A battle of two

Кап-кап… Эмма чувствует сквозь пелену темноты, что укрывала ее глаза, как нечто мокрое надоедливо капает прямо на лицо. Кап-кап… Свон слышит голоса, но отчего-то губы, словно приклеенные к друг другу, не желают размыкаться. Кап-кап… И Спасительница понимает, что чьи-то руки бережно ощупывают её, а после поднимают вверх и куда-то несут. Мечась в тумане бессознания, девушка ощущает, как холодный металл касается ее кожи и освобождает от одежды. — Аккуратнее, — произносит чей-то незнакомый голос. — Она нужна нам целой и живой. Посмотри на ее плечо, дай мне иголку и нитку. — Может обезболивающее? — робко предлагает другой голос. — Нет, ее организм и без того перегружен, у нас нет оборудования, чтобы после реанимировать. Поторопись, черт возьми, и притащи мне пакеты с кровью и трансфузионную систему. — Может нам стоит позвать Арчибальда, доктор Вейл? — Ты всегда такой тупой, Бут? — рявкает доктор на своего ассистента. — Неси мне долбанные нитки уже! Пора бы сменить его прозвище с Беркута на Бревно, — ворчит мужчина, когда помощник удаляется из помещения. Эмма еще до того, как острая игла вонзается в ее кожу, понимает, что ассистирует Вейлу ее бывший напарник, Август Бут. Уэйн, который вместе с ней забрался в тот злосчастный день в вип-ложу и спас Дэвида Нолана. И теперь прошлое стальной паутиной опутывало мысли Свон, закладывая фундамент из подозрений и сомнений. — Как она? — ее выдергивает из тумана чей-то новый голос. Он хриплый и довольно-таки скрипучий. И Спасительница безошибочно распознает, что он принадлежит какому-то мужчине в солидном возрасте. — Нас заберут через пару часов, если ты не можешь ничего сказать положительного… — Она придет в себя, — заверяет его Вейл. — Просто нужно еще время, Джеппетто. — Она без сознания уже почти двое суток, — недовольно произносит мужчина. — Если Свон не придет в себя в течение часа, то тебе придется ввести ей барбитурат. — Ты с ума сошел, Марко? — шипит разъяренно доктор. — Я давал клятву Гиппократа… — А еще ты присягнул мне и ЕЙ на верность, — усмехается Джеппетто. — Плевать, Виктор, просто сделай так, чтобы никто больше не пострадал. — Я не могу этого сделать! — кричит Вейл. — Руби никогда мне этого… — Лукас здесь нет, черт возьми, — ответно орет Марко. — Сотни жизней зависят от тебя! И если ты думаешь, что бывшая подстилка Свон перестанет раздвигать перед тобой ноги после того, как ты прикончишь Спасительницу, то я даю слово, что самолично привяжу Лукас к кровати, чтобы ты трахнул ее так, как тебе заблагорассудится! — Ну и мудак же ты, Джеппетто! — рычит взбешенно Виктор. — Можно подумать, что ты разглядел в себе святого? — фыркает насмешливо мужчина, перед тем как громко хлопнуть дверью кабинета. — Мне жаль, Эмма, но более я бессилен, — едва слышно признается доктор, спустя пару минут после ухода Марко. — За нами приедут уже через пару часов… Боже, я надеюсь, что ты не перестанешь бороться, ведь все сейчас зависит только от тебя! Я приведу Бута, чтобы он мог с тобой попрощаться. К сожалению, среди нас больше нет никого, кто хотел бы проводить тебя в последний в путь. Это звучит странно и страшно, я понимаю… Такая ирония, у знаменитой Спасительницы нет друзей, семьи и даже знакомых, которые хотели бы побыть с ней в последние часы жизни! Такими сделал нас мир, жестокими, жаждущими крови, алчными, завистливыми и жалкими. Мы наслаждаемся чужой бойней, боимся силы, ненавидим власть других, мечтаем о лучшей жизни, но ничего не делаем, чтобы исправить хоть как-то настоящее… И пусть я буду выглядеть в чужих глазах трусом, слабаком, последней гнидой, но тот шанс, что сейчас предоставляется нам, я не могу упустить. Мы попробуем снова вернуться в прошлое. Вернуть то, что потеряли. Я буду с Руби, у нас будет полноценная семья и общество, которое не станет угрожать нам и шипеть неприличные слова в спину. Но полно, — стул напряженно скрипнул под весом Виктора, — хватит домыслов и фантазий, через несколько часов мы все очнемся в новом мире. Тебе решать, где ты хочешь быть: с нами или там, откуда еще никто не возвращался. Вейл говорил о смерти, Эмма прекрасно это понимала. Осознание смерти — двоякое чувство. Одна половина тебя равнодушна к ней, а вторая жаждет остаться на этой земле. Чаша весов, которая не слишком долго держит баланс. Чаша, которая рано или поздно склонится в одну из двух сторон. Выбор действительно принадлежал Свон и он не был из разряда «легкий и простой». Человек сам решал, чего ему хочется больше: жить или же умереть? — У вас есть пятнадцать минут, — молвит Виктор, открывая дверь Буту. — Ты помнишь, что должен сделать? — Да, — голос Августа звучит приглушенно и как-то болезненно. — Хорошо, — доктор кивает головой. — Я буду должен тебе… — Ничего, док, — лицо Уэйна кривится в вымученной усмешке. — Как-нибудь сочтемся. — Оставляю вас, — произносит Виктор. Его шаги глухим эхом отдаются в висках Спасительницы. — Знаешь, я ведь был в тебя влюблен, — внезапно признается Бут, спуская в унитаз прелюдию. — Мне не страшно признаться в этом сейчас, потому как через двадцать минут нас всех заберут из этого гребаного города. Ну, кроме тебя, — тут же дополняет он. — И потом, ты — в коме, и вряд ли сможешь сломать мне ногу или руку из-за моих слов. Еще при первом спарринге с тобой я понял, что ты скорее вырвешь мне кадык с корнем, чем станешь тратить время на общение со мной. Тебя готовили к чемпионату, а я был лишь тем, кто выступит отбивной. Но я так хотел быть с тобой, что тренировался практически двадцать четыре часа в сутки. Я махал кулаками даже тогда, когда мой тренер засыпал прямо на табуретке, прислонившись к стене спортзала. Я шел через боль, сомнения, страхи. Тренер гордился мной, думая, что это только его заслуга, но моей мотивацией была ты. У нас не принято иметь слабостей, поэтому я делал вид, что хочу утереть тебе нос, заткнуть за пояс, доказать, что девчонкам не место на ринге… Всё, что ты получила, Эмма, — Август скупо хмыкнул в кулак, — ты получила, благодаря себе. Ты достигла небывалых высот, одно только имя твое заставляло мир замереть в предвкушении. Не было никого, кто бы смог противостоять тебе. Серый мат принадлежал только Лебедю. И тогда я полез спасать не Нолана, а тебя. Ты так отчаянно бросилась в ложу, что я решил, что это побег. Знаю, что Борис научил тебя всему, особенно прикрывать тыл, но я был безнадежен и подвержен сомнению, страху… Я подумал, что даже ценой собственной жизни помогу тебе в твоих планах. Но ты решила спасти Роландов, а мне не оставалось ничего, кроме как последовать твоему примеру. Мне жаль, Эмма, — он коснулся пальцами запястья девушки и осторожно сжал его. — Жаль, что ты не сможешь увидеть новый мир, который мы построим. В нем не будет выживания, это обещал нам Марко. Ты с ним не знакома, но наверняка слышала о Папе Карло, — Бут напряженно хмыкнул. — Вроде бы смешное прозвище, пока не сталкиваешься с Джеппето лицом к лицу. Но знаешь, Эмма, кто-то стоит за его спиной. Ведь не может старик нагонять столько ужаса на людей при своем появлении? Черный Кардинал мертв, теперь вся власть принадлежит Роланд, Бланшар и Ноланам. Марко желал спасти тебя только потому, что ты преемница Голда. Поверить не могу, что власть над Лейси перешла бы к тебе… — Мертв? — хрипит Спасительница, сквозь пелену темноты. Она еще не открыла глаза, но понимает, что сил хватает достаточно на то, чтобы задать вопрос. — Господи, — вскрикивает Август. — Я позову Вейла! — Оставь, — тормозит его кашель Свон. — Он слишком эмоционален, — она усмехается и пытается разомкнуть веки, но слепящий свет операционных ламп режет зрачки, словно скальпель. — Ты тоже, но терпимо. Выключи свет, — Эмма не просит, она требует, потому как, даже находясь в горизонтальном положении, дух бойца царит единолично. — Выйди, — доносится до нее сухой и холодный голос. Он незнаком девушке, но вызывает опасения. — Ну, здравствуй, Эмма, — говорит незнакомец. — Какая жалость, что ты пришла в себя! — Кто вы? — Свон крепко зажмуривает веки, комкая под пальцами простыню своей кровати. — Я — тот, кто тебя спас, — горячее дыхание мужчины обжигает кожу шеи блондинки. — И я — тот, кто тебя и убьет. — Отойди от нее! — рычит Виктор, врываясь в палату. — Ты сошел с ума! — Она моя! — ревет в ответ незнакомец. — Притащил подмогу? И что? Убьете меня? — Если потребуется! — цедит Марко, нажимая на курок пистолета. Он не привык ждать финала судьбы, будучи убежденный в том, что сам ее творит. — Надо избавиться от тела, — добавляет Джеппето, когда Крюк оседает на кафельный пол обездвиженным тюком. ***