***
Парень сидел на одном из диванчиков в другом конце зала. Рядом тёрлись две очередные бабищи с огромными губами и внушительных размеров грудью. Надоело, слов нет. Но репутацию никуда не спрячешь, и они сами вешаются на него толпами. Неужели ему всё это когда-то было нужно? Конечно, Руслан не такой уж и бабник. Просто так получается, что отказать он не может. Не умеет говорить нет… совсем не умеет. Поэтому его жизнь напоминает выживание во всех борделях Москвы по очереди. Бабы вешаются, а он не может оттолкнуть… только один раз он это сделал. Ради девчонки под гримом распутной стервы. Он сразу понял, что эта девушка просто загримирована. Никакая короткая юбка, никакая красная помада и никакое глупое выражение лица не смогли бы скрыть этот добрый блеск в глазах. Руслан учился когда-то на психолога и знал, как отличить их между собой. Эти два типа девушек. Эти глаза приманили его сразу, он даже оттолкнул Нину, или как там звали очередную бабищу. Катя, как она назвалась впоследствии, шла легко, будто плыла над дорогой. Красивая до невозможности, а ещё лучше было бы без этого грима. Но раз она загримирована — значит пытается что-то выяснить от него. В кофейне, когда к ним подошёл официант, она всё слышала. Он был в этом уверен. Иначе как объяснить её испуганные глаза? Или то, что она намеренно пролила на себя отравленный кофе? Руслан и сам не знает, зачем сделал для неё такой заказ. Просто растерялся, ведь с бабами он общался только через постель. А здесь такая шикарная девушка, он просто потерял дар речи. Он уверен, ей далеко не девятнадцать, ведь отталкивала его она, словно подросток. У неё было не много сил, она была некрепка в ногах, поэтому он быстро заблокировал её ноги и руки. А дальше она вырвалась и убежала. Он упустил её, потому что поступил тогда неправильно. Он только потом понял, как нужно было с ней себя вести. Он мог бы сводить её в реальное кафе, пригласить в кино или купить цветы на каком-нибудь бульваре у милой старушки. Но вместо этого он обращался с ней недостойно её внимания. И теперь он никогда её не увидит… с этим просто нужно смириться. Прошло более часа, прежде чем бабы, не получив отдачи, от него отстали. Тут же подошли другие, но он просто послал их, был сильно пьян. Оглядел зал в поисках кого-то более подходящего, и вдруг… у бара увидел её. Сердце будто остановилось, руки задрожали. Она сидит, вся такая красивая, вновь в коротком платье, но уже без всякого грима. В руке у неё бокал с самым лёгким, имеющимся здесь, коктейлем. Он выдохнул и судорожно попытался прогнать все мысли о ближайшем отеле и связанных руках. Только романтика, только нежность, только она… Он направляется к ней. Девушка его заметила и испуганно вскочила со стула, но он ускорил шаг и, прежде чем она сделала шаг в сторону выхода, легко схватил её за запястье. — Подождите, Катя! Пожалуйста, я не займу много времени… — девушка раздражённо обернулась и влепила ему нехилую пощёчину. Он застыл на месте, но тут же притянул её к себе, не давай уйти. — Пожалуйста, я понимаю, что я обидел вас… — Обидел?! — она по-прежнему пыталась вырваться, но он крепко её держал. — Да вы… Да вы…! — Да, я скотина, мразь и… простите меня, я просто растерялся… — он казался ей таким грустным, что она решила выслушать его. От него разило алкоголем, но её это не испугало — наоборот, у пьяного ведь меньше сил. — Я хотел бы поговорить с вами… пожалуйста… — Хорошо, говорите! — она перестала вырываться. — Я слушаю ровно минуту! — Может быть, выйдем? — он не был уверен в своих словах, поэтому предпочитал сделать это наедине. Но девушка оказалась категорически против. — Ага, чтобы вы меня увезли куда-нибудь в лес? — она присела на край оказавшегося рядом дивана. — Давайте, говорите! — Понимаете, я… я влюбился. — Он так неуверенно всё это произносил, она сморщила носик. Тряпка, оказывается, этот Русланчик. — В вас. Я не знаю, мне кажется, это не лечится… — А по-моему, вы просто псих! — пожала плечами девушка. — Не может любить такой… не можете вы любить, это же видно. Вам нужны только такие вот девчонки на одну ночь. Ночные бабочки — вот ваша стихия. Пожалуйста, отстаньте от меня, я не отношусь к этому разряду насекомых. — Ну зачем вы так? Я же от всего сердца… — но девушка скинула его руку со своей и гордо встала с диванчика. — Сердца? Да у вас нет сердца! Сколько вы сломали жизней, вы не считали? А я считала! Множество! Это сухо и прямо доказывает, что никакой души и уж тем более сердца у вас нет! Аривидерчи, Руслан! Девушка покинула клуб, а в воздухе лишь витал запах её духов…***
Петька шёл по улицам, задумчиво глядя по сторонам. Ничего в этом мире не сравнится с прогулкой по тихой ночной Москве. И пусть не совсем безмолвной, но он привык к этому шуму. Без него он, наверное, уже не заснёт никогда. Идя по этим проспектам, он думал о той, с кем так хотел бы разделить эти ощущения. Лаврецкая в последнее время казалась ему такой холодной, и… поэтому он боялся сделать что-то лишнее. В их отношениях наступил какой-то переменный период, когда они осознавали, что жизнь придётся делить на двоих. И вот сегодня он так мечтал разделить эту прекрасную ночь с ней. Но её не оказалось дома, заспанный Стас сообщил что она ушла гулять. Одна, даже не предупредив его… мрачные мысли заполняли голову. Он в них тонул и, кажется, ничего больше не ждал от неё. Столько лет динамить и… вдруг склеить его сердце своим тихим: «Люблю»… Парень в растерянности глянул по сторонам и увидел на скамейке Дашу. Свою любимую Лаврецкую, на которой отчего-то не было лица. Покрасневшие щёки и глаза показывали, что она плакала. Не из-за него ли…? — Даша, что ты тут делаешь? Что случилось? — он не помнил, как оказался рядом с ней. Но когда он посмотрел в эти испуганные глаза, полные слёз… внутри что-то будто оборвалось. Он сел рядом с ней и прижал её к груди. Без всяких слов, она прильнула к нему, выпуская оставшиеся слёзы в его ветровку. Лёгкая девичья накидка её совсем не грела, а объятия любимого человека снова растапливали лёд в её сердце. Она не знала, как он здесь оказался и почему они встретились, но точно знала, что нуждалась именно в этом. Вот они идут по проспекту, он так трепетно обнимает её, а она смеётся над его шутками и кутается в его ветровку. И со стороны будто влюблённая пара, а в жизни какая-то путаница. Вот уже и Дашин подъезд, а слов уже не осталось. Снова дурацкое молчание. Они останавливаются у крыльца, она не идёт дальше, а он не разворачивается безмолвно. Смотрят друг на друга, кто первый шаг готов сделать… он вдруг почувствовал, что готов. Петька Дашу к себе притягивает и осторожно губ её касается. Скучал он по ней, грустил и мечтал об этом каждую минуту с тех пор, как она на чувства его ответила. Ждал, когда же время придёт, и… вот оно, пришло и остановилось для них навсегда. Даша отвечает неумело, осторожно, а затем легко отстраняется и всё сказать что-то хочет, но слова не связываются в предложения ну никак. Не первый поцелуй. Ну и пусть, ведь настоящее у неё только с ним. С этим кудрявым светловолосым парнем, который так любит шутить. А когда Даша в подъезде сыром скрывается, Петька стоит ещё минуты на крыльце. Ждёт, пока до квартиры она доберётся, пока шторы задёрнет и свет погасит. Ждёт, чтобы не случилось ничего с его счастьем, что такое хрупкое и ранимое. Он беречь её клянётся себе, и никогда не отпустит. И пусть помнить всегда они будут эту нелепость, неловкость ещё и глупость подростковую. Её холод и его нерешительность. Но холод прошёл, лёд растаял. Остались лишь ошибки. Его ошибки, и он готов их исправлять. Ради неё. Ради той, с которой у него есть настоящее.***