Fuck U

Море высохло, Хотя это не сюрприз. Мы всматриваемся в облака, Они как взрыв на небе. Вроде как надпись имеется, Но мы не можем прочитать между строк.

Тэхён любил наблюдать за людьми, неважно, будь это кто-то из его знакомых или обычный человек, которой ехал с ним в одном вагоне метро. Ему нравилось придумывать им истории. Пытаясь разглядеть под маской напускного цинизма, усталости, раздражения или же, безграничного счастья то, что на самом деле являлось голой правдой. То, что каждый пытался спрятать как можно глубже, скрыть ото всех, опечатав толстыми увесистыми цепями, выкованными из их же страхов и пороков. «Стоит выпускать своих демонов наружу, дабы не быть испепеленным заживо, иначе рано или поздно, они возьмут над тобой верх, вгрызаясь острыми клыками в самое нутро, терзая и мучая, доводя сначала до исступления, а потом – до крайней точки. Их нужно кормить и подпитывать, чтобы хоть как-то попытаться сдержать. Но, ни в коем случае нельзя доводить до того, чтобы они овладели твоим сознанием и телом. Если они поймут, что у них есть хотя бы малейшая возможность это сделать, то ты не сможешь с этим бороться. Тогда ты превратишься в пустую шарнирную марионетку, пустую и бездушную». Доктор Ким всегда говорил, что нужно записывать свои мысли в блокнот, а спустя какое-то время перечитывать их, сопоставляя с теми, которые приходили сейчас на ум. И, если в них что-то расходилось, то следовало писать заново. Что-то вроде личного дневника. Личного дневника кающегося дьявола. Тэхён, даже будучи ребенком, любил играть со своими демонами, смело давая им волю к действиям. Ему было крайне интересно, куда они в итоге смогут его привести. Сначала, они показали ему утехи в виде небольших шалостей. Наподобие украденных из ближайшего супермаркета сладостей и разбитого соседского окна, а в итоге привели и положили на просторную кровать, застеленную цветастыми простынями, запах которых до сих пор таился в легких, слегка постаревший и плесневелый, вперемешку с тошнотворным ароматом семени и тягучей слюны. Отец любил, когда Тэхён был сверху. В такие моменты его глаза застилало сладостной поволокой, а широкие ладони несдержанно блуждали по худощавому стройному телу, крепко сжимая бока до алых кровоподтеков. Будучи ребенком, Тэхён уже тогда осознавал, что его сводят с ума такие прикосновения, а от того, что это его любимый отец, несдержанность эмоций достигала пика, от которого на подсознательном уровне, где-то глубоко внутри, происходил раскол, приводящий в итоге к безысходности. В день, когда Тэхён нашел своего отца повешенным в ванной комнате на бельевой веревке, его демоны ликовали, а сам он, забившись в угол, беззвучно кричал, роняя слезы на холодный кафельный пол, стискивая ладонями худощавые колени. Он просидел возле тела два дня, периодически теряя сознание, а когда приходил в себя, то несмолкаемо продолжал шептать: - Не Тэхён, не Тэхён, не Тэхён… Когда их нашли, Тэхён был без сознания. Как ему позже сообщили, это были люди из фирмы, где работал его отец. На похороны пришло много людей, которых Тэхён никогда до этого не видел. Они участливо плакали, в перерывах перешептываясь о том, что же теперь будет с сыном их коллеги. Какая трагедия. Мать так и не удосужилась приехать, сославшись на плохое самочувствие ребенка от ее нового мужа. Тэхён и не надеялся на ее присутствие. Он, в принципе, даже не имел представления, как она сейчас выглядит. Мать бросила его практически сразу же после рождения. Отец не любил говорить об этом. Он никогда не выставлял ее виновной в чем-то, просто ссылался на то, что так было лучше для всех. И Тэхён верил ему. Верил безоговорочно, потому что больше всего на свете его грели мысли о том, что он рядом с человеком, которого любит до дрожи. Любит так, как умеет. И никто больше не нужен в их омерзительном маленьком мире греховной нежности. Взяв в руки урну с прахом, Тэхён чувствовал, как слезы катились градом, а назойливый шепот продолжал вторить, словно проклиная: «Теперь мы всегда будем вместе. Спасибо, что выпустил нас на свободу». *** После того, как мать наотрез отказалась забрать Тэхёна к себе, его приютила старшая сестра отца, живущая вдвоем со своим мужем. Когда-то у них был ребенок, но он погиб в результате несчастного случая за несколько лет до рождения Тэхёна. С первого взгляда они казались крайне милыми и участливыми людьми: обустроили для мальчика просторную комнату, обставив ее практичной мебелью, отдали в хорошую школу, покупали красивые модные вещи и никогда не обделяли карманными деньгами. Тэхён чувствовал, что все это они делают из чувства жалости, красуясь перед соседями. Он не ощущал их искреннюю заботу и старался как можно реже попадаться на глаза своей новой семье. Но гнетущее чувство саморазрушения лишь разрасталось в нем, грозясь еще немного, и поглотить его полностью. Приходя из школы, он все чаще запирался в своей комнате, и, забравшись под тяжелое пуховое одеяло, плакал. Беззвучно и с надрывом, пока подушка не пропитывалась солеными слезами отчаяния. - Тихо… - успокаивал себя мальчик, стирая потными ладонями влажные дорожки со щек. – Все в порядке… Страшнее всего было засыпать. С каждым разом, кошмары становились более красочными и реальными. Отец ласкал его, выцеловывая каждый сантиметр податливого подросткового тела, а Тэхён горел и плавился в любимых руках, отвечая с большим напором. - Я так скучаю по моему мальчику, - шептал мужчина, обжигая своим горячим дыханием. – Я хочу, чтобы мы снова были вместе, мой драгоценный Тэхён. А потом все резко прекращалось. Агония сменялась отвращением. Тэхён смотрел, как у него на глазах отец начинал разлагаться, истошно вопя и цепляясь за него окостенелыми пальцами, пытаясь прижать к себе застывшего от ужаса мальчика, пытающегося истошно закричать, чтобы позвать на помощь. - Что такое, сынок? – куски плоти отслаивались, обнажая белые кости, падая на пол и превращаясь в кровавое месиво. По обезображенному лицу расползались скользкие черви, сочащиеся из пустых глазниц. – Ну, иди же ко мне. Сделай своему папочке приятно. Просыпаясь в холодном поту, Тэхён тут же бежал в уборную, сгибаясь над унитазом, чувствуя, как горькая желчь скользит по гортани, заставляя желудок сжиматься и покалывать. Однажды за таким занятием его застал дядя. Он лишь окинул Тэхёна брезгливым взглядом и язвительно прошептал: - Завтра же отвезу тебя в психиатрическую клинику. Нам не нужны лишние проблемы. На первом же сеансе Тэхён понял, что доктор, к которому его направили – не такой уж и плохой человек, но абсолютно не стремился в одночасье открывать ему душу, рассказывая о сводящих с ума мыслях и кошмарах. Лишь спустя несколько месяцев терапии, Тэхён смог поведать о том, что именно тревожило его по ночам, после чего ему прописали сильное снотворное. Это была первая ночь со дня смерти отца, когда он не пришел к нему во сне. Один кошмар сменился другим. В его голове поселился вкрадчивый нежный голос, несмолкающий ни на минуту. Словно отец разговаривал с ним с того света, неустанно повторяя, что это он – Тэхён – виновен в его смерти. Чтобы хотя бы какое-то время не слышать его, мальчик принимал снотворное, но со временем, это перестало помогать. Однажды, дойдя то точки кипения, он пришел к своему лечащему врачу и ровным голосом сказал: -Это я убил моего отца. Он умер по моей вине. У нас была сексуальная связь. Я соблазнил его, и теперь он хочет, чтобы я был рядом с ним. Он постоянно говорит мне, что я должен как можно скорее умереть, чтобы мы смогли быть вместе. Раньше я думал, что не могу жить без него, а теперь мне страшно! Я не хочу умирать! *** - Эй, Тэхён, ты чего такой загруженный сегодня? Здесь есть один чувак, у которого можно по дешевке прикупить бензодиазепины. Ты же на них сидишь, да? – парень почувствовал, как по его спине плавно скользнула ладонь, оглаживая поясницу, пытаясь пробраться в штаны, которые плотно обтягивали его стройные длинные ноги. – Ты сегодня какой-то отстойный. Тебе стоит закинуться, иначе мы не сможем повеселиться так, как мы обычно это делаем. Морщась от отвращения, Тэхён раздраженно повел плечами, ловя себя на мысли, что ему не терпится покинуть эту вечеринку. В этой компании он был впервые. Все вокруг казались ему какими-то зашкварными и нелепыми. Словно пустые оболочки, блуждающие по периметру небольшой квартиры, изредка перекидывающиеся парой стандартных фраз. - Да забей! – коротко ответил Тэхён, вставая со старого, прожженного сигаретами, дивана. – У меня и так есть чем закинуться, так что не волнуйся, потрахаемся как обычно. Я сейчас пойду отлить, а потом давай уже съебнем отсюда. Заебала эта хуйня. Нихуя не круто. Выйдя из загаженного туалета, парень уж было направился к дивану, на котором сидел его друг. Тэхён периодически спал с ним скорее от скуки, нежели чем по собственной прихоти. Проталкиваясь через толпу размалеванных малолетних девиц, он вдруг услышал тихий мелодичный голос, вторящий едва уловимой капели струн, мягкой и игривой: - Тихо… Все в порядке… Вытри слезы с глаз… Сердечный друг вытрет тебе слезы, потому что родственные души никогда не умирают. Никогда не умирают... В обшарпанном кресле, которое стояло в углу комнаты, скрытое полумраком и плотным слоем сигаретного дыма, сидел парень, мерно перебирающий струны акустической гитары. Рядом с ним, на полу, стояла початая бутылка дешевого ликера, а сам он, словно не замечая никого вокруг, продолжал напевать что-то неразборчивое, прикрыв глаза и довольно улыбаясь. - Кто это? – спросил Тэхён у стоявшего неподалеку от него парня, кивая головой в сторону незнакомца. - А? Это же Чонгук! – последовал удивленный ответ. – Ты впервые здесь, да? Я, вроде бы, не видел тебя раньше. - Ага, типа того, - ровным голосом ответил Тэхён, не сводя заинтересованного взгляда с Чонгука. – Но, я думаю, что теперь мы будем часто видеться. У вас здесь очень весело.