Опекун Окделлов

Господа, сразу спешу вас предупредить, что основное повествование иногда будет прерываться спешлами о разных второстепенных персонажах. Рейтинг и жанр этих спешлов может отличаться от рейтинга и жанра основного повествования. Сюжет этих коротких (не всегда) зарисовок не противоречит основному сюжету, но ничего в него не привносит, все, что происходит в спешле, было или будет в основном произведении, так что с чистой совестью их можно пропускать, если жанр, рейтинг или персонаж вас не устраивают.

Жанр: гет, ООС Рейтинг: PG-13 Кэналлийцы отбыли, и на несколько часов жизнь в особняке остановилась. Не играли дети, не сновали слуги. Луиза сидела тихо, оглядывая порученный ее заботам герцогский выводок, а так же собственных оболтусов. Сидела в глубоком, невероятно удобном кресле, в платье из дорогого иссиня-черного шелка, которого до последнего времени и в руках-то не держала, вышивала розы, отчего-то синие, словно чьи-то очень знакомые глаза, и думала. Думала о том, как резко может измениться жизнь обычной женщины, усталой и некрасивой, живущей с нелюбимым пьяницей-мужем, когда в ее жизни появляется Он. Именно так — «Он» — называла новоиспеченная дуэнья герцога Алву. Много лет он был пределом ее мечтаний. Да что уж там, любая женщина втайне мечтала именно о нем, в этом Луиза была абсолютно уверена. И вот на пороге ее дома появился Его слуга и передал Его просьбу. Приглашение в Его дом. Кто смог бы отказаться? Вот госпожа Арамона и согласилась. Муженек поднял было вой, но быстро заткнулся, когда ему огласили размер жалования «дуэньи». К тому моменту, когда он понял, что от тех денег ему не достанется ни гроша, было уже поздно, бумаги подписаны, чемоданы собраны. В тот последний вечер Арнольд был особенно обходителен с женой, подливал ей вина и недвусмысленно тянул в спальню, но хитрая Луиза еще утром нашла у него бутылёк и письмо от аптекаря, дескать снадобье это с большой вероятностью поможет зачать. Беременность в ее планы дуэньи для трех высокородных особ уж точно не входила, так что муженек был послан спать к той соседке, в объятиях которой намедни был застукан. Луиза была мудрой женщиной. Как бы прихотливы не были ее фантазии, претворять их в реальность она не собиралась. Первая встреча с «Ним» была невероятной, от нее перехватило дух, задрожали колени и… и все. Моментально вспомнив, что она уже далеко не девочка, а красавицей не была и вовсе никогда, Луиза покорно выслушала все указания, молча кивнула и ушла. Все, на что она могла надеяться, — так это на то, что тем же днем ее не отошлют в Кошоне. Не отослали. Девочки, казалось, были просто ангелами. Айрис, взрослая и серьезная совсем не по годам, была всегда излишне бледна из-за своей болезни. Ей было девять, но немалый рост и слишком широкие для девочки плечи делали ее старше. Кроме того, лицом она была далеко не красавицей, а слишком коротко остриженные волосы не давали и приличных кос. Селина, с которой Айри сдружилась моментально, тоже на руку юной герцогине не играла. Прекрасная, словно утренний цветок, дочь проклятого Арамоны уже в свои девять могла вызвать зависть у любой красавицы. Луизой сразу было принято решение сделать все, чтобы у Айрис этой зависти не возникло. Для начала стоило поработать над осанкой и бледностью, благо, в случае юной Окделл все было не так печально, как в случае самой Луизы в том же возрасте. Характер же герцогини оставлял желать лучшего. Она была умна, без сомнений, но простодушна и прямолинейна, словно торговка на базарной площади. Природного обаяния в ней тоже не наблюдалось, что в дальнейшем сулило исключительные проблемы. Девочке были необходимы хорошее воспитание и уроки этикета, причем срочно, пока это не упущено окончательно. Дейдри и Эдит же, в свою очередь, были очень милыми малышками, только очень уж запуганными. Сердце Луизы сжималось от боли, когда одна из малюток вдруг смеялась слишком громко, но тут же зажимала рот двумя ладошками и втягивала голову в плечи. Но дети есть дети, и видя, что больше никаких наказаний за счастливый смех, громкий топот и просьбу о десерте не следует, две юных герцогини учились смеяться, бегать и лопать сладкое наравне с детьми самой Луизы. Иголка соскочила и до крови уколола палец. На тонком гладком шелке появилось маленькое красное пятнышко, и Луиза решила отложить вышивку. Дети понемногу оживали, только Айрис, кусая губы, еще сидела у окна в компании верной Селины, гладившей ее по руке. Вошел Хуан и сообщил, что можно приступать к обеду; оказалось, что давно перевалило за полдень. Началась извечная суматоха с переодеванием к столу и заплетанием кос, что окончательно разрушило тяжелую атмосферу, воцарившуюся с отъездом двух герцогов и доброй половины слуг. Повара сегодня порадовали юных доров и дорит, а также их дуэнью настоящими кэналлийскими деликатесами, излишне пряными, чтобы есть это каждый день, но попробовать не отказался никто, даже привередливый в еде Жюль уплетал за обе щеки. Жизнь потекла своим чередом, пока однажды пополудни в расшитую ласточками гостиную не вошел раскрасневшийся Хуан и с усилившимся от злости акцентом не доложил: — Дора Луиза, там прышел… карьярра… гус! — прорычал он и примолк, видимо, считая, что сказал достаточно. Наткнувшись на полный удивления взгляд, кэналлиец все же счел своим долгом пояснить: — Штанцлер! Луиза захлопнула книгу и нахмурилась. Она, как уже не раз было отмечено, была очень мудрой и в той же степени хитрой женщиной. Пара подслушанных разговоров ясно дали ей понять, что за гусь этот кансилльер и чем он опасен для вверенных ей сироток. Чего бы он ни хотел, необходимо его спровадить и дать понять, что до приезда герцога Алвы ему тут ловить нечего. Решив это для себя, Луиза отложила книгу, покровительственно улыбнулась Хуану и решительно вышла, успев, впрочем, уловить восхищенный взгляд и тихий шепот: «Какая женщина…». Надо ли говорить, что после этих слов к Штанцлеру она летела то ли окрыленной голубкой, то ли яростной фурией. Скорее второе, поскольку разговор со Штанцлером прошел в самой склочной манере. Прикидываясь собственной матушкой, Луиза, уперев руки в бока, распекала помрачневшего кансилльера за отсутствие такта и здравого смысла, упорно строя из себя недалекую и строгую няньку, которой приказано «не пущать». Старый гусь повелся, ну или сделал вид, но явно пожалел о своем намерении повидаться с «сиротками Окделл», которых охраняет такая мегера, и позорно бежал, обещавшись зайти, когда герцог будет в городе. В этом Луиза сильно сомневалась. Когда за Штанцлером закрылась дверь, госпожа Арамона схватила со стола графин с водой, щедро плеснула в бокал и выпила залпом, жалея лишь о том, что это не касера. Прежде она позволяла себе разговор в таком тоне лишь с муженьком и теми недальновидными барышнями, что решили прыгнуть к нему в постель (что они там нашли, право слово, Луиза сама десять лет на поиски убила), но уж точно не с одним из первых лиц королевства. Это оказалось даже приятно, уж больно кансилльерская рожа показалась ей противной. За этими мыслями Луиза не заметила, что кто-то стоит за ее спиной. — Это было невероятно, — раздался мужской голос, и Луиза резко обернулась, от испуга роняя стакан. Ловкие пальцы Хуана подхватили его у самого пола и поставили на стол. Он стоял так близко, что она видела шрам на его лице, некрасивом, но мужественном, легкую проседь на висках, твердые узкие губы. Именно эти губы спустя мгновенье накрыли ее собственные, и не было тому никакой причины, но Луиза ответила. Ответила, потому что настоящий мужчина смотрел на нее с восхищением, потому что он по-своему любил ее детей, потому что недавно на кухне красивая кэналлийка рыдала, что он ее бросил, а увидев Луизу, отвернулась и убежала. Было множество «потому что», все они галопом проносились в голове, но главная причина была другой, иррациональной, женской. Хуан опомнился первым и сделал шаг назад. Совсем небольшой, символический. На его смуглых щеках появились темные пятна румянца, но они ни в какое сравнение не шли с пылающими щеками Луизы. Да что там щеками, шея, уши и грудь ее пылали не хуже, что уж точно от взгляда кэналлийца не укрылось. — Давайте сделаем вид, — начала Луиза сама, первой, — сделаем вид, что этого не было. Она не смотрела на него, опустив глаза в пол, но почувствовала, что он напрягся и готов что-то сказать. Возможно что-то, что совершенно точно все испортит. Аккуратно проскользнув мимо Хуана, Луиза, шелестя юбками, поспешила к выходу. — Я все же замужняя женщина. Мою дверь в темноте, надеюсь, найдете.