Lonely soul

      В Штатах дороги бесконечны. Как только садишься в автобус или ступаешь на обочину асфальтированной дороги, начинается новая дорожная история. В этом есть своеобразная романтика. Первый шаг труден, перед ним всегда есть нота грусти и нерешительности — получится ли? — но после первого же шага сумятица и сомнения исчезают прочь. Ровное асфальтовое полотно, рассеченное дорожной разметкой, вьется под ногами, как живое, послушное и трепещущее, а в голове так же вьются ленты мыслей. На удивление спокойных и мирных. Обрывки слов и фраз, мелодии песен, слова и воспоминания. Дорога — это удивительное место. Тысяча мыслей и тысяча идей проносятся, не задерживаясь, как километры под ногами. И не было принципиально разницы, пешком ли идти или смотреть из окна автобуса.       Бесконечная лента дороги стелилась посередине бескрайней пустыни. По обе стороны дороги простиралась пустыня, до самого горизонта, и уходила ещё дальше, туда, куда не могли заглянуть глаза. Несмотря на середину зимы, поля были покрыты желтоватой и высохшей травой и какими-то цветами. Приоткрыв окно, я вгляделся в землю. Среди мертвой желтой листвы цвели обыкновенные кактусы. Под неярким и холодным солнцем цвели мелкие желтые цветочки, которые не сильно, но приятно пахли. Калифорнийская пустыня преподнесла приятный сюрприз. Путь до Сан-Франциско был не таким долгим, как в другую сторону, но время подумать у меня было.       Самюэль Довакин жил в Южном Парке совсем недолго, несколько месяцев насыщенной и тяжелой для всех жизни. Это не была его вина, он просто попал в невиданной силы заварушку. Даже несмотря на все проблемы, возникшие тогда, он смог выйти из них с блеском. Молчаливый и несколько угрюмый пацан, который несмотря на всю свою нелюбезность, катастрофически быстро завел огромное количество друзей. Мы с ним подружились довольно крепко. Мы с ним были очень похожи — трудности в семье, огромные неизвестные способности, молчаливость и привычка нести добро в массы с кулаками. Он бы хорошо вписался в наш не очень дружный коллектив, если бы после последней заварушки его родители серьёзно не перетрусили и не сбежали бы из города, прихватив с собой сыночка. На прощание Чмо молча вручил мне новый номер своего телефона, давая понять, что на него можно было рассчитывать в случае чего-то серьёзного. Сейчас был как раз такой случай. Его задница могла вытворять поистине потрясающие вещи, и она могла пригодиться. Еще в городе я написал ему с просьбой о помощи, и в ответ мне пришел только адрес в Сан-Франциско. Молча подивившись выбору города, я отправился туда.       Кто еще? Еще был парень, Бредли Бигглз, который учился с нами в одном классе ровно до появления Ктулху и иже с ним. Насколько я знал, он отправился с семьей в Монтану. Конечно, он был далеко не самым лучшим кандидатом, да и способности у него были странными, но сильными. Сила мятно-ягодного пирога с хрустящей корочкой, подумать только. Но, если учесть, что этой силы ему хватило, чтобы прогнать Ктулху, то он вполне подойдет. И даже если не захочет тренировать ребят, у него были способности, которыми не все похвастаться могли. К нему можно было отправиться после БаттЛорда. Была у меня еще одна идея, больше смахивающая на чистой воды бред. Есть еще способ раздобыть людей со способностями. Вернее, место. Года три или четыре назад я провёл один вечер со Стеном. Его снова тогда бросила Тестабургер, и он не нашёл ничего умнее, как напроситься ко мне на ночевку. Очень удачно — тогда, помнится, накануне, я немного разогнал собрание начинающих наркоманов и бесплатно забрал себе приличный объем травки. Марша развезло уже после половины косяка, и он начал бесконечно что-то говорить и жаловаться. Тогда я только слушал, как он что-то рассказывал о своей девчонке и про то, как его достали Кайл и Эрик. Ещё он рассказывал про те приключения, которые я, по его словам, бездумно проебал, трусливо сбежав при первой же опасности. Я не стал его разубеждать, о том, что я не убегал, а просто слушал, как классно они веселились и в какие переделки попадали потом. Кажется, именно после этого я начал отдаляться.       Он рассказал, как к нам явились трое из, как они назвали, плохого параллельного измерения. Добрый, бескорыстный и человеколюбящий Картман и агрессивные, вооруженные Кайл и Стен. Как раз то, что нужно было. Это было в третьем классе, когда на недолгое время у Стена появилась золотая рыбка, серийная рыбка-убийца. Любой другой человек на моем бы месте от таких фактов уже потерял бы точку сборки и сошел с ума, но я был немного из другого материала сделан. Хотя идеи мои здравыми назвать было нельзя. Отправиться в параллельную вселенную, где что угодно могло случиться и где мои читерские способности могли не работать? Пожалуйста, чего стоит, только вот за друзьями заеду. Но мне нужна была помощь, да и рисковал я не в первый и далеко не в последний раз. Если попаду в передрягу там, то нужно было просто не дать себя достать, вот и весь секрет экспресс-курсов выживания от Кенни МакКормика. Вообще как нехер делать.       Приехав в Сан-Франциско, я не спешил отправиться по нужному адресу. Огляделся и прислушался, примечая детали. По виду города можно было узнать, орудуют ли здесь герои или злодеи. Вокзал был наполнен обычной суетой, чемоданами и людьми. Все куда-то спешили и опаздывали, громко ругались водители. Практически не было видно полицейских, таможенники на вокзале были, на удивление, сонными и нерасторопными, хотя это было несколько необычно для такого большого города. Не было полиции не потому, что кадров не хватало, а потому что они не были нужны. Совершенно безбоязненно крутились дети, даже самые маленькие и без присмотра родителей или старших. Мельком просмотрел оставленную кем-то местную газету и только на одной из последней страниц обнаружил искомое. Звонок в 911, хулиган набрал службу спасения, но ничего не сказал. Полиция обнаружила по адресу, откуда был звонок, тщательно связанного вора, которого разыскивали уже полгода. Интересная идея, кстати, нужно будет использовать. Довакин всё это время, что мы не виделись, не сидел на месте зря, а работал и продолжал запугивать местную преступность своим именем БаттЛорда. Это было очень хорошо. Значит, у него были свои методики и наработки, которые могли пригодиться.       Опустив газету, я увидел прямо перед собой Довакина. За те несколько лет, что мы не виделись, он вытянулся ещё сильнее, хотя было непонятно, куда. Это я считал себя тощим и высоким, но по сравнению с Сэмом, я был еще образцом упитанности. Стараясь не выделяться из толпы, он сильно сутулился и держал руки в карманах. Лицо его вытянулось, и он сам казался похожим на большую шпалу. Дрыщом его назвать совесть у меня не поворачивалась — под свободной одеждой угадывались достаточно ощутимые мускулы, да и двигался он плавно и уверено, как и полагается тому, кто несколько лет занимается силовыми тренировками. Он не поздоровался, что меня не удивило, он только дёрнул подбородком, развернулся и отправился прочь. Я поспешил за ним. Он дошёл до трамвайных путей, огляделся и зацепился за проходящий мимо трамвай. Я зацепился рядом, и мы поехали. Он оглянулся, углядел, что я не отстаю, и огонёк одобрения вспыхнул в его глазах. Он понял, что я так же не снимал плаща Мистериона.       Прицепившись к трамваю, мы доехали до элитного района в центре города. Чмо так ничего мне не сказал, он просто облокотился о парапет на улице напротив дорогого ресторана. Я встал рядом и недоуменно уставился на вывеску ресторана. Он не жил тут, он хотел мне здесь что-то показать. Прикрыв глаза и сосредоточившись, я попытался понять, что не так с этим местом. Ответ пришёл почти сразу. Здесь творилась магия, и в этот ресторан ходили люди со способностями, разные: добрые и не очень, и здесь даже были гости из ада. Что-то вроде клуба по интересам. Не такого большого размаха, как подобный ночной клуб в Нью-Йорке, но мысль я понял. Такие, как мы, есть везде. Я бросил удивленный взгляд на БаттЛорда, он кивнул, отлип от парапета, и мы отправились дальше. На этот раз он повёл меня домой.       Жил он в пригороде, в небольшом двухэтажном доме посредине таких же простых частных домиков. Я оглядел улицу. Тихо и спокойно, только местные жители выгуливают собак и детей. Все на виду, буквально — на нас двоих уже начинали таращиться. Такой выбор дома для тех, кто несколько лет перманентно в бегах от правительства, мне показался несколько странным и небезопасным, но не я тут жил. Может, его семье здесь было хорошо. Сэм отпер дверь своего дома, пропустил меня вперед и запер за нами дверь. Я огляделся. Миленько и скромно, вполне обычный фасад для самой обычной семьи. Посторонний человек и не догадался бы, что здесь живет семейка со сверхспособностями. Сэм проводил меня на кухню и показал мне мое же сообщение о помощи. Я начал рассказывать. С самого начала — как уехал в Нью-Йорк, как там занимался супергеройской работой, как потом попал обратно в Южный Парк, и насколько плачевно обстоят дела у пацанов с боевой подготовкой. Во время моего рассказа Чмо слушал меня, не перебивая, в большинстве своем хмурясь. Я не делился своими переживаниями по поводу пацанов, не говорил, как сильно мне стал невыносим мой родной город, но он, судя по выражению его лица, понял всё прекрасно. Сэм умел очень хорошо слушать собеседника, слушать и слышать его слова, и так правильно читать подтекст. То, что я вообще был здесь, что я вообще искал помощи, хотя мог справиться сам, как делал раньше.       Вернулись его родители. Я бы не сказал, что они сильно рады были моему появлению, но тем не менее прогонять не стали, а наоборот, поинтересовались, голоден ли я. Пока они занимались ужином, Сэм исчез ненадолго, и приволок толстую папку-скоросшиватель и положил передо мной. Я бросил на него удивленный взгляд и принялся просматривать эту папку. Это оказалась медицинская карточка Сэма. Рентгеновские снимки, результаты анализов, назначенные препараты, выводы разных специалистов — я понял едва ли треть, но и без особых медицинских знаний было понятно, что с БаттЛордом происходили непонятные и сильные изменения. За последние несколько лет он сильно похудел и вырос в длину, в процессе роста у него истончились и укрепились кости, став полыми, как у птиц, изменился состав крови и объем легких, внутренние органы изменили свое положение. Пока я изучал папку, Сэм смотрел на меня тяжелым, выжидающим взглядом. — Я понятия не имею, что с тобой происходит, — заключил я, закрывая папку. — Я не медик и вообще не шарю в медицине, если это не относится к способам самоубийства или к психоактивным веществам. Всё, что я могу сказать, что это может относиться к твоим врожденным способностям и к той химии, которой тебя пичкали всё твое детство. Но я могу предположить, если ты чувствуешь себя нормально и даже активно борешься по ночам с преступностью, то твой организм меняется так, как ему нужно. Или просто твои способности развиваются.       Такое объяснение Чмо не устроило, но он перестал так угрожающе хмуриться. Его родители, слышавшие наши слова, позвали к столу. Но поесть мне так и не удалось. Едва я сел за стол, я почувствовал спиной сквозняк. Это было закономерно, потому что я сел спиной к окну, но это окно, когда я развернулся к нему, оказалось закрытым. Я встал и подошел к окну, не трогая полузадернутых занавесок. Холод шел отсюда, и это не было холодом от сквозняка. Осторожно выглянув на улицу, я быстро оглядел окрестности. Ничего не изменилось, та же мирная благодать, те же играющие дети. Только вот за два дома от нашего остановился желтый фургон коммунальных служб. Холод шел от него. — Случилось что-то? — поинтересовался отец Сэма.       БаттЛорд встал со своего места и подошел к мне. Я показал направление. — Фургон коммунальных служб, вот только это другие службы. Слишком новый и чистый фургон, буквально недавно покрашенный. Зачем он здесь? На улице не видно поломок, и из него до сих пор никто не вышел.       Чмо беззвучно выругался. Его родители вскочили на ноги. Понаберут по объявлению, а потом удивляются, почему такой бардак в стране. Если даже школьник смог вычислить федералов — или кто там засел в фургончике — то о какой профпригодности можно говорить. Остается другой вопрос. Эти, так сказать, агенты приехали после моего появления, но я не чувствовал за собой слежки. Тогда я умудрился проебать слежку, либо вовсе не почувствовал, потому что она не несла угрозы. Или это следили за веселым семейством Довакиных, ожидая, когда можно будет их лучше всего взять. — Вам надо уходить отсюда, — заявил я. — Минимум вещей, документы, деньги и уходить как можно скорее.       Самюэль развернулся и вышел из кухни. — Но откуда ты можешь знать, что нам надо? — закономерно спросила женщина. — Я чувствую приближение смерти, — просто ответил я. Женщина ахнула, а мужчина мужественно побледнел. — Своей, чужой — неважно. Этот фургон буквально излучает смерть. Никто не хочет, чтобы эта смерть стала вашей смертью. Или Сэма.       Вернулся парень, неся три плотно набитые спортивные сумки. Две из них он передал своим родителям, а третью поставил рядом с собой. Мог поспорить на что угодно, — там была его боевая форма и оружие. Он молча показал им телефон. — Ты останешься со своим другом? — обреченно переспросила женщина. Сэм кивнул. — Но куда мы поедем? Мы не ожидали, что придется бежать так скоро. — У меня есть приятель, — я встрял в семейный разговор, — он такой же, как мы, и помогает тем, кому нужна помощь, в том числе — уйти от преследования правительства. — я выдернул из лежащей на столе записной книжки листочек и написал на нем адрес клуба Питера в Нью-Йорке. — Он точно поможет.       Мужчина с сомнением принял адрес. — Езжайте быстрее и прямо сейчас, — посоветовал я. — Скорее всего, он уже в курсе, что вы прибудете, и вас встретят. — Откуда он может вообще знать? — Вы будете удивлены тем, насколько талантлив этот сукин сын, — с усмешкой заметил я.       Супруги переглянулись, а затем посмотрели на своего сына. Сэм кивнул еще раз. — Хорошо, мы воспользуемся вашим предложением.       Семья обнялась, затем его родители подхватили сумки и вышли из дома. Сэм через окно посмотрел, как они садятся в машину и спокойно уезжают. Фургон спецслужб остался на месте. Логично, сэр Чмо для них более ценный кадр, чем его родители. Когда они уехали, он поднял на меня вопросительный взгляд. — Я считаю, что этих слабоумных идиотов надо немного проучить.       Довакин покрутил пальцем у виска. — Брось, — ухмыльнулся я, — Ты даже не представляешь, насколько веселые сюрпризы я могу преподнести. Помнишь битву за Палку Истины? — он кивнул. — Это были детские игры по сравнению с тем, что я могу сейчас. Есть компьютер и принтер?       Заинтригованный, Сэм кивнул и повел меня вслед за собой в гостиную, где за телевизором притаился принтер, и подключил его к дешевому ноутбуку. Он хотел было дать его мне в руки, но руки я свои убрал и только пошевелил пальцами, заставляя его перелететь на пол. Сэм внимательно смотрел на меня. Всё так же не прикасаясь руками к ноутбуку, я открыл текстовый редактор и крупно, во весь лист, напечатал. «Вас только что выебали в жопу»       Сэм недоуменно посмотрел на меня, пока лист вылезал из принтера. — Я когда-то обещал, что откручу голову каждому, кто вздумает за мной следить, — подумав еще, я стер послание и напечатал еще одно. — И если не это, то хотя бы так развлекусь. «Иди сосни хуйцов»       Достав из кошелька самую старую и затертую банкноту в десять долларов, я осторожно через нее взял первый лист бумаги и вышел вместе со всей этой конструкцией на улицу. На дорожке возле дома мальчишка, лет восьми, пытался починить велосипед. — Эй, привет, — я подошел к нему, — Хочешь заработать пять долларов?       Мальчишка смерил меня подозрительным взглядом. — Десять, — заявил он. Я кивнул и передал ему лист с десяткой. — Через два дома стоит фургон коммунальных служб. Иди и отдай листок им.       Мальчишка прочитал послание и задумался. — Они что, пидорасы? — Самые натуральные, — улыбнулся я.       Мальчишку как ветром сдуло. Конечно, в его возрасте нечасто можно увидеть самых настоящих пидорасов. Всю эту картину видел через окно Сэм, и его лицо в равной степени было хмурым и любопытным. — А теперь смотри шоу, — заявил я, вернувшись и пошире распахивая занавески. — И сумку держи поблизости.       Мальчишка как раз отдавал бумажку. Думали господа спецагенты быстро, и уже через минуту из фальшивого фургона коммунальщиков посыпались полностью упакованные в кевлар спецназовцы и быстро побежали к дому. Взглядом их провожали все, кто был на улице — для них это было бесплатное шоу. Мальчишка с посланием и вовсе прифигел от восторга — столько сразу натуральных пидорасов. Нас с Сэмом заметили и резво, как тараканы, рванули к нам. Я прислушался и выждал. Едва раздался грохот выбиваемых дверей, я схватил его за руку и перенесся из этого дома прочь. — Добро пожаловать в Монтану, — насмешливо заявил я, отпуская его руку. Сэм недоверчиво открыл глаза и удивлённо осмотрел загаженный привокзальный сортир, куда я нас перенес. Общественный туалет был еще одним местом, где меня не могла засечь камера наблюдения или любопытные обезьянки из правительства. — Пойдем, Бигглз нас ждать не будет, — заметил я и потянул его прочь из сортира. Будь Чмо немного общительнее, он бы уже обложил меня матом. А так я отделался только его грозным взглядом.       Мы попали в большой город, Биллингс, окруженный горами, невероятно холодный и скучный. За Бредли никто не охотился, и он жил совершенно спокойно вместе со своей сестрой и родителями. Мы с Сэмом спокойно доехали до него. Я опасался преследования, помня еще тот фургончик, но никто за нами не следил. Сэм тоже то и дело поглядывал по сторонам.       Бредли встретил нас радушно, как и полагается встречать гостей, пусть даже гости незваные. По прошествии нескольких лет, что мы не виделись, я успел забыть, почему не водился с ним в школе. Бредли Бигглз был слишком улыбчивым и доброжелательным для нашей школы, слишком послушным и примерным мальчиком. Такое доброжелательное отношение вызывало, по крайней мере у меня, ощущение скрытого издевательства и подъеба. И если бы было это защитной маской, Бредли вел себя так абсолютно естественно, как будто он инопланетянин, прилетевший с другой планеты. Эта теория объяснила бы его странные способности, но он не хотел делиться своими тайнами. Но мне было плевать на его тайны, мне нужно, чтобы он притащился в Южный Парк и немного помог ребятам. Он согласился. Его неведомым образом отпустили родители, вернее, он только поставил их в известность, куда направляется и пошел собирать вещи, перед этим уточнив, нужно ли брать боевую форму. Когда он отбыл в свою комнату, Довакин бросил на меня осуждающий взгляд. — Я всё понимаю, — проворчал я, думая над открытым навигатором. — Нам нужны руки и желательно не такие кривые, как у Ренди Марша или Макки.       Грегори прислал сообщение, что Картман во всеоружии и уже арендовал зал в общественном центре. Времени у меня становилось всё меньше. Сэм скривил губы в пародии на улыбку. — У меня есть идея, — постучал пальцем над смартфоном с открытым навигатором, — Но у меня мало времени, а надо бы заглянуть еще в одно место, где я могу раздобыть еще нужные руки. Поэтому нам придется разделиться. Вы вдвоем езжайте в Южный Парк и ждите в моем доме. Он сейчас пустует. Я позвоню или напишу тебе, как только закончу.       Судя по лицу Сэма, он хотел меня спросить, что я буду делать, и почему мой дом пустой, но делать этого не стал. Спустился Бигглз, и я повторил ему план действий. Он даже не пытался внести свое предложение или возмущаться, а просто согласился. Я подхватил свою сумку, помахал пацанам ручкой и телепортировался обратно в Южный Парк.       Вернее, даже не в сам город, а на его окраину, где когда-то был зоомагазин над проклятым индейским кладбищем. Тоже проклятый, кстати. Никто с тех пор, как разбежались проклятые животные, магазинчиком этим не занимался, и он обветшал. Я поправил на поясе оружие, больше подпинывая себя психологически, чем действительно подтягивая ремни. Подумаешь — другой мир, подумаешь — плохая параллельная вселенная. Я бывал в местах и похуже: Р’льех или наша школа, к примеру. Я выдохнул и шагнул вперёд, в покосившийся дверной проем, за которым светилось белым и голубым вперемешку. Готовый к чему угодно, готовый драться и защищаться, я не ожидал, что в другом месте ничего не случится. Вот только глаза ослепил яркий солнечный свет. Солнце в Южном Парке было не частым гостем, летом только, и то не каждый день. Здесь же, в другом Южном Парке, солнце светило вовсю, и даже отражалось от белоснежного снега. Прикрыв глаза и дав им привыкнуть к свету, я огляделся. Я находился в чистом поле, чуть в стороне от дороги, и только позади меня, чуть выше земли переливался голубым и белым, как в инверсии. Проверив в телефоне навигатор и отметив место, я мимоходом подивился, что телефон здесь берет сеть, я двинулся в сторону дороги и по ней я зашагал в другой Южный Парк. Идти пешком мне пришлось недалеко — уже через несколько минут меня подобрала машина, тоже едущая туда. Я с водителем не особо разговаривал, с ужасом узнав в нем Неда, приятеля дяди Стена, с полным комплектом конечностей и своим голосом. Вот мне и плохое параллельное измерение. Я начал догадываться, что влип я по-крупному. Высадив меня на окраине, Нед поехал дальше, я остался на месте, пытаясь сориентироваться. Если я пойду вперёд и направо, то дойду до железнодорожных путей, за которыми начиналась Содосопа. Мной овладело непреодолимое любопытство. Как я — другой я — здесь живу? Если судить по рассказам Стена и моим собственным воспоминаниям, здесь всё было с точностью наоборот. Значит, и моя семья в полном порядке и счастлива? Возможно, и мы с пацанами дружим? Стоило всё-таки проверить мой родимый дом. Я двинулся в этом направлении и уже через несколько минут пересекал железнодорожные пути.       Я ошибся — Содосопа здесь была не «исторической частью города», а районом богатых. Мимо проходящие люди здоровались со мной, а я порадовался, что догадался натянуть капюшон парки на голову, чтобы не пугать людей своей перекосившейся от удивления рожей. Здесь меня — другого меня — знали и любили, а так же с большим удовольствием лебзили и заискивали пред ним. Жуткое подозрение закралось мне в голову. Насколько дома моя семья была бедна, настолько же они здесь были богаты. И, скорее всего, весь район и все пафосные магазинчики и кафе принадлежали местным МакКормикам.       Я шёл дальше, стараясь уйти от этого всего мерзкого пафоса, и наткнулся на огромный богатый особняк. По богаче, чем у Токенов домик, прикинул я, и это было очень весело. Мой дом, если верить фамилии на почтовом ящике. Я аккуратно и тихо обошел дом вдоль забора, вглядывась в окна. Одно из них резко открылось, и оттуда выглянула голова в омерзительно-желтом капюшоне. Я едва успел спрятаться за забором. Это и есть я, то есть другой я? И что он делает?       Я не выглядывал, только по звуку пытаясь угадать, что проиходит. Сначала в снег из окна упало что-то лёгкое — сумка или рюкзак — а потом в кусты под домом упало что-то потяжелее, вроде бы мешок с картошкой. Мешок стал продираться сквозь кусты, едва слышно шипя, и я догадался: не мешок, а сам МакКормик. Вот кто так делает, у него что, совсем нет физической подготовки и навыков побегов через окна? Жёлтая парка продралась сквозь кусты, нырнула в калитку чёрного хода и ушагала в сторону города. Может, и вправду нет у него такой подготовки. Интересно, какой он вообще, другой я? Дождавшись, пока непривычного цвета парка скроется из виду, я отлип от забора и нашёл окно, из которого он выпрыгнул. Оно было прямо надо мной, и даже едва прикрытое. Не устояв перед искушением, я в два сильных рывка взобрался по забору и оттуда перепрыгнул на подоконник. Выждав секунду и прислушавшись, я скользнул в комнату. Комната поражала своими размерами и обстановкой. В половину баскетбольного поля, двухэтажная, она была похожа на мою детскую мечту. Целая библиотека с книгами на втором этаже. Несколько игровых автоматов и большой телевизор с приставкой на первом. Огромная кровать, больше похожая на трахтодром. Гардероб с вещами во всю стену. Но не всё было так радужно у парня, живущего здесь. Никаких личных вещей, никаких фотографий родителей, родственников и друзей. Идеальная чистота — это у парня-подростка? — никаких следов появления здесь каких-либо других людей. Богатый, замкнутый, отстраненный парень, прячущийся от популярности под паркой.       Отодвинув дверцу гардероба, я увидел, что он буквально забит одеждой. А это было уже похоже на мой детский кошмар. Множество вещей, настолько много, что за ней можно спрятаться, и не одному человеку. Я прошелся взглядом по одежде. Официальная, спортивная, летняя, отдельно пар двадцать разных ботинок и кед. Отдельно сваленная куча грязного белья. И повседневная одежда не отличалась разнообразием — несколько одинаковых парок, вся остальная одежда была только в однотипных желтых и коричневых оттенках. Я обратил внимание, что всё это занимало только половину огромного гардероба. Попытавшись открыть вторую створку, я обнаружил, что она заперта, и на зеркальной поверхности дверцы появился кодовый замок. А вот этот уже интереснее. Что такого может прятать богатенький мальчик, что туда требуется кодовый замок? Облизнув губы, я от балды попробовал набрать дважды «69». Замок пискнул, поддаваясь, и дверца гардероба открылась. За дверцей оказался полностью женский гардероб. Разнообразные платья, юбки, блузки… Сестры? Но не в его же комнате. Девушка? Такого же роста и комплекции, как он, определил я, приложив к себе одно из платьев, да к тому же с первым размером груди. У богатенького мальчика оказалась причуда, да такая, что и не поделится с другими. Мальчик любит наряжаться в девочку. Пара светлых париков, лифчики с эффектом присутствия груди, дорогое нижнее бельё… некоторым трусикам в этой коллекции вообще не стоило существовать, чтобы не вызывать у других парней мгновенный инфаркт, инсульт и стояк. Я поправил джинсы, в которых стало тесно, и дёрнул следующий ящик. Закрыто, и снова кодовая панель. Поняв, как он мыслит, я набрал четыре нуля. Две пары сисечек. Ящик открылся, явив своё нутро, заполненное многочисленными товарами из секс-шопа. Мальчик не только любит наряжаться в девочку, он так же любит играть в девочку с вот такими «игрушками», разложившись на своей огромной постели, да и не стесняясь звуки всякие издавать неприличные.       Опомнившись и захлопнув ящик, чтобы он больше меня не смущал и не тревожил, я быстро схватил несколько пар дорого нижнего белья, завернул в какую-то шёлковую ночную хуйню и засунул в глубокий дальний карман своей парки. Парень не обеднеет, а мне пригодится. Для кого-нибудь. Вот понадобится кого-нибудь соблазнить, а у меня даже подходящей одежды нет, непорядок. Интересно, куда он направился? Явно не в школу, с такими-то предосторожностями. Тогда мне как раз туда и надо. Выбравшись тем же путем, что и вошел, я пошел в школу. Мне нужно было найти Стена и Кайла, а искать их дома посередине рабочего дня было глупо. Да к тому же, я хотел поберечь собственные нервы, не желая знать, во что здесь превратились их родители.       Я мог ожидать, что этот город будет другим, как и положено месту из плохой параллельной вселенной, но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания. Этот город был полон света, и он кардинально отличался от моего привычного города. Здесь не было места супергероям, не было темноты, в которой они могли бы прятаться и не было тьмы в людях, которую нужно было вычищать. Полиция здесь работала добросовестно, так, как и полагается в идеале работать служителям закона. Не прижилась здесь и организованная преступность, потому что просто не было спроса и нужного контингента. Милый, чистый и рафинированный городок. Такой, каким и положено быть маленькому городку в центре Америки.       Школа тоже удивила меня, только в самом лучшем смысле. Большая и красивая, со следами свежего ремонта. Большая игровая площадка и стадион для классов постарше. Высокий целый забор. Образцовая школа, мать ее дери. Никаких драк на улице и в коридорах. Я шел по школе и медленно охреневал. В самом хорошем смысле этого слова. Вот только ради такой школы я бы остался здесь. Или бы забрал такую школу домой. Было бы вообще идеально. Ученики шли по коридорам, и никто даже не пытался меня задеть, большинство даже здоровались. В них я узнавал моих бывших одноклассников. Мимо меня прошел высокий худой парень в берете и строгой серой форме — это была Венди Тестабургер. Два парня возились у шкафчиков, спокойные и сдержанные, как мамонты, — Твик и Донован. Я усмотрел Бебе, одетую, как плохая развратная девочка. Это было похоже на отражение кривых зеркал в цирковом лабиринте, с той лишь разницей, что всё это было по-настоящему. Только лишь плохое параллельное измерение. Не желая больше на всё это смотреть, я пошел на урок. Хотел только переждать, пока от всего этого у меня перестанет кружиться голова, но неожиданно заинтересовался и остался еще на пару уроков. Учителя говорили здесь интересно. Тот материал, что они давали, я как бы уже знал, но всё равно они говорили так, что заслушаешься.       Было так интересно, что я едва не пропустил прибытие на уроки Стена и Кайла. Местных аналогов Стена и Кайла, своим друзьями этих бы я не посмел бы назвать. Стен выглядел откровенно паршиво. Худое, вытянутое лицо и впалые щеки. Редкая, козлиная бородка из трех волосков. Он казался выше своего роста, а темная одежда и синяки под глазами выглядели не самым лучшим образом. Он шел как-то слишком правильно и ровно. Согнав одноклассника с парты позади меня, он взгромоздил свои кости на стул и затих. И идущий за ним Кайл выглядел так же хорошо, насколько Стенли выглядел плохо. Вот этот парень совершенно не стеснялся своего джерсейского происхождения и всячески подчеркивал это. Он даже не брезговал пользоваться гелем для волос, подравнивать короткую бородку и носить модную одежду в обтяжку. Зато властный и злой взгляд, которым он меня одарил, дал понять, что он здесь самый главный гопарь на районе. Это был тот Кайл, которого я уже не ожидал увидеть в моем рафинированном и сдерживающем эмоции Брофловски.       Через десять минут Стен не выдержал. — Эй, Мажор, псс, — пробормотал он позади меня. Я предпочел сделать вид, что не услышал. — Во, бля, зазнался, сука, даже вид делает, что не слышит.       Мажором меня в первый раз обозвали, мне даже лестно стало. Стараясь не пропустить учительских объяснений, я развернулся к нему вполоборота. — Что надо? — Чел, дай сотку, очень надо, — заныл он.       Постановка его вопроса предполагала, что он даже не собирался отдавать деньги. Я молча показал ему фак. — Ну что ты как чмара последний, ну дай денег, — загундосил он, наклоняясь ко мне через парту. Я скосил на него глаза. Марш выглядел плохо, даже глаза выглядели окосевшими и почти не видно было радужки. Да он в школу приперся под кайфом. Во дает. — Отъебись, — предложил я и для закрепления эффекта с силой ударил ступней по его лодыжке. Стенли сдавленно заскулил от боли и отпрянул. Слушать учителя стало гораздо проще. За моей спиной эти двое о чем-то коротко переговорили и, когда учитель отвернулся к доске, быстро поменялись местами. Теперь позади меня сидела местная версия Кайла. В мою спину ткнулось кое-что острое. — Ты кто, нахер, такой, — шепотом рыкнул он. — Где наш МакКормик, что ты с ним сделал и откуда ты сам? — я не спешил отвечать на этот вопрос, и он продолжил. — Ты инопланетянин? Давно потерянный брат-близнец? Пришелец из параллельного измерения? — продолжал доебываться он. — Да, — не выдержал я, — последнее. И перо убери, ты мне учителя слушать мешаешь.       От удивления Кайл даже меня послушался и убрал от спины нож. До конца урока он не трогал меня, а вот после звонка жестко схватил за руку и повел прочь от всей толпы учеников в один из редко посещаемых коридоров возле класса труда. — Давай объясняй. С хера ли ты тут забыл и где наш МакКормик?       Позади него испуганно заматерился Стен. Кайл отпустил мою руку, я развернулся и лицом к лицу столкнулся с собой. С тем МакКормиком, который был местный, выглядел точно так же, как я, и имел совершенно охуевшее выражение лица. Между нами стекло можно было поставить, и мы бы походили на отражения друг друга. — Давай всё тут рассказывай, — чуть ли не в приказном тоне заявил Кайл.       Другой я молчал, да и я тоже. Кайл со своей буйной натурой не выдержал и заехал кулаком мне в лицо. Вернее, попытался заехать, я среагировал быстрее него и перехватил его кулак, одновременно другой рукой пробивая ему фонарь под глазом. Стен попытался вмешаться, но я, не глядя, снова вдарил ему по ноге, кажется, попав ровно по тому же месту. Он снова взвыл и отступил назад. Продолжая удерживать Кайла, я пару раз с силой ударил его по его симпатичному холеному лицу, чтобы оно стало менее красивым. Позади меня раздался тонкий, на одной ноте, плаксивый звук, грозящийся перейти в настоящие рыдание. Не отпуская рыжего, я оглянулся. Когда я наносил удары, другой Кенни стоял слишком близко и получил удар локтем по носу. Теперь кровь из его носа капала на светлую майку, а из глаз капали слезы. Он выл на одной ноте, готовясь разреветься, как паршивый первоклашка. Майки, что я носил, нередко оказывались порванными и испачканными моей кровью, но никогда не таким жалким способом. — Не ной, — строго сказал я, отпуская Кайла и разворачиваясь к нему. Схватив его за ворот парки, я потащил его в сторону мальчишеского туалета. Что самое интересное, он даже не попытался вырваться и послушно пошел за мной. Кайл и Стен последовали за нами. В туалете кто-то был, но рыжий шуганул их, и мы остались одни. Я включил холодную воду и умыл кровь с недоразумения с моим лицом. Кенни послушно стоял и нагибался, когда я наклонял его голову. — Есть холодное? — властно бросил я Кайлу, мало надеясь на результат, но он, на удивление, молча протянул мне свою ладонь, на которой полыхало небольшое голубоватое пламя. Холодное пламя. Не мешкая, я схватил его за запястье и приложил его ладонь к носу другого Кенни. — Голова болит? — спросил я через пару минут. Тот только согласно промычал. Не отпуская ладонь рыжего, я переместил ее на шею моего двойника и провел от затылка ко лбу. Иногда неудачные удары в нос у меня отзывались мерзкой болью в затылке, которая легко снималась льдом, завернутым в ткань. Можно было ожидать, что так же будет у моей двойняшки. — Так, — напомнил о своем существовании Кайл. — В пердак, — передразнил я. — Прямо здесь? Вот учителя обрадуются, найдя нас всех тут. — И что ты предлагаешь? Пойти в закусочную? — Давайте ко мне, — неожиданно предложил другой Кенни. Мы все разом посмотрели на него. Кровь из носа уже остановилась, и он мог нормально говорить. — Родаки в отъезде, сестрица по подружкам пропадает, никто не помешает. — Он прав, — подал голос Стенли. — Давайте вы втроем отправляйтесь вперед, я догоню, — предложил я, пристально смотря на свою копию. — А ты хоть знаешь, где… — начал было Кайл. — Я сам там же живу, доперло?       Такая инициатива со стороны моей неудачной копии была верхом храбрости и безрасудности. Чтобы открыть рот в присутствии главных гопарей района, да и в присутствии своей копии из «хорошей паралельной вселенной», который — я то есть — тоже на бандита смахивает, да еще и высказать предложение — это надо совсем неуязвимым быть. Наконец хоть что-то знакомое.       Пацаны ушли, а я, закрывшись в туалете, выждал еще минут десять, и направился вслед за ними, по дороге вспугнув какого-то ботана с длинными волосами. Он шарахнулся от меня, как черт от ладана и спрятался в кабинке туалета. Только на полдороге до меня дошло, что я столкнулся с местной версией Стотча — только более зашуганного и не остриженного. Что, интересно, случилось?       Трое пацанов уже ждали меня в гостинной богатого дома МакКормиков — своим домом это у меня язык не поворачивался — и стол был накрыт по-царски. Я и забыл, когда в последний раз кушал. Бигглз так и не предложил, у Сэма не получилось поесть, а тут целая поляна. Начав есть и стараясь особо на еду не бросаться, я начал рассказывать. — Дело такое. В том городе, что тоже зовется Южным Парком, жопа полная. Преступность цветет и пахнет, преимущественно кровью гражданских, а полицаи ничего не делают. Есть команда супергероев, в которою, кстати, входите и вы двое, — показал вилкой на них.       Пацаны переглянулись. Другой Кенни молча кушал какой-то салатик. — Да с хера с два я буду супергероем, — пробурчал Кайл. — А вот он стал, но он не совсем понимает, для чего это всё ему. Твоя задача — вдохновить его примером. — Дурным примером, — хихикнул Стенни. Кайли обжег его взглядом. — Я не понимаю, — он откинулся назад, — С чего бы мне всё это? Я не играю в благородство и благотворительность. Сколько ты мне заплатишь за то, чтобы я вернул веру в себя и в людей твоему Кайлу?       Я мог ожидать такого вопроса, ей-богу. Евреи всегда и во всех реальностях остаются погаными евреями. Только денежные знаки в глазах. У меня были деньги, но недостаточно, чтобы заткнуть ему глотку, за время моего визита на историческую родину я несколько поиздержался. — Сколько ты хочешь? — напряженно спросил я. — Сколько бы он не запросил, я ему заплачу, — снова подал голос другой МакКормик. — Если обстоятельства таковы, что тебе пришлось сюда идти за помощью, то я могу помочь тебе, — он отставил пустую тарелку. — В конце концов, ты это я, и всё равно, что другой.       Интеллигент. Вежливый до усеру. Сообразительный и внимательный. По одному тону моего голоса понять, что нужна его помощь. Щедрый без всякой меры. Вот, что большие деньги могли со мной сделать. — Но мне нужны гарантии того, что вы свою работу сделали. — Пароль, — тут же предложил я. Другой я кивнул. — Я сюда больше не вернусь. С меня хватит. По крайней мере, собственной рожи, — я неопределенно взмахнул руками. — Как я тебя понимаю.       О, и чувство юмора прорезалось, хорошо, что не могильное и самоироничное, как у меня. — Эй, пидорасы, мы тут вам не мешаем? — хмыкнул Кайли. Стенли мелко хихикнул. — Вам лучше вдвоем пойти собрать вещи, — миролюбиво предложил я. — Встречаемся через час возле портала в наш мир. Сейчас скину координаты… — Не трудись, я помню, где это место, — Кайл поднялся и поднял хихикающего Стена.       Кажется, под шумок он уже успел догнаться. Но это не моя проблема, главное, чтобы он мог аккуратно ходить и ровно бить. Или наоборот. Как только за этими двумя закрылась дверь, другой Кенни напряженно переспросил меня. — Пароль? — Да, я о них знаю, — поделился я, внимательно за ним наблюдая. Он — другой я — мило покраснел на скулах и отвел взгляд. Застенчивость и стеснительность. А это у меня откуда вообще. — Я знаю твой маленький грязный секрет.       Он не поднимал на меня взгляд, и у меня возникло подозрение, что смелость и храбрость в глубине его небесных глаз мне только почудились. Это было где-то рядом, совсем рядом с этим… он выглядел как я, но в его наклоне головы и жестах, в его мягких ладонях и послушности был ответ. Он такой же, как я, за исключением того, что я больше походил на бездомного агрессивного и кусающегося кота, а он похож был на нежный цветок, выросший в тепличных условиях и никогда не чувствовавшего холодных ветров. — Я не люблю, когда больно, — выдавил он через силу под моим пристальным взглядом. — Я всегда возвращаюсь, как и ты. Когда со мной что-то случается, и я умираю, я испытываю такую боль, которую едва могу переносить.       Что-то новенькое. Боль мне тоже не нравилась, что не до такой степени. Я старался без особой на то нужды не раниться, но в случае необходимости или при несчастном случае я мог вытерпеть, пересилить любую боль. Он не мог. Он хоть и был похож на меня, как отражение в зеркале, и являлся отражением по сути, он был другим. Я ухмыльнулся и взглянул на сидящего предо мной парня томным и тяжелым взглядом. Кенни пораженно ахнул, а я воспользовался моментом, перегнулся через стол и коротко поцеловал прямо в губы. Я и не собираюсь причинять ему боль, наоборот, я собирался обращаться с ним исключительно нежно. — Кеннет, — низким вибрирующим голосом произнес я. — Неужели ты никогда не думал о том, чтобы заняться любовью с самим собой?       Он не ответил, только еще больше покраснел. Думал, пошляк, весь в меня. Я не стал дожидаться его ответа, перелез через стол, коленями сбивая на пол тарелки и чашки, и поцеловал его еще раз, с напором и языком. Он застонал, как будто просил. Я отстранился, только чтобы впиться губами в нежную кожу под подбородком. — Да, пожалуйста, — простонал он. Я грязно провел языком по вибрирующему кадыку. — Да, я думал. Да, пожалуйста, трахни меня. — Хороший мальчик, — низким тоном проговорил я, вставая на ноги и поднимая на руки его. Он охнул, когда земля ушла из-под его ног, и еще раз, когда понял, что без уточнения несу его в его же комнату. Я ответил ему еще одним томным взглядом. Да, я знаю, что ты по шкафам прячешь, и я могу использовать кое-что из этого оборудования. Могу, но не сделаю — мне пока достаточно и собственного члена. Пнув ногой дверь его комнаты, я ввалился в нее и почти бережно положил этого нежного мальчишку на его огромную кровать. Он даже не дал мне отстраниться — вцепился в мою одежду и поцеловал меня еще раз. От одежды мы избавились в четыре руки и очень быстро. Я целовал его почти нежно — худой живот, крепкие мышцы ног, скользнул языком в пупок, легонько прихватил зубами его соски одним за другим. — Пожалуйста, — умоляюще простонал он. — Просто трахни меня.       Звучит как настоящая пидовка, да и извивается от моих прикосновений точно так же. Я скользнул рукой вниз, погладил его колом стоящий член, от чего он застонал еще требовательней, и скользнул рукой еще ниже. Удивленно приподнял брови. Он был уже разработан и мягок, как будто специально пальчиками готовил себя. Или я мог выдвинуть предположение, куда он ходил до школы. Переместив вес своего тела на одну руку, другой я размазал выступившую жидкость по своему члену, и приподнял его бедра, и бережно ввел свой член в его готовое раскрывшееся отверстие. Кеннет ахнул, как будто разом из него вышибли весь дух. — Маленькая развратная девочка, — нарочито-обвиняюще прошептал я ему на ухо и начал постепенно двигаться. — Кому еще ты сегодня задницу подставляла?       Он стонал и подмахивал, а я, склонившись над ним совсем близко, ловил его стоны ртом, как будто делал искусственное дыхание. В самом деле, не самый худший способ умереть. Я двигался всё быстрее, он вскинул ноги и обнял ими меня за задницу. Я склонялся над ним настолько близко, что наши светлые, пшеничного оттенка волосы смешивались, как и наше дыхание, как и наши движения. Круговорот смерти и жизни, женственности и мужественности, хорошего и плохого отражений. Я буквально вколачивался в него, а он послушно принимал меня, каждый сантиметр меня, с отражением его небывалого удовольствия на лице. — Ненасытная… девочка… — выдавил я из себя, — а как тебе… такое…       Я вбил в него свой член особенно сильно, и он с громким стоном кончил, и следом прямо в него спустил я. Через полминуты я вытащил из него обмякший член, вскочил с кровати, наскоро обтерся его майкой, оделся и направился к шкафу. К той его части, что была заперта на пароль. Окинул взглядом разнообразие нарядов и стал экспроприировать некоторые из них. Облегающее джинсовое платье, раскидистую темную юбку и пару цветастых блузок. — Возьми сиреневое платье, — донеслось с кровати.       Я оглянулся. Другой Кенни остался на кровати в той же позе, что я его оставил. Наверно, он находил особое удовольствие чувствовать себя только что использованным и просто выебанным. Я что, такая же пидовка, как он? Я забрал указанное платье и еще одно, золотое с красным. В спину мне прилетела подушка. — И не сминай, урод, аккуратно сложи!       Я сложил одежду в сумку и подошел раскинувшемуся МакКормику. Он выглядел соблазнительно. Я поднес к его губам пальцы, которые он с удовольствием всосал и облизал. Можно было и не пальцы, но зря я пацанам дал только один час. Время начинало поджимать. Я вытащил свои пальцы. — Прощай, — просто произнес я. Он уставился на меня снизу-вверх. — Прощай, — такими же тоном откликнулся он.       Даже если я и ношу иногда платья, то это же не обязательно, что я такая же пидовка, как он, спорил я сам с собой по дороге к порталу. Я же принцесса, в конце концов, а принцессам вот такое поведение не подобает. Высокомерие и нисходящая ярость, возможно, но не такое откровенное блядство.       Пацаны уже ждали меня возле портала. Они заметили блаженное выражение моего лица, но никак не прокомментировали. Один за одним мы зашли в портал. Я шел последним.