Тысяча способов попрощаться

Странно, но Доктор не помнит, чтобы Земля была настолько красной. Хорошо, что он не имеет привычки выходить вслепую за пределы ТАРДИС, потому что, в противном случае, он вполне уверен, что стал бы говяжим стейком максимум за шесть секунд. Ему нравится жидкость в его теле, спасибо. Но, опять же, подобная декомпрессия каждой планеты имеет разное влияние. Он не совсем уверен, почему ТАРДИС приземлилась прямо здесь и прямо сейчас, когда это абсолютно не то место и время, которое ввел Доктор в панель управления, но его корабль, похоже, не заинтересован в дальнейшем передвижении. (Вероятно, он случайно задел запястьем квантовый дроссель, когда его устанавливал, но это довольно хитрая штука). Ротор стонет, когда он пытается перенастроить координаты, и тонкий столб дыма поднимается над потолком. Перегрелась. Доктор проклинает свои чертовы навыки пилотирования и то, как Вселенная иронично насмехается над ним - попасть в такое глупое положение будучи человеком, чья тесная связь со временем должна быть в крови. Неужели ТАРДИС не могла немного подождать, прежде чем сломаться? - Не думай, будто я не знаю, что ты делаешь, - обращается он к ТАРДИС. - Это не сработает. И, более того, я этого не оценил. Мы летим на Землю, когда ты остынешь. Поняла? ТАРДИС молчит в ответ. Глаза его закрыты, зубы крепко стиснуты, Доктор откидывается назад, руками обхватывая перила позади него. Пальцы неприятно пахнут металлом (сталью, медью и запахом крови), но не похоже, что на его руках может быть что-то лучшее. Машина времени или нет, у него нет времени на всю эту чушь. Сейчас ему просто нужно вернуться на Землю. Он бьет кончиками пальцев по перилам, мягкий звон отдаётся эхом. Может быть, он должен оставаться на месте, думает он. Подождать, пока она остынет, чтобы продолжать путь. Барабаня громче, он задается вопросом, сколько времени ему понадобится, чтобы окончательно свихнуться, сидя на одном месте. (Внимая быстро растущему ритму своих пальцев, размышляя обо всем, что может пойти не так в его плане). Ему требуется примерно четыре-восемь минут перед тем, как он надевает свой надежный старый скафандр и выходит на пустынную поверхность Марса. *** После этого Доктор не теряет времени, размышляя обо всем. Нет смысла оплакивать пролитое молоко или разрушенные обещания, или мертвых людей. Теперь он должен смотреть только вперед; нет смысла оглядываться назад, если не хочешь превратиться в жалкую горсть соли. Руки предательски дрожат, сердца стучат неровно, и звук выстрела до сих пор звучит в его голове снова и снова, громче, чем песнь Временной Воронки, но его решимость непоколебима. Есть ли что-то, чего ты не можешь сделать? Ему просто необходимо внести маленькие корректировки, чтобы гарантировать, что ТАРДИС больше не помешает. Он еще не сломлен. *** Доктор не хищник, но в нем отчетливо прослеживаются львиные черты, когда он преследует свою цель. Даже когда он прогуливается по городу в своём пальто, засунув руки в карманы, для большинства прохожих он остаётся случайным беззаботным парнем, но другие охотники узнают напряженные линии его плеч, его челюсть, блеск глаз. Сосредоточенность, как у позвоночника кошки перед прыжком. Нежелание ждать колотится в его сознании, но он игнорирует его вместе с собственным чувством времени на заднем плане, требующим обратить на себя внимание и смешавшимся с многочисленными звуками шума лондонской толпы, достаточно громкой, чтобы у него началась мигрень. Потому что, как любой хороший охотник, он знает, что терпение в конечном итоге окупается. Все время. Роуз не добыча, но она чувствует, когда за ней следят. Ее взгляд медленно перемещается от Доктора, стоящего рядом с ней, к Доктору, скрывающемуся в нескольких метрах, его силуэт наполовину виден и замаскирован толпой покупателей в центре города. Брови Роуз приподнимаются, когда она улыбается ему, но предыдущий Доктор не замечает - он слишком занят просматриванием газет в местном киоске, проверяя, было ли что-то интересное за тот период времени, пока их не было. (Никаких признаков инопланетного вмешательства, и, почему-то, он не заметит ничего, касаемо призраков). Он не пытается остановить Роуз, когда она отходит от него, едва обращает внимание, когда она сбрасывает свой рюкзак и позволяет поздней версии Доктора схватить ее за руку. Он не хищник, но и не очень хороший пастух. Доктор обменивается с Роуз короткими улыбками в ответ на ее незаданные вопросы, забирая ее от его молодого Я прежде, чем он заметит. Это ленивая улыбка. Он не хочет, чтобы кто-нибудь видел ее; он не хочет, чтобы Роуз увидела его зубы. (Не хочет, чтобы ее глаза в ужасе расширились от осознания, а мускулы дрожали, пока она пытается освободиться). Как только он заводит ее за угол, благополучно скрываясь из вида, он набрасывается. У Роуз даже нет возможности сказать «Привет» - он притягивает ее к себе и захватывает губы поцелуем. Их рты встречаются, и губы двигаются в унисон, и он пьет все это, как человек, умирающий от жажды. Роуз тает в нем без колебаний. Ее руки оборачиваются вокруг его шеи, а его руки сжимают ее талию. Единственные звуки между ними - это мягкий обмен вздохами, шорохом одежды и счастливым тихим гулом, возникающим на кончике ее языка. Порыв желания врывается потоком в уши Доктора, когда он слышит его, заставляя умолкнуть неодобрительное бормотание чувства Времени в затылке. Она целует его, как будто не видела несколько недель. Доктор целует ее, как будто это их последний раз. - Пойдем, - говорит он, когда они отрываются друг от друга, хватая ее за руку и переплетая пальцы. - У нас мало времени. - Куда мы идем? - Куда угодно, - говорит он. - Далеко отсюда. Роуз усмехается и следует за ним, хихикая и нервно оглядываясь назад. Вероятно, она беспокоится о другом Докторе, и у неё есть все основания, даже сейчас Доктор может почувствовать, как его воспоминания меняются, искажаясь, когда перед глазами проносится его молодая версия, которая озирается и задается вопросом, куда делать его спутница, и он не может с уверенностью назвать шум в своей голове памятью или тем, что происходит сейчас, но она ему доверяет, она доверяет это ему, и Доктор старается не думать об этом слишком много. Он ощущает всем своим существом, как вокруг него напрягаются временные рамки, простирающиеся до границы расщепления, но он не позволит им помешать ему увести ее, укрывая от посторонних глаз в пустынных переулках, пока они не найдут ТАРДИС. - Отлично, - тяжело дышит он, открывая двери. Как только они входят внутрь, он поворачивается к ней лицом, заставляя себя широко улыбаться. - А теперь, как насчет небольшого путешествия? Пару маневров, чтобы исправить некоторые события в Кэнери... - Боже мой, - восклицает Роуз. Она не слушает его, даже не смотрит на него. Ее глаза скользят по комнате и коридору, а рот искажается беспокойством. - Что случилось с ТАРДИС? Доктор беспокойно оборачивается. Он не совсем понимает, на что она жалуется. Ничего такого. Ну, то есть, конечно, стеклянная колонна чуть отличается, гул двигателей, пожалуй, немного болезненный, а красный оттенок консоли слегка отталкивает, если вы не привыкли видеть его таким раньше. Инструменты, разбросанные вокруг, словно обломки от взрыва, тоже представляют собой незначительную угрозу получить травму - они валяются на решетке, а из пола торчат оголенные провода. И можно было легко ошибиться, спутав дрожь, пульсирующую под их ногами, с приближением еще одного взрыва. Но, в целом, ТАРДИС не выглядит плохо - она выглядит так, как должна. - Не уверен, что могу с тобой согласиться, - отвечает Доктор, дергая себя за ухо. - Ничего. Его слова мгновенно прерваны Роуз, которая оттолкнула его и поднимается по рампе. - Что с тобой случилось? - ласково спрашивает она, теперь обращаясь к ТАРДИС, будто к больному котенку. Она протягивает руку, в попытке успокоить её. - Что-то мерзкое... ТРЕСК. Пальцы Роуз едва касаются консоли, и моментально ярко-белая искра, искривляясь, жалит её руку. Она отскакивает, широко раскрыв глаза. - Эй, - говорит она. - Что это было? - Статическое электричество, - отвечает Доктор довольно бодро. - Статическое? - недоверчиво уточняет Роуз. - Да! - заверяет её Доктор, растягивая слово. Прежде, чем у него появится шанс оценить, верит она ему или нет, он отталкивает её в сторону. Его инструменты падают на решетку, когда он носится вокруг панели управления, снимая пальто и бросая его над кресло, начиная крутить переключатели и тянуть рычаги. - Ты не поверишь, сколько его накапливается, пока скачешь туда-сюда по Вселенной, - бормочет он. - Это серьезная опасность космических путешествий. То есть, я имею в виду, путешествия в пространстве и времени. Не обычные межпланетные полеты. Но космические путешествия - это страшная опасность для электроники. С другой стороны, я мог бы создать свой собственный бизнес ксерографии, заработав кучу денег. Роуз неловко смеется: - Действительно. Эм, Доктор... - Что думаешь? Мы могли бы сделать это, - прерывает он, игнорируя беспокойство, которое тенью опустилось на лицо Роуз. - Нет цианотипии? Не волнуйтесь! Тайлер и Смит Xero и Co. помогут вам. Знаешь, это забавно, потому что все придется делать в условиях невесомости. Какое оставим? Xero? Он бросает Роуз маниакальную улыбку, когда скручивает вместе множество проводов в открытой панели. Наверное, следовало бы это сделать раньше, но он слишком спешил. - Так? Что ты думаешь? - спрашивает он. Роуз в ответ только нервно улыбается: - Я думаю, что ты немного спятил, - смеется она. - Немного, - отвечает он, подмигивая, и переключает внимание на навигационную панель. Она остается упрямо неподвижной, независимо от того, сколько он прикладывает сил. Он раздраженно выдыхает. Почему эта чертова штука не работает? Роуз осторожно протягивает руку к коралловой стойке, тут же ощутив новый электрический разряд. - Она больна? - спрашивает Роуз. - Нет, - отвечает Доктор, качая головой. - Просто упрямая. Взглянув на него снова, Роуз хмурится: - Ты не думаешь, что с ней что-то не так? Доктор крепко зажмуривается. Его ощущение времени пульсирует, заполоняя собой череп, вкрадчиво шепчет и стучит снова и снова, и снова, и снова... И вдруг он остро начинает понимать безумие, вызванного звуком барабанов. - Доктор? - спрашивает Роуз, подходя к нему, и треск в голове усиливается. Мир взрывается оркестром оглушающей какофонии, звоном колоколов и криками, криками, и звоном, и голосами, и, может быть, громче всех кричит именно он сам, потому что чувствует, как его обжигает кипящая спинно-мозговая жидкость. Его нельзя остановить. - Что происходит? - Ничего, - умудряется произнести он. - Ничего плохого. Все отлично. Все так, как должно быть. - Но ТАРДИС... - ТАРДИС - просто машина, Роуз, - Доктор откидывает голову назад, хватает край пульта управления и чувствует, как в его щеке нервно пульсирует мышца. - Кому ты доверяешь - мне или машине? Роуз тревожно расширяет глаза. Доктор понимает, что задыхается (чуть-чуть, совсем немного, может быть, она даже не заметила, может быть, она так смотрит на него по другой причине). Ему нужно успокоиться. Восстановить контроль над собой. Включить дыхательную систему. Сбросить все до нуля. Перезагрузиться и, возможно, это уничтожит страх на её лице. - Что происходит? - требует Роуз. - Ничего. Это не имеет значения, - отвечает Доктор, выпрямляя спину и поднимаясь в полный рост. - Единственное, что имеет значение, - это то, что мы решили сделать прямо сейчас. - О чем ты? В последний раз Доктор взвешивает свои слова на предмет нанесения ими ущерба. Потенциал против кинетической энергии, интересно, насколько сильно он может разрушить Вселенную? - Ты знаешь, что что-то происходит, - медленно говорит он, не спрашивая. Роуз кивает. Но ее слова тоже осторожны. Кажется, будто она произносит их с неохотой: - Ты сказал, что надвигается буря. - Да, что ж. Уверен, ты поняла, что я говорю метафорически. Но что, если бы я в буквальном смысле сказал тебе, что мы способны остановить бурю? Остановить её прежде, чем она уничтожит все на своем пути? Ты и я? Прямо сейчас? Она моргает. И вот он - взгляд оленя в свете фар, взгляд, который он ждал. Ошеломленная, Роуз пожимает плечами: - Я бы сказала... Я имею в виду, ты из моего будущего, не так ли? Чем бы это ни было, оно уже произошло для тебя. Поэтому, это не будет чем-то вроде вмешательства в собственную временную линию? Да, очень - это то, что он должен сказать. Мы сражаемся с самим временем. - Не совсем, - произносит он вместо этого. И я выиграю. Он сокращает пространство между ними, медленно приближаясь к ней. Медленно, поэтому она не убегает. - Сделай это со мной, - настаивает он. (Умоляет). - Зачем? Что происходит? - Это неважно. Это никогда не будет иметь значения, если ты не прекратишь это со мной прямо сейчас. Тяжело сглотнув, Роуз почти заикается: - Я ... я не знаю, а как же временные рамки? - Время можно переписать. - Но ты сказал мне, ты говорил это сотни раз, ты сказал... - Ты хочешь уйти? Роуз широко раскрывает глаза, но, похоже, не может найти подходящих слов, чтобы ответить ему. Ноги Доктора останавливаются в нескольких дюймах от неё, достаточно далеко, чтобы иметь возможность поддерживать зрительный контакт между ними, достаточно близко, чтобы она не могла убежать. Он наблюдает за её смятением, за тем, как ее глаза ищут в нем намек на милосердие. Он бы не задал этот вопрос, если бы не надеялся, что она скажет именно, что хочет услышать. Шальная мысль о том, что она может ответить «да», что она может развернуться и уйти, заставляет его горло сжаться, а глаза гореть. (Параллельно он задается вопросом, что другие Повелители Времени подумали бы о нем сейчас - ломающем себя и раскалывающем время ради одного маленького человека. Он отвечает себе, что ему все равно). - Роуз, - повторяет он, заставляя голос оставаться терпеливым, - ты хочешь оставить ТАРДИС? - Нет, - тихо произносит она. - Ты хочешь оставить эту жизнь? - Я не... Ты скажешь, наконец, что это происходит? - Ты хочешь оставить меня? Ответом ему служит всплеск истерического смеха. - Боже, ты действительно об этом спрашиваешь? Ты уже знаешь, каким будет ответ. - Скажи это. Пожалуйста. Губы Роуз сжимаются. Она борется с приступом слез; он наблюдает, как они сверкают в её ресницах, но она не позволяет им скатиться. - Конечно, я не хочу покидать тебя, - признается она, ее голос ломается. - Я никогда тебя не оставлю. Его ответная улыбка мрачная, но он затягивает её в поцелуй, схватив за подбородок, прежде, чем она что-то заметит. Его свободная рука проникает под футболку, пальцы скользят по крошечной полоске кожи, обнаженной между топом и джинсами. Погружаясь глубже под ткань джинсов, его большой палец опирается на бедро, и он знает, что отвлекает ее, знает, что обманывает, но он не останавливается, не нарушает поцелуй и не убирает свою руку. Роуз выгибается от его прикосновения, и это все, что он может сделать, чтобы не позволить себе зарыться пальцами в ее плоть, пока у неё не появится синяк. Пока она не будет отмечена его руками и зубами. (Он заслужил это, говорит он себе, он это заслужил). - Вау, - шепчет Роуз, судорожно выдыхая воздух. - Я никогда не привыкну к этому. - Ты могла бы, - говорит он ей. (Ты это сделаешь). Он прижимается влажным лбом к её лбу. Глаза закрыты, и его слова подобны молитве. - Останься со мной. Пауза. Ее пальцы сжались в ткани его пиджака, ее руки передают силу её дрожи. Она снова глотает. - Хорошо. - Хорошо? - Хорошо. Я останусь. Я останусь и помогу. Я останусь с тобой. Теплота затопляет его грудь и проникает в голову, оставляя одурманенным. Он вознаграждает ее еще одним поцелуем, голодным, заставляя ее губы открыться, пока исследует их. Если внезапная напористость и удивляет ее, если она ощущает всю глубину этого отчаянного порыва, она не показывает этого. Или, может быть, она компенсирует это, зарываясь пальцами в его волосы и царапая ногтями по его коже, и он просит себя слушать только ее дыхание и ее стоны, не обращая внимания на пронзительные крики его ощущения времени. Ему все равно, его ладонь по-прежнему в её джинсах, и он будет продолжать толкать руку вниз, пока молния не сломается, или она сама не попросит его остановиться. Она не сделает этого, думает он; он чувствует, как все ее тело напрягается, и на него раз за разом накатывают волны возбуждения. Она хочет этого так же сильно, как и он, прижимаясь, и он не знает, есть ли у неё желание укусить его губу, но она заставляет весь его позвоночник восхитительно содрогнуться. Он не может представить лучшего способа заткнуть крики своих внутренних правил, чем трахать Роуз Тайлер, пока она не закричит его имя. По крайней мере, это кажется отличным планом, пока он не прижимает её к коралловой стойке. Роуз издает испуганные вскрик, когда её жалит новая искра, как только она соприкасается с ТАРДИС. Шок от удара посылает слабые судороги по телу. Доктор резко отталкивает ее прежде, чем его корабль вновь сможет ей навредить. - Ах, да, - говорит он, нахмурившись. - Это. Он отлично понимает причину. Она не шокирует его самого, потому что он не является парадоксом, находящимся сейчас в этой комнате. - Почему ТАРДИС это делает? - осторожно спрашивает Роуз, потирая затылок и шею. Доктор откидывает голову назад, осматривая багряную пульсирующую консоль. - Не о чем беспокоиться. Просто это немного сложно. Но мы не можем все так оставить, верно? - Она будет продолжать делать это, пока я здесь? - Нет, - твердо произносит Доктор, обходя консоль. Он думает. Шум в голове превратился в тусклый фон звуков, и идеи захлестнули его. - Это не повторится, - бормочет он, протягивая руку и дотрагиваясь до панели управления. Он знает, что есть способы, которые могут заставить ТАРДИС подчиниться его воле. Разве не он повелитель этого корабля? Повелитель самого времени? Законы Времени мои, и они подчинятся мне. - Роуз, я должен позаботиться о некоторых вещах, - говорит он, оборачиваясь, чтобы перевести на неё озабоченный взгляд. - И, вероятно, будет лучше, если ты будешь где-то еще, пока я не закончу. Роуз уже открывает рот, чтобы возразить, но, задумавшись, вместо этого кусает губу. - Сколько времени тебе нужно? - Полчаса. Может быть, час. Это не станет проблемой? - И тогда мы это исправим, и все будет в порядке? - Все будет блестяще, - отвечает он с улыбкой. Когда, словно в поиске поддержки, она обводит глазами ТАРДИС, Доктор подходит ближе и берет её ладонь. - Однажды ты сказала мне «Навсегда», - мягко произносит он. - Это то, чего ты хочешь, не так ли? Роуз колеблется. Затем она кивает. Улыбка Доктора расширяется: - Хорошо. Притянув ее к себе за талию, он нежно касается мягких губ. Она действительно дрожит сейчас, здесь, в его руках. Доктор обещает рассказать ей, когда все будет кончено. Она поймет. - Час, - повторяет он, когда они отрываются друг от друга. - Час, и тогда мы остановим бурю. Вместе. - Вместе, - соглашается Роуз, и встает на цыпочки, чтобы еще раз поцеловать его. Словно боясь потерять контакт с ней, Доктор держит ее руку так долго, как только может, пока она удаляется, смотрит, как она спускается по пандусу. Он чувствует, как на его лице появилась широкая улыбка, когда она дошла до дверей и вновь обернулась на него. Роуз немного расслабляется, и он думает, что его выражение, очевидно, убедительное, потому что даже отсюда он может видеть, как ее плечи расслабляются. Она вспыхивает своей собственной улыбкой. Затем она открывает двери и в мгновение ока выходит наружу. В тот момент, когда двери закрываются позади нее, Доктор отталкивается от перил, снимая пиджак и галстук, и бросает их на решетку, не глядя. Кружа вокруг консоли, он расстегивает манжеты на рубашке и по локоть закатывает рукава. Его мысли мечутся, и глаза путешествуют по столу, рассматривая кнопки, переключатели и рычаги, и ключи, а так же все, что подключено не в том месте, в котором должно. ТАРДИС несчастно гудит ему в ответ, ее песнь тихая и болезненная. - Теперь, - тяжело дышит Доктор, - у меня больше нет желания терпеть твои выходки. Ты будешь вести себя хорошо, или мне придется заставить тебя вести себя хорошо? Ответом ему служат три громких стука в дверь. Доктор замолкает, его язык останавливается. - Час еще не прошел, - кричит он, потому что это всего лишь три удара, не четыре, и он не хочет волноваться. Три удара - это все, что ты получишь. Кроме того, кто еще это может быть, кроме Роуз? Нетерпеливый маленький человек. Усмехнувшись себе под нос, он отталкивается от стола и спускается вниз по рампе. - Не смогла выдержать разлуки? - спрашивает он нахально, как только подходит к двери. Чистое удовлетворение и самодовольство растут у него в груди. Он сжимает ладонь вокруг дверной ручки и толкает. - Не можешь оставаться в стороне, когда... Он открывает дверь, и вон она, естественно, Роуз, но... Но он видит ее, и слова теряются в его горле. Доктор не хочет прекращать говорить. Он просто замолкает. Конец его предложения теряется где-то на полпути, и лишь вселенная знает, где конкретно, потому что нахальство уступает место ощущению, словно кто-то вылил ледяную воду в его желудок. Остальная часть его тела, похоже, понимает, что он говорит, прежде чем его мозг, наконец, принимает сигнал, переданный зрительными нервами. Роуз тоньше, чем она была всего несколько минут назад. Она тоньше, волосы у нее длиннее, у неё грустные глаза. И на ней синяя кожаная куртка. Доктор мысленно задается вопросом, следует ли ему снова повторить свою речь или закрыть двери прежде, чем она сможет войти, просто сделать что-то, хоть что-нибудь, но он слишком ошарашен, чтобы что-то делать, а его сердца сжаты в груди. Ты не похож на труса, но все, что ты хочешь сделать - это остаться. - Ты здесь, - говорит Роуз, - её слова будто молитва. На мгновение каменная маска спадает, и он видит облегчение в том, как трепещут её ресницы, как все ее тело, кажется, расслабляется, когда она смотрит на него. Затем она заметно стареет. - Нам нужно поговорить. *** Вода и огонь, шум и... Прости, Доктор, похоже, у этой истории другие планы. Кричащие мысли заставляют слова вылетать в агонии. Я еще не побежден. Не побежден. Не побежден. *** Нет, стойте, это неправильно, это уже произошло, и он не помнит, чтобы перематывал назад. Быстрая перемотка вперед. Нельзя оплакивать это. Смотреть только вперед. Не превращать слезы в горсть соли. - Доктор? - спрашивает Роуз, ища в его лице любой намек на эмоции. Он качает головой, чтобы избавиться от наваждения. - Роуз, - говорит он, заставляя себя широко улыбаться. - Давно не виделись. - Да, - отвечает она полуулыбкой. - Очень давно. Доктор останавливается всего на короткое мгновение - он не знает, о чем хочет рассказать Роуз, но он знает, что она, вероятно, ждет отчаянных объятий и важных слов, и какого-то признания, и она не получит ничего из этого. У него просто нет времени. Единственное утешение, которое он может предложить взамен - это то, что скоро, как песочный замок, построенный во время прилива слишком близко к воде, этот разговор больше не будет иметь значения. - Итак, - говорит он бодро, хлопая в ладоши. - Думаю, ты здесь из-за этой утомительной истории с гаснущими звездами. Хорошая новость: ты на правильном пути. Ты это исправишь. Счастливого пути. Удивленная его поведением, Роуз начинает говорить, но Доктор прерывает ее: - Не так много спойлеров, особенно, если все происходит именно так, как я их планирую. Но плохая новость заключается в следующем: здесь ты это не изменишь. Боюсь, ты просто прыгаешь, прыгаешь и прыгаешь, пока не станет слишком. Возможно, ты захочешь настроить координаты пушки на тот досадный день в Кэнери Уорф. Роуз качает головой: - Вообще-то, это не совсем то, зачем я здесь. Доктор хмурится: - Хочешь сказать, что звезды не гаснут? - Нет, - медленно произносит Роуз. - Я имею в виду, что точно знаю, где я, и, что более важно, я точно знаю, когда. - В точности? До наносекунды? Впечатляет. Прыжки через измерения явно тебе подходят. - Послушай, у меня не так много времени, я просто хотела... - Ну, что ж, тогда не буду тебя задерживать, - прерывает Доктор. Он подходит к дверным ручкам. - Удачи! - Доктор, - тихо говорит Роуз, и он останавливается под звук её голоса и того, как устало он звучит, когда она продолжает говорить. - Пожалуйста. Это были чертовски сложные несколько недель. На самом деле, черт побери, несколько лет. Мне кажется, я заслужила пару минут твоего внимания. Пальцы нетерпеливо постукивают по дверной ручке, и Доктор отчаянно ищет слова, которые позволят ему уйти. Но, не успев захлопнуть двери перед её лицом, он чувствует пустоту. Может быть, один раз стоит пойти путем наименьшего сопротивления. - Отлично, - сдается он. - О чем ты хотела поговорить? - Ты в порядке? Доктор смотрит на нее: - Ты пересекла несколько параллелей, чтобы спросить, в порядке ли я? - Это одна из вещей, о которых я думала, - отвечает она, заправляя волосы за ухо. - То есть, у меня было более, чем достаточно времени, чтобы подумать об этом. Своеобразное проигрывание в моей голове всего, что мы делали раньше до сегодняшнего дня. И всего, что только что произошло... Она колеблется, теряясь в воспоминаниях и болезненно хмурится: - Как я и сказала. Ад нескольких недель. - Ну, ты не должна была так волноваться. На самом деле я в порядке. Глаза Роуз недоверчиво сужаются: - В самом деле? - Да! - Доктор отталкивает себя от дверей разворачивается обратно к консоли, потому что с Роуз или нет, у него есть работа. - Я всегда в порядке! - кричит он через плечо. - Значит, ты не собирался делать что-то необдуманное? - кричит Роуз ему вслед. - Как, например, о, я не знаю, остановить все, что произошло в башне Торчвуда? - Нет, - отвечает Доктор, отказываясь смотреть на нее, вместо этого поднимая плазменный ключ откуда. куда он бросил его возле контрольной панели. - Это неправда, - настаивает Роуз. - Ты собирался сделать что-то в Торчвуде. Что-то значительное. Я знаю, что ты планировал это. - О, я не спорю. Это, безусловно, было бы хорошим планом. Но это довольно опрометчиво. Роуз ничего не говорит в ответ, не двигаясь со своего места. Что ж, это неважно. Доктор скользит под консоль, чтобы завершить кое-какую работу. В конце концов, эта машина парадоксов не завершит себя сама. - Так почему же ты этого не сделал? - тихо спрашивает Роуз. Доктор заглядывает за угол панели, используя плазменный ключ в попытке открутить несколько деталей. - Прости? - хрипло произносит он. - Почему ты не остановил это? Почему не вернулся ко мне? - Я бы не стал беспокоиться об этом на твоем месте, - говорит он. - Просто дай мне несколько минут. - Он вытаскивает звуковую отвертку и направляет её на провода (настройка 587, инвертирование частоты вспомогательной временной матрицы, и ТАРДИС скрипит в знак протеста). После чего он посылает Роуз еще одну маленькую усмешку. - Разве это не здорово? Разве ты не хочешь этого? Роуз отворачивается. - Не важно, чего я хочу. Доктор щелкает языком. - О, теперь это звучит немного несправедливо, правда? - спрашивает он, отрываясь от пола, чтобы он иметь возможность ввести неизвестный набор слов для изменения базового кода ТАРДИС. - Конечно, это важно. Только представь: это будет так, словно ты никогда не уходила. - Но я ушла, - настаивает Роуз, и ему кажется, что она смущена. Она сдвигается со своего места в дверном проеме и подходит к нему. - Я не хотела, но я ушла, я... Затем она оглядывает внимательным взглядом консольную, и впервые ее глаза задерживаются на разбросанных вещах, инструментах, валяющихся на столе и полу, волей-неволей, брошенных хирургических инструментах; она всматривается в открытые панели у главного компьютера, которые завалены кабелями и шнурами, и различными платами - странной смесью кровоточащих ран электронных и органических деталей. - Подожди, - подозрительно протягивает она. - Ты все еще планируешь это сделать? Доктор смотрит на нее в упор. - А ты как думаешь? - спрашивает он, но не с той интонацией, которая выставила бы её глупой. Ему действительно любопытно узнать, что она думает обо всем этом, одной Вселенной и нескольких лет спустя. - Я не знаю. Я имею в виду, есть какая-то другая причина, по которой я здесь, чтобы узнать, что произошло сегодня. Но это сбивает с толку. Потому что ты ничего не изменишь. Ты не вернулся ко мне. - Возможно, я этого не сделал, - весело рассуждает Доктор. - Но сделаю. - Ты этого не сделаешь, - упорствует Роуз. - Я сделаю это, - тверже повторяет Доктор, высунув кончик языка в сосредоточенности, с которой он вводит данные. Роуз делает шаг вперед, приближаясь к нему. - Говорю тебе, Доктор, ты не сделаешь этого. Доктор смеется: - А я говорю, что сделаю, - удар по ключу выходит немного сильнее, чем необходимо. - О чем мы вообще разговариваем? Несмотря на твои впечатляющие квантовые достижения, я знаю об этом немного больше, - он сводит вместе большой и указательный пальцы. - Самую малость. - Но почему? Почему сейчас? Вытаскивая очки из кармана и нацепив их на нос, Доктор поворачивает экран компьютера к себе. - Разве это не очевидно? - спрашивает он себе под нос. Брови Роуз вопросительно ползут вверх, но она молчит. Доктор встряхивается. - Просто подумай об этом. Больше нет битвы в Кэнери Уорф. Больше нет пустотного корабля, больше не придется беспокоиться о Пустоте, о далеках, киборгах или ужасных белых стенах. - Он оборачивается, чтобы посмотреть на нее. - Тебе больше не придется оставаться в мире Пита. - Ты имеешь в виду, больше нет мамы с Питом, - подчеркивает Роуз. - Больше нет Тони. - Ну, - говорит Доктор, растягивая слова. - Не обязательно. Пит и Микки придут сюда вне зависимости от того, что мы сделаем. Целая отдельная вселенная, целый отдельный набор событий. Кто сказал, что мы не можем помочь Питу остаться в этом мире с твоей матерью? Роуз кладет руки на бедра. - Это все равно не компенсирует того, что я сделала в Торчвуде. Друзей, которые у меня появились, людей, которым я помогала, людей, которых я спасла. Нескольких маленьких людей. Доктор неопределенно хмыкает, словно отмахиваясь от нее. - Ты можешь все это сделать здесь. Ее глаза широко распахиваются. - Действительно, ведь то, о чем я говорю, касается только моего самолюбия, а не того факта, что люди могут погибнуть. - О, перестань. Ты знаешь, что я имею в виду, - смеется Доктор. Он вводит последний набор комбинаций на клавиатуре и чувствует дрожь ТАРДИС под своими ногами. Отступив назад, он лениво опирается на перила. У него есть несколько минут до перезагрузки ТАРДИС. Почему бы не потратить эти минуты на то, чтобы успокоить Роуз, даже если это будет только для его собственного душевного равновесия? - Кроме того, как насчет всех тех погибших в Кэнери Уорф? Я уже делал это раньше. - Я уверен, что эти люди оценят, что им не придется умирать, - продолжает он. Маленькими путями спас несколько маленьких людей - На самом деле, я уверен, что многие люди оценят нашу помощь, - говорит он. О, я в порядке. - И как бы ни хотел Торчвуд тебя использовать, я уверен, что они смогут справиться без тебя, - заканчивает Доктор. - Но ты не можешь? Улыбка Доктора слегка соскальзывает. - Никогда этого не говорил. Роуз отрицательно качает головой. - Нет. Это неправильно, - недовольно произносит она. - Я помню. Я помню, как вернулась сюда, а тебя не было. И все те события в Торчвуде определенно произошли. С Киборгами, Далеками и Мамой, и мной. Мне снились кошмары об этом на протяжении нескольких месяцев. Мы никогда не останавливали это. Ты никогда не возвращался. - Что ж, может быть, я не привел тебя, потому что ты уже здесь, - рассуждает Доктор. - Не имеет значения, какая из версий тебя поможет мне. Она просто должна быть тобой. - И нет ничего, что может остановить тебя? Тебя никто не остановит. - Нет, - отвечает он, и его голос темнеет вместе с улыбкой. Он смотрит в лицо Роуз, наблюдая, как ее смятение и недоверие исчезают, и им на смену приходит жесткое осознание. Он мысленно фиксирует точный момент, когда ее рот приоткрывается, и она отступает на шаг назад - нет, скорей, отшатывается. Словно неведомое откровение поражает ее физическим ударом. Она выглядит так, будто больна. - Господи, - шепчет она, открывая взгляд от его лица, больше обращаясь к себе, чем к нему. - Это была я. - Ты что? Ее голос настолько тих, что даже Доктор со своим превосходным слухом вынужден напрягать его, чтобы услышать хоть что-то. - Я то, что тебя останавливает. Если мне придется сражаться с тобой, я сделаю это. Сердца Доктора болезненно сжимаются. Забавно, это не могло бы стать хуже, даже если бы Роуз на самом деле подошла и вырвала его внутренности своими руками. Сначала ТАРДИС предает его, теперь она? - Нет, - говорит он и почти гордится тем, насколько нормально звучит его голос. Он поднимается на ноги и обходит консоль. - Этого не случится - Вот только, - продолжает Роуз, перебирая свои мысли вслух, - этого не происходит. Ты не возвращаешься ко мне, ты не меняешь события, и если ничего больше не смогло на тебя повлиять, тогда это должна быть я. Не так ли? Похоже, у истории другие планы. - Нет, это не так, - отвечает Доктор. Его пальцы парят над панелью управления, они двигаются восхитительно ловко и быстро, потому что это прекрасно маскирует его волнение и чувство, будто в любой момент его скелет начнет трещать прямо из-под кожи. - Это не обязательно. Тебе не нужно ничего делать. - Верно, поэтому что бы ты ни планировал - сломать устройство призрачной смены или похитить эту девушку Ивонн, или взорвать здание, как ты любишь, или бог знает, что еще, я просто должна сидеть, сложа руки, и позволить этому случиться? Ты будешь говорить мне, что это не вызовет парадокса? - О, ты теперь эксперт по парадоксам? Блестяще. - А как насчет того, чтобы проделать дыру в ткани пространства и времени, как насчет жнецов или фиксированных точках... - В качестве альтернативы, как насчет того, чтобы притвориться всего на одну миллисекунду, что я Повелитель Времени и точно знаю, что делаю? - спрашивает Доктор громким бархатистым голосом. - Доктор, ты не можешь этого сделать, - умоляет Роуз. - Пожалуйста. Это не правильно. Ты знаешь, что это так! Победоносный Повелитель Времени ошибается. - Это мне решать, - произносит Доктор, пожимая плечами. Роуз сердито скрещивает руки. - Просто отлично. Прекрасно. Предположим, что Вселенная не разлетится на чертовы кусочки после всего. Что мы будем делать дальше? Мы с тобой, словно ничего не произошло, улетаем в закат? - Что-то вроде того. Но, на самом деле, нет смысла останавливаться на этом, верно? Изменения в ТАРДИС откроют нам целый мир возможностей. Представь себе, Роуз, - говорит Доктор, широко раскинув руки, словно он рисует картину. - Куда бы ты ни пошла, ты можешь делать все, что захочешь. Больше ни о чем не придется беспокоиться. Больше не нужно ждать, когда кто-то продиктует список пыльных правил. Все время и пространство открыто перед тобой, и ты рисуешь на нем свой собственный мир! Ты можешь прекратить страдания, положить конец мировому голоду, попрощаться с социальными разделением, уничтожить разрушение, гнев и смерть. Свергнуть продажных правителей и диктатуру. Спасти целые виды от вымирания. Остановить стихийные бедствия. Все останутся живы! Он отступает. - И ты сможешь сделать так, чтобы у твоих близких никто не было причин для страданий. Теперь Марта никогда не останется в одиночестве в 1913 году, или блуждающей по разрушенной Земле. Ее семья останется на свободе. Старые друзья никогда не сойдут с ума. Сара Джейн не потратит столько лет своей жизни на ожидание. Тебе никогда не придется смотреть на то, как твой отец умирает. Спутники не погибнут, не уйдут и не постареют. Сьюзан и Романа переживут войну. И Донна... Ее имя внезапно ложится в его губы, останавливая поток слов, яростно струящихся наружу. Затем он замолкает. - Кто такая Сьюзан? - спрашивает Роуз. Встряхнувшись, Доктор заставляет себя отвлечься от воспоминаний. - Речь идет не только о нас с тобой, Роуз, - говорит он ей, и если его голос немного смягчился, то так этому и быть. - Мы можем сделать мир лучше. Для всех. Никто никогда не будет страдать. Никто никогда не будет одинок. Никто никогда не уйдет, никогда не умрет. Мы сможем делать то, что хотим. Разве это не блестяще? Губы Роуз складываются в мрачную неулыбчивую линию: - Я думаю, это ужасно. Доктор чувствует, как мышца нервно дергается у него на щеке. Его терпение на исходе, но он будет стараться растягивать его на столько, на сколько хватит сил. - Пока ты не понимаешь, - мягко отвечает он, снимая очки и убирая их. - Но все в порядке. Ты сделаешь это после. - Ладно, очевидно, что-то происходит прямо сейчас. И что бы это ни было, я знаю, что это ужасно, и мне очень жаль. Правда. Но ты не можешь просто прекратить все плохое, - утверждает Роуз. - Некоторые вещи возможно исправить, но один великий жест не отменит тот факт, что Вселенная не в порядке. Ты не можешь сделать мир таким, каким захочешь. Доктор кивает ей: - Могу. И как раз собираюсь. - Ты видел, что случилось, когда я пыталась спасти своего отца. Ты действительно думаешь, что теперь все будет иначе, если ты сделаешь то же самое? Вся история может измениться. Никто не должен обладать таким могуществом. - На этот раз все будет иначе, - отвечает Доктор. - Ты этого не знаешь. - Да, знаю, я точно знаю, что я... Голос Роуз становится все громче, соревнуясь за внимание с бешеной гонкой его двойного сердцебиения, гремящего в ушах, когда она продолжает говорить. - Ты бросаешься в это так же слепо, как на Кроп-Тор или во Франции восемнадцатого века! - Пожалуйста, Роуз. - Как на счет меня? Я все забуду? - Нет. - Ты не можешь менять все, ты не бог! - Роуз... - Доктор, - выдыхает она. - Пожалуйста, не делай этого со мной. Я не хочу, чтобы ты это делал! - Ты никогда не узнаешь разницу! - отрезает Доктор. Роза судорожно выдыхает. Ладонь скользит в его волосы, и Доктор молча проклинает себя. - Ты никогда не узнаешь, - повторяет он. Теперь его слова тихие, но от этого не менее острые. - Весь этот разговор не имеет смысла. События уже приведены в движение. Теперь это только вопрос времени. И это произойдет с твоим или без твоего согласия. Законы времени принадлежат мне, и они будут подчиняться. - Что, это все? - резко смеется Роуз. - У меня нет права голоса? Никто не остановит тебя. - Нет, - отвечает Доктор твердо. Больше нет. Роуз сердито закатывает глаза, сморгнув молчаливые слезы. - Отлично, - говорит она. - Что еще я могу сказать? Нельзя спорить с кем-то, кто превосходит тебя по нравам и интеллекту, не так ли? - Это не твоя вина, - холодно отвечает он. - Ты просто человек. Когда на ее лице вспыхивает тень боли, Доктор смягчается. - Если это прозвучит как утешение, ты не запомнишь этот разговор. Мы вне границ событий, здесь безопасно. - Приход бури, - издевательски замечает Роуз. - В точку. Все, что ты делала, все места, в которых была - они все равно будут находиться в твоей памяти. Но все, что ты не захочешь помнить - битву, этот разговор, что угодно... ну, мы найдем способ с этим справиться. Роуз впивается в него жестким взглядом. - Я никогда не знала, да? - шепчет она. - Кто ты на самом деле. Мне все равно, кто ты. БАНГ. Оба они подпрыгивают под внезапный звон монастырского колокола, ударившегося о стеклянную колонну в центре комнаты между ними, но, спустя мгновение, звук затихает. Когда звон раздается вновь, он звучит, словно мрачная дрожь. Как выстрел на рассвете. Обратный отсчет завершен. ТАРДИС готова. Морщась, Доктор протягивает руку к главному компьютеру, чтобы ввести координаты Кэнери Уорф. - Доктор, - умоляет Роуз. Она кружит вокруг приборной панели, приближаясь к нему. - Пожалуйста, не делай этого. Это неправильно, Доктор. - Пожалуйста, - снова пытается она. Победоносный Повелитель Времени ошибается. Он не может посмотреть на нее. Его пальцы зависли над клавишами. Я победитель. Доктор переворачивает выключатель и краем глаза смотрит на Роуз. Вся история может измениться. Он делает паузу. Законы времени - мои, и они будут подчиняться мне. - Прости, Аделаида, - тихо бормочет он. Роуз бросается к нему. Он бьет зажигание. Ротор начинает дико скрипеть, двигаясь внутри стеклянной колонны, ТАРДИС создает сильный рывок, мгновенно сбивая Роуз и Доктора с ног. Весь корабль бьет дрожь, и стены стонут, напрягаясь, в попытке выдержать давление, которое в тысячи раз мощнее, чем на глубине даже самого большого океана. Вибрация лихорадит комнату до тех пор, пока панель управления не начинает сыпать искрами во все стороны, и круглые мерцающие символы светятся, как при грозе. Временные ветра врываются в комнату, рвут волосы и одежду Доктора и тихо стонут под пронзительные визги тревоги, оглушительно ревущей над их головами. Вся комната заливается красным светом, и Доктор ощущает боль ТАРДИС так, будто собственную, как будто он пытается удержать Вселенную от разрушения, используя только атомы своего тела. Он скрипит зубами и, не обращая внимание на боль, хватается за шероховатые края консоли, пока не чувствует, как металл обжигает его ладони и разрывает плоть возле ногтей. Не побежден, не побежден, нет. Слепящий свет взрывается за его веками, и он почти кричит в агонии. Доктор кусает свой язык, чтобы крик не вырвался наружу. - Доктор! - в панике Роуз зовет его, пытаясь перекричать сумасшедшее танго звуков. Временные ветры усиливаются и затягивают Роуз, не щадя её волосы и одежду. Ей приходится изо всех сил цепляться за перила, чтобы оставаться в вертикальном положении под ударными волнами, бьющимися сквозь ТАРДИС. - Доктор, пожалуйста! Спас несколько маленьких людей, но никогда таких важных, как ты. Она старается подняться, растянувшись вдоль перил. - Однажды ты сказал мне, что чувствуешь вращение Земли, - кричит она, и Доктору не нужно видеть её, чтобы понять, что её лицо залито слезами. - Ты сказал, что чувствуешь, как мы падаем в космос. Ты говорил, что это происходит все время. Что ты чувствуешь сейчас? Доктор сжимает глаза, пытаясь прервать, но ее слова ударяются рикошетом о его сознание. Он чувствует, что ТАРДИС трясётся, захлёбываясь приступами, которые пронзают его позвоночник. Он чувствует, как ветер обжигает его щеки, нос и суставы. Он пробует мест меди и соли, кровь от укушенного языка сочится в полость его рта. Он вдыхает запах заряженных ионов в воздухе, бериллия, сожженного кислорода, едкого и горького. Он слышит... Его глаза открываются, и он смотрит в никуда. Не имеет значения, что именно творится вокруг - вой ветра или визг тревоги, или в неровный гул ТАРДИС, или дыхание Роуз. Потому что время в его голове перестало звучать в тот момент, когда он отослал Роуз. И Доктор с ужасом понимает, что больше оно не возвращалось. На его месте нет... ничего. Даже темноты. Это вакуум. Не понимаешь? - Ты не можешь больше этого почувствовать, не так ли?- Восклицает Роуз. - Целостность времени нарушена - ты нанёс ему слишком сильный ущерб! Разве ты ничего не можешь сделать? - Иногда нужно уничтожить, чтобы восстановить заново, - Доктор едва ли не задыхается. Он почти подпрыгивает от неожиданности, почувствовав, как рука Роуз касается его. - Мы цепляемся за вращение мира, ты и я, - произносит она, хлопая ресницами, глазами, полными страха. Она сжимает его руку. - И если мы отпустим ... Я зашел слишком далеко. Тишина в голове сменяется звуком выстрела. Мне все равно, кто ты. Победоносный Повелитель Времени ошибается. Пальцы Роуза крепко сжаты вокруг него, и он чувствует, как ее пульс безумно мечется по кончикам пальцев, и практически может ощутить ее отчаяние. Снег пахнет порохом. Дрожащей рукой Доктор захлопывает выключатель.