Тысяча способов попрощаться

Конечно, «последний раз» никогда не бывает достаточно хорошим, не так ли? Сидя в тихой библиотеке ТАРДИС, Доктор понимает, что, несмотря на его слабые попытки отвлечься от событий последних нескольких недель, приключения, промахи и смехотворно сложные сюжеты будто созданы, чтобы стать забытыми; он перечитывает одно и то же примерно тринадцать раз и до сих пор не знает, о чем говорится в книге. То, что меня больше всего раздражает - это разрушенная тюрьма. Я устал, устал быть здесь. Он не может понять, должен ли он поздравить себя с потрясающим самоконтролем или ненавидеть себя за это же. Я устал, устал быть здесь. Вероятно, он должен гордиться собой или, по крайней мере, быть удовлетворен. Мастерство всех обстоятельств, в том числе и его собственное - это принцип, укоренившийся в галлифрейцах с младенчества. Самоконтроль, рациональность, размеренные эмоции, преданность логике и, самое главное, обязанность отстаивать законы времени - вот, что значит быть Повелителем Времени. Он оставил Роуз, как только смог. Он поступил правильно. Я устал ... но что, если бы он этого не сделал? Я устал убегать в этот славный мир и всегда быть там. Не было никаких Жнецов, не было разрывов ткани реальности и не было никакого предупреждения, скребущего слабо в глубине души; не было ничего, что указывало бы на то, что он нанёс значительный вред мирозданию во время их встречи. Ему даже удалось избежать столкновения с более молодой версией самого себя - в течение тридцатиминутного окна времени, не меньше. Не видя его смутно сквозь слезы. Это был едва ли единственный раз, когда они на какое-то время разлучились по разным причинам. Кто скажет, что он никогда не посещал ее в те времена? Где написано, что он больше не увидит ее? И, тоскуя по нему сквозь стены больного сердца, но на самом деле с ним, а в нем. Где написано, что он должен быть один? И тоскуя. Он бросает книгу, оставляя её там, куда она упала. *** У неё могу быть разве что ограниченные чувства, и она не может выражать их так многословно, как он или вообще какими-либо словами, но ТАРДИС не любит пересекать временную линию Доктора. Он чувствует, как она протестует, жалобно стонет и не даёт переключать передачи, а стеклянная колонна светится болезненно-зеленым оттенком. Доктор успокаивает консоль, закрывая временную решетку с проводами, когда корабль снова материализуется. - Я знаю, что я делаю, - обещает он. - Это еще одна поездка. Только одна. Любопытно, Доктор никогда не слышал, как ТАРДИС издает звук, подозрительно похожий на недоверчивый вздох. После того, как он тщательно проштудировал свою память в поиске драгоценных дней, когда ему приходилось оставлять Роуз по какой-либо причине - не считая нескольких раз, когда он оставлял ее с матерью на выходные (он уже украл у неё год, большее будет эгоизмом) - он решил, что следующий момент, когда они кратко разделились в его личной хронологии, вероятно, лучшее время для посещения. Это самый простой способ следить за ним, и самый простой способ помешать ей запутаться. У него есть двухдневное окно, в котором можно было бы навестить ее на Тарма-Х во время их приключения, где его заключили в тюрьму за оскорбление Главнокомандующего. (Действительно, он должен был знать лучше, это была едва ли первая планета, где он был арестован за собственную грубость) Но тюрьма Тармайя была не так уж плоха, и он сказал Роуз не беспокоиться о его спасении; он, вероятно, будет выпущен до того, как любой из них может перестроить элементы управления безопасностью. Доктор помнит проклятого тупоголового тюремщика, но теперь он бы расцеловал его, если бы мог. (Конечно, если быть полностью откровенным, есть кое-кто другой, кого он хотел бы поцеловать, но этого не произойдет. Как бы сильно не было желание). Он находит Роуз сидящей в тармейском эквиваленте паба, разделяющую компанию и напитки с незнакомым парнем, который просто слишком красив и просто слишком заинтересован в том, чтобы привлечь ее внимание, но Доктор с удовольствием отмечает, что как только глаза Роуз останавливаются на нем, ее алкогольный приятель полностью забыт. - Значит, тюрьма? - задумчиво спрашивает Роуз, игриво наклоняясь над баром. - Может быть, я вышел за хорошее поведение, - ухмыляется Доктор, садясь рядом с ней. Роуз смеется над ним. *** Временное амнезиальное смещение. Он выяснил. Потому что это авантюра, потому что они сейчас распивают инопланетные коктейли и смеются, и привлекают сердитые взгляды других посетителей паба, он помнит эти маленькие моменты, эти мимолетные странные взгляды, которыми Роуз одаривала его или обсуждала детали разговоров, которые он не мог вспомнить, и теперь он, наконец, знает, почему. Поначалу ему казалось, что ее поведение было побочным эффектом от "Злого волка", дестабилизирующим психическое состояние. Он просто не мог понять, потому что для него этого ещё не произошло. Естественно, Роуз не может этого знать. Но он уверен, что, если собрать достаточно технических терминов в попытке объяснить свою предполагаемую потерю памяти, ее глаза затуманятся, и она не будет подвергать сомнению этот его рассказ. Он допивает свой напиток и уже собирается ошеломить ее своим блестящим ложным диагнозом, когда она вдруг наклоняет голову и говорит: - Твои волосы. Его пальцы все еще неподвижны на бокале: - Прошу прощения? - У тебя другие волосы. Ты подстригся, когда вышел из тюрьмы? - Да? - предлагает он ответ. (Клаксоны начинают звучать в его голове, временные линии снова напрягаются и шепчут ему, что он должен бежать, бежать, бежать прежде, чем она поймёт, что он убегает, убегает, убегает). (Поскольку временное амнезиальное смещение не совсем объясняет регулярное изменение длины волос, не так ли?) (Неужели такое пристальное внимание Роуз к его волосам и есть результат этих опасных игр со временем?) Роуз не выглядит так, будто верит ему. Он не может обвинить ее в этом. Если бы они играли в покер, то он мог бы кричать, что у него нет ничего, кроме двойки и семерки. Но, по крайней мере, это объясняет все те случаи, когда она спрашивала о спонтанном резком восстановлении волос. Доктор едва находит, что сказать: - Тебе нравится? - спрашивает он небрежно. - Мне нравится что? - Волосы. - Они другие. Он не может остановиться: - Лучше или хуже? Она тоже не может и весело усмехается: - Просто другие. Это похоже на отличную возможность для диверсии. Доктор убирает скомканный счет в банку с наконечником и встает с места, подав Роуз ладонь. Когда она смотрит на свою руку, но не отвечает, он призывно шевелит пальцами. - Думаю, нам стоит.. Роуз не двигается. - Ты из моего будущего? - спрашивает она. Он моргает, приоткрыв рот. Ничего не вышло, даже ложь. Его рот захлопывается, зубы сталкиваются с громким щелчком. (Но, по большому счёту, он думает, что не должен удивляться: Роуз не дура, а его волосы и правда довольно великолепны, и он внезапно обманывает себя). - Почему ты спрашиваешь? - Он задается вопросом, безуспешно пытаясь сохранить голос. - Потому что иногда ты выглядишь по-разному и продолжаешь вести себя так, будто не видел меня целые столетия, а потом ничего не помнишь, - медленно произносит Роуз. - И твоя рука, похоже, не может решить, есть у нее шрам или нет. Доктор переводит взгляд на собственную ладонь. Достаточно неплохо - крошечный серебряный полумесяц, сморщенные края блестят в слабом свете паба. Когда-то это был довольно неприятный маленький разрез, и Марта ловко справилась с ним. Она так аккуратно наложила швы, что ему никогда не приходило в голову использовать кожный регенератор, чтобы исправить это. Теперь он винит себя. Это то, что он получает, когда позволяет себе поддаться эмоциям и сентиментальности. Недостаток подготовки, подозрительная Роуз, конец счастливым временам и одна адская головная боль. - Я не думаю, что ты поверишь во временное амнезиальное смещение в качестве оправдания? - спрашивает Доктор, даже не надеясь на то, что она скажет «да». Роуз качает головой и оборонительно обхватывает себя руками. Доктор разочарованно вздыхает. - Что ж, - говорит он, потирая затылок, - я как бы надеялся, что тебе понадобится немного больше времени, чтобы понять это. - Я мертва? - спрашивает Роуз. - В будущем? Поэтому ты продолжаешь возвращаться ко мне? - Ты же знаешь, я не могу говорить тебе такие вещи, - тихо отвечает он. - Тогда почему ты это делаешь? Это действительно хороший вопрос, и он знает, что она заслуживает ответа. Он отворачивается, похлопывая кончиками пальцев по основанию бокала. Он достоин быть честным на этот раз. Не только с ней, но и с самим собой. - Доктор? - Роуз пытается понять, и он ненавидит видеть то, как сильно она волнуется. - Прости, - выпаливает он резко. Он вскакивает со своего места. - Это было ошибкой. Прости. Он выбегает оттуда прежде, чем она сможет остановить его. *** Доктор клянется себе, что он больше никогда этого не сделает, зарывается в приключения после других приключений и заговоры после более коварных заговоров, чтобы отвлечься от искушения, но это замена одного на другое. В глубине души он чувствует, что начинает понимать наркоманов, которых он никогда не понимал за всю свою бесконечно долгую жизнь. И отвращение к себе самому. Затем он посещает пустынный мир и ему говорят, что он вот-вот умрет. Это странное чувство осознания приближения смерти. Если бы ему пришлось выбрать всего одно слово, чтобы описать, оно бы звучало как "сокрушительно". Он чувствует, словно тяжелый груз давит на грудь, на его глаза. На все вокруг него. Похоже на то, словно вся вселенная разрушается. За то бесчисленное количество раз, когда он спасал это чертово место, за все, от чего он отказался ради этого, мироздание планирует сжимать его до тех пор, пока не останется ничего, кроме пыли. Он никогда не просил многого, но действительно, существует ли награда? Или все ведёт к тому, чтобы исчезнуть из жизни старым, горьким и одиноким? Но надвигающаяся смерть имеет забавный способ гальванизировать людей, и нигде не говорится, что ему разрешено чувствовать только что-то одно. - Ты не умерла, - рассказывает он Роуз в неоновом саду в 789 году / берум / по местному времени. Он появляется внезапно и говорит это прежде, чем кто-нибудь из них сможет произнести что-нибудь еще, даже раньше, чем она успевает сказать ему привет. -Ты жива и здорова. И счастлива. Очень. - По крайней мере, он надеется, что эта часть была правдой. - Но я больше не с тобой? - спрашивает она. - Я этого не говорил. - Тогда почему ты продолжаешь навещать меня так? Он глубоко вздыхает. Следует проявлять особую осторожность, если он хочет пройти через это, не нанеся времени существенный урон. (Он безрассудный, но не идиот). Это означает, что он может быть предельно честен с ней прямо сейчас. - Я скучаю по тебе, - наконец, признается он. Ради всего святого. Это почти самая интимная вещь, которую он когда-либо говорил ей, и его внутренности скручиваются от нервного напряжения, и он изо всех сил пытается не глотать так тяжело, чтобы она могла это увидеть. Щеки Роуз предательски розовеют. - Правда? - смущённо удивляется она. - Да, ты, кхм... ты сейчас много времени проводишь с Джеки, - говорит Доктор, тщательно очищая истину от лжи, те факты, которые она может и не должна знать - потому что она ведь обязательно должна провести время со своей матерью в другой вселенной, верно? - И ты же меня знаешь. Домашние дела не совсем мое, не так ли? - Но почему? Мама в порядке? Он нарушает сейчас так много правил. Но его это не волнует. Если бы вселенная не хотела, чтобы он это делал, тогда, возможно, вселенная не наказывала бы его несвоевременной и ненужной смертью. Доктор кивает. - Все чудесно. Прекрасно. Думаю, ты просто помогаешь ей с ребенком. Роуз удивленно смотрит на него: - У мамы есть ребенок? От кого? - Нет, нет, нет, - весело отвечает Доктор, протягивая последний слог. - У хрустального шара закончились предсказания. Я говорю это только затем, чтобы ты не волновалась и не делала глупостей. И я ведь могу доверить тебе держать будущее в тайне, не так ли? - Да, - Роуз энергично кивает. - Абсолютно! Ты можешь доверять мне! Время от времени Доктор исчезает из ее поля зрения. Кусочки пазла складываются вместе так, как должны; Роуз и, как следствие, вселенная, должны быть достаточно довольны его объяснениями, чтобы избежать необратимого уничтожения реальности из-за вмешательства во временные линии. Она не станет ничего рассказывать его предыдущей версии, чтобы предупредить его о киберлюдях и двух рычагах в пустой белой комнате. Напряжение спадает с плеч Доктора, и он позволяет себе немного расслабиться. Гораздо сложнее чувствовать, что он умирает, когда она рядом. - Между прочим, - улыбается Роуз, застенчивая улыбка, озаряет ее лицо, - спасибо. Что доверяешь мне. - Нет проблем, - он протягивает свою руку, и она берет ее, сжимая пальцы у него на локте. - Итак, кто-нибудь когда-либо водил тебя на экскурсию, рассказывая историю пяти неоновых садов Урдун-Ври? - Нет, - отвечает она с усмешкой, - но у меня такое чувство, что ты собираешься это сделать. Она не ошибается.