Lonely soul

      Очередное собрание дамского клуба по интересам, который в более широких кругах знали как нью-йоркскую организованную преступность, было не слишком спокойным. Несмотря на то, что я уже пребывал в должности капотриджилья и имел под своим руководством некоторых новичков и старожилов-громил, интереса я особого не проявлял. Занял одно из дальних кресел и вытащил телефон. Игра в маджонг была интереснее словесной перепалки закоренелых убийц, вытрясателей долгов и мошенников. Это была обычная текущая планерка, мне было скучно, поэтому я взялся за телефон. Но, занимая свои пальцы и глаза, уши я оставил открытыми. И не зря, потому что уже к середине собрания тема обсуждения перескочила к моей персоне. Вернее, к деятельности Мистериона.       Возможно, я поступил несколько необдуманно, позволяя вот так просто расходиться слухам обо мне. С другой стороны, так стало работать проще. В городе меня все считали мертвым, по крайней мере, таким было общественное мнение, сформированное СМИ, и я ничего с ним не делал. И теперь, когда я под покровом ночи являлся на улицы города вершить правосудие, меня принимали за призрака. И реагировали по-разному. Одни убегали с воплями ужаса, иногда вместе со своими несостоявшимися жертвами, иные впадали в ступор, позволяя себя легко добить. С такими было неинтересно, однако попадались экземпляры злоумышленников, что при моем появлении наоборот, с угрожающими воплями кидались на меня с оружием. Ни первые, ни вторые, ни третьи для меня проблем не доставляли.       Однако на слухи обо мне повылазили некоторые другие люди. Ну, которые выглядели как люди. Это были и долбанутые истребители призраков или демонов, была парочка таких обсосов, были и некоторые со сверхспособностями. С одним таким я один раз «побеседовал» на одном недострое, ну и… оба мы остались в относительном порядке, однако недострой перестал быть недостроем и стал просто хорошо вспаханной площадкой земли. И это, по крайней мере, было лучше, чем какой-либо парк, и тем более чем жилое здание.       Ребята из мафии живо обсуждали, как именно достать Мистериона. Я участия в обсуждении не принимал, только слушал. Потом открыл навигатор и стал отмечать места, где мне стоило появляться, чтобы обломать особо умных. Митч Коннор присутствовал на этом и поглядывал в мою сторону, следя за моей реакцией. Он, наверно, был сильно удивлен тем, что я ничего не делаю. А чего он ожидает, интересно? Что я вот прямо сейчас встану с места, приму героическую позу и скажу что-нибудь пафосное? И почему все от меня ожидают того, чего я делать не хочу? Эти маленькие забавы с мафией начинали уже утомлять меня. Прав был Стотч, нужно было что-то с этим делать, прекращать эти игры. Иначе это всё могло выйти из-под контроля и неизвестно к чему привести. Так ни к чему существенному не придя или попросту не сумев придумать нормальный работающий план по моему истреблению, весь народ разошелся. Я уже хотел уйти по своим делам вместе со всеми, как меня на выходе перехватил Митчелл. — Ты вообще головой думаешь? — прошипел он. — Они же убьют тебя!       Проглотив банальнейший вопрос "а ему какое было дело до этого", я открыл только что присланное Баттерсом сообщение. Оно сплошь состояло из эмоциональных смайликов и двух видео. Случилось что-то интересное, раз это даже на видео сняли. — Ну да. И что с этого?       Посмотреть сейчас или потом? Я же от любопытства сдохну. — Совсем умереть! — продолжал Коннор. — Ты это вообще понимаешь, пиздюк?       Я посмотрел на него поверх телефона. — Наш общий толстый друг разве не упоминал про меня? — я не исключал, что нас могли подслушивать, поэтому не называл имен. — Я точно помню, что он называл тебя блядью, но это же очевидно. Есть еще что-то? — я промолчал, выключил звук на телефоне и запустил видео.       Митч задумался, а я смотрел видео. Баттерс прислал мне порнографию, но не с голыми сиськами и письками, а с настоящим мозгоебством между Кайлом и Эриком. Кажется, они оба получают от этого какое-то свое извращенное удовольствие. Видео снимал Довакин — это было сразу видно, а потом переслал Лео. И Кайлу, и Эрику крупно повезло, что Чмо уже как пару лет назад удалил все свои профили в социальных сетях, иначе бы их маленький любовный секрет узнала бы уже пара миллионов подписчиков. Я так увлекся, что пропустил момент, когда до Митча дошло, и он стал издавать странные булькающие звуки. Да, я прекрасно знаю, как меня может называть Картман: бессмертной блядью, например. — Но как? — справившись с дыханием, спросил он. — Понятия не имею. — Зачем? Почему ты? — Я знаю, что ли. Всё, расслабься и булки разожми. Даже если эти люди что-то мне и смогут сделать, в чем я сильно сомневаюсь, — негромко проговорил я, — то ничем серьёзным мне это не грозит. Усек?       Митч смотрел на меня вовсе глаза, а потом выдавил, как будто его сейчас стошнит. — Мне нужно выпить.       Бедный мужик. Сначала Картман в виде подарочка-племянника, потом я, что еще? Баттерс в платье? Но можно было понять причины: несмотря на всё его краткое общение с Картманом, к нашим обычным закидонам он не был готов. К тому же, моя дурная репутация бежит впереди меня.       Но были и у дурной репутации свои плюсы. Как-то гуляя по городу, я забрел в совершенно новую для меня часть Бруклина и наткнулся на один небольшой магазинчик. Неприметное место, криминальный район, и скромная вывеска «Кто такой Мистерион?». Толкнув дверь, я зашел внутрь и огляделся. Как удачно, что я обзавелся привычкой таскать с собой простые медицинские маски, скрывающие пол-лица.       Полутемное помещение первого этажа, теплое и сухое, и со всех стен на меня смотрел я же сам, только под личиной супергероя. Я только захлопнул рот от изумления. Где-то в углу хихикала парочка вездесущих японских школьниц, перебирающих мелкие предметы. Я машинально скользнул взглядом по их бедрам, едва прикрытыми школьными юбочками, и начал более внимательно оглядывать магазинчик. Его владелец, кажется, мой большой фанат. Здесь были и муляжи моего плаща, довольно удачные, можно сказать, и футболки с тревожным вопросом, и даже распечатанные в виде плакатов по стенам кадры из моих редких выступлений по телевизору. Я засмотрелся на тот кадр, где я показываю свой средний палец, и пропустил, как ко мне со спины подкрался хозяин магазина. — А вы знаете, кто такой Мистерион?       В самом деле, я чуть было не ляпнул что-то вроде «да, он каждое утро на меня из зеркала пялится», но вовремя сдержался, только пробормотал что-то нецензурное. А хозяина этого магазина уже понесло. — Никто не знает, кто он и откуда пришел, — вдохновенно начал мужик, и мне ничего не оставалось, как его слушать. — Никто не знает, как выглядит и сколько лет. Никто не знает, зачем он вообще появился в Нью-Йорке. Он только появляется там, где нужна его помощь, и вершит правосудие, защищая невиновных и карая преступников…       Мы прошли вглубь магазина, где хихикали японки. Он показал мне на закрытую стеклом витрину, где были спрятаны всякие маленькие сокровища, достойные коллекции членов моего фанклуба, если он когда-либо был бы. Выдранный кусок моего старого плаща, пара использованных баллончиков с краской, отпечаток моей подошвы, вместе с куском красного листового железа, несколько фотографий разукрашенных фургонов журналистов и полицейского участка. — Может, вы желаете приобрести кое-что из вещей, принадлежащих лично ему? — вкрадчиво предложил он. — Цена, конечно, солидная, но за подлинность я могу ручаться.       Если у меня когда-либо будут проблемы с деньгами, я могу сюда продавать свои ношенные трусы и порванные водолазки. Интересно, а этот псих дрочит на мои вещи? Будь я на его месте, я бы так и делал бы. Хотя я так и делаю. Под другой его витриной я заметил всякую мелкую атрибутику и показал туда рукой. — Я возьму несколько значков и кепку. А еще футболку можно?       Конечно, я понимал, что веду себя нагло и безрассудно, но кто смог бы заподозрить парня, одетого в фанатскую футболку Мистериона, в том, что он и есть Мистерион? И вообще, мне нравился этот магазинчик. Спокойный и сумрачный, как раз подстать моему яркому образу. Можно было бы сюда еще раз заглянуть, прикупить вещичек и пустить пару полезных слухов. Здесь даже оказалось немного фанатских штук Енота и Хаоса. Я не удержался, купил по маленькой, с палец высотой, фигурке. Хаос кривил лицо, пытаясь вызвать страх и ужас, а Енот казался даже толще, чем в реальной жизни.       Я наведался к этому магазину ещё раз, глубокой ночью, и в свете единственного фонаря в этом квартале немного улучшил внешний вид магазина. Теперь это была не просто неприметная дверь, а двухцветный знак вопроса, нарисованный на весь фасад здания, и даже частично на асфальте. Хозяин магазина бегал возле входа, как курица с отрубленной головой, и вопил что-то радостное. Я порадовался за мужика, сидя на крыше соседнего здания. И еще я представил себе рожу Картмана, когда он узнает, что я перегнал его не только по пятичасовым новостям, но и по фанатским магазинчикам. Наверняка он будет вопить, как маленькая вредная девчонка.       Можно было только удивиться, насколько люди могут быть интересными и причудливыми. Я, скорее, считал свои путешествия по крышам любимым хобби, удачно совмещённым с полезным делом. По большей части я просто делал свое дело, что я умел, и что у меня лучше всего получалось. И я с полной уверенностью мог сказать, что лучше всего у меня получается защищать слабых и набивать рожи плохим парням. Если же я не стану вмешиваться и мешать, уйдут многие преступники и просто моральные уроды. Они просто продолжат творить свое черное дело. Рыба начинает гнить с головы, а общество — с таких низов и отщепенцев, как и я и те, кого я регулярно гоняю. Конечно, были и другие, такие же, как я, кто занимается нелегальным устранением непорядка и бандитов на улицах, но мало кто из них обладал моей козырной картой. Если мне надоест — или когда, — то Мистерион просто исчезнет с улиц Нью-Йорка так же просто, как он на этих улицах появился.       И мне глубоко посрать было на тех, кто мог бы сказать, что я живу как-то неправильно. Так мог заявить Кайл со всей своей свойственной ему прямотой. Да если мне понадобятся «обычные семейные ценности», я обращусь к Стотчу. Я делаю то, что могу, и делаю это хорошо. Я даже специально интересовался, затребовал статистику у «больших ребят». Как я и предполагал, количество преступлений и их жестокость существенно снизились. Я бдил и летал над крышами домов, тщательно устраняя особо завравшихся уродов, и находил в этом свое удовольствие. В последнюю нашу встречу Лео подарил мне новый плащ взамен испорченного. Почти такой же, он был той же формы и размеров, всё так же у него были глубокий капюшон и застежка на шее сзади. Поменялся материал плаща. Где-то Стотч нашёл материал удивительной текстуры. Он был не тяжелее моего старого плаща, однако в ткани были спрятаны тонкие металлические нити, которые, будучи вплетенными в ткань, делали её устойчивой к ударам и разрыву. Мне как-то довелось пережить выстрел с достаточно близкого расстояния из ручного гранатомета. Конечно, я создал щит из тонкой пленки телекинеза, но всё равно этот мой новый плащ был восхитителен. И еще он переливался, мерцая крохотными искрами в глубине темно-фиолетового плаща. Это было как звезды в ночном небе.       Я прыгал с крыши на крышу, откуда открывался прекрасный вид идущего по улице молодого парня и преследовавшего его парня постарше и покрупнее. Его я знал лично — не первого, а второго. Один из личных подручных моего бывшего капо. Что, так трудно с деньгами, что нужно отжать их у первого же припозднившегося ботана? Судя по тому, что меня сюда привело едкое и сильное предчувствие скорой смерти, не только отжать. Вероятно, жертва ограбления будет сопротивляться, его немного порежут ножиком, а добраться до больницы он не сможет. Так и помрет здесь до утра, когда его найдут в таком виде первые прохожие. Такая-жалость-такой-молодой-у-него-всё-было-впереди — всё это так знакомо и так мерзко. Надо бы вмешаться.       Как только парень зашел в более или менее глухую часть этого района, то из подворотен выскользнуло еще двое и они стали вместе преследовать парня, уже открыто. Несчастный ботан побежал, сам себя загоняя в тупик. Но прежде чем с ним случилось что-то нехорошее, я вмешался. Спрыгнул с крыши прямо между жертвой и преступниками. — Я так не думаю, — хрипло проговорил я. Трое парней переглянулись, нисколько не испуганные моим неожиданным появлением. Как будто они меня ждали. Как будто они на меня вели охоту. Я быстро огляделся, поднимаясь во весь рост. Из переулков, позади и впереди меня, а так же с заднего хода повыходили вооруженные головорезы. Большую часть из этих парней я знал лично, работал с ними и был абсолютно уверен, что рано или поздно они окажутся в аду. Видимо, сейчас наступило их «рано». — Что, все сразу? Или попробуете по очереди? — я весь подобрался, и взгляд мой метался от одного к другому. — Я не знаю, кто ты такой, парень, — из толпы выдвинулся Маккони и сплюнул на асфальт, — но ты зря вылез оттуда, где обитал.       Они пытаются помешать мне делать то, что я хочу делать? — Ты думаешь? — переспросил я. Каждая лишняя секунда играла сейчас мне на руку. — Что, померимся хуйцами, у кого больше?       Маккони побагровел, и это было видно даже в ночном полумраке. Или потому, что мы все собрались как раз под работающим фонарем. — Убить его! — крикнул он, и за секунду до того, как застрекотали автоматы, я легко подпрыгнул вверх, исчезая и появляясь далеко наверху. Оттуда мне открывался замечательный вид, как парни стреляют и попадают друг в друга, в своих же приятелей, стоящих напротив. Они просто не успели среагировать. В самом деле, они надеялись, что я останусь так и стоять, а они просто меня расстреляют? Повинуясь гравитации, я начал падать вниз, по пути вырубив единым скупым телекинестическим движением руки горящий фонарь и притягивая к себе мгновенно заполнившую улицу темноту. Они решились на открытое столкновение, более того, заманили меня в ловушку, так что они не получат от меня пощады. Если размышлять и взвешивать всё честно, они все, за небольшим исключением, заслужили ад. Так пусть его и получат. Тьма последовала за мной, накрывая землю, куда я приземлился и скрадывая последние остатки света. Это было мне как раз на руку, я ориентировался не глазами, а по звукам и по собственным ощущениям. В полете вытащив с щиколотки армейский нож, я приземлился ногами ровно на плечи одного из бугаев и с усилием всадил ему нож между ребер. Он забулькал кровью, падая на землю, а я рывком оттолкнулся от его плеч, перепрыгивая к другому и перерезая ему горло. Кто-то попытался схватить меня за ногу, и я просто пробил ему коленом в челюсть. Ударное колено дико заболело, но тому типу пришлось гораздо хуже: я отчетливо слышал, как хрустнула сломанная шея. Рванув в сторону, я отвел рукой полы плаща, перехватил за шиворот еще одного неудачника и полоснул его по горлу ножом. Так я разделался еще с несколькими.       У кого-то из нападавших сдали нервы: он заорал и схватил автомат. Я услышал щелканье затвора за мгновение до того, как он начал палить во все стороны. Мне хватило этой секунды, чтобы телекинезом притянуть к себе ближайшее, пахнущее холодом и смертью тело и прикрыться им, как щитом. В свете вспышек выстрелов мне удалось коротко оценить обстановку. Большая часть нападавших была уже мертва или умирала от пулевых ранений, они попали под огонь собственных товарищей, только нескольких человек я прирезал лично. Одной рукой придерживая «щит», другой я вытащил свой пистолет и одним выстрелом закончил моральные страдания стрелка. Очередь ушла в небо, разбивая злосчастный фонарь вдребезги. На мгновение я остановился и прислушался. Кто-то спешно убегал, размазывая сопли и слезы, спасаясь от неминуемой смерти. А кто-то замер, как и я, в темноте, пытаясь на слух определить, где я скрываюсь. Кто-то еще хочет моего тела? Я совершенно не против, я всегда "за" всяким сладостным обнимашкам. Вытащив меч, я резво метнулся навстречу одному из таких сластолюбцев, вскидывая одновременно свой меч, и прижался к нему всем телом. Он дернулся, когда я вонзил в него меч. — Так намного лучше, не правда ли? — простонал-прохрипел я. Я просто хотел немного над ним поиздеваться, ничего такого. Его горячая кровь быстро заливала мне краги и форму. В моих объятьях он тихонечко стонал от боли и готовился отправиться в преисподнею. Я видел это в его глазах. — Сейчас станет совсем хорошо, — пообещал я.       Сзади меня приближался кто-то еще, и я, с усилием выдернув меч из всё еще живого мужика, с силой размахнулся и вслепую сделал несколько широких взмахов мечом. В темноте меч оставлял широкую, слабо светящуюся полосу, прерываемую только когда на пути вставало чье-то тело, быстро перестающее быть живым. Одним движением стряхнув с меча чужую кровь, я прошелся по широкому тупику между домами, где состоялась бойня. Запах чужой крови тяжело висел в воздухе, а все лежащие на земле тела либо были уже мертвыми, либо находились в предсмертной агонии. Я знал, это было увлекательное занятие, поэтому не стал мешать. Вымокший в крови плащ тихо шелестел, а я обходил место, бдительно ища среди этого разлитого смертельного холода еще живые тела. Мне не нужны были сюрпризы в спину.       Как не удивительно, живого я нашел. Им оказался Маккони, спрятавшийся во время перестрелки за другими бандитами. Он лежал тихо, и даже старался не дышать, однако я целенаправленно шел к нему. Я представил себя со стороны. Призрак погибшего в прямом эфире мстителя в маске, часть ночи и тьмы, с такой легкостью порубивший кучу народа, и не простых горожан, а людей из мафии, которые считали себя как бы неприкосновенными. Маккони попытался отползти, но только больше в шоке елозил ногами по асфальту, чем реально отползал. Я подошел к нему вплотную. — Пожалуйста, не надо, — заскулил он. Глаза его прыгали то на мое лицо, скрытое капюшоном и маской, то на клубящуюся у моих ног темноту, то на неярко светящийся сиреневым меч. — А вот кто просил вас всех, идиотов, нападать на меня? — философски спросил я, останавливаясь возле него и поставив одну ногу ему на грудь. — Я обязательно предам Дону Элиста, чтобы вас больше не трогали, — в его голосе ясно была слышна надежда. — Меня не затруднит, я сам передам, — сладко и многообещающе проговорил я. — Я не хочу умирать, — заорал он. — Я не хочу в ад!       Сдали у мужика нервы. А мне казался он более выдержанным, что ли. — Там не так уж и плохо, — повел плечом я. — Можно сказать, я туда как в отпуск мотаюсь.       На его лице, освещаемого только отблеском моего меча, проступил подлинный, чистый ужас. Я понимающе ухмыльнулся и одним широким взмахом меча снес ему голову.       Я оглядел заполненный телами переулок. Зря я это, наверное, про отпуск. Там тепло, да, но условия далеко не райские, ха. Но такому человеку, как Маккони, там должно понравиться. Много знаменитостей, душевные компании. Я обошел трупы еще раз. Мне не было жалко этих подонков, они, можно сказать, знали, на что шли. И они делали свою карьеру в мафиозной семье как раз на боли и страданиях, а порой даже на убийствах других людей, так что… каждому по заслугам, так сказать. Сами того не ведая, лишь желая набить свой кошелек, они старательно зарабатывали себе путевку в преисподнию.       К тому же, если бы я поступал неправильно, или мои поступки имели бы далеко идущие негативные последствия, то меня бы остановили заранее. Блин, в этом городе же есть люди со сверхъестественными способностями, которые на порядок сильнее меня. Долгосрочные прогнозы, предвидения будущего, путешествия во времени, да хотя бы сам Мириам со своей идеальной интуиций. Конечно, я понимал, что массовое убийство людей — это плохо, но и люди эти, строго говоря, были сами по себе не очень добропорядочными членами общества. Вернее даже, самыми сливками криминальной структуры города и его организованной преступности. Это, как раз, и было моей супергеройской работой. Окинув в последний раз остывающие тела, я залез по пожарной лестнице наверх и побежал по крышам прочь.

***

      Я сладко спал, и мне снились крысы. Живые и пищащие, сделанные из сладостей, они сновали между моих ног, а я сидел на корточках, ловил их и ел. На зубах хрустела их шоколадная кожа и марципановая шкурка, а сквозь пальцы вытекало красное и липкое, но не кровь, а клубничный джем. Я понимал, что я во сне, и что крысы в любом случае — дурной знак, но, казалось, ничего слаще я не ел. Ненависть к этим гадким тварям смешивалась с наслаждением от их сладкого вкуса, и я не хотел останавливаться.       Неожиданно я почувствовал, как меня нежно гладят по голове. Я резко вынырнул из сна, выплюнул угол подушки, которую жевал и поднял голову. Рядом со мной на постели сидел Профессор Хаос в полном боевом облачении, только со снятым шлемом и подобранным плащом. Он сидел и гладил меня по голове, и вид у него был грустный и одновременно встревоженный. — Мне очень жаль, Кенни, — произнес он. Когда Профессору Хаосу начинает быть кого-то жаль, то это сулит кому-то большие неприятности. И самому Хаосу в последнюю очередь, потому что он извинялся, собственно, за то зло, что принес он сам. Но он не был виноват сейчас, он только продолжил. — Мне очень жаль, что я прерываю твой отдых, но нам нужна твоя помощь…       Я встрепенулся и посмотрел в сторону. Где-то далеко, но в определенно знакомом мне месте скоро кто-то умрет. Кто-то знакомый и дорогой мне, и отголосок будущей смерти я чувствовал даже отсюда и так четко, как и ласковую ладонь Лео на своей голове. Вот не зря мне сегодня снились крысы, они всегда не к добру. Я ринулся вперед, выпутываясь из одеяла, кидаясь одеваться. Хаос так же и остался на моей постели, проводив мою голую задницу заинтересованным взглядом. — Что случилось? — отрывисто бросил я, натягивая одежду. — Тебе не понравится, — понуро проронил он. — Ты говори, а со своими чувствами я разберусь, — заверил я.       И Хаос начал говорить. Что Енот собрал многих, с нашего класса и с младших, чтобы окончательно разобраться с засевшим в Содосопе Большим Тони. Он не сказал, но я понял и сжал зубы. Содосопа — он имел в виду мой дом в Южном Парке. Конечно, мне это не понравилось, но больше мне не понравилось, что кто-то от этого умрет. Когда я закончил собираться и накинул на голову капюшон плаща, Хаос подошел ко мне совсем близко и притянул к себе за талию. С прошлого раза на форме остались пятна чужой крови, я просто не успел выстирать плащ, но он этому не придал значения. — Пожалуйста, — проговорил он тихо, — только вернись живым.       Он прижал меня к себе, крепко, так что и не вырвешься. — Я вернусь, к тебе, — ответил я.       Вокруг нас полыхнули ломкие разряды электричества, и в следующую секунду мы с ним оказались в Южном Парке, на заднем дворе Стена. Хаос отпустил меня, и у меня появилась возможность оглядеться. Народа было действительно много, стояла неразбериха и шум от многих голосов. Не тратя понапрасну времени, я единым движением достал пистолет, пальцем сдвинул предохранитель, поднял его в воздух и выстрелил. Мгновенно сделалась тишина. — Все, кто младше выпускного класса, могут отправляться по домам — прохрипел я.       Мой тон, мой непоколебимый вид и пистолетный выстрел заставили большую часть школоты очень быстро убраться с заднего двора. На звук выбежали мои друзья. Картман, Стен и Кайл, Венди, моя сестра и Айк, Твик и Такер практически под ручку, насмешливый Крот со своим парнем, Бигглз и крутивший в руках зажигалку Довакин. Совершенно неожиданно к их компании добавились Токен и Клайд. На двоих последних я показал пистолетом и добавил: — К вам двоим это тоже относится. — Какого хера… — попробовал возмутиться Клайд, но я совершенно бессердечно послал еще одну пулю ему под ноги. Он с Токеном совершенно верно поняли намек и быстро слиняли. — Эй, чел, ты чего творишь, — попробовал было возмутиться Енот, но я подошел к нему вплотную. — Сегодня один из вас умрет, — заявил я непреклонно, — И я не собираюсь объясняться с родителями, почему я не смог уберечь их ребенка.       Твик нервно взвизгнул. — Да, сегодня будут трупы, с их стороны, — огрызнулся Картман. — Не только. Я чувствую смерть, — низко, практически интимно, произнес я. — И она прямо здесь. Умрет кто-то из наших, возможно ты или Кайл.       Картман мужественно побледнел. — Да что ты несешь, — пробормотал он, пытаясь сохранить лицо. — Для тебя, может быть, совершенно нормально, посылать других на смерть, детей или друзей, — продолжил я, — А вот я собираюсь прямо сейчас этого не допустить.       Я отшагнул назад, окончательно заткнув пасть Еноту, и развернулся ко всем остальным. — Поэтому будем действовать по моей команде, — я оглядел ребят, ожидая возражений. Но они все молчали. Хаос глядел на меня совершенно восторженным взглядом. — Воздушный Змей и Ягодный Хруст будут атаковать сверху, прикрывая тех, кто на земле. Чмо, на тебе задняя дверь, справишься один? — я повернулся к Довакину, а тот в ответ просто кивнул. — Енот, Инструмент, ВондерТвик и СуперКрейг, вы идете с главного входа. — Мы можем поработать в прикрытии, — возразил Такер. — У нас же нет способностей…       Не глядя, я поднял руку, в которой блеснуло лезвие метательного ножа, и кинул его в Твика. Не в лицо ему, я же не монстр в конце концов, а чуть выше его головы. Кажется, Твик даже понять не успел, что произошло — метательный нож на полпути встретил синий испепеляющий смертоносный луч. Все, кто был во дворе, развернулись в сторону Такера, у которого гасли сияющие синим глаза — это он испепелил летящий в сторону его парня нож. — Я знаю про твои способности, поэтому я прошу тебя, один раз, вытащи свою голову из задницы и предоставь поддержку, — спокойной произнес я, ожидая, что сейчас вот нервы у Такера не выдержат, и он пробьет этими своими способностями мне голову. Однако он только отвел взгляд и кивнул. — Хаос, на тебе поддержка ребят с земли. Ваша основная задача — уничтожить живую силу противника и не дать пострадать другим, — я развернулся в сторону ребят из параллели. — Грегори, Кристофер, вашей задачей будет заложить в доме взрывчатку. Пойдете вместе со мной, — те почти одновременно кивнули. — Девочка по вызову, на тебе связь, — Венди кивнула. — Вопросы есть? — А я что буду делать? — воскликнула сестра. — Ты останешься здесь, — непреклонно заявил я. — Если появишься там и умрешь, я найду тебя где угодно и выпорю ремнем.       Сестра обиженно насупилась. Стоящий рядом с ней Айк даже рта раскрывать не стал, поняв, что его не подпустят к развлечению. — Всё понятно? Тогда вперед, и быстро. Быстрее начнем, меньше наших помрет.       Никто не сдвинулся с места. — Мы думали, если ты явишься, то сам разберешься со своей мафией, — Енот оглянулся на всех остальных. — Эй, подтвердите. — Это же Содосопа, — подал голос Воздушный Змей. — Это же всё-таки… — он мудро не стал заканчивать фразу. — Это твоя ответственность, — закончил за него Енот. — Больше не моя, — мгновенно огрызнулся я. — Он прав, — вмешался Хаос. — Он теперь защищает другой город. — А суперзадротам слово не давали, — рыкнул Картман. — Ты же всю жизнь это делал, и знаешь Содосопу куда лучше всех нас. — А пора и вам научиться этой ответственности, — ответил я. — Научиться отвечать не только за свою жизнь, но и за других. Научиться делать что-то полезное, научиться быть, мать его, героем. — Он прав, — неожиданно встал на мою сторону Кайл. — Мы же с самого начала хотели сами всё сделать. — А я прослежу, чтобы все вы дожили до вечера.       Картман перевел взгляд с Кайла на меня, не зная, что еще возразить, чтобы отвертеться от работы, но только махнул рукой и первый двинулся в сторону моего бывшего дома. Вслед за ним последовали все остальные. Венди отправилась обратно в дом, подгоняя перед собой Карен и Айка.       Мой старый дом располагался не так далеко от дома Маршей, и дошли мы все буквально за несколько минут. По пути Хаос всунул мне в ладонь горошину наушника для связи и взял меня за руку. Такер всё пялился на наши руки, и на его лице была видна сложная работа мысли, но он тоже взял дернувшегося Твика за его ладошку. Дойдя до Содосопы, мы все на полминуты остановились. Остальные осматривались, а я, не имея в этом надобности, неосторожно поднял взгляд и увидел нависшее над горизонтом солнце. Оно садилось, до заката и до темноты оставалось едва ли больше часа, но этого времени должно было хватить с лихвой. Я же вообще никаких сложностей не видел.       Через полминуты ребята отмерли. Чмо ломанулся за дом, обходя его слева, Хаос отпустил мою руку и метнулся к ресторану, неожиданно пустующему в это время дня. Биггл просто взлетел с места, Кайлу пришлось сделать пару шагов вперед, и несколько секунд его самодельные крылья воздушного змея наливались светящимся желтым, прежде чем он смог оторваться от земли. Я же кинулся направо, к той части дома, где была моя комната. Двое подрывников последовали за мной. Старым, выверенным жестом я выдавил снаружи в окне кусок картона и поднял оконную раму. Быстро забравшись внутрь, я своими грязными ботинками приземлился прямо на кровать. Вернее, на стопку старых матрасов, что когда-то служили мне постелью. Двое ребят последовали за мной. — Мистерион, ты в доме? — послышался в наушнике голос Хаоса. — Да, что такое? — отозвался я. — Я вижу, что БаттЛорд снимает штаны и разворачивается спиной к заднему входу, — честно сообщил Хаос. Вернее, Баттерс — не дотягивает он сегодня до злодея.       Я отпрянул от двери и придержал Крота и Грега, чтобы они сдуру не сунулись в коридор. Секундой спустя послышались крики, и струя пламени пронеслась мимо закрытой двери. — Полагаю, сегодня понятие «выкурить противника» приобретет совершенно новый смысл, — ехидно доложил Енот. Я услышал, как он работает с автоматом. Напуганные совершенно неожиданной атакой с черного входа, противники ломанулись через главный вход, в напрасной надежде сбежать. Но их там ждала теплая встреча.       Я высунулся из комнаты и бдительно оглядел окрестности. Основные боевики уже пробежали мимо, от огня или на звуки выстрелов. Я молча показал рукой на место возле стены, где Крот тут же начал устанавливать взрывчатку. Повернувшись налево, я двинулся вперед, в гостиную, где стоял диван и старый телевизор. Перед самым входом я указал на пол слева и справа от меня. Ребята поставили там взрывчатку, а я, пользуясь их задержкой, ступил вперед, в гостиную. — Вижу подмогу, шесть машин со стороны Северного Парка, — доложил Стотч.       При моем появлении Большой Тони вскочил на ноги, вытаскивая оружие. Я оказался быстрее: едва подняв пистолет, я выстрелил и попал прямо ему в руку, простреливая ладонь и рукоять пистолета. Позади него вскочили двое, женщина лет сорока и десятилетний пацан. Я нацелил пистолет на них и сделал дулом круговое движение по направлению к черному выходу. — Прочь отсюда, — прохрипел я.       Женщина не стала спорить, она подхватила ребенка и кинулась прочь. Крот позади меня что-то неодобрительно произнес на французском. Перевода мне не требовалось. — Чмо, — позвал я по связи, — к тебе идут женщина и ребенок, пропусти их.       Довакин не ответил, да от него и не ожидалось ответа. Я обратил свое внимание на Тони. Он зажимал свою кровоточащую руку и посматривал на нож на столе. — Так сложно работать, когда мешают эмоции, — сказал я свои обычным, не искаженным голосом. У Тони вытянулась морда, он меня узнал. — Я мечтал проделать в тебе дыру еще с тех времен, когда ты меня отправил в Нью-Йорк.       Тони схватил нож и кинулся на меня, а я выстрелил еще раз, от бедра, и попал точно ему в переносицу. Не успело его большое тело упасть на пол, я уже показал, куда здесь стоит закладывать взрывчатку.       Пока они возились, я прислушался к звукам. Я слышал, как стрекочет автомат Картмана, как с характерным металлическим звуком Стен метает гвозди из гвоздомета, как редко, но вдумчиво стреляет Такер и как визжит Твик, мешая взволнованный писк и угрозы расправы. Надеюсь, у них есть запасные обоймы. Что они там говорили про подмогу? Но, кажется, они справлялись без меня. Даже из дома я почувствовал, как Кайл за несколько секунд накапливает чудовищный разряд и обрушивает его на машины. Где-то не очень далеко завопил Леопольд, и у меня волосы зашевелились от разливающегося статического заряда в воздухе, даже на подмышках. Полыхнул громадный электрический заряд, от того места, где засел Лео, к подъехавшим машинам. Наличием живых в ней после этого можно было уже не интересоваться. Картман, может, заинтересуется шашлыком… — Баттерс, твою мать, — проворчал он. — Твою мать — что? — поинтересовался я спокойно. Енот заткнулся, а Венди в наушнике только восхищенно выдохнула. Проявление эмоций, тем более такой глубокой привязанности, что я буду так открыто защищать Баттерса, традиционно не приветствовалось в мальчишеской среде. Одно дело веселые потрахульки, но не выражение любви. Как дети малые, в самом деле. Я двинулся по дому дальше. Позади меня что-то нелюбезное пробурчал Крот, но я его проигнорировал. Было кое-что поинтереснее. Я дошел до сортира и резко открыл дверь. Там спрятался пацан, ботан лет шестнадцати из Грили. Я понятия не имел, что он тут делает, ну не сам же туалет искал в гетто. Я показал пальцем за свою спину. — Пшел вон, — предложил я.       Он пронесся мимо меня, как будто ему подпалили хвост, и скрылся в моей комнате, чтобы оттуда наверняка сбежать через дворы. На улице весело продолжалась стрельба. Пока двое подрывников продолжали расставлять заряды, я прицелился из пистолета и снял нескольких особо ретивых противников.       Неожиданно меня дернуло мгновенное дурное чувство, и я вскинул взгляд наверх. Самого выстрела я так и не заметил, зато ясно увидел, как дернулся Воздушный Змей, теряя концентрацию и падая вниз, заваливаясь на спину. Я прыгнул на подоконник ногами и оттолкнул себя вверх, так же, как и там, в переулке на другом конце страны, отталкивая себя телекинезом. Не отрывая взгляда от Кайла, который еще, похоже, не понял, что с ним произошло. Я аккуратно, может даже нежно подхватил его на руки, еще одним усилием телекинеза сдергивая с него самодельные крылья от воздушного змея. Посередине груди, почти в самом центре, у него была огромная дыра от крупнокалиберного снаряда, прошедшего навылет. Мне показалось даже, что сквозь его дыру в груди я вижу собственные руки. В следующее мгновение я мягко телепортировался с ним на руках в гостиную штаба и положил на один из диванов, который был ближе всех к проходу. — Кенни, что случилось, — позвал он, а потом с немалым удивлением уставился на свою дыру в груди, — о господи, — выдохнул он.       Я рухнул на колени перед диваном и прижал руками по обе стороны от его дыры в груди. Его кровь вытекала из раны, толчками, беспрерывно, заливая его самого, диван и меня. Эта рана была смертельной — я знал это наверняка, потому что не раз сам проходил через такое. Я знал, что Кайл скоро умрет от такой раны: болевой ли шок, большая кровопотеря, или он задохнется от коллапса легких, и я точно знал, что не хочу, чтобы он умирал. От моих рук повеяло легким и сиреневым, что впитывалось в Кайла. — Больно, — всхлипнул он. — Мне очень больно. Кенни, сделай что-нибудь, чтобы не было так больно. — Не ной, как девка, терпи, — буркнул я. В плаще резко стало жарко, и по лицу заструился пот. — Не дергайся, ты только хуже делаешь. — Мне больно, — Кайл заплакал и попытался вывернуться. Я надавил руками на его грудь, удерживая на месте. Он тяжелел, и я тоже знал, что это означает. Он умирал, и его тянуло вниз, в ад. Я же старался его удержать, только чтобы не дать ему провалиться. Позади меня полыхнуло легким и ломким электричеством. — Кайл, Кайл, — выкрикнул Енот, подбегая к дивану. Взгляд его метнулся от его лица к его груди с дыркой и моим руками. — Только не это.       Он обошел диван и уселся прямо на пол рядом с изголовьем дивана. Протянул руки, намереваясь коснуться рыжего, но не решился. Только нагнулся и уткнулся лбом рядом с головой Кайла. — Хаос, — позвал я. Лео тут же подошел. — Сними с меня плащ, возьми телефон в сумке сзади и позвони по известному тебе номеру.       Он кивнул и запустил руки мне под воротник, расстегивая и стаскивая с моих плеч тяжелый плащ. Затем нагнулся и вытащил из поясной сумки, закрепленной на пояснице, мобильный телефон. — Кенни, я же умираю? — всхлипнул Кайл. — Я не хочу умирать. Пожалуйста… — он снова дернулся. Я не ответил, полностью сосредоточенный на том, чтобы не дать ему уйти. — Кенни, друг мой, прости меня, пожалуйста… — Картман за тебя уже извинился, — сухо бросил я. Хаос подсунул мне мой мобильник с набирающимся номером. — Что? Эрик? — рыжий повернул голову в сторону, чтобы посмотреть на него. — Ты за меня извинился?       Эрик только и смог, что кивнуть. Он поднял руки и перехватил руку Кайла, который ее поднял навстречу рукам Картмана. Тем временем мой звонок приняли. — Ты сейчас не вовремя, — откликнулся Питер, — Я занят. — А мне плевать, — хрипло огрызнулся я. — Тащи свою задницу ко мне. — У меня совет директоров, и я не могу… — начал было он, но я его перебил. — А у меня друг на руках умирает, и если ты через пять минут не будешь здесь, то я выебу тебя, весь твой совет и каждого директора по отдельности. И поверь, — я опасно понизил голос, — это никому не понравится.       Хаос коротко вскрикнул. На том конце в телефон зашуршало, и снова послышался голос Питера. — Господа, полагаю, встречу нам стоит перенести, чтобы сохранить ваше здоровье и честь в целостности.       Неловко получилось, в самом деле. Но мне было плевать. Долго держать вот так Кайла я не смогу. Я чуть повернулся к Лео. — Тебе будет лучше уйти пока. Ну, после того, что ты устроил в Нью-Йорке… — Да, хорошо, — он коснулся моего плеча, как бы напоминая, что он рядом, потом взбежал по лестнице на второй этаж. И очень вовремя — едва он скрылся, прямо посередине гостиной появился Питер в строгом костюме и со знакомой блондинкой-медиком под руку. Видимо, он ее точно так же сдернул с места, как и я его, потому что она еще держала другой рукой кружку с кофе. Питер молча поставил ее корф на пол рядом с диваном, она сама опустила кружку на пол и, беззвучно охнув, нагнулась к Кайлу. Она только посмотрела на рану, даже не ощупывая, и подняла руки. — Сколько времени прошло с момента ранения? — перевел Питер. — Минут десять, — проговорил до сих пор подозрительно молчащий Картман. Медик достала перчатки и более тщательно обследовала рану. Даже засунула кончик пальца внутрь дырки. Потом подняла ошарашенный взгляд на своего начальника и снова подняла руки. — Он должен быть уже мертв, с такой раной, — перевел Питер. — Я в курсе, — буркнул я. Оба они, и Картман с Кайлом посмотрели на меня с каким-то первобытным ужасом в глазах. — Сделайте уже что-нибудь.       Женщина кивнула, — видимо, она умела читать по губам — и снова полезла в свой корф. Достала большой пластиковый запаянный пакет с чем-то темным и набрала этого темного полный шприц. Руки у нее при этом заметно дрожали. — Первая отрицательная, и он диабетик, — оповестил Картман, заметив, что она собралась вводить это в вену на руке. — Это не имеет значения, — отозвался Питер. — Это кровь одной девушки, которая имеет дар регенерации. Опытным путем установлено, что при введении ее крови в другого человека его организм на короткое время тоже приобретает регенерацию.       Картман во все глаза смотрел на грудь Кайла, где его ужасная рана начала медленно, но совершенно самостоятельно затягиваться. Врач тоже наблюдала за этим процессом, держа пальцы на его пульсе. Я продолжал держать руки на его груди и тоже чувствовал, что Кайл больше не собирается умирать. Он больше не был таким тяжелым, что приходилось не давать ему упасть. Его тело расслабилось, голова свесилась на бок, и он потерял сознание. — Кайл! — взвизгнул Картман. — Ничего страшного, он потратил много сил, — успокоил его Питер. — Ему нужно выспаться, и всё будет в порядке. — Если с ним что-то случится, по твоей вине, пидорок… — начал было толстяк, но дрыщ только закатил глаза. — Еще один…       Убедившись, что с Кайлом всё в порядке и в ад он не собирается, я отнял свои руки от его груди и встал на ноги. Вернее, попытался — у меня сразу же закружилась голова, и я начал подать назад. Я был уже готов к тому, что мой затылок поприветствует негостеприимный пол, но позади меня затрещало электричество, и я упал в нежные и надежные руки Леопольда. Питер отреагировал практически сразу — поднял свои руки, на которых вспыхнуло голубое пламя. Стотч угрожающе зашипел, не в силах ударить в ответ, потому что он держал меня. Всё случилось очень быстро, и я не имел времени предупредить или объяснить, и даже мое собственное тело слушалось меня неохотно. Я только и успел поднять руки, когда голубое пламя разбилось о мой щит из растянутого в большую пленку телекинеза. Перед глазами потемнело. Больше не теряя времени, Хаос подхватил меня покрепче и снова телепортировал отсюда.

***

      Стен Марш как-то упустил тот момент, когда всё пошло по пизде. Он благополучно отстреливался от врагов и в нужное время пригибался за обгорелыми машинами, когда над ним взметнулось что-то тёмное, закрывая собой темнеющее небо, а через мгновение исчезло. Зато, когда заматерился Картман, он уже оглянулся на звук. Это был просто вопрос самосохранения. Енот ругался грязно и громко, такие слова вообще знать не положено, то и дело срываясь на испуганный визг. Его туша пронеслась мимо него с необычайной прытью, направляясь к пустом ресторану. Там, где засел Хаос. В следующую секунду ему пришлось укрыться за машиной, чтобы пулей ему не снесло голову. Потом он огляделся ещё раз. Ни Хаоса, ни Енота не было видно поблизости, он остался один рядом с недружелюбным Такером и его психованным парнем. Стрелять стали чаще. Стен чётко понимал, что таким составом он не то чтобы не добьет мафию, но и сам вряд ли выберется. На Такера и Твика рассчитывать было нельзя. Там где-то бродят ещё четверо, они ещё могли спасти ситуацию. Марш собрался, поднялся и-за укрытия и метнул разом четыре отвертки. На пару минут стрельба затихла, и за их укрытием смог приземлиться Бигглз. Почти сразу раздался взрыв, совсем рядом с домом, и едва пламя рассеялось, от дома побежали все остальные. — Куда все подевались? — спросил Грегори, едва он укрылся за машинами. — Летучий Змей был ранен, сильно, — ответил Бигглз. — Я был недалеко, всё видел. Его подхватил Мистерион, и они оба исчезли. — А Енот и Хаос? — прорычал Крот. Грегори ему сказал что-то по-французски, видимо, объяснил, что сделал Енот.       Инструмент в это время лихорадочно размышлял, что ему делать. Но плохое дело было в том, что он и понятия не имел, что ему нужно делать и как вывести столько народа из-под возобновившегося обстрела. Такера и Твика он считал просто за ненужный груз, они ничего не делали, только перешептывались о чем-то вполголоса. Можно было попросить Бредли оглушить врагов, а потом, отстреливаясь, отступить назад, уйти с поля боя. Кайл ранен, и это очень плохо, вместе с ним выбывал и Эрик, что там с Кенни и Баттерсом, он понятия не имел. Конечно, это было не очень хорошо, бросать вот так бой, это давало возможность мафии перегруппироваться и усилить свои позиции, но в ином случае все остальные могут пострадать, как Кайл… — Уходите, — буркнул неожиданно Такер. Бигглз повернулся к нему. — Что ты имеешь ввиду?       Но Крейг не ответил, он только поднял на Стена глаза, которые начинали светиться синим. Полминуты Стен просто смотрел на него, а потом он вспомнил. Ни Бигглз, ни Крот с Грегори не были в Перу, а даже если и были, они знать не могли, что Перу в свое время сотворило с Такером. А Стен знал. — Ох, блядь, — выдохнул он, развернулся и побежал прочь.       Стен видел, что натворил Такер в Перу, и вот это синее было очень сильным и пугающим. Такер вышел из-за машин и просто встал, а Твик стал прикрывать его беглым бесприцельным огнем, визжа что-то про скорую расправу. К счастью, остальным не нужно было говорить, что надо уносить свои задницы. Глянув на бегу назад, он увидел, как Чмо его догоняет, подпердывая на ходу и немного взлетая в воздух. Крот подгонял лопатой Грегори и Бигглза. За пять минут они пересекли железнодорожные рельсы, добежали до дома Картмана и перемахнули через забор. Стену, с его спортивной подготовкой, было несложно это сделать: просто уцепившись за край забора, он подтянулся на руках и упал на грязный неубранный снег двора жиртреста, Довакин перднул посильнее и на реактивной тяге своего природного газа перескочил забор. Бредли взлетел и подхватил за шиворот двух подрывников. Они все оказались в безопасности как раз вовремя, — позади них взорвалось. Земля под ними затряслась, а темное небо над ними озарилось насыщенным и беззвучным синим.       Прямо не вставая с места, Крот достал свои сигареты. — Мы забыли Твика, когда удирали, — заметил он, прикуривая. — Твик там специально остался, прикрывать Такера, — возразил Стен. — Ему нужно было некоторое время, чтобы подготовиться. — А откуда ты знаешь это? — спросил Бредли. — Перу, — коротко объяснил Марш. — Мы были там вместе, когда всё это случилось. — Так это всё было правдой, — воскликнул Грегори. — Я думал — слухи. — Слухов много ходит, — пробормотал Стен и перевернулся на живот, пытаясь подняться на ноги.       В поле его зрения, прямо на грязном снегу, возникли изящные женские туфли, которых секунду назад еще не было. Он пялился на эти туфли, пока не догадался поднять голову. Над ним возвышалась Венди, а из-за ее плеча выглядывала Мистерия. — Венди! — воскликнул Стен, поднимаясь на ноги. — Ты здесь! А там Кайл! — Я всё слышала, в прямом эфире, и даже успела записать, — самодовольно заявила она. — С ним уже всё в порядке. — Что? — переспросил он.       Венди возвела глаза. — МакКормик. Он выдернул какого-то специалиста, весьма грубо и бесцеремонно, и Кайла уже заштопали. — Так он в порядке? — обрадовался Стен. — Как хорошо! Я сейчас же пойду к нему.       Взглядом старосты можно было заморозить весь пруд Старков. — А не хочешь еще кое-чего спросить? Как там Эрик, который перепугался до чертиков и орет на всех, кого видит? Или как Кенни, который едва ли не умер, не давая твоему «суперлучшему» другу умереть? — в ответ на недоуменный взгляд своего парня она отвесила ему звонкую пощечину. Карен за ее спиной испуганно ойкнула. — Или про Баттерса, который рисковал собственной шкурой, чтобы спасти его?       Марш потер собственную щеку, недоуменно смотря на нее. — Они так друг друга любят, что мне даже завидно становится, — обиженно проговорила она и развернулась к нему спиной, чтобы уйти. — Я тоже думала, что ты меня любишь!       Она ушла прочь, а Стен только недоуменно оглянулся на пацанов. — А что я такого сделал?       Из-за забора раздались знакомые причитания. Пацаны дошли до калитки и выглянули наружу. По улице шел Твик и буквально тащил на себе обессиленного Крейга. Довакин уже было хотел подойти и помочь, но Твик высоко взвизгнул. — Не смей трогать Крейга! — он шарахнулся в сторону. — Он и так из-за вас всех пострадал!       Сэм остановился, а сам Такер от звука пошевелился, попытался твердо встать на ноги и на автомате выкинул средний палец. — Именно так! — воскликнул невротик. — К нам больше не приближайтесь! Он сейчас будет спать, а я не буду спать, я буду ждать с дробовиком каждого, кто появится в поле видимости!       Не дожидаясь возражений, он перехватил поудобнее своего парня и зашагал дальше. — Да что с ними со всеми? — спросил Стен. Никто ему не ответил, только Крот что-то сквозь зубы сказал Грегори. Бигглз и вовсе осуждающе на него посмотрел. — Черт возьми что происходит, — он потер переносицу. — Совсем оборзели.       Он первым зашагал домой. Всё было уже кончено.

***

      Я очнулся на кровати в той самой комнате, где жил некоторое время назад. За окном было отчётливо темно, а в самой спальне царил полумрак. Я попробовал пошевелиться и увидел, как рядом со мной в постели, накрывшись со мной одним одеялом, сладко посапывает Лео. Во сне, расслабленный и тёплый, он выглядел, как маленький ангелочек со встопорщенными светлыми волосами. Я не удержался и провел пальцами по его мягким волосам. Он проснулся мгновенно и уставился в упор на меня своими светящимися глазами. Я не шутил: радужка его глаз светилась неярким голубоватым светом, и в полумраке это было особенно сильно заметно. — Кенни, — пискнул он и обнял меня одной рукой. Плечи его едва заметно подрагивали. — Я испугался. Ты такой взял и отключился. — Теперь всё-таки хорошо. Мне нужно было отдохнуть, — заверил я, поглаживая его плечи. Он успокоился и сдвинулся на кровати, подползая мне под самый бок. — То, что ты сделал, было просто невероятно, — заявил он. — Не дал Кайлу умереть, проследил за всеми остальными ребятами. Это так благородно и восхитительно. Я никогда не встречал таких людей, как ты. — Как там Кайл? — С ним уже всё хорошо. Отлежался и уже орёт на Эрика. — А остальные? — Ты представляешь, Крейг один сумел закончить битву! — воскликнул Леопольд. — Он что-то начал колдовать и прямо-таки взорвал окружающее себя пространство. Почти одновременно сработала взрывчатка в доме и… всё. — Всё? — Нет больше у нас Содосопы, — грустно вздохнул он. — Только большая яма на ее месте. Остальные ребята успели отбежать на безопасное расстояние, — он тяжело вздохнул. — Даже Эрик признал, что будь больше людей с нашей стороны, или если бы Крейг не использовал свои способности, то с нашей стороны пострадало бы гораздо больше людей.       Я прикрыл глаза. Мне больше не было холодно, ощущение смерти прошло. Никто не знает, как классно не чувствовать ощущения чужой смерти. — Кенни, ты такой классный, — выдохнул Лео, глядя своими восхищенными глазами снизу-вверх. — Такой сильный и такой крутой. Я счастлив, просто когда я рядом с тобой. — Значит, ты моя фанатка? — Я твой целый фанклуб, — заверил меня Леопольд.       Меня мгновенно перещелкнуло, я проснулся окончательно, и теплый Баттерс под боком стал восприниматься чуть по-другому. — А ты знаешь, что обычно делают с фанатами, когда они оказываются в постели со своими кумирами? — спросил я низким голосом.       Леопольд честно задумался, подыскивая ответ. Я повернул голову и на ухо ему поведал, что именно. Он мгновенно залился краской. Я провел по его сладким алым щечкам языком и притянул его к себе за подбородок, глубоко и нежно целуя. Лео с готовностью впустил мой язык. Ещё несколько минут мы целовались, и мои руки опустились ниже, притягивая его ко мне и неоднозначно намекая, что будет дальше. — Ты меня домогаешься, — прошептал Стотч, когда мы разорвали поцелуй. — Мне остановиться? — Нет! Мне нравится, как ты меня трогаешь, — он смутился и провел ладонью по моему лицу. — Только тебе надо отдыхать. Я сам всё сделаю.       Лео выглядел очаровательно невинным, и эта его невинность вместе с его опасным энтузиазмом привлекала меня всё больше. Я перевернулся на спину и позволил делать ему всё, что заблагорассудится, одновременно поглядывая на него томным взглядом. От моего взора он засмущался ещё больше, но тем не менее решительно сел в постели и откинул одеяло. Увидев, что я был уже возбужден, он кинул на меня быстрый взгляд, на что я только поднял брови «и что ты с этим сделаешь?». Он погладил меня прямо сквозь брюки, заставив сдавленно застонать, потом стянул совсем их вместе с трусами.       Даже если я и должен был отдыхать, я не мог не смотреть. Леопольд встал с постели и неспешно разделся, аккуратно сложил свои вещи, достал из своей сумки возле постели крупный флакон со смазкой и вернулся обратно. Больше всего мне хотелось рывком подняться, перевернуть его на спину и всадить ему поглубже, но я оставался на месте. Уговаривал себя, что мне стоит подождать. К тому же, я хотел увидеть, что будет делать Лео с таким большим тюбиком смазки. Он уселся на постель, вернее, прямо на меня, на мои ноги, оседлав их и широко разведя свои. Я смотрел на него, на его лицо с неярким румянцем на скулах. Верно, он стеснялся того, что собирается делать, но он не останавливался. Я смотрел так же на его руки, на которые он обильно выдавил смазку и завел за спину. Я не видел, что он там своими руками делает, но по движениям его плеч я мог угадать. Он смазывал сам себя и растягивал свою дырочку. Я провел руками по его бедрам, ободряя и напоминая, что я рядом.       Сочтя подготовку достаточной, он выдавил на руку еще смазки и осторожно погладил мой член. Его легкие прикосновения больше дразнили, чем ласкали, и я поднял руки выше, обхватывая его мягкий зад. Лео скинул мои руки и оперся своими руками о мой живот. Он прикрыл глаза и едва слышно всхлипнул. — Я сам, — пробормотал он. Я его больше не трогал, только попридержал свой член, чтобы ему было удобнее насаживаться. — Я хочу сделать это сам.       Он потерся о мой стоящий колом член и медленно, растягивая наслаждение, полностью опустился на него. Я вцепился ногтями в собственное бедро, чтобы не кончить в это же мгновение. Стотч, с разведенными бедрами и полностью на моем члене, с его ссутуленными плечами и румянцем на щеках, казался мне самым желанным человеком на этом свете. Он всхлипнул еще раз и попробовал двинуться. Медленно, как будто нарочно испытывая мое терпение, а на самом деле привыкая к заполненности в его теле. Вверх и вниз, еще и еще раз, плавно и чувственно, наслаждаясь каждым движением. Я провел руками по его спине, по его рукам, провел пальцами по горячим алым скулам. Его губы приоткрылись, и я почти машинально провел большим пальцем по ним. Продолжая двигаться, Лео приоткрыл свой ротик, и палец скользнул внутрь. Я закрыл глаза, не в силах смотреть, как мой палец скользит между его влажных тонких губ. Отрубить этому человеку интернет, нахрен, вот так, еще быстрее, мой мальчик. Он ускорялся, но понемногу, продолжая испытывать на прочность мое терпение и мою силу воли. Убрав руку от его лица, я вскользь мазнул пальцами по его груди и маленьким темным соскам и еще раз провел по спине. Отвечая на мои прикосновения, он выгнулся и застонал в голос. Видимо, от звука собственного голоса он покраснел еще сильнее: краска разлилась по его щекам и даже ушам, и даже плечи его стали трогательно-розовыми. Такое зрелище я пропустить не мог и не выдержал больше: обхватил его за бедра покрепче и вскинул ему навстречу свои бедра. От сильного толчка он громко вскрикнул, зажмурился и попытался резко толкнуться на меня еще раз.       Мне было плевать, кто мог его услышать, весь мой мир сузился до него одного и до его лица, искаженного в непривычном удовольствии и с растрепанными волосами. До него одного и до его тела, оседлавшего меня и скачущем на моем члене. Я старался не думать об этом, но только ощущения тяжести его тела на моих бедрах подводило меня к грани. Я крепко держал его, сильно и ритмично вскидывая бедра ему навстречу, загоняя член как можно глубже в его прекрасное тело и не менее прекрасную задницу. Лео орал от удовольствия, и короткие молнии начали проскакивать по его коже. Я сжал его бедра крепко, так, что останутся следы, и засадил ему еще несколько раз особенно сильно. Он вскрикнул как-то особенно высоко, сильный разряд электричества прошил его тело, и он кончил. Я еще пару раз дернулся и последовал вслед за ним. Обессиленный, он упал на меня грудью. Я чувствовал, как он тяжело дышал, и как пот градом катится с его лица. Я пошевелил пальцами, призывая салфетки, и нежно обтер его кожу и вытер проступившие слезы. Потом аккуратно вытащил из него обмякший член и вытер нас обоих. Я попытался положить его рядом, но от вцепился в меня, и я плюнул на это дело и укрыл нас обоих одеялом. Лео продолжал лежать на мне и сопеть, как загнанный зверек. Я обнял его и погладил по спине. Постепенно, его дыхание замедлилось, он успокоился и уснул. Еще некоторое время наблюдая за ним, я тоже уснул, убаюканный звуками его размеренного и тихого дыхания.       В следующий раз, когда проснулся, в комнате я был один. Не было ни вещей Баттерса, ни его сумки, ни, собственно, его. Я мог подумать, что наш разговор и наш секс мне приснился, как зыбкий кошмар на рассвете, но в спёртом воздухе закрытой комнаты стоял отчетливый запах секса, и я улыбнулся своим же воспоминаниям. Возможно, моя улыбка вышла слишком самодовольной. Рывком поднялся с места, быстро оделся, подобрал плащ и поясную сумку и спустился вниз. В штабе стояла тишина, та самая вязкая тишина, что бывает после большого крика. Диван, куда я опустил Кайла, всё еще был запачкан его кровью. Я опустил на спинку плащ.       Тишину нарушали только странные хрюкающие звуки, перерастающие в откровенное чавканье. Я не удивился и пошёл на звук. С таким звуком обычно ел Картман. Он и нашёлся на кухне, перед большим столом, богато накрытой жратвой, с интенсивностью пылесоса пожирая всю еду перед собой, что видел. То, с каким аппетитом он ел, заставило меня вспомнить, что я сам, хрен знает когда в последний раз ел. Я прошёл мимо него, открыл сковородку и наложил себе отбивных. Картман проводил меня нехорошим взглядом, но ничего не сказал, только продолжил жрать.       Я сел рядом, стараясь не смотреть и не трогать жрущего Картмана. Он ел руками, рвал зубами и глотал мясо, газировка звучно булькала у него в горле, а жареная картошка и куриные ножки в панировке пропадали в его горле вот просто так. Я старался ему не мешать. Обычно он так явно не игнорировал элементарный этикет, только когда испытал сильное эмоциональное потрясение. Обычно он непробиваем и спокоен, но сейчас его задело за самое его живое, даже если я считал, что всё это у него давно отсохло. Я мог его понять, — едва не погиб Кайл, с которым он так страстно целовался на видео. Кажется, они тогда едва лица друг другу не поотгрызали. Конечно, я всё это вслух не высказал, мне хватило инстинкта самосохранения просто промолчать, я только молча хавал. Уничтожив запасы еды, Эрик широким жестом вытер жирный рот рукавом и уставился на меня в упор. — Это чего Хаос так громко орал ночью? — неожиданно спросил он. — Ты его пытал?       Я не сообразил сначала, о чем это он, а потом прикрыл рот тыльной стороной ладони, скрывая улыбку. — Ты это чего? — Не думаю, что ему было больно, — пробормотал я, опуская ладонь и многозначительно вскидывая брови. — Мерзость, — заявил толстяк. — Я на тебя посмотрю, когда твой дражайший еврей будет вопить от удовольствия на твоем члене, — нахально заявил я. Картман побагровел, но сдержался. — Кстати, о Кайле. Я должен тебе, за спасение его жизни, — выдавил он.       Я тут же перестал улыбаться. — Если предложишь деньги, я их острым соусом оболью и в твою задницу засуну, — предупредил я. Эрик захлопнул рот. — Он мой друг, и я спас его только потому, что смог это сделать.       Он продолжал вопросительно смотреть на меня. Я поискал взглядом, чем на кухне его можно ебнуть, но не нашел. Только сковородка, но на ней была еще отбивная. Каждый индивидуум понимает только на доступном ему языке. — Будем в расчете, когда спасешь того, кто мне дорог, — бросил я. Кушать внезапно расхотелось. Я как-то сразу вспомнил, почему считал Картмана редкостным уродом. Я положил вилку и встал с места. — Я дам тебе знать.       Нужно видеть во всём положительное, по крайней мере, Лео и Карен теперь под надежной личной защитой жиртреста. Я подхватил свой плащ, отправился к сестре. Я давно с ней не проводил время.