Опекун Окделлов

Ричард, очень вытянувшийся и загорелый, сдирая о канат ладони и зло крича на кэналлийском, пытался распутать фалы, но они никак не поддавались. Команда растерянно остановилась. По всей науке, из уст молодого капитана — пусть и командовал он всего-то шлюпкой — должна была прозвучать команда «мачту рубить!». Но ее не было. Вместо этого тот самый капитан — до белизны выгоревший на солнце пятнадцатилетний мальчишка с Севера, целый герцог и Повелитель чего-то, что казалось очень далеким для кэналлийских моряков — в нарушение всего, чему его три года учили, белозубо оскалился и принялся ловко карабкаться по мачте наверх. Море сегодня было неспокойным. Шлюпка шла носом по ветру, но даже это мало спасало от боковой качки. Легкое суденышко бросало из стороны в сторону. Ситуация, конечно, была аховая. Юный герцог и его «потешная» команда вышли из бухты Алвасете в штиль. Целью было обойти полуостров вдоль берега, отдохнуть в Дьегарроне и отправляться дальше, к одной примечательной песчаной косе, что от Марикьяры тянулась далеко в Померанцевое море. На этой самой косе в Летние Ветра устраивался пышный праздник. На него прибывали как жители Кэналлоа, так и мориски и даже пираты. Коса уже не являлась территориями Талига, а потому на ней могли торговать чем угодно и кто угодно. На целый месяц это место превращалось в цитадель незаконного товара, легкомысленных дев и алкоголя из разных уголков мира. Отдых в Дьегарроне прошел вполне успешно, но после начались сложности. Сначала мешки с провиантом подтопило, потом солнце отчего-то заволокло тучами, хотя по всем приметам погода планировала быть ясной, а в конце концов еще и поднялся ветер. Он был сильный и попутный, но вдоль берега они-то шли на веслах. К тому моменту, когда по приказу Ричарда матросы сложили весла и поставили рангоут, их уже унесло далеко в море. Волны беспорядочно били в борт. Спутавшиеся фалы выглядели как катастрофа. Остаться без паруса в бушующем море означало верную смерть. Волны были такой силы, что наверняка вырвали бы весла из рук и без того измотанных гребцов. Ричард это понимал, а потому именно он раскачивался теперь на тонкой гибкой мачте над бушующей стихией. Все замерли, задрав головы вверх. Вся команда была юной, подстать капитану, но среди них были и марикьяре, выросшие в море. И никто из них прежде не видел подобной храбрости. Самоубийственной, надо сказать. Тяжелая волна ударила о борт с силой осадного тарана. Шлюпка накренилась и едва не перевернулась, грозя переломать мачту, весла, людей… Юный Окделл, как раз пытавшийся дотянуться до узла, вскрикнул и припал к деревянному своему насесту — единственному, что удерживало его от падения в бушующую бездну. Моряки внизу зашумели, но их заглушал грохот волн. Еще попытка… и белый парус стремительно расправляется, с хлопком надуваясь. Спасены. Уже спустя несколько не самых лучших минут своей жизни герой и спаситель стоял на относительно твердой поверхности — качающейся палубе своего суденышка — и принимал поздравления. Сердце бешено колотилось, а от восторга в глазах товарищей, в глазах тех, кто доверил ему свои жизни и не пожалел, перехватывало дыхание. Ричард Окделл победил море. Теперь он свой… Ричард сидел на носу шлюпки и задумчиво смотрел вдаль. Стемнело, плыли по звездам. Матросы давно вповалку спали прямо на палубе. Для Ричарда местечко тоже нашлось бы, но юноше не спалось. За три года в суеверной Кэналлоа нет-нет — да поверишь в небывалое. Стоило молодому капитану показать свою удаль, шторм пошел на спад, и уже к закату в паруса били не порывистые шквалы, а самый благоприятный попутный ветер, почти полностью нивелируя качку. Молодой герцог достал фляжку и сделал маленький глоток касеры — ее он не любил, но пил, в море без нее никак. Волнам же досталось куда больше глотка, но ненасытная морская пучина поглотила бы и все вина Кэналлоа, не заметив. Ричард закрутил заметно опустевшую фляжку и, аккуратно переступая через товарищей, занял свое капитанское место — сидя, спиной к мачте. Шторм здорово ускорил их движение, к утру планировалось быть. Безымянная коса была избрана не случайно. Только те, кто знал эти места, могли подойти к ней, не разбив судна. Узкая полоса намытого песка нигде не выступала из воды. Полоса «суши», ходить по которой можно было лишь по щиколотку в воде, рассекала Померанцевое море в самом неожиданном месте. Сотни кораблей встретили на ней свою смерть, налетая на из ниоткуда взявшееся препятствие. Однако маленькая шлюпка Ричарда, на борту которой красовалось экзотическое для этих мест название «Айрис», осадка которой была минимальной, легко подошла к самому Кладбищу кораблей, где и встала на якорь. Кладбище было верным знаком, что они на правильном пути. Матросы, весело шумя, разбирали свои пожитки, высаживаясь на косу. Сам Ричард, пропустив всех вперед, осмотрел судно, лично проверил такелаж и лишь потом сошел сам, как и положено капитану — последним. За судьбу шлюпки можно было не переживать. У Летних Ветров были свои законы, которые соблюдали все: не убивать, не воровать. Обычные законы, которые есть везде и везде нарушаются, на отдаленной песчаной косе без названия ровно месяц в году исполнялись неукоснительно. Но вернее всяких законов были суеверия. Кто возьмет чужое судно с Кладбища кораблей? До места шли весело, переговариваясь и смеясь. Два брата-марикьяре — Бенито и Игнасио — пришли в особое возбуждение и бегали друг за другом, то и дело падая в мелкую водицу и взметая россыпи брызг. Ричард веселился сам и не мешал другим, а потому добрались только к полудню. В самом широком месте косы были сооружены деревянные помосты. На некоторых стояли палатки и шатры, где-то прилавки, а местами и таверны под открытым небом, со столиками и штабелями бочек. Все это было ярким и пестрым, но под стоящим в зените солнцем, отражавшимся в бирюзовой воде, меркло и тускнело. Кроме того, везде было тихо и почти безлюдно, что, впрочем, не удивило ни Ричарда, ни его моряков. В полдень не навеселишься. Его тут принято с достоинством проспать. Распорядившись поставить палатки, юноша сам нырнул в одну из них и забылся полуденным сном. Внутри все ликовало. Наконец-то он посетит Летние Ветра. А потом прибудет герцог Алва и заберет его в Олларию. К сестрам. Домой.