Психологический ликбез в помощь писателям

Сегодня говорим о процессе переживания потерь. Без лишних слов — к делу. Когда герой горюет? Строго говоря — всегда, когда теряет что-либо или кого-либо значимого. Как пишет один из современных исследователей горя В. Волкан, «мы никогда ни с чем не расстаемся добровольно». Именно поэтому, когда вашего героя настигает какая-то потеря, он будет реагировать примерно одинаково, независимо от того, что потерял — кошелек или близкого человека. К слову говоря, даже потери, открывающие дорогу к чему-то лучшему, например, оставление одной работы и переход на новую, более интересную и высокооплачиваемую, тоже переживается как потеря. Иными словами в зависимости от того, что именно было утрачено, будут меняться не сами чувства героя, а их интенсивность и продолжительность. Так, о старой работе герой, возможно, попечалится на прощальной вечеринке или в последний раз выходя из здания, где работал,— а пока дойдет до машины — уже унесется мыслями в многообещающее будущее. Горе от потери близкого человека длится, по сведениям из разных источников, от года до двух, и то — если речь идет о «неосложненном горе» (об осложнениях процесса горевания мы в этой статье подробно говорить не будем: она и так достаточно объемная. Желающих подробно ознакомиться с ними отсылаю к книге «Жизнь после утраты. Психология горевания» В. Волкана, на основании которой и написана эта статья). Думаю, не нужно объяснять, что в примере с работой и потерей близкого ваш герой испытает, разумеется, эмоции, совершенно разные по интенсивности. Если в одном случае речь пойдет, возможно, о легкой печали, — то в другом герой может пережить полный эмоциональный крах. В дальнейшем в этой статье мы сосредоточимся на переживаниях наших героев, связанных с очень значимыми потерями, а именно — со смертью близкого человека. Как герой будет реагировать на потерю близкого? На самом деле, в этом есть определенный парадокс: с одной стороны, мы только что сказали, что все люди, в том числе и наши герои, горюют примерно одинаково. С другой стороны, проявления горя весьма индивидуальны. Они зависят от: — характера, темперамента, возраста и жизненного опыта героя. Суровый старый вояка, прошедший не одно сражение, будет, разумеется, реагировать на потерю близкого иначе, чем юная чувствительная девушка, которая до этой потери и «горя-беды не знала»; — внезапности потери. Одна ситуация — когда близкий героя умирает внезапно (несчастный случай) и другая — если его смерть была ожидаема (например, он тяжело болел, или, фентезийный вариант, был магом и точно знал дату своей смерти); — от того, насколько непосредственно затронула потеря нашего героя. Одно дело — он (она) ухаживает за умирающим, другое — находится далеко от него и знает о его состоянии только по телефонным разговорам, например, с родственниками; — от того, остались ли у героя какие-то незавершенные, прерванные смертью, дела с умершим, и какие именно: поссорились и не успели помириться, взял в долг и не вернул, хотел что-то сказать и не сказал и т.д. Однако, несмотря на все личностные особенности, влияющие на переживание горя, есть в этом процессе и закономерности, о которых сейчас и пойдет разговор. Дж. Тэйтелбаум, один из исследователей процессов горевания, так обобщил самое главное, что нам известно о переживании горя: горе — комплексный феномен, охватывающий эмоциональную и соматическую сферы, а также сферу повседневной деятельности и общения, где горе создает трудности адаптации, изоляцию, утрату работоспособности и т.д. То же самое — простыми словами: горевание изменяет все сферы жизни человека. Меняется его эмоциональное состояние (что очевидно), а нередко и физическое тоже: данные исследований говорят о том, что в первые два года после смерти близких люди чаще болеют, больше курят, чаще обретают алкогольную и другие зависимости. Горе будет влиять и на повседневную жизнь ваших героев: им сложно будет вернуться к привычному течению жизни, может наблюдаться апатия, герой ваш может забросить работу\учебу (уволиться, взять отпуск), утратить интерес к чему-либо, перестать выходить на улицу и т.д. А если и продолжит работать или учиться — тогда и то, и другое будет даваться значительно сложнее, чем раньше — горе притупляет и когнитивные (мыслительные) процессы: ухудшается память, снижается концентрация внимания и т.д. Горевание, однако, — не однородный процесс: ваш герой не будет чувствовать себя одинаково через день и через год после потери (на самом деле, и такой вариант возможен, но это уже то самое осложненное горе). Мы же разбираем самый «простой» случай, который психологи называют «нормальным» горем. Чтобы обозначить те изменения, которые происходят с людьми (с вашими героями) в разное время после потери, принято говорить об этапах, которые проходит процесс горевания. Классификаций этих этапов, на самом деле, очень много. Одни исследователи выделяют два этапа, другие — три, четыре или даже пять. В одной из предыдущих статей я приводил самую распространенную на любительских интернет-сайтах периодизацию: шок, гнев, вина, торг, депрессия, принятие. Сегодня, однако, мы отойдем от этой схемы и рассмотрим ту, которую предлагает В.Волкан в своей книге «Жизнь после утраты. Психология горевания». В периодизации Волкана всего два этапа: 1. Кризис горя 2. Работа горя Но на самом деле, говорит он ровно о том же, что и авторы шестиэтапной периодизации, просто, на мой взгляд, делает это более логично и полно. Для себя мы примем, что в кризис горя будут входить шок, гнев, вина и торг (Волкан добавляет сюда же тревогу); а в работу горя — депрессия и принятие. Ваш герой и кризис горя Волкан обозначает кризис горя как этап, начинающийся с момента утраты или обнаружения факта близкой утраты (например, постановки диагноза смертельной болезни). Заметьте, что узнав о смертельном диагнозе близкого, ваш герой будет вести себя примерно так же, как и когда близкий его покинет. С этим связана интенсивность переживания самой потери: помните, в начале мы сказали, что герой по-разному отреагирует на внезапную и ожидаемую кончину близкого. При ожидаемой смерти горевание, по факту, начинается до фактической потери и потому в момент смерти близкого может уже не быть таким острым. Непосредственно за потерей следует, как несложно догадаться, реакция шока. Волкан, ссылаясь на другого исследователя процессов горевания — Э. Линдеманна, так описывает это состояние: «В первые часы после утраты у людей возникали следующие симптомы: прерывистое дыхание, ком в горле, потребность вздыхать, мышечная слабость и потеря аппетита. Затем эти реакции сменялись шоком и оцепенением; другие люди, казалось, находились не здесь, а где-то далеко, или были окутаны каким-то туманом. Жизнь наполнялась сюрреалистической реальностью». Как мне кажется, картина весьма наглядная. Добавлю, что психологическим механизмом шока является уже знакомая нам психологическая защита — отрицание. Ваш герой как бы отказывается видеть реальность, отвергает ее: «этого не может быть!» Применимо к реальной жизни — ваш герой может, например, до последнего верить в ошибку в репортаже о катастрофе, в которой погиб кто-то, ему близкий; выискивать самые невероятные причины сохранять надежду (может, документы моего близкого, найденные при погибшем, были последним украдены, и это просто путаница) и т.д. Отрицание получает сильное подкрепление в том случае, когда у вашего героя нет возможности увидеть тело (к примеру, его близкий погиб в военном конфликте где-то далеко). К отрицанию нередко добавляется еще одна защита, которую мы уже тоже знаем: диссоциация — ощущение «это сон, это не со мной» — чувство нереальности происходящего. Кроме того, есть еще одна характерная особенность поведения переживающих шок. Процитируем снова Волкана: «Линдеманн заметил крайнюю напористость их (людей, находящихся в состоянии шока после потери — A.G.) речи, особенно когда они говорили об умершем. Он сообщил также, что некоторые из скорбящих воспроизводили „характерные особенности умершего… прежде всего симптомы, которые проявлялись во время последнего заболевания, или поведение, которое могло иметь место во время трагедии“. Случалось увидеть, что человек, понесший утрату, бессознательно копирует, например, походку умершего или воспроизводит один из его жестов. Это явление, известное как идентификация, является бессознательным выражением эмоциональной связи с другим человеком». Шок длится, по сведениям из разных источников, от суток до трех, некоторые источники говорят — до девяти суток. Как видим, это период некоего бунта, сопротивления реальности. Герой то отрицает случившееся, то вообще впадает в ступор. На этапе шока, кстати, сама боль от потери проявляется слабо, человек находится как бы под анестезией и может выглядеть достаточно спокойным. Есть даже сведения о том, что в этапе шока может улучшаться физическое состояние, снижаться острота симптомов хронических заболеваний — все потому, что физические и психические ресурсы организма максимально мобилизованы на выживание. Шок понемногу проходит. В чем это проявляется? В том, что ваш герой так или иначе начинает «поворачиваться» к ужасной реальности, понемногу осознавать ее. Однако это «понемногу» здесь очень важно: психическое сопротивление правде не ослабевает. Только теперь приемы, с помощью которых наша психика стремится нас уберечь, становятся немного иными. Какими? Вот здесь мы и встретим и вину, и гнев, и тревогу, и торг (который Волкан называет уговорами, но сути это не меняет). Ваш герой будет чувствовать себя виноватым в смерти близкого. При этом совершенно неважно, была ли его вина реальной. Вина дает иллюзию контроля над ситуацией: «Если я чувствую себя виноватым, то и ключ к разрешению ситуации как бы во мне. Пока я ощущаю вину — я как будто властен над ситуацией». Отсюда возникает торг или уговоры: герой ваш будет пытаться «договориться с судьбой»: «я буду самым внимательным, самым любящим, я больше никогда не повышу на него голос — только пусть все это будет неправдой!» Или даже так: «Если через полчаса пойдет дождь — значит, все это сон». Гнев. Персонаж ваш будет злиться. На кого? Хороший вопрос. Вообще, гнев — это естественная реакция на невозможность удовлетворить потребность. Проще говоря: когда «хочется, да не можется» — это злит. Чего хочется в ситуации горевания? Все просто — чтобы все это оказалось неправдой, прекратилось. Но этого не происходит. Почему? Потому что умерший так и не оживает. Стало быть, кто «виноват» во всей ситуации?.. Именно. Но злиться на покойного, особенно в ситуации острого горя, если и получается — то не всегда. «О покойных плохо не говорят», «об умерших — или хорошо, или ничего» — эти принципы усвоены очень крепко, и, если мы пытаемся злиться непосредственно на покойного — то тут же ощущаем дополнительную вину и стыд: «Как я могу так о нем думать?!». Поэтому гнев смещается, по сути, на всех, кто подвернется под горячую руку: на врачей, что «не спасли» (даже в ситуации, когда спасти было невозможно), на похоронное агенство, родственников, друзей, на погоду, на жизнь в целом. А еще вашему герою будет страшно. Точнее, тревожно. Помним, что тревога — это беспричинный страх. Возникает она в случае с потерей потому, что смерть близкого лишает нас ощущения безопасности. Есть такое понятие «базовое доверие к миру»: то есть ощущение, что мир, в целом, хорош. В нем, конечно, много всего плохого — но это как бы нас не касается: «смерть — это всегда про них и никогда — про нас». Так вот, когда оказывается, что «смерть — это про нас» — человека охватывает тревога. Для страха нет конкретной причины, угрозы. А страшно все равно. Ваш герой может начать ощущать некую опасность, бояться ходить по улицам или, наоборот, оставаться дома один, водить машину или переходить улицу (особенно, если близкий погиб в ДТП) и т.д. Из психических защит здесь добавится расщепление: это когда одна часть сознания вроде и знает о потере, а другая — вроде и нет. Волкан приводит пример своего пациента, потерявшего отца: тот, вернувшись из церкви, где он заказывал поминальную службу по отцу, поймал себя на мысли, что надо бы обсудить с отцом детали этой службы. Однако же, как бы психика ни сопротивлялась, однажды вашему персонажу придется принять ужасную данность необратимости потери. И когда это произойдет, согласно Волкану, период кризиса горя завершится и начнется второй период — работы горя. Волкан пишет «Кризисный период заканчивается тогда, когда мы принимаем ужасную реальность. Многие полагают, что с принятием необратимого характера смерти близкого человека горевание заканчивается. На самом деле, с этого момента начинается вторая стадия горевания. Только приняв факт смерти, мы можем начать сложный внутренний процесс преодоления, в результате которого утраченные отношения постепенно становятся воспоминаниями, которые не поглощают человека всецело». В самом деле: мало принять факт потери — его нужно еще пережить. Работа горя именно на это и направлена. Персонаж и работа горя Дж. Тэйтелбаум писал: «Чтобы пережить горе, необходимо прочувствовать, выразить и принять все эмоции, которые оно вызывает». Именно это является целью второго этапа горевания — работы горя. Работа горя (термин этот придумал еще З.Фрейд) — это процесс внутренних и внешних изменений, которые позволяют пережить потерю. Включает оценку отношений с ушедшим и перевод их в разряд воспоминаний. Как это происходит? Вроде бы человека уже нет — какая уж тут оценка отношений? И тем не менее, то, что ваш герой потерял кого-то, не означает, что отношения с умершим прекратились. В этом нет никакой мистики — речь о том образе ушедшего, который мы храним в себе. Ваш герой, например, приняв потерю, будет разговаривать с умершим, возможно, спорить с ним или даже ругаться, говорить ему то, что не успел сказать при жизни, или попросту делиться последними новостями. Последнее очень важно и, я бы сказал, терапевтично в смысле проживания горя — через такие пересказы новостей ваш герой как бы получает «благословение» умершего на жизнь без него. Кроме того, через эти разговоры герой так или иначе будет переоценивать свои отношения с ушедшим. Происходит это, конечно, через воспоминания. Персонаж ваш будет вспоминать много, скрупулезно, мельчайшие эпизоды и детали. Будет радоваться светлым моментам, грустить или чувствовать вину или гнев за неприятные… В идеале было бы для него найти в этот момент «сочувствующее ухо» — кого-то, кому можно было бы показывать фото, по десять раз повторять одни и те же истории… Это уменьшает яркость воспоминаний, и одновременно как бы легитимизирует их, подтверждает их ценность: «то, что между нами было, было на самом деле, это важно и значимо». Именно это осознание: все было, и было важно, позволяет, как ни парадоксально, отойти от этих воспоминаний, переключиться на реальную жизнь. Помогают в этом и вездесущие защиты. На этом этапе подключается защита «отыгрывание вовне». Упорядочить отношения с умершим помогает перебирание его вещей (а впоследствии их сдача, например, в благотворительные организации), составление коллажей из его фото, перечитывание писем, пересмотры семейной видеохроники, путешествия по местам, где герои побывали вместе, и т.д. Этот период длится от одного до двух лет и завершается тогда, когда достигнута цель: отношения с умершим переходят в разряд воспоминаний и уже не причиняют невыносимой боли, не мешают строить новые отношения и новую жизнь.