Притворись, а я подыграю

Тони до последнего делал вид, что все в порядке: улыбался и шутил, старался показать, что в их отношениях ничего не изменилось. Ничего… не сломалось. Не ври сам себе, Старк: ничего не сломал ты. У Питера с притворством было гораздо хуже, а с мозгами — все еще хорошо, хоть те на какое-то время и отключились от осознания происходящего. Поэтому тот ни на секунду не поверил Тони, и чем больше проходило времени, тем больше у него блестели глаза, упрямее становилась линия рта и глубже — морщинка на лбу, которой никак не должно было быть в его возрасте. Он все понимал лучше, намного лучше, чем хотелось. Его не обманули ни натянутое веселье, ни попытки как-то его ободрить, ни прикосновения. Чем напряженнее становился Тони, тем больше зажимался Питер, и когда они выходили из квинджета, Тони уже не притворялся. Брел рядом с Питером, не вынимая рук из карманов, и думал о том, что неплохо бы было поговорить, потому что чем дольше он медлит, тем больше паучок нервничает и тем больше от этого будет последствий. В противовес тяжелому сердцу во всем теле царила легкость: Питер оказался хоть и неопытным, но отличным любовником. Смелым, чувствительным, страстным, искренним. Секс с ним ощущался как нечто совершенно иное, чем просто секс. Казалось, каждое действие Тони воспринималось Питером как откровение. Он принимал с восторгом любую идею, заводился с полоборота и вел себя так, будто его совсем ничего не пугает. Эта открытость, несмотря на стеснение, радость от того, что Тони рядом, уверенность, с которой Питер дал ему карт-бланш на любые действия — все это подкупало и заставляло хотеть его еще и еще. Им невозможно было насытиться, будь воля Тони, он бы его не отпускал от себя минимум будущую неделю. Думая об этом, Тони пропустил тот момент, когда можно было поговорить серьезно. Питер смотрел на него, часто моргая и то и дело опуская взгляд в пол. Эх, карапуз, все-то ты уже понял. Только не разревись прямо тут, а то будем реветь оба, а умытый слезами Тони Старк — то еще зрелище. Именно поэтому под Рождество «Реальную любовь» он пересматривает в одиночестве. Все получилось так глупо. Совершенно внезапно, неожиданно для обоих, и совершенно невовремя. И, к сожалению, без малейшего будущего. Если Питер снимет розовые очки и хорошенько подумает, то поймет, что ему самому Тони Старк в качестве любовника не нужен. Всплеск гормонов вследствие первой любви пройдет и останется стареющий алкоголик с ПТСР, легким ОКР и таким комплексом гиперответственности, до которого Питеру еще расти и расти. А такого человека и в друзьях-то страшно иметь, не то что в возлюбленных. Почему человечество не придумало нормальных слов, чтобы сказать о том, что иногда, прежде чем тащить кого-то в койку, надо хоть немного думать, и что самые умные в мире люди — уж в этом-то Тони не сомневался — становятся такими дураками, когда они заебались жить, что-то решать и разгребать за собой и другими творимое ими дерьмо. — До вечера, — сказал он макушке Питера единственное, на что его хватило. Хотел обнять, но побоялся, что снова сработает блядская магия и очнется он уже вбивая паучка в кровать-стену-пол, что окажется ближе. Во избежание этого он сжал в своей ладони чужую и ушел, уверенный, что еще пожалеет об этом. Спину жег взгляд Питера. *** Тони поднялся на свой этаж и упал в ближайшее к входу кресло, запрокидывая голову на спинку и разглядывая потолок. Давно он не ощущал себя таким мудаком. Разве что когда подписывал чеки для возмещения ущерба для уцелевших заковианцев. Или когда ездил в больницу, чтобы подарить маленькому мальчику протез — маленькую копию руки Железного человека — не потому что ему было жаль ребенка, а чтобы улучшить мнение о себе и о Мстителях в глазах народа. Или когда встречал очередную мать очередного погибшего по его вине ребенка. Или когда успокаивал Питера, когда ему снились кошмары, потому что видеть, как гибнут люди, пусть и не по твоей вине — это слишком тяжелая ноша для шестнадцати лет. Если так подумать, Тони чувствовал себя мудаком часто. Гораздо чаще, чем ему бы хотелось. Лучше бы они с Роджерсом и вправду щеночка завели. Какая же идиотская была на самом деле идея. Тони выпрямился, передернул плечами от кристальной, практически стерильной чистоты вокруг: он не бывал на своем этаже практически никогда, кроме моментов, когда ему нужно было переодеться или он все же добирался до собственной кровати или ванной. И то гостевая по соседству с мастерской использовалась им так часто, что уже могла считаться комнатой Тони по праву. Как, впрочем и вся эта гребаная база. Как было бы здорово навести такой же порядок и в голове. Все равно он мозгами редко пользуется по назначению, судя по тому, в какую же задницу он себя завел, причем как в переносном, так и прямом смысле. — А чем там Питер занят? — поинтересовался он у Пятницы, приложив усилие, чтобы встать на ноги: тело было как желе, ночью он так и не сомкнул глаз, да и сколько там было того сна. — Наводит порядок, сэр, — ответила та неестественно механическим голосом. — Что-то на него не похоже, — пробормотал Тони себе под нос, вспоминая вечно раскиданные одежду и учебники. Впрочем, все лучше чем предаваться самобичеванию. — Может быть, это потому, что мистер Паркер расстроен, сэр? — ответила ему Пятница тем же бесцветным голосом. — Не «сэркай» мне, — чуть зло, но больше обреченно приказал Тони. — И кто тебя запрограммировал говорить мне прописные истины? — Даже не знаю. Может быть, некий мистер Старк? — Слава богу, Пятница сменила гнев на милость и вернулась к своему прежнему немного ироничному — человеческому — тону. «Ты там в порядке, ребенок?» — набрал Тони, понимая, что на разговор он сейчас не способен, а на короткое сообщение — да. Скорее всего. «Конечно. И я не ребенок, вам ли не знать», — моментально пришло в ответ. К сожалению, член во рту не делает человека взрослым. Не Тони ли этого не знать: повзрослел он хорошо если годам к сорока. Но что паучок огрызается, это уже хорошо. Значит, не все еще потеряно, значит, можно будет с ним еще нащупать ту тонкую ниточку дружбы, что связывала их до близкого знакомства с гениталиями друг друга. Самое страшное было то, что Тони об этом знакомстве ни капли не жалел. И, будь возможность что-то исправить, вряд ли бы ею воспользовался. Такой вот он извращенец. И, впервые за всю жизнь, эта фраза звучала в его голове без гордости и даже с некоторой долей стыда. Что ж, не время было предаваться рефлексии: стоило принять ванну и проверить, насколько ужасно выглядят синяки на открытых участках кожи. Заходя в лифт, Тони встретился с Роджерсом, который как раз выходил на их с Питером этаже. И не то чтобы кэп остался в восторге, посмотрев на шею Тони, что, с одной стороны, соответствовало идиотскому плану, а с другой — уже излишне. Но разве можно было остановить паучка, когда он вел себя настолько открыто? Конечно же нет. Пусть даже Тони сейчас выглядит так, будто его полночи пытали. *** Тони со Стивом азартно орали друг на друга, пока в какой-то определенный момент не поняли, что остались одни. Будто бы сдувшись, Стив замолк на полуслове и оглянулся на запертую дверь. Подойдя к ней, он подергал за ручку, вынул из кармана пропускную карточку, помахал ей перед считывающим устройством. Ничего не произошло, только на панели загорелось сообщение об ошибке. Романофф не подвела, оправдав всю ту батарею дизайнерских туфель, которые она скупала на деньги Тони, как сумасшедшая. Он, конечно, мог понять ее страсть к красивым дорогим вещам, у самого гардероб ломился от костюмов, но ее любовь к шопингу превосходила все разумные ожидания. Но она молчала и ничего не предпринимала, пока Тони ее об этом не попросил, так что одна двинутая шпионка не пробьет брешь в его бюджете. Тот раз, когда она чуть ли не пинками заставила его поговорить со Стивом не в счет: Тони тогда сам нарывался на грубость. — Они что, заперли нас? — непонимающе сощурился Стив. Выглядел он при этом растерянным. — Номинально, конечно, заперли, — Тони опустился на маты и уселся там, скрестив ноги. — Но не думаю, что при желании мы не выберемся… хм… секунд за тридцать с учетом препирательств. Так что, это, считай, вежливая просьба. Стив приземлился на маты рядом с ним и какое-то время они молчали. Тони не хотел говорить первым, ожидая инициативы от Стива. Свою «трубку мира» он уже протянул. Замявшись, Стив все же подал голос: — Я должен извиниться. От его пронзительного взгляда некуда было деваться, но это ни капли не смутило Тони. — Вот уж попробуй, — закатил тот глаза. — Ты ничего не делаешь легче, — вздохнул Стив. — Послушай, — не выдержал Тони и затараторил: — Не знаю, что там в твоей голове, что ты там себе надумал. Может быть, ты считал, что две нацарапанные тобой строчки и телефон из каменного века или то, что ты рано или поздно все же подписал соглашение, или то, что ты бросил своего сиамского близнеца в Ваканде и слоняешься теперь по базе… Может быть, ты считаешь, что это равнозначно извинениям? — и продолжил, не дав ответить на свой же вопрос. — Знаешь, что я тебе скажу? Ничего подобного, все это ты сделал ради себя. Поэтому будь, блядь, добр, открой рот и скажи эти гребаные три слова «прости меня, Тони» и признай, что вел себя, как мудак! Мне от тебя больше ничего не на… — Господи, — выдохнул Стив и обнял его, крепко прижимая к себе. — Конечно же, не равнозначно. Просто я не знаю, что тебе сказать, у меня нет объяснений. Прости меня, Тони, пожалуйста. Наверно, где-то в глубине души я считал, что ты найдешь Баки и или ты его убьешь, или он тебя. Ты такой упрямый, плевать ты хотел на сыворотку и навыки суперсолдата. А вы мне оба дороги. — И? — Тони вскинул брови в ожидании. — И я вел себя как… — пришло время Стиву укоризненно поднимать глаза к потолку, — мудак. — Серьезно, думал, что я убью Барнса? Ты меня считаешь таким придурком? — развеселился Тони, аккуратно освобождаясь из объятий могучих рук. — Да, я вспылил сразу, но кто останется спокойным в похожей ситуации? Я же не идиот и могу отличить психокодирование от изъявления воли. Поэтому на Барнса я практически не злюсь, хоть и не горю желанием его видеть, а на тебя — злюсь. За Роуди, за себя, за Питера… — Кстати, насчет него, — прервал его Стив, уже сам отстраняясь, будто смутившись от своего порыва. Теперь, после ночи с Питером и извинений Стива, Тони было очень сложно лгать тому в лицо, но он с самого начала решил, что не станет кому-либо об этом рассказывать. Потому что и психику кэпа надо поберечь, и Питеру откровенность Тони в этом вопросе на пользу не пойдет. — Что насчет Питера? — усмехнулся тот. — Ему действительно нужно было отвлечься, погулять по траве, поесть фруктов, выспаться на свежем воздухе. А какие там горячие вдовушки! Даже более страстные, чем хотелось бы, — он потер засос на шее. — Лично рекомендую, координаты есть в базе квинджета. — Ты это подстроил, — Стив ткнул пальцем ему в солнечное сплетение, от чего Тони практически сложился пополам. — Ты хотел, чтобы я начал думать, что у тебя с мальчиком что-то есть! — А он мне подыгрывал, да, — ответил Тони, отдышавшись, и расплылся в шкодливой улыбке. — И ты поверил! — Мне казалось, ты всегда был… оригинален в предпочтениях. Вы с Сэмом сами мне доказывали, что это нормально. И я не осуждаю, правда. Не с подростками, конечно, но, в остальном, это лишь твое дело. Тони хмыкнул: а ведь Стив был не прав. Всю свою жизнь Тони прожил, заводя романы и интрижки с женщинами, именно по ним сходя с ума и в них влюбляясь. Случалось, конечно, такое, что в его постели оказывались мужчины или и те, и другие. Да и кто, кроме кэпа, не без греха, в современности таких динозавров-то и не осталось, разве что у амишей, хотя и с ними еще вопрос. Серьезно, последнее, что Тони интересовало в сексе — девственность собственной задницы (а ведь еще существовали страпоны). Но чтобы его протащило, накачало адреналином, заставило ревновать, как умалишенного и желать так, чтобы стояло, как в двадцать — с мужчиной произошло впервые. С Питером. — То есть ты все время считал меня геем? — обманчиво спокойно поинтересовался Тони.  — Нет, конечно, — нахмурился Стив. — У тебя же Пеппер была, — и еще толпа моделек, журналисток и прочих жарких цыпочек, о которых тот целомудренно умолчал. — Я считал тебя, как это сейчас говорится, бисексуалом. Тони поднялся на ноги и отряхнул спортивные брюки. — Так и есть, — он пожал плечами, — если брать в расчет только секс. Ты сказал, что не осуждаешь, значит и сам мог бы? — Ты о чем? — Стив выглядел так, будто услышал что-то из ряда вон выходящее. Тони улыбнулся: нет ничего забавнее, чем попытки Стива быть толерантным. — Ты и Барнс? — с откровенно издевательской интонацией предложил он, активируя голагрокран над часами и вызывая к дверям тренировочного зала одного из Марков и ремонтного робота. После того, как Стив так долго его динамил с извинениями, он достоин маленькой, совсем малюсенькой мести. — Он мне как брат! — Стива передернуло всем телом. — Ты и я? — тон Тони прямо сочился сарказмом. — Мы-то на братьев не похожи. — Да ты издеваешься, — простонал Стив. — Непременно, — согласился Тони, управляя роботом, добавляя после паузы: — Скоро выберемся отсюда. — Тони, — Стив заглянул через его плечо, рассматривая картинку с камеры, на которой ремонтник подключился к магнитному замку, а Марк оттаскивал от двери тренажер. — У нас все хорошо? — Конечно, ми-илый, — манерно протянул Тони, охреневая от той легкости, с которой Стив решает проблемы. Конечно же, стоит посидеть в тренажерном зале вместе полчаса, и сразу херувимы запоют свои песни, а полуторогодовая ссора сойдет на нет. — Моя спальня снова открыта для тебя. Когда уго-одно, — и, под звук оглушительно отвисшей челюсти кэпа, поцеловал того в щеку. — А если серьезно? — уточнил тот с выражением «а по этому я не скучал». — Дай нам время, ладно? — Открылась дверь тренажерного зала, и Тони ощутил, как он устал. Будто не просто рядом со Стивом на матах посидел и разок обнялся, а тренировался на самом высоком уровне сложности. Они бок о бок прошли по коридору и поднялись на лифте в — кои-то веки — уютном молчании. На этаже Стива тот не спешил выходить, ожидая чего-то от Тони.  — Я живу выше, — напомнил тот. — Я говорил, что старческий склероз не посмотрит на сыворотку. Как меня зовут, еще помнишь? — Я думал, ты поговоришь с Питером, если его… помощь тебе больше не нужна, — от этого честного взгляда Тони снова захотелось куда-нибудь спрятаться. — Может, он и был предупрежден, но он так на тебя смотрел, это было не просто восхищением. Лучше бы с ним поговорить побыстрее, пока ничего не случилось. Это жестоко, заставлять его думать, что он тебе нравится… в другом смысле. Хватит уже того, что он утром наверняка понял, с кем ты провел ночь. — Жестоко, — кивнул Тони. Хорошо, что Стив не знает, насколько. — Я зайду к нему попозже. Ты прав, нам нужно поговорить. Очень нужно. *** Вместо ждущих в кухонном холодильнике остатков торта они заказали суши: даже ради паучка Тони не согласен был давиться этим кремово-шоколадным безумием. Пока они ждали доставку в одной из комнат отдыха (в спальне оба не рискнули остаться), он размышлял о том, что Питер не пожал ему руки. О том, что завтра того на базе не будет, думать не хотелось. О том, как эротично выглядит Питер, отправляя в рот эти несчастные кусочки риса с рыбой, смыкая губы вокруг палочек, облизывая губы от капель соуса, тоже было не самой лучшей темой. — Знаешь, даже если бы мне сказали вчера, что я тебя потеряю, я бы все повторил, — прервал затянувшееся молчание, сильно смахивающее на похороны, Тони. В принципе, так и было, только хоронили они свое взаимопонимание. — Спасибо, — Питер улыбнулся уголками губ. — И я. Глаза его засияли: видимо, ему тоже было важно узнать, что никто из них ни о чем не жалеет. — Паучок, я все не могу понять, неужели для того, чтобы общаться, нам обязательно трахаться друг с другом? Да, в этом мы неплохи, но неужели это та вещь, которая, после всего нами пережитого, встанет между нами? — Нет, конечно, — Питер густо покраснел и сжал в кулаке палочки так, что они сломались. — Не поранился? — Тони осторожно раскрыл его ладонь, проверяя, нет ли крови и заноз. — Просто то, что вы предлагаете, сродни человеку, которому дали попробовать самое вкусное на свете блюдо, а потом оставили его сторожить. Смотреть можно, есть нельзя. А я хочу… его съесть. Но не могу. А могу только смотреть. Как оно стоит, как пахнет или как его ест другой. Разве же это справедливо? На слове «другой» его голос практически пропал, и конец своего спича он договорил на чистом упрямстве, испортив все впечатление тем, что банально шмыгнул носом. — У блюда никого другого нет, — покачал головой Тони. — Вкусное всегда кто-то съедает, — продолжил Питер их кулинарную метафору. — Разве что оно дождется времени, когда его смогу съесть я? — Маловероятно, паучок, — Тони протянул руку и сжал его ладонь в своих пальцах. — Но почему? — вскинулся тот. — Немного же совсем осталось! — Блюдо давно приготовлено, и уже успело испортиться, а ты отщипнул с края и не заметил. Тронь его еще раз, и оно покажет свое гнилое нутро, и, не дай бог, отравит тебя. Питер скинул его руку со своей и подскочил, сжимая руки в кулаки: — То есть общаться я с тобой могу, а как встречаться, так отравлюсь? Не ты ли говорил, что нет никакой разницы, кроме как в сексе? Что, противоречишь сам себе? На это у Тони ответа не было. По здравому размышлению, не стоило пускать паучка в ближний круг, но тот как-то умудрился там оказаться, совершенно незаметно для Тони. Слишком хреново ему было после ссоры с кэпом и раскола Мстителей. — Что, молчишь? Понял теперь, почему мне надо уехать? — Питер обессиленно шлепнулся на стул, будто весил вдвое больше, чем на самом деле. — Разница есть, — Тони грустно усмехнулся. Разница в восторженных взглядах, эйфории и в недомолвках. В постоянной лжи: Тони сегодня лишь начал ту гору вранья, которая рано или поздно погребет их с Питером под собой, если они не остановятся. И ладно Тони — Питер-то лгать совершенно не умеет, странно, что ему удавалось так долго скрывать свою сущность от тети, да у него же все на лице написано! Разница в отсутствующем будущем. Не Тони, который давно жил одним днем, а Питера, у которого все впереди. Который даже не представляет, что его ждет. Это неприемлемо, и хорошо, что паучок это понимает. — Разница есть, — повторил Тони. — Угу, — угрюмо буркнул Питер. — Прости. Он еще извиняется! Что с головой у современных детей? Тони потянул его на себя и коротко поцеловал, как в тот, их первый раз в качестве фанта. — Иди, тебе завтра рано вставать, — прошептал он. Питер упрямо нахмурился и поцеловал его уже по-настоящему, да так, что у Тони перехватило дыхание. — До свидания, — Питер, наконец-то, сообразил, что сделал и покраснел. — Если передумаешь насчет дождаться, наш с тетей адрес ты знаешь. *** — Что-то я три дня не вижу Питера. — Естественно, первым забеспокоился Клинт. То есть, несомненно, первой была Наташа, но она наверняка проверила свои жучки у Питера на одежде и успокоилась, узнав, что он в Квинсе. Ведет себя до одури законопослушно: ходит в школу; ужинает с тетей; общается с одноклассниками, водил вчера какую-то девчонку в кино; отправил сконструированный Тони корпус своему новому знакомому в MIT, получив взамен приглашение на бои роботов через две недели. В общем, образцовый ученик, друг и племянник. Совершенно среднестатистический подросток, ничем не выбивающийся из общей массы. Даже костюм ни разу не надел. Как же ему, должно быть, скучно. И нет, Тони за ним вовсе не следил. Так просто, интересовался, как у него дела. Иногда. Тони же не виноват, что Питер не снимает трубку? Приходится использовать альтернативные способы. — У тети он, — пояснила Романофф. — Ответил мне, что теперь мы и без него справимся. Не поделил что-то со Старком, — она посмотрела на Тони так, что ему захотелось спрятаться под стол. — Или к кэпу приревновал. — Не ваше дело, — огрызнулся Тони. — Знала же, что обидишь мальчишку, — прошипела Наташа, поставив чашку с кофе на стол с громким стуком, но при этом не разлив содержимого. Однако, это определенно шпионское супер умение, обычные люди такое сделать не в состоянии. — Может, мне попробовать с ним поговорить? — предложил Стив. — Мы с ним вроде неплохо ладили. Заодно и извинюсь за тот допрос в тренажерном зале. Тони тихонько хмыкнул, представив этот разговор. Самая лучшая идея кэпа, лучше просто не придумать! — Не поговоришь, — покачала головой Наташа. — Теперь им займется Щ.И.Т. — Ничего себе скорость, — удивленно присвистнул Тони. — Еще неизвестно, может, немного послоняется, соскучится и вернется. — Ты сам-то в это веришь? — Наташа сочувственно похлопала его по плечу. — Ему нельзя быть одиночкой, не с его силой. Так что Щ.И.Т. — еще не самый плохой вариант. — Но я, пожалуй, все же поговорю, — решил Стив. — Хм, не думаю, что сто… — начал Тони. — Только все испо… — одновременно с ним заговорила Наташа. — Господа. — По какой-то причине любые слова Вижена, даже сказанные совсем негромко, сразу заставляли всех замолчать. — Прошу прощения, что прервал такую оживленную беседу, но базу атакуют. — Но Пятница… — Тони хотел сказать, что ИскИн молчит, а никому на Земле не под силу взломать это творение Старка, но ощутил, как его веки слипаются и его неотвратимо тянет прилечь на стол. — Все биологические организмы в башне не функци… — услышал он сквозь дрему, прежде чем отрубиться окончательно.