A battle of two

Отношения с отцом оставляли желать лучшего. Он никак не мог понять, почему его единственная дочь и прямая наследница богатства Роландов готова пожертвовать их родством во имя какой-то девчонки, пускай даже и самой Эммы Свон. Нет, Горни всегда был приверженцем старых понятий. Женщина должна рожать только от мужчины. Но этот мир претерпел слишком много изменений за последние сто лет, и сказать, что они были благоприятными, значит не сказать ничего вовсе. Роланд-старший никогда и ни в чем не ограничивал свою ненаглядную девочку. Стоит признаться, что он, наоборот, всячески потакал ее прихотям. «Может, от того Бари и выросла своенравной и капризной?» — призадумался на мгновение Горни, но тут же отмел эту мысль, бросив быстрый взгляд на дочь. Барбара буквально была идеальна во всем, кроме, пожалуй, того, что не желала совокупляться с мужчинами ради продолжения рода. Она обладала бульдожьей хваткой, стальным характером, проницательным умом и несгибаемой силой воли. Истинный лидер, знающий себе цену и оценивающий окружающих по их поступкам, а не по толщине кошелька или смазливому личику. Но «Спасительница» не была ей ровней. Она происходила из первой касты. И даже переход в третью никак не изменил решения Горни принять ее в свой дом. Он по-прежнему воспринимал Эмму, как человека, который защищает его дочь от опасности и согревает ее постель, когда той становится одиноко, или возникает потребность в физическом контакте. — Хорошо, — качнул головой Роланд-старший, стараясь не давить на Бари. — Отложим этот разговор до лучших времен. Барбара с облегчением выдохнула. Она ненавидела споры с отцом. Это было похоже на то, словно два «Титаника» на скорости 90 узлов в час вот-вот протаранят друг друга «носами». Бари не хотела уходить на дно, впрочем, как и ее отец, поэтому они, в предчувствии неминуемого столкновения, мгновенно сбавляли ход и выворачивали штурвалы в сторону до предела. Сегодняшний спор иссяк, не успев начаться. Капитаны разошлись по разным направлениям, обменявшись примирительным взмахом своих флагов. «» — Если мне необязательно там присутствовать, значит, и ты можешь не являться на это сборище кошельков, — предположила Свон, видя, как ее хозяйка погрузилась в размышления. — К сожалению, дорогая, «Серые Кардиналы» — неотъемлемая часть всех проводимых заседаний в «Распри», — усмехнулась печально Барбара. — С каких это пор им стало недостаточно твоего отца? — хмыкнула в ответ Свон. — С тех пор, как отец перевел все активы империи и сделал меня единоличной наследницей, — развела руками Роланд. — Оу, значит ли это, что я должна поздравить тебя с повышением? — приглушенно рассмеялась Эмма. — Он все еще не принимает тебя, — натянуто улыбнулась женщина, опуская на глаза затемненные стекла очков. Она сказала это так, словно осуждала кого-то за чье-то неправильное решение. — И никогда не примет, — уголки губ Свон напряженно дрогнули. — Тебе это и не нужно… — Послушай, — Бари остановилась и посмотрела на телохранительницу, — я сделала свой выбор, а ты? — Мы в ответе за тех, кого приручили, — не сдержала насмешливой ухмылки «Спасительница». — Больше никаких остановок без моего разрешения, — она тут же вернула себе серьезный вид. — Я должна защищать тебя, так что не мешай мне выполнять мою работу! Это было сказано немного грубо и резко, но Барбара лишь фыркнула в отместку, будто подобные слова были в порядке вещей. «» Заседание рассматривало три предложения от людей «Нового поколения», два из которых были абсурдными, но вот последнее... Третье предложение несло в себе действительно разумную нить, а таких уже давно не доставало на всех этих сборищах. — Глава комитета «Надзора за детьми, рожденными от союза трех каст», уважаемый Чарльз Небуловски, — оповестил голос присутствующих через динамики. — Мистер Небуловски выступает за принятие положительного решения в пользу предложения «О переходе детей в третью независимую касту, рожденных в браке или вне его от первой и второй каст». Дамы и господа, голосование будет анонимным, когда на мониторах зажжется красная лампочка, вы можете выбрать кнопку либо «за», либо «против». Свон тихонько хмыкнула, когда услышала словосочетание «анонимное голосование». Это было поистине насмешкой над заседающими в зале. Этот мир давно стер границы между открытостью и конфиденциальностью. Больше ничего не происходило анонимно, даже голосование. Правящая каста зорко следила за любыми передвижениями своих граждан. И если кому-то вдруг на миг казалось, что внимание к его персоне ослабло, это означало, что либо его жизнь в скором времени оборвется, либо правительство решило усилить надзор за этим человеком. Нелепостей в существующем мире было полным-полно, но лишь одна из них являлась лидером в гонке по умолчанию. Неважно, кто стоял у руля. Неважно, кого показывали на миллиардах мониторах. Неважно, кто утверждал закон и принимал резолюции. Всегда и за всем стояли «Кардиналы». К «Серым» относился клан Роландов. Они управляли финансами и внешней политикой. За внутреннюю отвечали «Красные», а «Синие» управляли армией. Существовал еще один «Черный Кардинал», которому негласно подчинялись все остальные кланы «Кардиналов». Менор Голд, хотя чаще его называли Румпельштильцхеном, как темного мага из сказки. Голда боялись, уважали, перед ним лебезили, его умасливали, задабривали, но по-настоящему никто и никогда не любил этого человека. — Эта участь настигает тех, кто правит миром и не желает разделять свою власть ни с кем более, — как-то высказался Горни Роланд. Барбара уже получила пропуск в замок Менора. Его получали все, кто достигал совершеннолетия и в дальнейшем мог стать наследником власти и богатства в правящей касте. И Роланд готова была дать руку на отсечение, что покушение на ее жизнь не обошлось без его вмешательства. Возможно, все бы закончилось весьма плачевно для наследницы «Серых Кардиналов», если бы не Эмма, которая очень кстати оказалась рядом с ней в момент выстрела. — Та самая случайность, в которую отказываешься верить, — произнесла Бари, когда Свон спасла ее жизнь. «Спасительница» лишь свела брови на переносице, словно не понимая, о чем говорит женщина. Немногим позже Барбара скажет: — Если бы я могла подарить тебе свободу целиком… — Ты не можешь, — мягко улыбнется ей Эмма. — Мы потеряли ее слишком давно. — О чем ты? — Наш мир и раньше делился на сословия, расы, ниши общества… — начнет перечислять блондинка. — Никто и никогда полностью не отменял рабство, оно по сути осталось таковым, просто из словаря и сводов законов убрали слова: «рабовладелец», «раб» и «рабство». Всегда были и есть те, кто подчиняется. Равно как и есть те, что правят. Замкнутый круг, — покачает с сожалением головой Свон. — Теперь же человечество явственно делится на три части. Первая состоит из марионеток, пушечного мяса, рабочей силы. Ко второй относишься ты и все те, которым некогда удалось урвать место под солнцем на вершине пирамиды… — Но есть же и третья… — А чем она лучше? Я в ней сейчас. А знаешь, кто еще? — яростно выплюнет, не сдерживая свое отвращение, девушка. Роланд знала ответ. Третья каста состоит из тех, кому удалось произвести впечатление на правящую касту, и неважно какое, положительное или отрицательное. Если ты получал свободу, богател, рождался в незаконном союзе между отбросами и властью, то тебе предстояла прямая дорогая в «золотую середину». Если ты внезапно попал в немилость к Кардиналам или Румпелю, становился банкротом или нарушал закон, которому подчинялись все беспрекословно, ты отправлялся в третью касту. Эмма Свон без роду и племени была найдена на въезде в штат Мэн. Новорожденная малышка была тут же отправлена в поселение первой касты, которую открыто называли «Бзафутид», что означало «босоногий». Оценив физическое состояние ребенка на текущий момент и последующие, Гарольд Честер направил девочку на воспитание в город Портленд, округ Камберленд. И сложно сказать, повезло ли новому члену «Бзафутид» с распределением на основную базу подготовки «бойцов нового поколения» или нет, но девочка с номером 131666 вместо имени, получила кров, еду и одежду на все долгие восемнадцать лет жизни. У «бойцов» существовал свой кодекс, свои законы и порядки. Их учили основам, все остальное они постигали либо самостоятельно, либо под руководством личного наставника. — Теперь это твои учителя, — так сказал Борис Глебов, который завел десятилетнюю девочку в спортзал, где уже стояли пять парней-подростоков. Номер 131666, растерянно распахнув глаза, переводила взгляд с одного мальчика на другого и ощущала, как внутри груди назревает давление. Белокурый ребенок не был глупым и прекрасно понимал, что если ей не удастся самостоятельно выйти из зала, то следующего раза просто не будет. — Теперь ты заслужила получить имя, — скупо похвалил ее Борис, когда девочка, истекая кровью, распахнула двери. На следующий день ей присвоили имя Эмма, которое имело удачное сочетание с аквамариновым цветом ее глаз. Глебов стал наставником самого перспективного бойца во всем штате, а позднее и страны. — Нет друзей — нет слабостей, — неустанно повторял ее куратор. — Учись, запоминай, совершенствуйся, используй, манипулируй, доминируй, побеждай! Эмма дотошно, из раза в раз, повторяла его слова, когда кто-нибудь пытался ей приветливо улыбнуться и подойти познакомиться. — У тебя есть все, чтобы стать лучшей, — твердил Борис, разминая ее уставшие плечи. — Пожертвуй чем-то во имя чего-то большего. Блондинка никогда не спрашивала, чем именно ей нужно пожертвовать. Ответ лежал на поверхности перед всеми бойцами. В пятнадцать Эмме прописали фамилию Свон, хотя многие ставили на Дакхос, что означало «темная лошадка». Однако Минера Волли посчитала, что изящная блондинка с ослепительной улыбкой и небывалой красоты глазами заслуживала того, чтобы хотя бы через фамилию породниться с лебедями. В восемнадцать лет Эмму Свон знали в каждом уголке страны. На ее счету числились победы и рекорды, как в командных, так и индивидуальных соревнованиях. Блондинка получила прозвище «Спаситель», которое намертво приклеилось к ней, после заключительного этапа в финале «Битва штатов». Тогда команда от штата Мэн получила победу только благодаря титаническим стараниям Свон, которая буквально выгрызла первенство у многократных победителей от штата Северной Дакоты. Эмма, покачиваясь, стояла на пьедестале, разукрашенная кровоподтеками, ссадинами и рваными ранами по всему телу. Она получила венок первенства и, передав его в руку Робина Локсли, тяжелой поступью сошла вниз к своему наставнику. — Теперь я лучшая! — тихо, но твердо заявила она, глядя ему прямо в глаза. — Нет, — усмехнулся Глебов. — Ты никогда не станешь лучшей, пока подчиняешься мне и числишься членом «Базфутида». Чего ты хочешь, Свон? — Стать лучшей! — уверенно сказала девушка. — Я научу тебя, — Борис едва ощутимо коснулся ее плеча, словно благословляя на какой-то невиданный доселе подвиг. Он, как и Эмма, сдержал свое слово. Они принимали лавры почета и уважения. Они равнодушно смотрели на таблоиды, что прославляли их. Безучастно выслушивали комплименты и восторженные тосты в честь их побед. Глебов стал ей ближе всех других, с кем когда-либо была знакома Свон. Но Эмма знала, что пожертвует им ради того, чтобы перестать подчиняться системе, которая загубила миллионы жизней на потеху публике, жаждущей крови и экшна. — У меня никогда не будет шанса влиться в число «Рулэ», — отстраненно сообщила она после получения титула «The winner of the new generation». — Это и есть твоя точка предела? — насмешливо уточнил Борис. — Ты видишь какие-то другие? — рассмеялась внезапно Свон. — Я вижу мир, который держится на трех китах, — усмехнулся наставник. — И, чтобы его перевернуть, достаточно убрать одного из них. На следующий день Гарольд Честер сообщил, что в 05:00 двенадцатого июля 2212 года тренер по боевой и личностной подготовке Борис Глебов покончил жизнь самоубийством. И в этот раз Эмма Свон не задала ни единого вопроса. Она окинула равнодушным взглядом присутствующих на церемонии сожжения тела своего, уже бывшего, куратора. Никто и никогда не узнает, как молчаливо и с отчаянной угрюмостью «Спаситель» крошил стены спортзала руками в окровавленных бинтах.