Девочка Настя (редактируется)

— Ты слышал, что у нас новый учитель русского и литературы? — тыкает в меня ручкой Ася, пока не началась химия. — Говорят, Алевтина Матвеевна уволилась, — продолжает за неё Игорь, улыбаясь, предвкушая наиболее вероятную фразу моей соседки по парте. Я вздыхаю, готовясь к тому, что она сейчас скажет. И не ошибаюсь. — Я бы хотела, чтобы это был нереально сексапильный молодой человек, — произносит Ася, мечтательно поправляя свои баранки. — Знаешь, — она поворачивается к Игорю. — Такой альфач, чтобы, наконец, отжарил этого сладенького пидора, — она кивает на меня, прикрывающего лицо ладонью. Гей, гомосек, сладенький мальчик, сахарок, пидор, омежка — какими только словами девушка меня не называла. То, что я и Айседора Канаева являемся главными объектами шипперства среди одноклассников из-за имён и сходства во внешностях с одной из красивейших пар России начала XX века, никогда не мешало Асе быть заядлой яойщицей и писать гомосексуальные фанфики про меня. Я, конечно, ничего не имею против геев, но такое активное желание свести меня с парнем очень напрягает. Довелось однажды даже прочитать работу нашей юной писательницы. Язык неплох, однако сюжет довольно избитый и предсказуемый. Ася обиделась и сказала: "Просто тебе не понравилось, что тебя ебут". — Мне было бы интересно почитать гетеросексуальный фанфик от тебя, — смеётся сидящий сзади нас рядом с Игорем Лёша. — Если идейка будет, то возможно, — пожимает плечами девушка, в кабинет заходит Афанасий Иванович, и мы тут же притихаем. Этого учителя лучше не злить, иначе он проистерит вам мозг. *** Звенит звонок на урок литературы. Весь класс замер в предвкушении, давно уже сделав ставки. Кто-то думает, что новый учитель будет старой занудной женщиной, кто-то поставил на вариант молодого человека, кто-то голосовал за милую, добрую и скромную девушку. Я лишь смотрю на дверь. Без разницы, кто будет преподавать литературу, главное, чтобы свой предмет знал хорошо и не исправлялся на каждом слове, как это любит делать физичка. Хлопает дверь, в кабинет входит та, кого я точно не ожидаю увидеть. Что здесь делает Эмили? На один момент сердце и дыхание, будто по команде, останавливаются. Кажется, что всё происходящее — один странный сон. Однако, ущипнув себя за самое чувствительное место — щёку — осознаю, что нахожусь в реальном мире. Одноклассники взволнованно перешёптываются. Я их прекрасно понимаю: в кабинете оказывается само воплощение грязных фантазий любого парня одиннадцатого "А": красивая, соблазнительная девушка, выглядящая неприступной, из-за чего ещё больше привлекает к себе интерес. С идеальной осанкой она подходит к учительскому столу и откидывает золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам, на спину. Её движения непринуждённые и лёгкие. Девушка кладёт сумку на стол и выкладывает тетрадь, книгу и упаковку вишнёвого сока. Я перевожу взгляд на соседку по парте. Она поражённо наблюдает за гостьей и шепчет: — Ей бы с такой сексуальностью в стриптиз-клубе работать. Эмили усмехается одновременно со мной: Ася даже не подозревает, насколько права! Златовласка делает глоток сока (или не сока?), открывает тетрадь и сладким голосом произносит: — Доброе, или не очень, утро, дамы и не дамы — у вас такие лица, что господами назвать вас язык не повернётся, — я изгибаю бровь в то время, как она медленно встаёт, заставляя меня подумать о такой вещи как профессиональная деформация. — Меня зовут Филова Анастасия Сергеевна, с сегодняшнего дня я буду вести в вашем классе русский язык и литературу. Анастасия Сергеевна. Эмили. Она говорила, что учится в педагогическом, но я даже не думал, что, кажется, самая красивая девушка в городе будет учить меня самым трудным предметам. Однако, в случае чего, у меня есть отличный компромат. — А сейчас давайте отметим, кого нет, — говорит она, придвигая к себе журнал. — Я называю имя, вы отвечаете "я". Заодно и познакомимся. Итак, Баварин Егор. — Я, — доносится низкий голос с задних парт. Её сосредоточенное на уроке лицо выбивает из колеи. Она как будто не замечает меня или уже забыла, положив мой образ в долгий ящик под названием "Гости". Мы с Артёмом вчера ушли в час ночи, у девушки за оставшиеся четыре часа наверняка было много посетителей. Я без сил опускаю голову на сложенные на парте руки. Не могу смотреть на то, как слегка покачиваются её волосы, когда тонкая рука выводит "н" возле имён отсутствующих. Не могу смотреть на то, как ресницы распахиваются каждый раз при столкновении её взгляда с чьим-то ещё. Не могу смотреть на то, как она улыбается. Чёртова златовласка. — Кузнецов Сергей, — произносит она и вздрагивает, посмотрев на меня. Нет, всё-таки помнит. Прекрасно помнит парня, похожего на Сергея Есенина. Того, кто сменил представление о танцовщицах стриптиза, лишь встретив её. Шок на кукольном лице отражается достаточно чётко, чтобы я смог понять, насколько Эмили не ждала меня увидеть. — Я, — отвечаю, кивая, Ася рядом загадочно улыбается. Ура. Наконец-то фанфик будет гетеросексуальным, а то задолбала. Хотя не факт, что я в нём стану доминантом — "Секс с использованием посторонних предметов" и опять я окажусь под кем-то. Проклятые яойщицы. — Головка от хуя, — еле слышно говорит учительница так, чтобы разобрали только я и Айседора, сидящие прямо напротив неё. От этого мы начинаем неистово ржать. Отлично. Учитель-рифмоплёт с дерзким языком. Плохо всё-таки на неё влияет Есенин. Эмили, то есть, Анастасию Сергеевну тоже пробирает на смех. Я окидываю взглядом класс и понимаю, что для одноклассников наше хорошее настроение остаётся загадкой. Какие же ещё сюрпризы прячет в себе эта забавная студентка, кроме ночных занятий и нецензурной лексики в словаре? Ася вздыхает и открывает томик лирики своего любимого Блока. Никогда не привечал символизм — слишком много непонятностей. Сначала думаешь, что там одно, а потом, оказывается, под этим образом подразумевалось совсем другое. Как только литераторы анализируют эти стихотворения? — Итак, одиннадцатый класс, открываем книги со стихотворениями нашего любимого Александра Блока и начинаем изучать любовную лирику, — под недовольные стоны класса учитель закатывает глаза и делает ещё один глоток сока. Что-то в подрагивании её прикрытых век кажется мне знакомым. — Я тоже не очень люблю эту сопливую нудятину, но вам нужно пройти её по программе, а потом будет тема революции, и там всё намного интереснее. Так что глубокий вдох... разрешаю сказать вслух, но не на всю школу, пять матерных слов, — говорит она, и мы с соседкой изумлённо переглядываемся. Одноклассники произносят олицетворяющие их состояние слова и, как только начинают заходить дальше максимума, Анастасия Сергеевна останавливает гомон. — Я сказала: пять слов и не на всю школу. Бунтарство будете за гаражами показывать, — холодным тоном отрезает девушка, обходя стол так, что снова возникли ассоциации с пилоном и высоченными туфлями. — Вашим домашним заданием будет заучивание "Незнакомки" наизусть. — А может, не надо? — слышится голос с последней парты третьего ряда. — Спасите нас, Анастасия Сергеевна, — молит хором класс, девушка садится на стол, открывая тетрадь. — Надо, дети, надо. Иначе кому-то придётся мыть кабинет, — невинно щебечет она, а потом, прокашлявшись, начинает говорить нормальным голосом. — Сегодня у нас восемнадцатое ноября. Заголовок: Лирика второго тома. Пишем с красной строки... Блин, я серьёзно должна вам сейчас это говорить? Отходит от мистицизма Соловьёва, от идеала мировой гармонии, но не потому что разочаровался в нём. Он навсегда останется тезой — надеюсь, никому не нужно объяснять, что это такое, — с которой начался его творческий путь...