A battle of two

Проходит двенадцать дней, Спасительница полностью выздоравливает. Ей больше не нужна палка, чтобы прямо стоять на ногах. Гномы следуют за ней по пятам, они по очереди дежурят у ее жилища, сопровождают ватагой в уборную или к костру. — Так, это уже доходит до абсурда, — недовольствует Эмма, когда Лерой решает проводить ее до озера для принятия водных процедур. — Остынь, молодец! Я как бы уже сама могу о себе позаботиться, так что посиди здесь и охраняй лучше мой стул. — Но… — сопротивляется Ворчун. — Август, угомони этого бородатого, — рявкает гневно Свон, и Бут тут же понимает, что дело дрянь. Он оттаскивает возмущенного гнома в сторону. Потому что, еще мгновение — и Спасительница просто свернет бородачу шею. Эмму раздражает медлительность Бланшар, поэтому для ускорения рабочего процесса администрации их лагеря, носящего название «Promised land», она привлекает миссис Лукас, которая приходится бабушкой Руби. Вообще, если пуститься в объяснения, то название лагеря выбирала не Эмма. На общем собрании, после того как прошло ровно десять дней с момента их прибытия на эту огромную поляну, подняли новую тему для обсуждения. Свон, конечно же, постаралась не закатывать глаза и не фыркать, когда жители, перекрикивая друг друга, предлагали свои варианты для названия их нового дома. К ее вящему недоумению, практически все единогласно поддержали миссис Бланшар, которая смущенно предложила назвать их поселение «Землей Обетованной». — Уму непостижимо, — смеялась в кулак Спасительница, оставшись одна. Ну как одна, с семью гномами-охранниками. — Нормальное же название? — неосторожно брякнул Соня, за что тут же получил подзатыльник от Ворчуна. — Чего такое-то? — заныл противно гном, потирая макушку. — Ты действительно тормоз или просто тебя так сильно приложило во время приземления? — усмехается Весельчак. Эмме он нравится, когда не бесит ее. — Вообще, идея была так себе, — встревает в их разговор Простачок. Вот он Свон вообще не симпатичен, потому что все, что он делает или говорит, словно «ни рыба, ни мясо». — Она была полное говно, — звучно высмаркиваясь, парирует Чихун. — Кто вообще в здравом уме… Апчхи… Предложит назвать эту глушь Обетованной Землей? Апчхи… Спасительница держится от него на расстоянии. Потому что пусть чиханье и неотъемлемая часть этого гнома, но подвергать иммунитет насильственному знакомству с бациллами как-то не особо вписывается в планы блондинки. — Белоснежка? — тихо озвучивает свое предложение Скромник, чем тут же заполучает дружное фырканье со стороны своих напарников. — Что? Он абсолютно точно не нравится Эмме, которая, сложив руки на груди, вперивает в него ледяной взгляд. — Помолчал бы уж, — ворчит опять Лерой. Иногда у Свон складывается впечатление, что именно эти семь бородачей являются ее наказанием. Ее ангелами/бесами. Если вы ни разу не понимали, каково это, когда семь мужиков наперебой обсуждают каждую вашу, произнесенную вслух, мысль, то Эмма с преогромнейшим удовольствием отдаст вам их в полное распоряжение. — Я, собственно говоря, не понимаю, почему мы это вообще обсуждаем? — вклинивается вновь Соня, протяжно зевая. — Уже самое время для ужина. — У тебя ночное дежурство, — ехидно хихикает Весельчак. — Я не могу, — возмущается гном. — Я вчера дежурил. — Да? — удивляется Чихун. — А я все ума не приложу, когда тебе удалось сбросить лишние килограммы? — Это была моя шутка, — пыхтит недовольно Скромник. — Тогда почему сам ее не произнесет? — удивленно тянет Простачок. — Пошли вон, — приказывает Спасительница, которую уже порядком достала их перебранка. — И молчать. Не пыхтеть, не ворчать, не чихать, — добавляет она. — Я спать собираюсь. — А как же ужин? — изумленно вылупливает глаза Соня. — Съешь мою порцию, — отвечает Эмма. — Только не засни потом, как вчера, на своем посту… — Я прослежу, — обещает ей Лерой, утягивая прочь из палатки возмущенного гнома. У Свон есть время для раздумий. У нее впереди целая ночь. Самоанализу уступать она не хочет, Эмма просто желает принять свое настоящее и понять, как поступать дальше. Она бесшумно выскальзывает из палатки, направляясь прямиком в лес. — Мне пойти с тобой? — настигает ее тихий вопрос Бута, который следует за ней по пятам. — Оставь, — отмахивается девушка. — Личное пространство, помнишь? — скомкано усмехается она. — Я принесу твой ужин в палатку, — кивает согласно Август. — Возьмешь оружие? — он протягивает пистолет Спасительнице, словно она уходит к самому черту в гости. — Нет, буду у озера, нужно расслабиться, — передергивает плечами Свон. — Как там Нолан и Бланшар? — К удивлению, они прекрасно справляются со всеми обязанностями. Дэвид, — говорит Уэйн и тут же краснеет, — точнее Синий Кардинал… — Все нормально, Беркут, — перебивает его Эмма. — Твоя симпатия к нему не является для меня красной тряпкой. Так что там Нолан? — Он предложил неплохую идею, — нервно дергая правым веком, отвечает Бут. — Поутру мы отправимся на срубку леса. Мы хотим установить заслоны против хищников. — А Бланшар? — отшвыривая камешек носком ботинка, спрашивает Свон. — Мне кажется, что подмога Бабули ее немного тормозит. Понимаешь, миссис Лукас — прекрасный повар, но она ни черта не разбирается в экономике. Мэри, кажется… — А ты с ними поладил, не так ли? — холодным тоном останавливает его Спасительница. — А как твой отец? — Джеппетто нормально, — сухо отвечает ей Август. — Понятно, — усмехается Свон. — Значит, ненависть к своему отцу ты не скрываешь. — Твои родители… Они ведь… — Плевать, Бут, — Эмма поворачивается к нему лицом. — Помнишь, чему нас учили? Никогда не прощать, не забывать, не сочувствовать! — Здесь больше нет Бзафудита! — яростно восклицает Уэйн. — Нет? — смеется девушка. — Тогда ответь мне, почему ты не простишь Марко? Прошлого ведь нет! Все просто, Беркут, прошлое остается с нами всегда, где бы мы ни были! Оно следует за нами, потому что мы сами его волочем за собой. Никто, ты слышишь? Никто из нас всех не забыл его и не отрекся! Может я не лучший на свете мозгоправ, но оглянись вокруг! — она разводит руками. — Вспомни, что было и что стало. Ты собирался меня прикончить! Меня, ту, которой клялся в любви! И ты бы убил меня, если бы я не очнулась! А знаешь, почему? Потому что всех нас эта жизнь научила только одному: каждый сам за себя! Ты не верен мне, а я тебе! Каждый сам за себя, Бут, — она яростно толкает его в грудь, и Август болезненно хрипит, потому что Эмма намеренно надавила ему на солнечное сплетение. — Я не верю словам, поступкам и людям. Завтра мы можем стать врагами, так к чему сентиментальности? — Я бы никогда… — хрипит Уэйн. — Ты уже, — кривится в презрении Свон. — Ты уже предал меня! Уходи! Сейчас же! — приказывает она. Бут исчезает. Его шаги поглощает вечерняя тишина леса. Спасительнице не нужна помощь, она справится сама, как и всегда. — Если хочешь присоединиться, то тебе стоит эту фляжку предложить и мне, — доносится до нее насмешливый голос. Эмма удивленно смотрит на свою неожиданную компаньонку. — Да-да, ту самую флягу с виски, которую ты свистнула у одного из гномов, — ухмыляется Реджина. — Забирай, я все равно не пью, — смеется тихонько Свон, вынимая из кармана своей красной куртки фляжку. — Как ты узнала, что это я её забрала? — О, дорогая, тебя выдал блеск в глазах, когда Ворчун устроил истерику, когда не нашел свою заначку с алкоголем, — отвечает Стеверус, она откручивает крышку и делает маленький глоток. — Неплохо, — комментирует брюнетка. — Лучше, чем то пойло, что варганит из дубовой коры Бабуля Лукас. — О, — тянет насмешливо Спасительница, — теперь понятно, кто ворует у Вейла спирт. — Руби, — говорят они одновременно, а после смеются. Луна выходит из-под темно-серых туч и отражается в тихой глади воды. Свет играет в волосах Реджины и, конечно же, не от того у Эммы враз перехватывает дыхание, а пульс ускоряется. — … здесь оказаться? — обрывочно ухватывает вопрос собеседницы Свон. — Что? — моргает растерянно девушка. — Я спросила, ты тоже не хотела здесь оказаться? — терпеливо повторяет свой вопрос Стеверус, а Эмма согласно кивает. — Ставлю эту фляжку с виски на то, что никто из присутствующих не знает, зачем мы здесь. — Ты не можешь ставить на очевидное и этот виски даже не твой, — ухмыляется открыто Спасительница. — Но Лерой же никогда об этом не узнает, не так ли? — весело подмигивает ей Реджина. — Равно как и то, кто ее у него изъял, — парирует блондинка. — Мне нравится твоя формулировка совершенного преступления, — смеется девушка. — Часто ли ты нарушала закон, Эмма Свон? — иронично вскидывает брови Королева. — Моральные или ты говоришь о тех сводах правил, по которым нам надлежит жить в Америке сейчас? — уточняет серьезно Спасительница. Смех пропадает так же, как и улыбка. — Меня учили многому, и в первую очередь я усвоила урок, что выстоять может лишь тот, кто имеет в этом нужду. — И ты имела ее, — усмехается как-то странно Стеверус. — Иначе не была бы здесь сейчас. — Я имела гораздо больше, чем ты можешь себе представить, — качает головой Свон. Она снимает куртку и ложится на нее, устремляя взгляд в ночное небо. — И почти что заполучила желаемое, но как-то фигня вмешалась в мою жизнь и вот я здесь, у озера, в компании Королевы. — Зато нам больше не надо покупать кислород и беспокоиться о том, что завтра нас снова отправят на ринг, чтобы мы развлекали публику, — пожимает плечами Реджина. — Может это и не предел твоих мечтаний, но думаю, что многие бзафудитцы наконец-то смогли спокойно выдохнуть. Нам предстоит непростое время, но мы справимся. Началось строительство настоящих домов, миссис Лукас сумела даже соорудить столовую. Август следит за порядком, даже Бланшар и та, оказалась полезной. Удивительно, но мы сделали очень много для двух недель, что здесь находимся. Эмма повернула голову в ее сторону и внимательно посмотрела. Она испытывала странную смесь: любопытство вперемешку с недоверием. — Второй урок, который я усвоила — нельзя никому и ничему верить, — произносит Свон спустя минуту. — Все так быстро увлеклись идеей о Новой Земле, что позабыли о том, что это место выбрано не нами и все мы тут не по собственной прихоти. Нас загнали сюда, как стадо овец, снабдили всем необходимым и оставили. Но я не верю в то, что кто-то сделал все это по доброте душевной. Я больше не хочу быть пешкой в чьей-то игре и подчиняться чужим правилам, — говорит жестко она. — Когда люди начинают оседать на одном месте, их потом сложно отправить в новый путь, — качает головой Реджина. — А кто сказал, что я собираюсь их тащить за собой? — отвечает Спасительница. ***