Dicis gratia

Ее разбудила тишина. Какофония множащихся и сталкивающихся звуков, наконец-то, стихла, позволяя дышать и мыслить. Натали зябко поежилась, с удивлением отмечая, что дрожит от холода. Зато голова больше не болела. Отрадно чувствовать себя исцеленной. Совсем как в детстве, после долгой, темной хвори. Натали оглядела комнату, залитую ярким солнечным светом, и с удовольствием закуталась в шаль, заботливо ожидающую ее на кресле. Затейливый узор преобразил простую ткань и заворожил живыми, яркими красками. Лишь через какое-то время Натали спохватилась. Солнце уже поднялось высоко и, хотя она понятия не имела, который час, следовало поторопиться. Натали поглядела в зеркало, дабы удостовериться, что ее туалет в порядке, и застыла в полном изумлении. Вместо элегантного платья – видавшая виды амазонка, вместо аккуратной прически – распущенные пряди. Как же так, горничная и не прикасалась к волосам своей госпожи?! Ну а сие некогда лиловое, а нынче основательно выгоревшее одеяние вообще давно тлеет в самом дальнем ящике комода в поместье Репниных! Натали с пристальным вниманием уставилась на свое отражение, находя и в лице, и в облике своём нечто новое и удивительное. Краем глаза она заметила, как цветы на ее шали словно налились красками, перетекающими из оттенка к оттенку, как живые, а потом и вовсе зеркало разбилось на множество осколков. В раме остался лишь контур, ее силуэт, выдерживающий силу нахлынувшего света. Наташа инстинктивно отшатнулась, но не закрылась руками. Она была поражена изменившимся бытием. Окружение ее одновременно выглядело знакомо, но более не ограничивалось стенами, углами или привычными дверными сводами. Всё вокруг неё было заполнено красками, самыми неожиданными - от безумно-ярких до мрачно-глухих. Этот простор… это место за мгновение преобразилось, разворачиваясь перед ней до невероятных размеров. - Извечность… - Наташе пришлось выдохнуть, чтобы получить возможность вдохнуть краски нового мира. Цветовые волны, сперва захлестнувшие ее, отступили и открыли удивительное: вверх, вниз, вперед, насквозь сновали тени. Они были такими блеклыми и невыразительными на фоне красочных вихрей, но показались ей чем-то близким и привычным. Наташа вглядывалась в них, пыталась сосредоточиться, но тщетно. Теней становилось все больше, и теперь они окружали ее. Теперь Наташа почувствовала угрозу. Невозможно было видеть их все и страшно даже представить, что эти пустые оболочки подберутся к ней со спины! Паника в мгновение ока захлестнула с головой, и Натали бросилась бежать. Прежде бесконечное, пространство сжалось до узкого коридора, стены которого создавали сами эти колышущиеся тени. Сверху опустилась непроглядная чернота, которая поглотила все и оставила ее одну. Наташа замерла и осторожно перевела дух. Темнота спасла ее от теней, ведь они живут лишь при свете… Но ведь здесь не было ничего! В отчаяние она огляделась. Ничего… никого вокруг. Только она... Она осталась одна. - Мне нужна помощь! – крикнула Наташа, но ей не ответило даже эхо. Стало так страшно, что она не могла сделать больше ни шага. Впереди ничего не было, ей некуда было идти, ей невозможно было спастись. У нее осталась лишь она сама! Она посмотрела на свои руки, поражаясь их слабому свечению. Не внешнему - внутреннему, словно тьма, окружающая ее, не допуская и толики света за свои границы, поэтому свет вынужден был оставаться внутри, под кожей, у самого края. На ладонях проступали диковинные узоры. Наташа соединило руки вместе и закрыла лицо, надеясь, что тьма отступит. Посчитала до десяти как в детстве. Медленно отняла руки, но… осталось лишь горько всхлипнуть: - Все напрасно… Тьма никуда не пропала. Едва ли надеясь на что-то, Натали огляделась и внезапно в стороне от себя увидела окно, затянутое портьерами. Сквозь стекло проглядывал настоящий свет. Учащенно дыша, Натали подбежала к окну и увидела заснеженный сад. Вид отсюда был ей знаком. Это же кабинет… - Теперь у моего отца не останется сомнений, что мы влюблены друг в друга, - вдруг произнес Его Высочество Александр у неё за спиной. Наташа обернулась и застыла на месте. Чернота полностью отступила, и комнаты Цесаревича выглядели вполне обычно. Правда, немного потеряли границы - размытые стены исчезали, растворяясь, словно тающие облака, - но хотя бы здесь и сейчас она понимала, где находится. - Александр!.. – позвала Наташа, ощущая вдруг, как второй голос перебивает ее. Совсем рядом. Почти на ухо: - Главное, чтобы об этом не узнал кто-то еще. Наташа попятилась. Понадобилось время, чтобы понять: Александр не видит ее и говорит не с ней. Он обращается к Натали, стоящей подле окна, облаченной в серебристое платье, только с официального приема. Наташа немедленно узнала сцену, разыгрывающуюся перед ней: Наследник уговорил ее сыграть любовь для Императора. Они репетировали. Что это? Воспоминания? Александр выглядит напряженным, кажется, он даже говорит с трудом. Натали из воспоминаний не смотрит на него, а настоящей Наташе теперь многое понятно. И стыдно, и больно, ведь невинная игра проложила дорогу и нежданной любви, и невероятной трагедии. - Но Его Величество уже ушли. - Натали, он специально оставил нас, чтобы мы могли… - Предаться страсти? Какой смысл разыгрывать страсть, если Императора нет? - Натали… Княжна идет к двери. Вернее туда, где должна быть дверь, но замирает на месте. - Я помню, я услышала голос императора… - прошептала Наташа и осеклась, увидев, что к ее двойнику из воспоминаний приближается зловещая темная фигура. Стоит девушке переступить порог - и для нее уже приготовлен острый серп!.. О, Хвала Всевышнему, княжна бросается в объятья Цесаревича! Наташа обернулась к темной фигуре. Нет, зловещий гость ей не привиделся, он стоит и наблюдает. Он уже спрятал серп, и теперь плавно отступает назад. А на его месте возникает Андрей. О, Андрей!.. Как же я виновата перед тобой… Сплетенные в объятьях Александр и Натали замерли и превратились в уже знакомые ей тени, а с Андреем случилось нечто ужасное. Глаза его налились кровью, лицо раскраснелось и исказилось дикой злобой. В чертах проступило что-то страшное, звериное, отталкивающее. Он запрокинул голову и закричал, словно от сильнейшей боли. А потом повернулся к ней и бросился вперед с вытянутыми руками. От неожиданности Наташа застыла, и князь быстро стиснул ее шею железными пальцами. Он тряс ее, будто тряпичную куклу, впивался пальцами в ключицы и рычал ей в лицо. Казалось, у Долгорукого даже не было намерения убить, только доказать: он может сделать с ней все, что пожелает. От боли темнело в глазах. Наташа напрасно пыталась оттолкнуть - он был сильнее. Зато ее руки были совершенно свободны. Наташа впилась ногтями в щеки своего мучителя и с силой процарапала длинные борозды. Ощущение было такое, словно она погрузила пальцы в растаявшее масло. Крови не было, лишь открытая плоть, похожая на раскаленные докрасна угли. Существо взревело и отшвырнуло ее от себя. Теперь чудовище потеряло всякое сходство с покойным женихом. Походившее даже не на живого зверя, а на подобие демона из Ада, оно широко распахнуло пасть, разрывая кожу, обнажая по-человечески маленькую челюсть и непомерно огромные клыки. - Нет! Нет! Нет! – закричала Наташа и существо бросилось на нее. Она уже чувствовала, как невозможный жар приближается к ней. Видела красные глаза, искаженные разбитыми очками. А потом прогремел выстрел. Чудовище упало на бок и затихло. К великому облегчению Натали оно не превратилось вновь в Андрея, лишь скукожилось, сжалось в невзрачный комок перегоревшей золы. Переведя дух, она с опаской посмотрела на своего спасителя. Тот размеренно подошел ближе, поковырял носком сапога пепел и насмешливо промолвил: - Гнев, всего лишь. Таких всегда легко убить, - и посмотрел на Натали. Посмотрел странно, да еще и ухмыльнулся гадко. Как возможно, чтобы в этом дивном и страшном кошмаре она оказалась с почти забытым мерзавцем из Петропавловки?!