Притворись, а я подыграю

За стеклянной стенкой в облаке пара угадывалась чья-то фигура. Питер очень надеялся, что в доме, кроме них с Тони, никого нет, иначе это могло стать очень неловким. Оно и без этого таким было: сексом они занимались сначала в слабом свете фонаря, потом практически в темноте (Тони пытался включить верхний свет, но Питер, в приступе стеснения, ему не позволил). И теперь Питер стоял на порожке той части ванной, что была отведена под душ (и рассчитана была как минимум на Халка), совершенно обнаженный, с утренним стояком, и не мог найти в себе сил окликнуть Тони. Потому что невозможно иметь такую красивую спину и охрененную задницу в его возрасте. Потому что пена больше подчеркивает, чем скрывает. Потому что Тони в этой дурацкой пене под этим дурацким душем — самое горячее, что Питер видел в своей жизни. — Что, потерял дар речи, паучок? — поинтересовался Тони, оглянувшись через плечо. — А ночью было не заткнуть. Действительно, в моменты большого воодушевления, практически счастья, Питер постоянно нес какую-то чепуху и никак не мог остановиться. Впрочем, не сказать, что и Тони был молчалив в постели: вопрос еще, кто говорил-стонал-кричал больше. Определенно, если бы они делали это в башне, шумоизоляция бы пригодилась. — Сказал человек, которого слышали все окрестности, — улыбнулся Питер, надеясь, что его покрасневшие щеки не видно из-за клубов пара. — Потрешь спинку? — Тони повернулся целиком, сделал шаг вперед, выходя из струй падающей воды, и протянул Питеру мочалку. Еле устояв на ослабевших ногах, тот заставил себя оторвать взгляд от дорожки волос на животе, убегающих вниз, и забрать мочалку. Завороженно поднявшись взглядом от паха — Тони, в отличие от него, не был возбужден, но ничего, они это поправят — до кадыка, слева от которого темнел очень сильный засос, Питер нащупал на полке гель для душа и выдавил его на мочалку, в последний момент сообразив, что взялась же откуда-то пена, значит, в этом не было необходимости, но было уже поздно. Случайно посмотрев на нее, он почувствовал, как еще больше краснеет: уж больно жемчужно-белая жидкость кремовой консистенции напоминала сперму. Тони понимающе усмехнулся и встал у стенки, опираясь в нее руками: — Так что насчет потереть мне… что-нибудь? — с явными провоцирующими нотками уточнил он. Взбив гель в пену, Питер провел мочалкой сначала посередине спины, а потом и по плечам. А потом, плюнув на условности и решив пойти навстречу своим желаниям, отбросил ее в сторону и повторил только что пройденный путь ладонями, прижимаясь к Тони со спины. Тот тихонько застонал и прогнулся в пояснице, явно целенаправленно вжимаясь задницей в пах Питера, позволяя тому скользить членом между его ягодиц. Продолжая гладить так доверчиво предложенную ему спину, плечи и руки, Питер с удовольствием воспользовался положением и тоже не смог сдержать стона, настолько приятно было. Тони чуть расставил ноги, и член Питера при каждом движении стал задевать… Питер не мог сформулировать это даже в мыслях, внезапно осознав, что, возможно, это предложение. Питер застыл, когда об этом подумал. Ночью в его заднице побывали только пальцы Тони, хотя Питер просил, чтобы тот его трахнул по-настоящему. — У нас и так все «по-настоящему», — закатил тогда глаза Тони, видимо, забыв, что Питер отлично видит в темноте. А потом отсосал ему так, что, казалось, мозги Питера тоже размягчились и выплеснулись из него, когда он долго и мучительно сладко кончал в какой-то нереальный по счету раз. Тони тем временем коротко рыкнул и двинул бедрами, намекая на продолжение. — Тони, я не думаю, что нам стоит, что мне стоит, то есть тебе… Это просто улетное предложение, но… Судя по тому непонимающему взгляду, которым его одарил через плечо Тони, Питер все понял неверно. — Эм… — Питер поцеловал его в щеку. — Постой так еще, хорошо? Тот вопросительно приподнял бровь, но Питер не стал ничего пояснять, только чмокнул его в плечо и стек на пол, по пути огладив покрытые капельками воды бедра мыльными ладонями. — Паучок, ты там что? — Тони не поменял позы, но, очевидно, понял намерения Питера, когда тот устроился на коленях между его ног и легонько куснул за ягодицу. Ночью, когда Питер уже не в состоянии был возбудиться — как оказалось, вполне мог, — Тони уложил его животом на подушки и показал то, по сравнению с чем весь чувственный опыт Питера проигрывал. Язык там ощущался… Ох, как он там ощущался! А если при этом еще и гладить по заднице, сжимать и даже несильно шлепать… А если периодически переключаться на поцелуи поясницы и одновременно растягивать пальцами, то ощущения попросту превысят тот максимум, после которого можно лишь стонать и растекаться по кровати, как огромное многократно удовлетворенное желе. Питер тоже хотел попробовать, очень хотел! Пока было, на ком. — Знаешь, это вовсе не входит в обязательную программу, — опасливо хмыкнул Тони, меняя позу, чтобы ему было удобнее. И кто из них после этого ханжа? Питер мстительно укусил его сильнее, любуясь отпечатками зубов на золотистой коже. Странно, но Тони был очень нежным, и даже если бы у Питера не было паучьей регенерации, на нем вряд ли бы к утру был бы хоть один синяк, укус или засос, кроме того единственного, который он получил в самом начале вечера. Зато Питер, в самый первый раз немного не рассчитав свою силу и оставив на бедрах стремительно темнеющие следы от пальцев, сначала дернулся было извиниться, а потом понял, что Тони не меньше, а то и больше его жаждет быть им помеченным. И чем дольше продержатся следы, тем лучше. Как раз в этом Питер всегда был рад подсобить. Было что-то первобытно приятное в том, чтобы видеть собственные метки на чужом теле. — Да понял я, что ты из кусающихся, — рассмеялся Тони, резко замолкнув, стоило Питеру на пробу лизнуть чуть солоноватую кожу на копчике и провести языком вниз, одновременно разводя ягодицы руками. В общем и целом это даже было похоже на поцелуй. Правда, немного односторонний, но та дрожь, что явно пытался сдерживать Тони, стоило Питеру прижаться ртом и запустить внутрь его тела язык, эта предательская дрожь была лучшей реакцией, которую можно было ожидать. Питер еще помнил, сколько удовольствия все это приносило ему самому всего несколько часов назад, и старался повторить действия Тони, жалея, что тогда был слишком расслаблен и не в состоянии соображать, чтобы что-то толком запомнить. — Ладно, можешь сколько угодно возмущаться насчет коротких юбок, — с придыханием проговорил Тони, явно усилием воли сдерживающийся от того, чтобы не начать трахать стену, — если у тебя такой… о-о-о, умелый язык! Блядь, как хорошо-то. Сделай так еще! Питер чуть отстранился, разглядывая чуть порозовевшую дырку, края которой то смыкались, то размыкались, будто та дышит, и хихикнул от своей ассоциации. Прижался губами к месту над мошонкой и втянул кожу, вдохновляя Тони на еще одну восхищенную тираду, и вернулся назад, растягивая анус большими пальцами и обводя кончиком языка его края и лаская чувствительные стенки. — Если хочешь, то можешь… — Тони шептал, прижавшись лбом к прохладной плитке. — Меня трахнуть. Ох, ты заслужил. К этому Питер уже был готов, потратив весь возможный испуг по этому случаю вхолостую чуть раньше. Поэтому он просто продолжил ласки с еще большим энтузиазмом и, скользнув рукой вперед, прошелся по всей длине члена Тони. К тому моменту собственный член Питера уже ныл без прикосновений, и тот, поднявшись на ноги, стал тереться им о задницу Тони, отдрачивая ему резкими, рваными движениями. Тот развернулся, опираясь на стену, и, потянув Питера на себя, взял в ладонь сразу два их члена, двигая рукой вверх и вниз, заставляя члены тереться друг о друга и о полуобнимающую их ладонь с мозолями от отвертки и прочей работы руками в мастерской. Питер оперся об стену поверх его плеча и стал помогать Тони, ощущая, как тот свободной рукой гладит его по спине, чувствительно проводя по коже короткими ногтями. Он этим не ограничился, начав целовать Питера в шею недалеко от почти зажившего вчерашнего укуса. Как-то резко ощущений стало слишком много, Питер выгнулся, в последний раз толкаясь, кончил практически на сухую (организм и так показал все грани выносливости в предыдущие N оргазмов) и повис на Тони, совершенно обессиленный. — Я когда-нибудь продержусь дольше тебя? — возмущенно пробормотал Питер, чуть придя в себя. — А зачем? — хмыкнул Тони, устраивая свои пальцы поверх его пальцев на своем члене и двигая рукой. — Придет еще то время, — он откинул голову назад, легонько стукнувшись затылком о плитку, — когда больше удовольствия будет доставлять процесс, а не результат. — Вот еще, — возмутился Питер. — Я и сейчас вполне, — он чуть сжал ладонь на его члене и ускорил темп, — наслаждаюсь процессом. Тони зажмурился, будто ему было больно, прикусил губу и тоже кончил, всего в третий раз с момента, когда Питер вчера нашел его спящим на диванчике в лаборатории. Нужно будет погуглить, хорошо это или плохо. — Ты просто огонь. — Единственное, о чем Питер жалел в этот момент, что они не в кровати и не могут еще час-другой проспать в обнимку. — Ты тоже достаточно… — Тони пощелкал пальцами в поисках подходящего определения. — Что, слов нет? — улыбнулся Питер, подставляя губы для поцелуя. — Горяч, — прошептал Тони ему в губы. — Гордись: не так часто я не могу подобрать слова. *** Если в квинджете рядом с Питером был заботливый и нежный Тони, постоянно его касающийся, ободряюще улыбающийся и неестественно веселый, то по базе в шаге от Питера уже шел собранный и серьезный «мистер Старк». Когда они дошли до жилого этажа, он замедлил шаг и, судя по его виду, хотел что-то сказать, но промолчал. Питеру тоже было, что сказать, но он последовал примеру наставника. — До вечера, — сказал тот, сжал в своей ладони ладонь Питера и ушел. На мгновение Питера озарила вспышка надежды, а потом он вспомнил про тренировку и от досады пнул ближайшего робота-уборщика, тут же пожалев об этом. Питер поплелся в свою комнату, ощущая себя так, будто его придавило гигантской плитой: ни одной мысли в голове и тяжело дышать. Какое-то время он, постоянно вздыхая, заставлял себя что-то делать: закинул одежду в стирку, прибрался, написал Неду, что согласен сходить в кино на новый блокбастер, не вникая, о каком именно фильме идет речь. Мэй решил пока не звонить: поймет по голосу, что что-то случилось, и все выпытает. Вместо этого он сложил в дорожную сумку самое необходимое, не особо заботясь о том, чтобы ничего не забыть. Если что, у Мэй осталась большая часть его вещей, он не пропадет без очередной футболки или книжки. Осмотрев комнату, Питер понял, что она чем-то напоминает ему тот особняк, в котором он провел ночь. По крайней мере, выглядела она такой же необжитой, несмотря на то, что он в ней жил почти год. На стенах за это время не появилось плакатов; кровать, шкаф, пара стульев и кресло выглядели такими же уютными, но не домашними, как и тогда, когда он сюда вселялся. Лабораторию будет жаль. Впрочем, он сможет в ней бывать иногда. Когда мистер Старк будет в отъезде, например. Поймав себя на том, что впервые за сегодняшний день подумал о Тони как о «мистере Старке», Питер медленно опустился на кровать, не спуская глаз с противоположной стены, где висели подаренные тем часы в стиле стимпанк, собранные в порыве вдохновения одним длинным зимним вечером из деталей, найденных в бездонных кладовках при мастерских. Чтобы чем-то себя занять Питер вынул на ощупь из рюкзака первый попавшийся учебник и открыл его на странице с подаренной Мишель закладкой с зомби в ошметках когда-то делового костюма и белой рубашки. Зомби пялился на Питера единственным целым глазом, Питер пялился на зомби. На страницу упала капля, размывая строчку. Питер удивленно моргнул, вытирая ладонью щеку и не понимая, откуда на ней взялась влага. Он что, плачет? Ничего же не случилось? По-крайней мере, плохого — ничего. «Привет. Тетя, я вернусь домой на пару дней, хорошо? Ты там еще не приспособила мою комнату под спортзал или еще что-нибудь?» — напечатал он, неуклюже пошутив — тетя всегда его ждет и комнату трогать не будет, — но отправлять не стал, сохранив в черновики. Не успел он отложить телефон, как тот завибрировал и высветилась иконка, изображающая шлем Железного человека. «Ты там в порядке, ребенок?» — пришло ему сообщение от Старка. Питер вытер глаза и ответил: «Конечно. И я не ребенок, вам ли не знать». Да, мелочно. Да, неправильно его упрекать, ведь Питер хотел произошедшего не меньше, а то и больше, чем Тони. Но как же приятно было это написать! Ответа предсказуемо не поступило. *** Питер очень не хотел идти на тренировку. Он еле заставил себя, решив, что будет действовать по обстоятельствам. В тренировочном зале, куда он пришел заранее, чтобы привыкнуть к мысли о том, что ему придется сейчас тут на глазах у всех флиртовать со Старком, занимался только Стив. — Добрый день. Ты сколько весишь? — уточнил он, когда Питер появился в зале. — Сто сорок фунтов, — с удивлением ответил тот, наблюдая за тем, как под обтягивающей футболкой напрягаются и расслабляются мышцы. Да, это вам не его несчастные сто сорок фунтов костей и жил, да три фунта мозгов, да и тех нет. Понятно, почему Тони предпочитает Питеру эту гору мышц… и, нужно быть справедливым, красивое лицо, быстрый ум и нравственные ориентиры. — Замечательно. Садись мне на спину, — предложил он, становясь в стойку на кулаках. Решив, что ничего страшного не случится, если он выполнит просьбу кэпа, Питер аккуратно устроился у него на плечах, поставив ступни на поясницу. Минуты полторы ничего не происходило, Стив отжимался, будто у него на плечах вовсе и не было никакого груза. Потом он, выдыхая, спросил: — Пит, что у вас со Старком? Питер обмер, не зная, что и сказать. Вряд ли Стив знает, что они переспали, а что тогда он еще может иметь в виду? Заигрывания Тони? Так там и ежу понятно, «как у них со Старком». — Ничего особенного, — осторожно заметил он. — Времена, конечно, поменялись, но, насколько я знаю, спать с шестнадцатилетними все еще нельзя. Как, как кэп умудряется говорить такими длинными фразами, одновременно не сбиваясь с ритма? — Во-первых, мне почти семнадцать, — обмирая от страха, начал Питер. — Во-вторых, вы видели меня и видели его? Что между нами может быть общего? — продолжил он, надеясь, что его голос звучит убедительно. — Ну, в этом смысле. — Но вы куда-то летали ночью? — их разговор все больше начал напоминать допрос. — Ну… — Питер совсем растерялся, не зная, что соврать, чтобы потом не спалиться. — Роджерс, а у меня спросить не хочешь? — голос Тони прозвучал так неожиданно близко и звонко, что Питер чуть не свалился. И паучье чутье молчало, видимо, не считая его приближение за угрозу. Тони протянул руку, и Питер, хоть и не нуждался в — физической — поддержке, схватился за нее, спрыгнув на пол. За спиной у Тони маячили Наташа, Вижен и Бартон, и туда же отправился Питер. — Хочу, — коротко сказал Стив, тоже становясь на ноги. — Вчера вы берете квинджет и возвращаетесь лишь сегодня, причем ты выглядишь так, будто ночь вы провели не за разговорами. — А какая тебе, черт возьми, разница, Роджерс? — буквы «р» в фамилии Стива Тони скорее прорычал. Питера потянули за футболку назад. — Пит, пошли отсюда, — шепотом пояснила Наташа, крепко сжимая его руку и все дальше и дальше отводя его от ссорящихся сокомандников. — Как-нибудь без нас разберутся. За ними захлопнулась дверь, и Вижен сразу же, покачав укоризненно головой, ушел куда-то сквозь стену, оставив Питера вдвоем с Черной вдовой и Соколиным глазом, которые в этот момент мало того, что разбили магнитный замок, заблокировав двери, но и подтягивали к ней тяжелый тренажер из соседнего зала. — А если мистер Роджерс… навредит мистеру Старку? — не выдержал и все же подал голос Питер, не участвующий в их бесполезном деле: кэп вынесет дверь за минуту, как ее не подпирай. — Маловероятно, паучок, — Бартон похлопал его по плечу. — Пока Тони без костюма, никто с ним драться не будет. — А что… будет? — у Питера было очень много мыслей на этот счет, одна другой порнографичнее. И что, что Старк сказал, что у них с кэпом ничего не было? Не было, так будет! Питер же видел, как они друг на друга смотрят. Да и сейчас, когда Питер уходил, между ними разве что искры не летали. — Что будет, то будет. Это не наше дело, — вздохнула Наташа. — Если они даже после этого ма-а-аленького намека со стороны команды не поговорят, я уже и не знаю, что делать. — Пошли отсюда, — предложил Клинт. — Вообще никакого желания слушать, как они сейчас орать друг на друга будут. У Питера такое желание как раз было, и он попытался отстать, пропустив вперед коллег, но Наташа быстро разгадала его маневр и остановилась, поджидая его. — Паучок, ты только не переживай. Все с твоим драгоценным Старком будет хорошо, — заверила она, одновременно поправляя ворот его футболки как раз в том месте, куда пришелся вчерашний укус. Питер проверял: его не было видно, чувствовался только при нажатии, да и не было похоже, что Наташа что-то заметила, но по позвоночнику все равно будто холодом потянуло. — Пошли лучше на кухню, там нас ждет торт, твой любимый, между прочим. — И откуда он взялся? — насторожился Питер, дергая плечом, будто он недоволен ее заботой. — Тони заказал. Сказал, что торт — хорошая альтернатива тренировке, — усмехнулась Наташа. — Кому как, но я сегодня уже сожгла достаточно калорий, чтобы себе его позволить. Питер позволил увести себя на кухню, думая о том, что Наташа никогда не тренируется перед общей тренировкой, разве что разминается. Значит, получается, она знала? Хотелось бы верить, что только о том, что тренировки не будет. *** Закончив с рефератом на завтра, Питер сложил учебники в рюкзак, закрыл открытые для подготовки к занятиям вкладки в браузере и задумался над тем, чем же занять себя дальше. Сумка была уже собрана, Нед радовался его возвращению, впереди маячили скучные дни, наполненные уроками, общением с друзьями и тетей, да ночные вылазки. И никакого Тони Старка с его добрыми глазами, лукавой усмешкой и теплыми руками с мозолями и пятнами от машинного масла. Никаких рубашек стоимостью в заработок тети Мэй, никаких костюмов, сидящих как влитые, никаких футболок с похабными надписями или котятами. Никаких «паучок», сказанных мягким тоном, и никаких попыток накормить упрямых миллиардеров пиццей. В дверь постучали. Пятница ранее сказала, что Старк с Роджерсом все же выбрались из заблокированного тренажерного зала и даже поговорили, поэтому Питер нехотя пошел открывать, зная, кого увидит за дверью. По крайней мере, со стороны Тони прийти и попытаться объясниться было бы правильно и справедливо по отношению к нему. Питер не хотел в этом признаваться, но он бы предпочел, если бы этого разговора не было. Он был уверен, что Тони, его Тони — тоже. Но тот, кто стоял за дверью и смотрел на него редким в его исполнении, бесконечно виноватым, но при этом понимающим взглядом — не его Тони. — Привет. — Он приветственно помахал рукой и вопросительно поднял брови, видимо, спрашивая разрешения войти. Питер сделал шаг в сторону, жестом показывая, что не против. Дождавшись, когда мужчина окажется в комнате, он закрыл дверь, чтобы дать себе передышку хотя бы в пару секунд: двери в башне закрывались автоматически через настраиваемый промежуток времени. Тони тем временем бродил взглядом по комнате, и то, что Питер убрался (не оставлять же бардак) и собрал вещи, не осталось для него незамеченным. Питер немного замялся, не зная, что от него ждут, и ожидая каких-нибудь действий от Тони. — Съезжаешь, значит? — проговорил тот с горечью. Не выдержав, Питер бросился к нему на шею, прижимаясь так близко, как мог. — Ну что ты, — растерянным тоном проговорил Тони. — Как я тут без тебя? Ненадолго Питеру показалось, что тот его сейчас поцелует и все будет хорошо. Не нужно будет выслушивать неловкие объяснения (все знали, что всех предыдущих… однодневок из тогда еще башни выводила мисс Поттс), не нужно будет рассказывать тете какие-нибудь мало похожие на реальность сказки о том, что Питеру хочется личного пространства и он соскучился по ней и по Квинсу. Разве кто-то в своем уме может соскучиться по, прости господи, Квинсу? Но чуда не произошло. Тони держал его крепко, прижимал к себе, гладил совершенно без сексуальной окраски по спине и выглядел, как человек, собирающийся сделать что-то неприятное, но необходимое. — Как-нибудь справитесь, — прозвучало обиженно, а ведь Питер хотел уйти с гордо поднятой головой. Он бы и сам все сказал, но оставалась тень надежды, настолько дохлая, что ее и в расчет принимать не стоило, что все наладится. — Вон вы с кэпом помирились, вся команда теперь в сборе, может, мистера Барнса подтянете, зачем вам я? — На базе нет и не будет Барнса, — резче, чем Питер ожидал, ответил Тони. — А ты нам очень нужен. Очень нужен… мне. Питер и сам бы хотел остаться, но представив, насколько ему будет больно видеть Тони каждый день, разговаривать с ним, зависать в мастерской, видеть, как он заигрывает с другими и, может быть, встречается с кем-нибудь другим — с тем же Роджерсом, — он понимал, что принял верное решение. — Оставайся, — продолжил Тони. — Соберем каждый по роботу, устроим собственные бои, будет весело. — Обязательно устроим, — притворно улыбнулся ему Питер. — Когда я вернусь, — солгал он. — Мне нужно разобраться в себе, да и по тете я соскучился. Тони сделал шаг назад и, как утром, сунул руки в карманы, качаясь с пятки на носок. Питер затаил дыхание: ну же, ну же, ты знаешь, что сказать! — Я знаю, что заставит тебя остаться, — вздохнул Тони. — Но пойми меня: вынужден сказать кардинально другое. Ты еще возненавидишь эту фразу, но она, к сожалению, к нашей ситуации подходит как никогда. — Он замолк, глядя Питеру в глаза, и, хоть это явно было для него сложно, не отводил взгляд. Питер смотрел на него, понимал, что это последний шанс что-то изменить в их отношениях, и не собирался менять решение. — Давай останемся друзьями? — Тони протянул ему руку. А они ими были? Питер не знал. Может, то, что он переживал сейчас, — не более чем подростковая истерика, вызванная гормональной бурей, и пару лет спустя он будет недоумевать, чего тогда психанул, можно же было остаться в друзьях у великого и великолепного Тони Старка, для которого то, что для большинства людей — целая проблема, иногда неразрешимая, для него — незначительная мелочь. Может быть, так и будет, Питер поступит в колледж, заведет себе подружку и иногда будет с грустью смотреть на фото Старка в очередном журнале и думать о том, что он мог бы быть там, рядом. Питер не протянул свою ладонь в ответ. — Спасибо, это было круто. — Он грустно улыбнулся. — Все, что со мной происходило. И то, что было вчера. Это было вообще улетно. Я не жалею. Думаю, все это гораздо лучше любого доступного мне сейчас… — Питер вспомнил Патрика, его захламленную комнатку, дешевое пиво в красном картонном стакане, — аналога. Судя по выражению лица Тони, тот тоже об этом же подумал. — Прости, — начал он, опуская руку, но Питер его перебил. — Если ты начнешь сейчас извиняться за то, что сделал, то получится, что я не имел права голоса, а это, надеюсь, не так. Они замолчали. Питер постарался незаметно вытереть щеки. Незаметно не получилось, учитывая, что Тони не спускал с него глаз. — Ты же понимаешь, что твоя комната и место в команде будут тебя ждать, каким бы долгим ни был этот твой перерыв «на подумать»? — спросил он нервно. — И твой пропуск останется тебе. — Если случится что-то серьезное, я всегда помогу, — кивнул ему Питер. — А теперь тебе лучше выметаться отсюда. Пока он не разрыдался окончательно. — Может, по куску торта? — с надеждой предложил Тони. — Ты же не сегодня уезжаешь? — Нет, мне Наташа скормила минимум половину, — в притворном испуге выставил перед собой ладони Питер. — Тогда я съем, — мрачно усмехнулся Тони. — Ты же любишь, когда я ем? — Люблю, — согласился Питер неизвестно с чем: то ли с тем, что любит кормить Тони, то ли с тем, что любит самого Тони. — Только если ты не будешь пить, — решился Питер, передернув плечами. — Пока ты будешь со мной — не буду. Первой мыслью было, что если Тони без него начнет пить больше, значит то, что Питер ему не безразличен. Второй мыслью было, что пусть бы Тони не пил, даже если это будет означать, что Питер для него — очередная однодневка. Обе мысли Питеру категорически не понравились. — Подожди. — Он достал телефон и отправил сообщение тете Мэй. Та ответила почти сразу: «Эх, придется выгнать из твоей комнаты кошачий приют». Питер улыбнулся и отправил в ответ: «Жди меня завтра».