаясь с темнеющим небом, показались спокойные воды Померанцевого моря. Однако, стоило ему понять, что именно открылось его глазам, он привстал в седле и едва не выпал, вовремя подхваченный бдительным Адолфо. Рокэ даже невольно обернулся, чтобы взглянуть на того, кто впервые увидел море. В холодных серых глазах мальчика застыли восторг и страх, а заходящее над морем солнце отражалось в них алым светом. Адолфо сказал по-кэналлийски, что юному герцогу нужно успокоиться и уже через час он будет у побережья. Восторг в глазах слегка притупился, лицо Ричарда приняло сосредоточенное выражение – он переводил, а когда справился, светло улыбнулся и опустился в седло. Прошло даже меньше часа, немногочисленные марикьяре, почуяв море, подгоняли своих братьев-кэналлийцев, да и сам Рокэ был только рад поторопить Моро. Он спрыгнул прямо в воду, потому что хитрый мориск красивым прыжком перемахнул подкатившую волну и остановился по колено в прибое, обдав самого герцога тучей брызг. Потрепав заржавшего Моро за ухо, Ворон опустил взгляд на промоченные сапоги и не сразу заметил, что у самого берега уже стоит юный Окделл, заворожено смотря вдаль. Оставив роющего копытом гальку коня, Рокэ подошел и встал рядом. Зрелище действительно было невероятным, особенно для первого раза. Солнце как раз коснулось своим краем воды и медленно ползло за горизонт, а они так и стояли, пока отряд разжигал костры и готовил ужин. - Красиво, - вдруг сообщил мальчик, а Алва не удержался и взъерошил русые волосы. Окделл удивленно уставился на него, и удивился еще больше, увидев, что тот развязывает ворот своей рубашки. - Раздевайтесь, юноша, - улыбаясь, потребовал Ворон. – Буду учить Вас плавать!