Девочка Настя (редактируется)

— Все свободны, кроме Кузнецова, — произносит Анастасия Сергеевна одновременно со звонком. Одиннадцатиклассники резво собираются, а я делаю вид, что не услышал учителя, и, собрав рюкзак, семеню к двери. Девушка даёт понять, что не даст убежать от ответственности, когда хватает меня за предплечье. Я смотрю на Асю, которая двусмысленно хихикает, и понимаю: фанфика с моим участием не избежать. Как только из кабинета выходит последний ученик, я смотрю на идеально ухоженные длинные женские пальцы. — Вот мы и встретились снова... Эмили, — усмехаюсь я, когда учительница отходит и, садясь за стол, тяжело вздыхает. Она открывает упаковку сока и делает глоток. — Вы не ожидали меня увидеть здесь, не так ли? — Между прочим, наедине со мной ты можешь опустить эти формальности, — фыркает девушка и зевает, прикрыв рот ладошкой. После трёх глотков от неё уже разит вином, однако никаких признаков опьянения не видно. — Не хорошо пить на уроках, Настя, — ласково говорю я, под протесты девушки забирая "сок". Как только содержимое попадает в организм, оно обжигает рот, глотку, а затем и желудок. Я прав — вино. — А то думаю, где я видел эти малейшие изменения в мимике, когда ты прикладывалась к соку. А это алкоголь. Я буду тебя звать... Есенина. Перенимаешь повадки любимого поэта целиком и полностью, как вижу. Скоро будут стихи, депрессии, дохрена мужей и самоубийство в 30 лет, — называть Анастасию на "ты" всё ещё немного некомфортно из-за разницы в социальных ролях. Меня учат с детства — ученик должен обращаться к учителю уважительно, каким бы преподавателем он не был. — Не волнуйся, сладкий, я не шлюха, так что постараюсь не заводить много мужчин, — язвительно отвечает она, вырывая у меня коробку. — На самом деле, я тебя оставила тут, чтобы дать дополнительное задание, поскольку прекрасно знаю, что иметь две четвёрки в аттестате отличнику как-то не в кайф, так что по литературе хочу попросить тебя, помимо основного задания, написать сочинение в двести пятьдесят слов по типу ЕГЭ на тему "Образ заглавной героини в стихотворении "Незнакомка" Александра Блока". Минуту пытаюсь понять, что требует от меня эта бессовестная почти-учительница, а потом обречённо стону: я и сочинение — вещи абсолютно несовместимые. Особенно в такое большое количество слов! Постоянно не укладываюсь в минимум и получаю за это плохие оценки. Ужасно неприятно осознавать мне как медалисту. На самом деле, в семье школьные оценки беспокоят только меня. Отец поначалу бесился, когда я получал четвёрки, а потом забил, при этом не забывая про свой принцип и регулярно спрашивая про отметки, но уже не так злясь, услышав про "хорошо" по русскому языку или литературе. Брату же абсолютно всё равно, как я учусь, главное, чтобы я "вырос настоящим человеком". Ведь, по его словам, порядочным гражданинои и прекрасным человеком может быть и двоечник, а отличник иногда оказывается полным мудаком. — Кстати, — поворачивается ко мне Есенина, встав с места и опустив мой подбородок, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. Сдерживаюсь от того, чтобы посмотреть вниз, где меня ждал отличный вид, подчеркнутый дразнящим вырезом на платье. Признаюсь, из-за этой девушки я не узнаю себя. Ещё вчера гормоны бушевали так, что с непривычным и даже болезненным напряжением в штанах удалось расстаться только после холодного душа. А тут одно только невинное прикосновение вызывает табун мурашек по телу. — Если ты хотя бы заикнёшься о моей второй работе, я тебе шею сверну. А теперь — свободен. Она убирает руку, но я её резко перехватываю. — Ты думаешь, я настолько идиот? Статус отличника-сплетника ещё более нелестная, чем учительницы-стриптизёрши. Так что не обольщайся, Есенина, — шепчу я, отпуская учительницу и быстрым шагом, пряча усмешку, рвущуюся на губы, направляюсь к выходу из класса. Звенит звонок. Как вовремя, а ведь историк терпеть не может опоздания. — Посмотрим ещё, кто из нас будет смеяться последним, — хохоча, добавляет она, и в кабинет, сбивая с ног, забегают пятиклашки. Я посылаю Анастасии Сергеевне усталый взгляд, она пожимает плечами, мол, сам справляйся со своими проблемами. *** Математичка, высокая стройная женщина с красивыми формами и недурным лицом, из-за того, что Лёша и Игорь весь урок разговаривали, на прошлой неделе рассадила нас с привычных мест. Ася мне не друг, но настолько привыкла сидеть за первой партой первого ряда, что возмущенно бурчала безобидные ругательства, подбираясь к своему новому соседу, который, к тому же, не славится опрятностью: ходит в мятой рубашке и грязных джинсах, моет волосы, наверное, раз в месяц, и от него вечно веет чем-то неприятно непонятным. Айседора таких не любит и презирает, поэтому после урока раз пять пыталась отстоять право сидеть с "опрятным и приятным Сергеем", а Елена Владимировна закатывала глаза и говорила, что это из-за того, что Влад — троечник, у которого невозможно списать, в то время как у самой Аси проблемы с математикой имеют такие же масштабы, как у меня — с русским и литературой. Поэтому уже седьмой урок в этом полном тоски кабинете сижу один на том же месте. Не звучит рядом весёлый голос, рассказывающий свои яойные мечты, не смотрят, что я там пишу, красивые карие глаза, а то не успевает, бедненькая, переписывается с кем-то. Скучно. — Канаева, — рычит Елена Владимировна, быстро подходя к третьей парте третьего ряда и отбирая у девушки белый айфон. — Что ты там в телефоне делаешь? — Ася посылает мне потерянный взгляд загнанного в ловушку зайца. Я понимаю: в текстовой ролевой игре они с подругой дошли до непотребств. — "Он поднял девушку на руки, не желая медлить..." Фу, что за порно вы тут в переписке развели! Где угодно выражайте свою ориентацию, Айседора, но только не на уроке математики, тем более, что у вас с ней проблемы. — Как можно судить о нетрадиционной ориентации девушки по текстовой ролевой игре, представляющей собой, грубо говоря, совместное написание рассказа? Это некорректно, Елена Владимировна, — неожиданно подаёт голос Влад, кидая презрительный взгляд на учителя. — Уж тем более, если одним из героев является парень или мужчина. — Но не когда это препятствует учёбе! — повышает тон женщина и, прикрыв глаза, выдыхает. — Владислав, ты идёшь к директору! А вот Айседора свой телефон получит только в том случае, если в школу придут родители! Или брат, сестра, если есть. Звенит звонок, и она взмахивает руками, будто не желая больше ни о чём говорить с нашим классом. Ребята собираются по домам, Влад с привычным безразличием идёт в кабинет директора. Когда я выхожу из аудитории, ощущаю прижавшееся к груди хрупкое девичье тело, вздрагивающее от всхлипываний. Обнимаю Асю за плечи и глажу по тёмным вьющимся волосам. — Ты понимаешь, что будет, если родаки узнают об этом? Да меня дома запрут и не то, чтобы телефон вернуть, они мне запретят с живыми людьми общаться, гулять и всё такое! Они тогда не успокоятся, если не увидят пятёрку по матану, а ты знаешь, что я не понимаю его ну никак! — истерически смеясь и плача, оставляя на алой рубашке в клетку мокрые пятна, говорит она. В голову приходит интересная афера, главное лицо которой точно согласится. — Слушай, а ведь Елена Владимировна знает только родителей... Мы могли бы сделать так, чтобы за телефоном пришёл брат из-за того, что родители заняты или что-то типа.., — я внимательно слежу за выражением лица Аси. Она умолкает и обращает заплаканные глаза, горящие неподдельным интересом, на меня. — Но у меня нет братьев... — Зато у меня есть, — улыбаюсь я. — Артём никогда не приходил в эту школу, учился в другой, к тому же, любит подобные аферы, так что, думаю, согласится сыграть роль беспокоящегося за успеваемость сестры брата. — Боже, Серёга, ты самый лучший! — эмоционально восклицает девушка, целуя меня в щёку. — Короче, я буду тебе должна! *** Дабы не выдать себя, мы с Асей сидим на скамейке чуть поодаль от школы и ждём Артёма, уже час о чём-то разговаривающего с математичкой. Изначально мы предполагали, что ему понадобится несколько минут, чтобы быстренько выслушать жалобы Елены Владимировны и забрать телефон. Мы молчим, и девушка рядом нервно постукивает ногой в кислотно-оранжевых кедах. Никогда у неё совести не было: ходит в тряпичной обуви до двадцатиградусных морозов. — А она точно не догадается, что Артём — не мой брат? А вдруг она позвонит родакам и спросит про него? Мне тогда точно пиздец, — шепчет девушка дрожащим голосом. Понимаю, почему она так изводит себя страхами и сомнениями. Она родилась в такой же семье, как и моя: её родители владеют одной из самых больших парфюмерных компаний города. На учёбу старшей дочери они уже давно забили болт, сосредоточившись на младшенькой и любимом сыне. Но новость о том, чем занимается Айседора вместо уроков, введёт их в шок и заставит следить за ней больше, чем за остальными. — Будем решать проблемы по мере их поступления, — пытаюсь успокоить я, хотя у самого сердце, кажется, чечётку отбивает. Наконец, к нам навстречу идёт знакомый силуэт. Несложно догадаться, отчего он движется так быстро. Видимо, математичка и его достала. — Ух, Ася, я о тебе столько всего услышал, — смеётся Артём, оказавшись рядом с нами. Он достаёт из кармана Асин айфон и протягивает средство связи ей. — Не думал, что ты так много нагрешила, что эта ваша Елена Владимировна минут сорок заливала мне, какая ты нерадивая ученица. Девушка краснеет, когда брат игриво ей подмигивает. Покоритель женских сердец, блин. — Давай только договоримся, что ты больше не занимаешься ролевой отыгровкой на математике, а то приходить сюда и снова выслушивать эмоциональные рассказы вашей учительницы я точно не буду готов ещё месяца два, — выдыхает он, запахивая чёрное осеннее пальто. — Спасибо вам, Кузнецовы, вы так меня выручили! — со слезами на глазах произносит Айседора, порывисто обнимая нас с Артёмом. Чего только не сделаешь ради хороших людей. — Ты только родителям сама расскажи, а то будет неприятно всем, если это вскроется, — говорю я, девушка согласна кивает. — После экзамена по сольфеджио я обязательно всё расскажу, а то не хочется расстраиваться после скандала и не сдать, — уверяет она и вытаскивает из куртки три сотни. — Предлагаю попировать в ближайшей кафешке за мой счёт.