A battle of two

«» Барбара судорожно сжимает в руках некогда белый шарф отца, который насквозь пропитан кровью. — Взрывная пуля, — сухим голосом сообщает Бэлфайр, прежде чем сделать пометку в своем отчете. Ему не особо жаль Горни, если не сказать, что плевать на его внезапную кончину. Самое главное теперь — найти убийцу, пока Менор не вышел из себя и не приказал Френч направить лазерную точку скорострельной винтовки прямо между глаз Кэссиди. Если кого и боялся Бей больше Голда, так это его наемницу. Белль была неуловима, словно тень. Одним только именем она наводила хаос в головах своих потенциальных жертв и вызывала отчаянную мольбу в их глазах. Голд ничем так не гордился в своей жизни, как ее идеально выполненной работой. Он немало вложил в нее сил, прежде чем представить Френч кастам, как своего личного палача. Манера исполнения заказа угадывалась безошибочно. Белль не оставляла следов. Она жила своей работой и, подобно смиренной рабыне, следовала за своим хозяином и единственным владельцем ее безжалостного сердца. Было весьма любопытно и то, что про себя касты прозвали ее Лейси, что означает «мирская». Но Белль не приносила мир, она приносила боль и смерть. Идеальное оружие, не дающее осечек. Менор самолично занимался ее воспитанием, лишь изредка привлекая к обучению будущего палача известных стрелков и киллеров в США. Множественными усилиями и кропотливым трудом он смог вылепить из нее желаемое. И все те, кто обнаруживал на своем лбу красное пятнышко, благодарили Лейси за скорую смерть. Всего лишь одна пуля и безболезненная смерть. Четко. Быстро. Убийственно. Глядя на мертвое тело отца, Бари внезапно осознает, что Голд никому не прощает долгов. Вот только что задолжал Черному Кардиналу Горни Роланд — остается за плотным занавесом. И, быть может, она и хочет сказать Нилу, кто спустил курок, но Барбара не смеет. Второе убийство не играет ей на руку. Выбирая между смертью и скрытой местью, она выбирает последнее. Кэссиди протягивает белый платок, выразительно смотря на забрызганное каплями крови лицо Барбары. Преемница Серого Кардинала не ругается и не кричит на него. Она изящно принимает платок и вытирает им лицо. Далеко идущие планы уже зреют в ее голове. И, может она и не владеет той властью, которой обладает Голд, зато в ее руках есть более мощное оружие, чем Лейси. Она пустит его в ход, когда придет время, а до того Спасительница будет прилежно исполнять свои обязанности и охранять покой и сон Барбары Роланд. — Мы уходим, — жестко говорит она, когда Свон появляется в поле зрения. Эмма не задает лишних вопросов, прекрасно осознавая, что случившееся полностью сбило их с курса. Компас больше не работает. Они вынуждены импровизировать и полагаться на интуицию. Если Бари решает оставить не остывшее тело отца на сцене Чарльза, значит, так тому и быть. — Месть? — коротко хмыкает она, когда бронированный автомобиль нервно дергается с места. — Я никого не пожалею, — отвечает Бари, а Эмма отчетливо понимает, что ее жизнь тоже не станет преградой на пути к поставленной цели Роланд. Она могла бы воспротивиться, но лишь спокойно опускает прохладную ладонь на коленку спутницы. Им как-то нужно пережить случившееся. И если быстрый секс на задних сиденьях машины этому поспособствует, то никто не станет возражать, в частности Барбара, что целует ее неистово горячо и жадно, будто желая перекрыть искореженной страстью свою немую и невыраженную боль. А потом Бари плачет, уткнувшись лбом в холодный кафель ванной, заглушая стоны кровавыми укусами нежной плоти. Контраст сводит ее с ума. Но она рада, что Свон хватает такта, чтобы не выломать дверь и не кинуться утешать владелицу горьких слез, что не прекращающимся потоком изливаются из глаз. Эмме нужна свобода. Она не знает значения этого слова, не понимает последствий, однако продолжает желать того, чего никогда не имела. Ей хочется бросить все и рвануть туда, где никто не делит тебя на касты. Не обзывает «босоножкой», не смеется над бесправием и не бросает презрительным голосом ругательства в ее сторону. Свон мечтает о полноправии, не зная того, что его время не пришло и, может быть, никогда не наступит. Человек уничтожил себя, а затем и то, что его породило. Спасительница измеряет нервными шагами коридор особняка, отчетливо слыша приглушенные всхлипы его владелицы. Остальная прислуга разбрелась по своим домам, оставив свою хозяйку наедине с горем. И только Эмма не ушла, словно верный пес, сторожа двери и окна, обострив слух и обоняние. Она чувствует беду задолго до того, как она вихрем ворвется в дом, что изобилует богатством и празднеством. Сегодня ночью особняк объят пламенем, что сжигает сердца тех, кто посмел в нем остаться. Барбара выходит спустя полчаса, лицо ее красное и припухшее от пролитых слез, но в глазах нет боли. В них отчетливо проступает жесткость и яростный огонь, жаждущий удовлетворения своей мести. Эмма не спрашивает, как она себя чувствует. Ее обязанность заботиться о теле Роланд, а не о ее душе. Свон плевать на самочувствие подопечной, пока она не начнет причинять себе физическую боль или кто-то другой не возжелает причинить вред Бари. — Завтра организуем похороны, — Барбара усаживается на край кровати и начинает расчесывать волосы. — Все сделать нужно быстро, — она бросает холодный взгляд на телохранительницу. — Охрану не удваивай, будешь только ты и еще пара человек. Спасительница недовольно хмурится и сцепляет пальцы рук в крепкий замок. Она злится, но делает это намеренно молча. Скандалов на сегодня достаточно. — Все должны понять, что я не боюсь за свою жизнь и что смерть отца не подкосила меня, — добавляет немного спустя Роланд. — Ты усложняешь мне задачу, — наконец-то говорит Эмма. — Но я понимаю, что ты хочешь этим показать. Теперь ты — глава клана Серых Кардиналов, и если не справишься с потерей отца, то Голд сожрет тебя с потрохами. — Да, — коротко кивает в ответ Бари. — Мы больше не будем делить постель, — произносит девушка настолько равнодушно, насколько это возможно сделать в подобной ситуации. — Больше никаких слабостей! И Эмма соглашается с ней кивком головы, едва уловимо приподнимая губы в усмешке. — Я отпущу тебя по истечению срока контракта, и ты получишь все то, что обещал тебе отец, — произносит холодно Роланд. — Но есть какое-то «но», — теперь уже Свон ухмыляется открыто и презрительно. Она догадывается, чего хочет Барбара. И может наилучший способ избежать всего этого — просто сказать твердое «нет», а на утро уже никогда не проснуться. Но у Спасительницы есть свои принципы, и один из них звучит как желание вырваться на свободу и более никому не быть должной и обязанной. — Мы обсудим это завтра, — хмыкает в ответ Роланд. Эмма уходит, бесшумно закрыв за собой двери спальни. Ей тоже есть над чем подумать. *** Рассвет наступает почти незаметно, но никого не застигает врасплох в поместье Серых Кардиналов. Его обитатели так и не сомкнули глаз. У всех готовы планы на будущее. Свон готовит кофе. Роланд читает новости на планшете. — Что ж, — говорит Эмма, делая глоток обжигающего напитка, — думаю, самое время обсудить вчерашнее «но». — Не здесь, — качает головой Бари, — идем, — она осторожно берет кружку с кофе и уходит в сторону бывшего кабинета отца. Они не доходят до него, потому что Барбара открывает потайную дверь в стене и начинает спуск по лестнице. Две минуты спустя они оказываются в подвале особняка, который кажется надежнее бомбоубежища. — Здесь есть все, — произносит Роланд, поставив кофе на отполированную поверхность дубового стола посреди подвала. Эмма продолжает с любопытством и некой насторожённостью осматривать помещение. — Отец построил его специально для того, чтобы проводить тайные совещания со своими партнерами. Он не хотел, чтобы их разговоры хоть как-то могли достигнуть ушей его врагов. — Например, Менора? — вздергивает брови Спасительница. — В частности, — кивает утвердительно Бари. — Ты прекрасно понимаешь, кто является заказчиком, — ей не нужно уточнять детали, потому как Свон не нуждается в них. — И теперь ты жаждешь мести, — констатирует очевидное Эмма, поудобнее располагаясь на мягком диване. — Какова моя роль в этом? — Я не собираюсь просить тебя убить Голда, — Роланд прикрывает лицо кружкой кофе. — Тогда что? — требовательно спрашивает Свон. — Что мне нужно сделать, чтобы получить свободу? — Найди Лейси и приведи ее ко мне, — тихо произносит Барбара. Спасительница нервно смеется. Просьба Бари видится ей отличным поводом для самоубийства. Охота на Френч равносильна тому, что самолично захлопнуть за собой дверь клетки с парой сотен ядовитых змеюк. Каковы шансы выжить? Нулевые. — Проще уж убить самого Менора, — заявляет она, когда истерика немного спадает. — Ты получишь всё, что пожелаешь, — продолжает настаивать на своем Бари. — На кой черт мне всё это, мертвой? — рычит яростно Эмма. — Твое предложение похоже на самолинчевание, но никак не на то, что сорвет напрочь мне мозги и заставит найти ту, что хлопает молодчиков одним выстрелом. Она — протеже Черного Кардинала, а у этого черта руки длинные и все в крови. Хочешь и меня упаковать в мешок из-под мусора? Поумерь свои аппетиты, девочка! Шпионы Голда повсюду, — не давая и слова вставить Роланд, говорит Спасительница. — Сколько им понадобится времени, чтобы вычислить меня? День-два? И меньше трех секунд на то, чтобы понять, чья эта вендетта! Я служу тебе, ублажаю тебя, защищаю. Я — всего лишь кусок мяса, которым распоряжаются по своему усмотрению те, кто отвалил немало бабла за меня. Я — безынициативная машина для убийств. Ты прикажешь мне убить, и я это сделаю, так как не имею другого выбора. И вот когда мою голову насадят на пику, они придут и за твоей, потому что ты являешься той, кто спустил свою собачонку с поводка и отдал ей приказ искать Лейси. — Так ты проявляешь заботу обо мне или себе? — язвительно уточняет Барбара, хотя прекрасно понимает, что Свон права. Голду не составит особого труда стереть их обеих в порошок. Менор самолично выпотрошит их, являя на всеобщее обозрение трех каст их кровавые кишки. Он скормит их своим тварям, каких взращивает на заднем дворе огромного особняка, и покажет все это в прямом эфире, наслаждаясь тошнотворными порывами слабонервной публики и упиваясь ужасом на их лицах. — Хочешь ему отомстить, найди его слабые места, — советует Эмма. — Бей исподтишка по болевым точкам противника, и когда он будет дезориентирован, сверни ему шею одним точным движением, потому как второго шанса тебе просто не представится. — Слабые места? Только Френч имеет особое значение для Черного! — возражает упрямо Бари. — Это не то, на что стоит давить, — хмурится Свон. — Голда ты не ранишь, а лишь поднимешь Сатану с постели из преисподние. Бей по тем местам, что незаметны и заставят его проснуться раздраженным и растерянным. — Нил? — округляет глаза Роланд, когда припоминает незаконнорождённого сына Менора, а ныне прокурора страны. — Это первая ступень, — кивает одобрительно Спасительница. — Но обставь все так, чтобы никто не прознал о том, что именно ты приложила к этому руку… — Кэссиди, кажется, встречается с Джонсом, — мозг Бари работает вовсю, это ясно по лихорадочному блеску в глазах его владелицы. — Я могу столкнуть их лбами, внести разлад, а потом все повесить на Киллиана. Ты прекрасный стратег, Эмма! — Нет, — усмехается Свон. — Прекрасным стратегом был мой учитель. Тебе бы понравился Борис, он умел за считанные секунды находить слабые места противников и крушить их, словно они лишь карточные домики. — Глебов? — морщится с отвращением Барбара, и Эмме совсем не нравится выражение ее лица. — Премерзкая гадюка! Он долгое время подсиживал Гарольда Честера, в надежде заполучить его пост. Борис приходил к моему отцу, чтобы найти в лице Серого Кардинала союзника… — Вот как? — скрещивая руки на груди, хмыкает Спасительница. Она не защищает своего бывшего наставника. Защита ни к чему мертвым. — И что потом случилось? — Владислав его убил, — с некоторой задержкой отвечает Роланд, долгим взглядом пронзая Эмму. — Влад — это начальник охраны Горни? — уточняет спокойно Свон. Бари утвердительно кивает. — Что ж, бывает. И вот тут-то Роланд осознает насколько равнодушна к чужим жизням и смертям Спасительница. Она дает себе пару секунд для усвоения этой мысли. — Тебе и в самом деле плевать на тех, кто тебя учил и растил? — криво усмехается Бари. — Меня с пеленок научили тому, что привязанность и симпатия — это слабости. Если я хочу выжить, то должна заботиться только о себе. Если мне нужно что-то, то я либо должна взять это силой, либо умом, — Эмма показательно стучит указательным пальцем себе по виску. — Месть — не мой конек, но если ты нарушишь свое слово, то я не стану мириться с этим. Я сделаю все, чтобы ты пожалела о том, что не Белль Френч пришла по твою душу. Но Барбара не боится, ее не пугает стальной блеск в глазах блондинки. Скорее наоборот, она ищет в словах Эммы преимущество для себя. И она найдет, непременно найдет, потому что Свон даст ей для этого еще один повод. ***